3 часть
*скачок 3 дня*
С появлением омег в корпусе альф, жизнь противоположного пола заметно ожила, но в худшую сторону, заставляя новеньких ходить группами. Свою силу альфы проявляют хорошо, власть над ними и заветную доминантность. Но только не Мин Юнги, что лежит под лёгким телом, казалось бы слабого и хрупкого омежки. Ему заметно доставляет удовольствие поддаваться чужой игре, позволяя пару лишних раз проехаться миниатюрным кулачком по своему лицу. Игры игрой, а выглядит Пак красиво, когда делает присед, пытаясь сделать хук правой. И все это видит Юнги, но поддаётся под удар.
Конечно, постепенно это надоедает, и он решается показать себя, резким движением слабо выворачивает чужую руку и так же слабо перекидывает через себя. Но этого хватает, что Чимин потерял воздух из лёгких. Да, Мин Юнги заметно нежничает с ним это сильнее бесит младшего. Он рывком обхватывает чужую шею и с силой тянет назад, но трюк не удается, от чего Юнги оказывается над омегой, сжимая руками чужие запястья, а ногами колени. Да, он превосходит его по силовой. Да, соображает быстрее и реакция великолепна. Но Чимин не умеет проигрывать.
— Уебок! — вскрикнул Пак, тяжело дыша. — Отпусти! И играем по честному!
— Угомонись, мелкий, я дал тебе выпустить пар, но ты в курсе что у тебя даже мышечной массы нет? — хмыкает Мин. — Не хочешь на борьбу походить? Раз такой хулиган.
— Отвали, — буркнул Чимин, дернувшись. — Чего ты хочешь?
— Да ничего мне от тебя не надо, — выдыхает Юнги и помогает младшему подняться. Омега недовольно и с подозрением смотрит в ответ, но садится рядом, глядя на раскинувшийся, как на ладони город. Они сидят на крыше, казалось бы, слишком близко с пустотой. Один неловкий шаг будет равносилен смерти.
— Странные вы, альфы… у нас не так. Все такие правильные: прямая походка, красивая одежда, никто не пьёт и не курит. Вечно мямлит. Нас даже учили правильно смеяться, моргать, дышать.
— Это отвратительно.
— Что?
— Отвратительная правильность, — тянет альфа и откидывается на спину. — Нас здесь особо учиться не заставляют. Главное посещение. Думаю, вам с нами понравится.
Чимин неожиданно ударил альфу по плечу кулаком и вскочил на ноги.
— Я возьму реванш, только не поддавайся!
***
Привычные крики, ругань, биение посуды. Как же это все Чимину надоело. Хочется придти в тихий дом, молча пройти в свою комнату, но вместо этого ему приходится крикнуть ненавистное:
— Я дома, отец.
Крики прекратились и к нему выходит высокий альфа, что тут же раскидывает перед ним руки. Пак легко улыбается и утыкается носом в отцовскую грудь.
— Как дела в школе? — интересуется старший, поглаживая по голове.
— Отвратительно как и всегда. А это? — Чимин поворачивает голову на очередную пассию его отца. После смерти его папы, единственный родитель срывается абсолютно на каждой омеге, что хотя бы чуть‐чуть походит на его возлюбленного. На всех, кроме своего сына, что как две капли воды, похож на умершего мужа. Из всех он ласков только с ним.
А Пака безумно бесят ссоры. Бесит, когда приходишь домой и можешь видеть, как собственный отец отыгрывается на какой-то омеге. Противный осадок на груди и боязнь, что когда‐нибудь это окажется он. Ведь единожды такое случилось, когда в день его рождения его отец напился в щи начиная приставать к своему сыну. После этого, Чимин очень ценит свою податливость к опьянению и существование соджу в легком доступе.
— Не обращай внимание, Мин-ни, — тянет альфа, отпуская своего сына из объятий. — Что это?
— Что? — недоуменно интересуется Чимин, а после с пониманием отводит взгляд. — Подрался, как обычно.
— Тебя что, кто-то обижает?
— Вопрос, кого обижаю я? — хмыкает Чимин, снимая кроссовки. И кидая портфель на тумбу.
— Кого обижаешь ты, я знаю. Твой учитель звонил, говорил, что ты знатно отъигрался на каких-то там особах.
— А ещё нас перевели в школу альф, где я подрался ещё с тремя ублюдками. Отец, я устал, поэтому давай потише и…
— Что такое, сынок? Говори, я всегда на твоей стороне.
— Хотя бы раз попытайся полюбить кого-нибудь так же сильно, как папочку… прекрати это и создай хотя бы для меня семью. Мне действительно тяжело без папы. И тебе тоже.
Чимин взял портфель и проскочил мимо отца, взбегая по лестнице вверх. Как только он появился в своей комнате, машинально закрыл двери на замок и просто рухнул на кровать, утыкаясь носом в свою подушку, а после глотая блокаторы. Он не хочет, чтобы течка начиналась. Не хочет появляться дома в таком состоянии и тем более в новой школе.
«От меня же и живого места не оставят… если течка начнётся прямо там, реально по кругу пустят… ещё этот Мин Юнги», — размышляет Чимин, прежде чем провалиться в сон.
***
Очередной скучный урок и монотонный лепет учителя заставляет Чимина положить рюкзак на парту и уместить голову сверху, сладко причмокнув. Он спит уже около двадцати минут даже не замечая, как на него смотрит Юнги, вглядываясь в эти черты лица. Он не знает, что именно на него действует: гон или просто интерес, но ему хочется смотреть. Хочется видеть каждую линию этого лица в бок толкают острым локтем, и перед ним приземляется бумажка с надписью от Хосока:
«Влюбился что ли? Что ты на него смотришь все время? Я начинаю ревновать, Юнги-я~~~»
Альфа закатывает глаза и цокает языком. Его друг как обычно внимателен, но дурачится.
«Не мели чушь, придурок. Я просто задумался»
«А мне кажется наоборот»
Юнги не стал отвечать, лишь демонстративно покрутил пальцем у виска. Прозвенел звонок, от чего все повставили со своих мест. К его удивлению из всех новеньких на учёбу пришёл лишь Чимин, что с удовольствием отсыпается на парте. Мин потягивается и встает прогуляться до кулера с водой. Хосок увязывается следом, начиная о чем-то лепетать. Оба спокойно пьют и возвращаются в класс, заставая интересную картину.
— Уберите руки! Ублюдки! Я вам хуй вырву и белкам скормлю! — слышится рычание Чимина. Юнги видит, как трое альф в пустующем классе держат омегу за руки, расстегивая белую рубашку на груди младшего. То, как они ударили его по лицу, как грубо они сжимают его волосы и насильно ссыпают в рот какой-то порошок окончательно выводит Мина из себя.
— Сейчас порезвимся, — довольно произносит какой‐то альфа, начиная расстегивать ремень на брюках.
— Зови медика и моего отца! — шикнул Юнги, а сам кинулся к компании. Он резко разворачивает к себе смельчака и со всей силы ударяет по лицу, кажется, выбивая зуб. Следует жёсткий пинок по рёбрам, и он уже более уверенно хватает за груди другого, ударяя лбом в переносицу. Третий сбегать сам, роняя обмякшее тело Пака на пол. Юнги приседает рядом и осторожно осматривает на повреждения, но ничего не видит, кроме возбужденной дымки в голубых глазах.
— Чимин? Эй, нормально? — спрашивает Мин, обхватывая холодными руками горячие щеки. — Черт возьми, не отключайся! Эй! Смотри на меня, смотри!
— Как же… горячо…
Пак отстраняется, и начинает расстегивать свою рубашку, от чего у Мина в груди что-то зашевелилось. До нюха дошёл невообразимо сладкий и дурманящий запах апельсина. Он сам не понимает, что с ним происходит. Не понимает, почему член изнывает от боли, словно он часами находится без эрекции. А в мыслях одна и та же мысль, взять его здесь и сейчас, грубо, а потом нежно и медленно.
Им жарко. Им хочется. Оба возбуждены, но что-то мешает. И оба тянутся, но… у них есть «но», что заставляет рассудок вернуться на пару минут в их молодые и возбужденные мысли.