Я буду ждать
Глава 24:
Утро было обманчиво ясным. Воздух будто пах прощанием. Бён Хон стоял у окна учительской, наблюдая, как ученики спешат в здание. Это был его последний день в школе. Он принял решение — уехать. Далеко. Настолько, чтобы забыться. Или хотя бы попытаться.
На первом уроке он был сдержан. На втором — молчалив. И только на последнем, собрав учеников, он произнёс:
— Это был мой последний день здесь. Мне предложили работу за границей, и я принял решение уехать. Уже завтра.
В классе повисла тишина. Кто-то ахнул. Кто-то зашептался. А Юна...
Она не могла дышать.
После уроков он стоял у входа в школу, ожидая её. Она пришла молча, вжавшись в куртку. Они пошли в сторону парка — туда, где всё однажды началось.
Он говорил спокойно, но в глазах таилось напряжение:
— Я знаю, что это больно. Но я должен. Ради тебя. Ради нас. Пока ты не достигнешь возраста, когда никто не сможет указывать, кого тебе любить... Я не могу рисковать тобой.
— Ты оставляешь меня... — голос Юны дрожал, а глаза были полны слёз. — Просто... бросаешь?
— Нет. — Он остановился. Повернулся к ней. — Я возвращусь. Как только ты станешь совершеннолетней — я вернусь. И если ты всё ещё будешь меня ждать... я буду твоим.
Юна покачала головой, слёзы стекали по щекам:
— Я не смогу без тебя. Каждый день будет пыткой. Ты же сам говорил — мы уже не можем без друг друга.
Он вытер слезу с её щеки.
— Я хочу, чтобы ты жила, Юна. Улыбалась. Училась. Дышала полной грудью, а не пряталась и не боялась, что кто-то узнает. Это не навсегда. Это — пауза. Обещание. И если твои чувства не исчезнут... я вернусь к тебе. Навсегда.
Они стояли в парке под лёгким ветром, где листья кружились в воздухе, будто само время пыталось остановиться.
Юна подняла на него глаза, покрасневшие от слёз.
— Пообещай, что ты не забудешь меня, — прошептала она, держась за его пальцы так, будто от этого зависела вся её жизнь.
Он провёл пальцами по её щеке и тихо ответил:
— Никогда. Ты в каждом вдохе. В каждом сне. Как я могу забыть тебя?
— Я буду ждать, — она кивнула, и голос её дрожал, но была твёрдость, сила, которую он всегда в ней видел. — Год, два... сколько угодно. Просто... возвращайся ко мне.
И в этот момент, без лишних слов, он наклонился и поцеловал её. Это был не мимолётный, робкий поцелуй. Это была печать. Клятва. Всё, что они не могли выразить словами, они передали в этом прикосновении.
Они обнимались долго. Больше двадцати минут. Безмолвно. Без движений. Только их дыхание и биение сердец.
И когда он наконец отстранился, он почувствовал, как что-то внутри него умирает. Медленно. Необратимо.
Он проводил её взглядом до самого поворота. А потом сам ушёл.
⸻
Когда Бён Хон пришёл домой, он аккуратно поставил ключи на стол. Разулся. Прошёл в спальню. Остановился посреди комнаты.
И всё рухнуло.
Слёзы хлынули сами. Без предупреждения. Без разрешения. Он сел на кровать, закрыл лицо руками и заплакал так, как не плакал никогда в жизни.
Он держался весь день. На прощание. При детях. При Юне. Он был сильным.
Но сейчас... он был просто мужчиной, который потерял самое дорогое. Даже если временно.
Ком в горле не проходил. В груди будто теснило от слишком глубокого вдоха. Он прошёл на кухню, налил себе стакан воды — руки дрожали.
Он сел у окна. Ночь была тиха. А в голове звучал её голос:
"Я буду ждать тебя..."
⸻
Мин Джэ не знал правды.
Он не знал, что каждый взгляд Юны в пустоту — это не просто усталость.
Что её тишина — это не каприз.
Что её глаза без света — это не подростковая хандра.
Он не знал.
Но чувствовал.
— Юна, — сказал он однажды, когда они сидели на крыше школы, смотря вдаль, — я не знаю, что с тобой. Ты будто бы... не здесь. Будто бы ты живёшь где-то глубже. Там, куда никого не пускаешь.
Она молчала.
Ветер трепал её волосы. Она держала в руках тетрадь, но не читала. Не писала. Просто держала — как напоминание, что хоть что-то ещё можно удержать.
— Я не спрашиваю, — продолжил он тише. — Просто... знай. Я рядом. Даже если никогда не узнаю почему ты сломана — я всё равно рядом.
Юна только кивнула.
Она не могла говорить.
Слова застревали в горле, будто их кто-то душил.
⸻
Позже. Прогулка с друзьями.
— Юна, ты снова не ешь, — заметила Джи Су, — и снова не смеёшься. Что происходит?
— Всё нормально, — выдавила она, пряча глаза.
— Не ври нам, — сказала Ми Ён. — Мы тебя знаем. Даже если ты молчишь — видно, как тебе больно. Просто скажи. Или... дай нам быть рядом. Нам хватит и этого.
Юна взяла их за руки.
— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, что не задаёте лишних вопросов.
⸻
Внутри Юны
Каждый вечер она писала письма, которые никогда не отправит.
«Ты мне снишься.
Я слышу голос, которого больше нет.
Я чувствую прикосновения, которых не будет.
Но я жду.
С каждым днём — всё тише.
С каждым днём — всё больнее.
Но я жду.»
Она жила, но не жила.
Она смеялась — но фальшиво.
Она училась — механически.
Каждое её действие было «потому что надо».
Она не была мёртвой.
Но и живой — тоже нет.
Прошло больше двух недель.
Каждый вечер Юна садилась у окна, прижимая телефон к груди.
Каждое утро она просыпалась с надеждой.
Каждую перемену проверяла экран — нет ни одного уведомления.
Он не читал.
Он не отвечал.
Будто исчез.
Но она всё равно писала.
Как будто слова, пущенные в никуда, смогут его достать.
«Ты там, правда?
Я надеюсь, что ты просто спишь. Что отключил телефон.
Что ты просто отдыхаешь...
Но, пожалуйста...
Ответь.
Мне кажется, я схожу с ума.»
«Сегодня в школе было тяжело.
Все вокруг будто живые.
А я — будто без тебя не человек.
Ты обещал, что это временно.
Но мне кажется, я начинаю умирать внутри.
Не молчи.»
«Я тебя не отпускаю. Даже если ты исчез, я буду помнить.
Пока сердце бьётся — ты во мне.»
Неделя за неделей.
Её сообщения — длинные, короткие, отчаянные, обиженные, полные любви — всё лежали в чате, неоткрытые.
Статус «в сети» не появлялся.
Фотография в профиле исчезла.
Юна пыталась жить.
Смеялась с девочками, даже ходила в кино с Мин Джэ и Хан У Ёном.
Но каждый раз, как только оставалась одна — её будто разбивали заново.
Однажды ночью, не выдержав, она написала последнее:
«Если ты читаешь это...
Если вдруг вернёшься...
Просто скажи одно:
Ты меня тоже не отпустил?»
Она положила телефон на подоконник.
Сквозь окно струился тёплый весенний лунный свет.
Юна тихо плакала, обнимая колени, беззвучно шепча:
— Где ты?..
⸻
Солнечное утро в Калифорнии.
Просторный дом с видом на океан.
Но внутри — только тишина и пустота.
Бён Хон поставил чемодан у стены.
Медленно открыл его.
Книги, тетради, блокноты с планами, личные вещи.
И вдруг —
Он замер.
Его пальцы коснулись маленького тёмного свёртка.
Он вытащил из чемодана серую кофту.
Кофта Юны.
Та самая, в которой она заснула у него на плече в одну из тех ночей, когда всё ещё было.
Кофта, пропитанная её запахом.
Он не знал, как она оказалась среди его вещей — но сейчас это уже не имело значения.
Он сел на пол.
Прислонился к стене.
И прижал её к груди.
— Юна...
Сначала он просто молчал.
Потом закрыл глаза, глубоко вдохнул —
Запах шампуня. Её тепло, сохранившееся на ткани.
У него дрогнул подбородок.
Слёзы медленно потекли по щекам.
Он больше не сдерживался.
Он обнимал эту кофту, как будто это была она.
Шептал в пустоту:
— Я не забыл.
— Прости, что ушёл.
— Я не мог по-другому...
В его глазах — боль.
Внутри — тоска, которую не может унести ни океан, ни расстояние.
Он был в другой стране. В другой жизни.
Но сердце осталось там — с ней.
Он положил кофту на кровать.
Аккуратно, как будто укладывал её спать.
Сел рядом, взял телефон.
Зашёл в чат.
Пальцы зависли над клавиатурой.
Он хотел написать.
Он хотел всё стереть.
Он хотел просто нажать: «Я скучаю.»
Но... снова убрал телефон.
Он боялся, что если скажет — она не дождётся.
А если молчит — она всё забудет.
Но он знал одно точно:
Он не отпустил.