Сломанные шипы 18+

«Легче всего осуществимы именно те мечты, в которых не сомневаются».

— Александр Дюма

   Проснулась я медленно, как будто из очень сладкого сна.

   Сначала я не открывала глаза, пока не ощутила пустоту рядом. Его не было. На миг сердце укололо иррациональной тревогой, как у ребёнка, проснувшегося в незнакомом месте. Я чуть повернулась, вытянула руку к тому месту, где он лежал ночью, где держал меня за талию, где его дыхание касалось моего затылка. Простыня была ещё тёплой. Значит он не мог уйти давно.

Я открыла глаза. В комнате было тихо, утро расползалось по стенам мягким светом. Мышцы отозвались лёгкой ломотой, тело напоминало о себе с непривычной чуткостью. Но внутри было спокойно. Не было страха, сожаления, вины — того, чего я ожидала, потому что слишком долго жила в контроле, в уме, в сомнениях. Сейчас я будто впервые доверилась своему телу, а не разуму.

Где-то за стеной послышался звук — стул скользнул по полу или кастрюля поставилась на плиту. Я приподнялась, прикрывая грудь простынёй, и уселась поудобнее. Волосы были спутаны, на лице, кажется, остались следы от подушки, но вместе с этим мне не хотелось прятаться или пытаться поскорее привести себя в порядок.

   На тумбочке стояли мои очки. Я надела их, чтобы лучше разглядеть Рио, когда он вернётся в комнату. Он появился с подносом в руках, в мягкой серой футболке и с растрёпанными волосами, будто сам только недавно проснулся. Он улыбнулся, когда встретился со мной взглядом.

— Доброе утро, принцесса, — сказал он, подходя ближе. — Я не знал, что ты уже проснулась. Хотел тебя побаловать.

— Ты и так побаловал, — усмехнулась я, но голос почему-то звучал чуть хрипло, почти застенчиво.

   Он поставил поднос на прикроватный столик и сел рядом, не отрывая от меня взгляда. В его глазах было что-то новое. Или, может, я просто впервые увидела это ясно.

— Я сделал кофе, и там тосты с авокадо. Я не знаю, чем ты завтракаешь, но надеюсь тебе понравится, — он почесал затылок, выглядя слегка неуверенно.

Уголок моей губы приподнялся вверх от его заботы.

— Спасибо, — сказала я, обхватывая колени под простынёй. — Это неожиданно. В хорошем смысле.

— Вчера тоже было неожиданно в хорошем смысле? — на его лице была лёгкая улыбка, голос был озорной, но глаза выдавали беспокойство.

   Будто он снова ждал и искал подтверждение, что я не пожалела.

— Это было странно. — Я улыбнулась краем губ, стараясь не выдать слишком быстро всю бурю чувств. — Странно в том смысле, что я чувствовала себя спокойно. Как будто так и должно было быть. Мы были настолько близки вчера, как я себе это и представляла. И как одновременно не думала, что возможно.

Он выдохнул с облегчением, и это был самый тихий и самый громкий выдох за всё утро.

— Я не из тех, кто умеет быть аккуратным или мягким, — признался он. — Боялся, всё испортить.

— А вчера был мягким и аккуратным, — просто пожала плечами я.

— Только с тобой, — сказал он, поправляя прядь моих волос. — Только с тобой хочется быть таким.

   Между нами повисла тишина.

   Спокойная. Наполненная.

Возможно, Рио чувствовал себя особенным, что не было ложью, зная, что он мой первый. Но своими словами Рио заставлял меня чувствовать себя не менее особенной для него. Хотелось задержать этот момент подольше, словно сохранить в себе тепло его прикосновений и мягкость слов, которые он только что произнёс. Но реальность тихо напомнила о себе. За окном уже начинало светать, и часы на стене показывали, что пора вставать.

   Вдруг раздался телефонный звонок.

   Я дёрнулась, наши глаза встретились, зная: реальность ходила за нами по пятам. Наше утро не могло быть таким же идеальным, как наша ночь. Мы оба были из мира обязательств, вражды и недоверия.

— Да, мам, — ответила на звонок я, прикусывая губу.

Рио поднялся с кровати и подошёл к окну, вглядываясь в серый город за окном. Будто хотел избежать моего взгляда, укрыться от реальности, внезапно ворвавшейся в нашу маленькую утопию.

— Розали, — мама облегченно выдохнула. — Господи, как я рада, что с тобой всё хорошо. Где ты? Ты у Рио? — догадалась она.

   В груди что-то защемило — что-то похожее на чувство вины, что я редко испытывала. Когда я сбегала, мне не хотелось, чтобы мама переживала.

— Да, — тихо ответила я. — Я у Рио. Всё хорошо, мам. Я не хотела, чтобы ты беспокоилась, прости. Просто я захотела увидеться с ним вчера.

— Ты провела у него всю ночь? — мама спросила с лёгкой тревогой. В её голосе проскальзывало и беспокойство, и нежность.

Я доверяла маме, но на секунду замешкалась перед ответом.

Я боялась, что мама могла отреагировать слишком бурно, испугаться за меня и рассказать о Рио нашей семье, не посоветовавшись со мной. Её страхи были понятны — в нашем мире слишком много опасностей, и она хотела защитить меня любой ценой. Но всё же с тех пор, как она узнала о Рио я пообещала не врать ей. Тем более, она вроде спокойно отнеслась к тому, что я хочу секса с Рио, когда решила поговорить со мной об этом.

— Да, мам, — ответила я, закусив губу.

   Мама помолчала пару секунд.

— Хорошо, Рози, — медленно протянула она. — Я рада, что ты в безопасности, но это было не очень разумно оставаться до утра. Твой папа и дяди уже тренируются, будет тяжело пройти мимо них незамеченной.

— Знаю, — выдохнула я, закрывая глаза на мгновение. — Но я не хотела уходить.

   За моей спиной Рио всё ещё стоял у окна. Его отражение в стекле казалось спокойным, но я чувствовала, как он слушает каждое слово. Мне хотелось понять, что у него на уме, заглянуть под эту хмурую, молчаливую маску, но его лицо оставалось непроницаемым. Эта сдержанность тревожила меня — как будто он держал внутри целую бурю, не позволяя себе ни слова, ни лишнего взгляда.

— Я постараюсь пробраться тихо, — добавила я.

— Рози, — я не видела маму, но мне показалось, что она покачала головой. — Это не может продолжаться вечно. Мы не можем постоянно врать семье. Вам с Рио нужно рассказать всем. Рано или поздно.

   Я знала, что она права.

   Эта утренняя тишина была прекрасной, но временной. Мы жили в пузыре, где не существовало ни отцовских приказов, ни дядей, ни фамильной лояльности, ни Камморы. Мы жили в мире, где были только я и он, но это была иллюзия. Реальность была намного ближе, чем мы хотели думать.

— Давай потом об этом поговорим, — я провела рукой по лицу. — Я скоро буду. Люблю тебя.

— И я тебя люблю, Рози, — я услышала улыбку в её голосе, и она сбросила трубку.

Шаги Рио направились от окна в мою сторону.

— Всё в порядке? — тихо спросил Рио.

Я кивнула, не глядя.

— Мама волнуется. Боится, что нас разоблачат, — я внимательно наблюдала за ним, ловя каждую тень эмоции на лице.

Он ничего не ответил, но его рука легла поверх моей — осторожно, бережно, но будто на автомате.

— Она права, — прошептала я, продолжая внимательно следить за его эмоциями. — Мы не можем прятаться вечно.

Рио сжал мою ладонь, но в этом жесте словно не было уверенности или поддержки. На момент мне показалось, будто он мысленно уже отдалялся.

— Принцесса, — тихо сказал он, но в голосе не было ласки, только усталость, — давай не портить это утро. Я не готов сказать то, что ты хочешь услышать.

— Тогда скажи то, что ты думаешь, — упрямо выдохнула я. — А не то, что мне понравится.

Он резко втянул воздух, словно сдерживал этот вздох всё утро. Провёл рукой по тёмным, растрёпанным после ночи волосам, и на мгновение я увидела, как его челюсть сжалась — сильно, болезненно.

Он хотел соврать. Но передумал.

— Розали, — сказал он, и это имя прозвучало, как барьер, как стена.

   Не «принцесса», не «маленькая Всезнайка».

   А просто — Розали.

— Это не только про нас, — продолжил он, глядя в окно. — Это про мою банду. Про мою семью.

Его голос звучал ровно, почти бесстрастно.

— Может, ты ничего не потеряешь, если правда выйдет наружу, но я потеряю слишком многое. Их доверие, их уважение, возможно — своё место, — в этот момент он мельком взглянул на меня. — И это ещё не самое страшное, что может случиться.

Я поняла этот намёк.

Он говорил не только о статусе.

Он говорил о своей семье, которая могла пострадать. Возможно, о своей жизни, которой он мог лишиться. О том, что если всё вскроется — ему будет некуда бежать. И может быть, некому будет защитить его семью.

   Я открыла рот, чтобы возразить.

   Чтобы сказать, что он ошибается. Что я тоже рискую. Что я каждую ночь ложусь спать с тревогой в груди и просыпаюсь с мыслью, что кто-то из моих братьев или дядь может узнать. Что моя семья — не просто клан, а место, которому я клялась в верности, даже если на моём предплечье нет татуировки. Что мне тоже бывает страшно, смогу ли я остановить их гнев, когда правда всплывет наружу.

Но они бы не тронули его.

Не потому что пощадили бы, а потому что знали бы, как это убьёт меня.

Я хотела сказать ему всё это. Но промолчала. Потому что он уже поставил границу, он уже закрылся. Он бы не понял и не выслушал, если бы я ему сказала, что моя семья не настолько ужасная, как он думает. Да, они бы разозлись, они бы определенно захотели его убить, но они бы никогда не причинили вреда тому, кто мне дорог.

Никогда.

— Мы не будем сейчас спорить, — перебил мои мысли он. — Я не хочу, чтобы наша первая ночь закончилась ссорой, — его голос звучал бескомпромиссно, хоть и не громко, что все равно заставило меня почувствовать укол разочарования внутри.

   Он приблизился неуверенно, словно внутренне метался между "остаться" и "уйти". Его губы коснулись кончика моего носа в лёгком, почти детском поцелуе. Будто ставя паузу. Или затычку моим мыслям.

— Просто давай не сейчас, ладно?

   Я кивнула, несмотря на чувство обиды и лёгкой боли, впервые задаваясь вопросом действительно ли чувства Рио ко мне были такими же сильными, как мои к нему?

***
Я тихо отперла заднюю калитку, стараясь не скрипнуть ею, и на цыпочках вошла в дом через кухню. Воздух внутри был прохладным, пахло кофе и сладким завтраком.

— Рози? — знакомый голос раздался из-за угла.

   Я замерла, как школьница, застигнутая на месте преступления.

   Алессио вышел в коридор, босиком, в спортивных штанах и футболке. Тело разноцветное от более, чем полсотни татуировок, волосы взъерошены. Он только что проснулся, но глаза были ясные. А самое страшное — наполнены подозрением.

— Где ты была? — выпалил он резко, с этой особой интонацией, в которой всегда прятался контроль.

— Я? — я моргнула и попыталась изобразить недоумение. — Дома.

   Он посмотрел на меня медленно, сверху вниз. Я всё ещё была в коротком чёрном платье, а поверх куртка для вечерних прогулок. Тяжело было оставаться невозмутимой, тяжело было врать особенно после лучшей ночи в моей жизни, особенно после того, как мне не терпелось поделиться этим с остальными. Но это не могло быть только моим выбором, и я должна была уважать решение Рио.

   Его бровь дернулась.

— А почему тогда ты в платье? — спросил он, всё так же резко, будто уже решил для себя правду. — Чего ты в куртке?

   Я выпрямилась, хоть я старалась держать лицо настолько невозмутимым, насколько это было возможно.

— Я проснулась рано, — начала разжевывать я, как ребёнку. Будто это было настолько само собой разумеющимся, что абсурдно было даже объяснять ему. — Переоделась. Хотела выйти подышать.

— В платье? — его бровь поднялась в недоверии.

— Да, — кивнула я спокойно, стараясь не моргать слишком часто. — Просто не хотела сидеть в пижаме весь день.

   Он не ответил, зная, что я не предпочту платье пижаме. Только чуть прищурился. Я почти слышала, как в его голове крутятся мысли — он не верил. Или верил, но не до конца. Его взгляд задержался на куртке, потом на моей растрёпанной причёске, на тонкой цепочке на шее, которую я явно надела не ради прогулки во дворе. Он всё замечал. Всегда замечал.

   Алессио не был таким внимательным и вдумчивым, как папа или Массимо. Но когда ему надо было — он был похож на Шерлока Холмса. Алессио так же был более эмоциональным. Не копил в себе ничего. Поэтому его тишина пугала больше, чем крик.

— Ты должна говорить мне правду, Розали, — сказал он тихо, но твёрдо. — Я твой брат, и заслуживаю знать, где ты была.

Я сделала шаг вперёд, пытаясь не показывать волнение.

— Мне нечего рассказывать, Алессио, — спокойно возразила я. — Я была дома.

Между нами повисла тишина — густая и напряжённая, словно перед бурей. Легкий скрип пола под его ногами казался громче любых слов. В воздухе висело недоверие, которое никто не спешил разрывать.

Он снова задержал взгляд на моем платье и куртке, чуть наклонившись ко мне.

— Если вдруг узнаю, что ты солгала, — его голос был холодным, низким. — Ты знаешь к чему это приведёт.

— Ты угрожаешь мне? — выпалила я быстрее, чем успела обдумать.

Алессио на секунду замер, будто не ожидал таких слов. Конечно, мой брат никогда бы не стал угрожать мне, мой вопрос выбил его на секунду из колеи. Но только на секунду. Его взгляд вновь стал жёстче, но голос остался ровным.

— Не тебе, — почти что прошептал он перед тем, как его слова обрели вновь силу. — Тому ради кого ты врёшь. Поэтому подумай дважды, Розали. Лучше скажи правду.

— Мне не о чем думать, ведь нечего скрывать, — спокойно ответила я. — Я проснулась раньше всех, вышла на задний двор. В обычном платье, потому что это первое, что попалось мне под руку. В куртке, потому что утром было прохладно. Если ты хочешь сомневаться — сомневайся, но не стоит бороться с вымышленными врагами и срывать на мне своё плохое настроение.

Я не стала дожидаться ответа, а лишь развернулся на негнущихся ногах и прошла в свою комнату.

Я закрыла дверь, прислонившись спиной к ней, и на мгновение задержала дыхание. Может, Рио действительно прав — моя семья может стать для него опасностью. Если с ним что-то произойдёт — я не смогу простить этого себе, но разве я действительно не имею никакого влияния на них? Или может я слишком переоценивала свои способности и недооценивала их жестокость? Может, Рио знал о них намного больше, чем я? Мне всегда были показаны те стороны членов моей семьи, которые мне позволяли видеть. Но уверена, что члены мотоклуба «Наездники штурма» видели мою семью не так, как я.

Тем не менее, я устала от лжи, вранья, тайных встреч и недосказанности. Я быстро достала телефон и написала Авроре, попросив прийти вместе с Карлоттой. Чем больше людей — тем будет лучше. Сердце колотилось, будто предчувствуя, что этот день не будет простой. Вдруг раздался тихий стук в дверь. Мама стояла с легкой улыбкой, но слегка обеспокоенными глазами, глядя на меня.

— Можно войти, Розали? — мягко спросила она.

— Конечно, — я отошла в сторону пропуская её внутрь, закрыв дверь.

Я даже не пыталась натянуть улыбку. Мне не нужно было притворяться при ней.

— Ты в порядке? — спросила она, садясь на край моей застеленной кровати возле спящей Байт.

— Да, — выдохнула я, садясь возле, но так, чтобы нас разделяла Байт. Гладить её теплую шёрстку успокаивало меня.

— Рози, — мама попыталась заглянуть мне в глаза, будто могла увидеть там нечто большее. — Вы с Рио сегодня ночью... вы не просто спали, да?

Я на мгновение замялась.

— Нет, — я покачала головой. — Мы впервые занялись сексом.

На лице мамы сразу заиграло беспокойство — не паническое, не истерическое, но очень материнское.

— Я ни о чём не жалею, — сразу предупредила я. — Это была моя инициатива, и Рио сделал всё, чтобы мне было хорошо.

Мама мягко взяла мою ладонь в руки.

— Я рада это слышать от тебя, Рози, — мягко заверила она меня. — Правда. Я очень хотела, чтобы ты рассказала мне об этом, когда это случится, и очень хотела, чтобы у тебя это произошло правильно. Чтобы ты чувствовала себя в безопасности, любимой, а не использованной.

В её голосе не было укора — только тепло и тихая тревога, спрятанная под словами поддержки. Её слова были тихими, но при этом наделены таким количеством эмоций, что мне стало на секунду немного не по себе. Будто она делилась какой-то очень личной, сокровенной историей, не произнося её вслух.

Я сглотнула ком в горле.

— Это и было правильно, мам, — прошептала я. — Я сама выбрала это.

— Хорошо, — произнесла она с кивком, будто ей было безумно важно это услышать, — просто знай, я всегда здесь. Даже если ты запуталась, если передумала, если вдруг станет страшно ты можешь прийти. Не только как к маме, а как к человеку, который тебя поймёт.

   Эти слова будто выбили воздух из лёгких. Мама говорила спокойно, мягко, но во мне что-то сжалось, как пружина, и я вдруг поняла — я всё это время ходила по краю.

   Я уже была запутанной. Давно.

Не с этой ночи, не с Рио — раньше. С того самого момента, как мы начали скрываться. С того момента, как ложь стала повседневностью, а каждый взгляд братьев и дядь — угрозой. И чем сильнее я старалась держаться, тем больше проваливалась в эту трясину. А мама вдруг стала точкой опоры. Или всегда была таковой, а я просто не замечала. Я впервые почувствовала, насколько мне не хватало стабильности. Почвы под ногами. Безоценочности.

— Спасибо, — выдохнула я.

Слово стало чуть дрожащим от того, что я не знала, как вместить в него всю благодарность, которую испытывала.

— Рози, — тихо начала мама, поджав под себя ноги. — Ты же знаешь, я не давлю. Но если ты правда не жалеешь, если ты в этом уверена, то может, стоит перестать прятаться?

В её голосе снова не было осуждение, а лишь забота и спокойствие.

— Я тоже думала об этом, — кивнула я.

— Но? — догадалась мама.

Я молчала, не зная что ей ответить.

Мне не хотелось говорить о подозрениях Алессио. Маме было тяжело скрыть иногда свои чувства и эмоции. Я боялась, если она узнает, что меня подозревают, брат поймёт, что мама тоже в этом замешана и попробует разузнать все у неё. И про Рио я не хотела говорить. Не хотела говорить, что даже после первой ночи он ещё не был уверен, рассказывать ли моей семье о нас. Она могла воспринять это, как попытку воспользоваться мною, а я не хотела, чтобы она была таких мыслей о Рио.

Она способна простить многих, но не людей, которые причиняют боль её детям.

Ещё меньше я понимала сейчас себя. Сомневалась ли я действительно в нашей семье? Конечно, мама б сказала, что тоже не позволит нашей семье навредить Рио. Но слова Алессио настолько плотно засели у меня в голове, что я начинала сомневаться, понимала ли мама и я действительно масштаб злости и гнева, который Рио мог вызвать у нашей семьи просто своим существованием.

— Просто всё не так просто, — ответила я. — Всё запутано и я не знаю, как поступить. Мне действительно не хочется думать об этом сейчас.

— Я понимаю, — кивнула мама. — Это сложное решение, и вероятно, на сегодня с вас хватит сложных решений. Но я хочу, чтобы ты понимала, Розали. Раз ты уже взрослая, чтобы иметь серьёзные чувства, вы должны быть взрослыми и в их последствиях. Любовь — это не только про чувства, но и про выбор и действия. И если вы не будете честны — ложь сожрёт тебя изнутри. Я вижу, как она уже пожирает.

   Любовь.

   Мы ещё не говорили таких слов друг другу. Было тяжело понять их концепцию. Я сомневалась, что могла испытывать любовь. Это слово слишком непонятное и абстрактное для того, что я действительно чувствую к Рио. Хотя возможно, это оно и было, просто я не знала об этом.

— Просто разберитесь с этим вдвоём, — продолжила она. — Ему может быть страшно. Это не делает его слабым. Может, он боится не за себя, а за свою семью. И это нормально, мы все чего-то боимся. Но если он любит тебя и любит свою семью, он будет бороться за вас. Любовь не обрезает крылья — она придаёт сил. Даже когда страшно. Особенно когда страшно.

   Я кивнула, не в силах ответить что-то на эту философскую тираду.

   Мама была вероятно права, но действовать было намного сложнее, чем говорить. Я несколько раз открыла рот, чтобы что-то сказать, но ни одно слово так и не покинуло мой рот. Хорошо, что в двери показались Аврора и Карлотта, и они спасли меня от этой участи.

— Я оставлю вас, девочки, — мама почти сразу удалилась, мягко улыбнувшись им, вероятно, понимая, что я хотела поговорить с ними наедине, как с подругами.

   Я с громким вдохом откинулась на кровать, почувствовав, как тяжесть ночи, утреннего допроса и маминых слов наконец догоняет меня. Полежала несколько секунд, затем резко села.

— Я переоденусь, — бросила я, вставая с постели.

   Аврора хмыкнула, присаживаясь на край кровати.

— Ты и правда в этом «гуляла по саду»? — многозначительно спросила она, указывая на платье.

— Не начинaй, — устало отозвалась я, заходя в ванную.

— Почему мне кажется, что вы говорите о чём-то, чего я не знаю? — подозрительно протянула Карлотта, пока я накидывала на себя домашние вещи в ванной.

Я вышла с ванной и остановилась перед ней.

Аврора смотрела в ожидании. Я не чувствовала волнения — наоборот, облегчение от того, что наконец могу поделиться этим с кем-то, кто знает меня достаточно хорошо. Но вместе с облегчением жила и тень сомнения — а вдруг она не удержит это в секрете? Вдруг её эмоции, её слова вырвутся наружу и донесут мою тайну до тех, кого я не хочу пускать в эту часть своей жизни?

   Аврора будто почувствовала это, и мягко улыбнулась, словно говоря без слов: «Ты в безопасности». Я улыбнулась ей в ответ.

— Ты знаешь банду «Наездники штурма»? — решила спросить я.

— Нет, — медленно протянула девушка, не понимая к чему вопрос.

Я не удивилась.

Карлотта никогда не горела желанием знать об особенностях бизнеса Камморы. И никто не спешил посвящать её в это.

— Это мотоклуб латиноамериканского происхождения, который грубо говоря подчиняется Камморе, — объяснила я.

— Хорошо, — её лицо так же не выражало понимания. — Но при чём здесь это? У тебя проблемы с ним?

— Ага, — вмешалась Аврора с лукавой усмешкой, откидываясь на локти, позволяя своим распущенным, светлым волосам свободно спадать на плечи. — У неё проблемы с очень горячим парнем с этого мотоклуба. Или вернее сказать с «членом» этого мотоклуба?

Я прищурила на неё взгляд и кинула подушку, которую она тут же отбила.

— Ты невыносима, — сказала я, и её звонкий смех разрядил напряжение в комнате.

— Брось, — возразила она. — Ты ведь точно ночевала не дома. У вас что-то было?

— Где ты ночевала? — зелёные глаза Карлотты расширились, а голос граничил с удивлением и настороженностью.

   Я присела напротив них на стуле на колесах.

— С парнем из мотоклуба, — сказала я прямо. — Его зовут Рио. У нас было много тайных свиданий, и мы вместе провели ночь.

Глаза Карлотты расширились, и я не была уверена от шока, удивления, возможно немного осуждения из-за консервативных взглядов — или от всего вместе. Но мне стало легче, когда она узнала, будто можно было получить ещё одно мнение со стороны.

— Я так и знала, — воскликнула Аврора, разбудив Байт. — И как это было? Тебе понравилось?

— Это было намного больше, чем просто «понравилось», — задумалась я, вызывав ещё более широкую улыбку у девушки.

Будто я стала обладательницей какого-то приза.

— Сколько это «много свиданий»? — всё так же обеспокоено звучала Лотта.

— Мы видимся уже несколько месяцев, — пожала плечами я, а девушка лишь покачала головой.

— Но это мало, Розали, чтобы полностью узнать человека, — в её голосе не было возмущения или попытки осудить меня, а только настоящее волнение и сопереживание. — Этого мало, чтобы доверять.

Я покрутила в пальцах ткань домашней кофты, никогда не задумываясь над этим.

— Возможно, — медленно согласилась я. — Но кто определяет, сколько времени нужно, чтобы узнать человека? Чтобы понять, что ты ему можешь доверять? Иногда с кем-то проводишь всю жизнь — и он всё равно предаёт. А бывает... — я замялась, чувствуя, как в груди всё сжимается, будто перед признанием, — бывает, ты смотришь на человека одну ночь, и вдруг понимаешь, что ты дома.

Аврора смотрела на меня с улыбкой, будто я читаю стихотворение, которое она уже давно знала наизусть. А Карлотта — будто боялась что-то упустить, боялась, что я скажу что-то, что сделает меня хрупкой.

— Но почему ты не рассказывала мне? — в её голосе звучала нотка обиды. — Почему не рассказала никому из своей семьи?

— Мама знает, — тихо сказала я. — Прости, что не рассказала тебе раньше. Просто ты только вышла замуж за Массимо, и я не хотела отвлекать вас своими проблемами и мыслями.

Карлотта замолчала, её взгляд стал мягче, почти ранимым. Она всегда была сдержаннее, спокойная, словно знала, как справиться с любой ситуацией. При этом она была очень чувствительная и хорошо разбиралась в человеческих эмоциях. Намного лучше, чем мы с Гретой.

Но сейчас в её глазах мелькнуло что-то личное, что-то, что я не сразу смогла прочесть.

— Розали, — сказала она после короткой паузы, — ты не отвлекаешь. Никогда не отвлекала. Я ведь не перестала быть твоей подругой, потому что вышла замуж. Я всегда рядом с тобой и готова тебя поддержать, даже если волнуюсь за тебя, как сейчас.

Она вытянула руку, накрывая мою ладонь своей, передавая тепло.

— Спасибо, — я ей улыбнулась, показывая свою признательность. — Просто сейчас всё так быстро стало слишком серьёзно. И теперь я сама не знаю, на каком этапе всё пошло не так.

— Что пошло не так? — резко с нахмуренными бровями подключилась Аврора. — У вас была ночь, которую ты не хочешь забывать. Что в этом «не так», Розали?

   Я смотрела на неё, чувствуя, как внутри всё словно застывает.

   Я бы хотела, чтобы всё было так просто, как она это описала. Что у нас просто была ночь. Что всё внутри не дрожало с самого утра от чувства тревоги, страха, сомнений. Что мне не нужно было всё держать в себе, улыбаясь, будто ничего не происходит.

— Думаю, дело не в том, что что-то пошло не так, а в том, что эта ночь подразумевает шаг вперёд в наших отношениях, но мир не даст нам просто так идти вперёд, — делилась с ними я. — Моя семья будет против, и Рио может оказаться в опасности из-за этого. И он сам не горит желанием знакомиться с моей семьёй. По крайней мере, не сегодня.

   Я опустила взгляд, чувствуя, как в груди снова сжалось. Эти слова вырывались наружу тяжело, словно я пыталась отодвинуть от сердца железную плиту, под которой прятался страх — чувство, с которым я не часто сталкивалась. Аврора больше не шутила. Она поднялась, села ближе ко мне и чуть наклонилась вперёд.

— Он тебе это прямо сказал? Что не хочет знакомиться?

— Он сказал, что ещё не уверен, стоит ли это делать сейчас. Что это слишком опасно. — Я вздохнула. — А может, он просто не готов. Может, вообще никогда не будет. В любом случае, я итак это понимала.

   Карлотта выглядела напряжённой. Её пальцы невольно сжались на коленях, и она качнула головой.

— Если он не готов защищать то, что у вас есть, тогда ты останешься одна в этой борьбе. — она говорила спокойно, без обвинения. — Ты действительно хочешь быть в такой борьбе одна?

— Нет, — честно призналась я. — Но я не могу его заставить быть готовым. Он имеет все основания беспокоиться. У него есть семья для которой он единственный кормилец и опора. Он не может рисковать.

   Молчание повисло в комнате. Я слышала только, как Байт потянулась теперь где-то у окна, пофыркивая во сне. Аврора вздохнула, глядя на меня с той самой смесью понимания и лёгкой досады, которую она испытывала, когда знала, что мои слова правильные — но ей не нравился сам факт.

— Но причём здесь риск? — немного резковато сказала Аврора. — Его мотоклуб уже связан с Камморой, мы не враги, а союзники.

   Она говорила так просто, но мне захотелось защитить Рио.

— Это на бумаге, Аврора, — ответила я. — А на деле всё сложнее. Уважение не покупается соглашениями. Оно либо есть, либо не появляется вовсе. А если вдруг все узнают, что я всё это время скрывала, что он ночевал со мной... — я замялась, — Ты знаешь, как отреагирует Алессио, папа. Да и не только они. Его мотоклуб, вероятно, тоже не будет в восторге.

— Но ведь Киара уже знает, — попыталась подбодрить Карлотта. — И мы знаем. Это уже немало. Даже твой папа, братья и дяди не сделают ему ничего, если это причинит тебе боль.

— Да, — медленно кивнула я. — Наверное. Но Рио этого не знает. И я не могу дать ему гарантий, что всё будет хорошо. Потому что не уверена в этом сама.

— Может, стоит перестать всё усложнять? — предложила Аврора. — Слушать себя и то, что вы чувствуете сейчас, а не пытаться предугадать всевозможные катастрофы. А они будут. Но разве они мешают вашим отношениям?

   Я глубоко вздохнула, чувствуя, как слова подруги постепенно проникают внутрь, разрезая бесконечный клубок сомнений.

— Наверное, — согласилась я. — Страх всегда есть. Но я не хочу, чтобы он стал главнее того, что между нами. Просто иногда кажется, что весь мир будет против нас.

   Карлотта кивнула, её голос был мягким, как будто хотела внушить мне уверенность.

— Мир всегда будет сложным, поэтому в нём сложно бороться одному. Поговори с Рио ещё раз. Расставь границы и рамки. Вы вдвоём должны принять решение и бороться за него. Он не может вечно относиться к тебе, как к грязному секрету, — она замялась, будто не была уверена продолжать ли. — И если он так относился к тебе всё это время, то он просто не достоин тебя. Лучше узнать об этом сейчас, чем никогда.

Я была уверена в Рио, но впервые я побоялась, что он не был уверен ни во мне, ни в нас.

————————————————————————
Вот и двадцать четвёртая глава 🏍️

Вот такое напряжение у нас получилось 🙈

Делитесь своими оценками и комментариями 🤎🫶🏻