2
На улице осеняя погода, порождающая холодные мурашки на теле, которые не могут скрыться за тёплым кардиганом. На моём плече мило посапывает Бэтси и что-то бубнит себе под нос, а её рыжеватые кудри расползлись по моему телу. Папа внимательно смотрит на дорогу и слушает приглушённую музыку, подбрасывая ритм указательным пальцем по рулю. Только чтобы со мной и с мамой не говорить.
Мысли сами собой заполняют мой разум, и я не в силах их приглушит. Сегодня мы окажемся в тёти Шэррон и этот факт меня совсем не радует.
«Дети это для вашей же безопасности» - папа вчера издал нам с сестрой указ и мы должны покорно подчинится и пробыть пару недель в тёти на западе, в случаи прямолинейного вторжения «чужих». Когда твой папа военный ты непринуждённо должен подчинятся.
- Просыпайтесь, - сквозь сладкий сон прислушаюсь к женскому голосу.
Мама ласково гладит меня по плечу, стараюсь медленно достучатся до ко мне.
- Мы на месте? – бубню сонным и хриплым голосом, склоняюсь к Бэтси, чтобы разбудит милое дитя.
- Да, папа пока пошёл вещи выносить, а мне нужно вам кое-что сказать, - не смело решается завести со мной разговор, в надежде, что я прислушаюсь к её указаниям и не буду буянить.
Из памяти вылезают картины детства, когда я со своими двоюродными братом и сестрой бегаем счастливы по лужайке возле дома и беззаботно бросаем один в одного белые кучки снега, а потом, вдоволь нагулявшись плетём свои мокрые и холодные тела на кухню, стараясь полностью заполнить урчащий желудок. Чувствую приятные воспоминания, связанные с этим местом, будто они, полностью, мелькают точными головоломками у меня в голове, стараясь вызвать у меня улыбку и хорошие эмоции. Но так не получается. Я сижу насупив брови, поджав губы и с безразличным лицом, всем видом подаю, что я не желаю находится здесь.
- Алекс, ты уже немаленькая девочка, поэтому вся ответственность за Бэтси лежит на тебе, - в глазах мамы засверкали слёзы горечи, но она старается не падать духом, чтобы не напугать Бэтси. Даже когда дело касается безопасности собственных детей, она готова отдать всю себя и перекрыть свою гордость, отправляя нас к любовнице своего мужа.
- Я тоже немаленькая, - гордо поднимая голову сестрёнка выпрямила спину, чтобы показать свой рост. Мы с мамой не сдержали хохот и весело засмеялись на всю машину.
- Я знаю родная, - мама нежно взяла нас за руки и снова превратилась в серьезную женщину. – Но ты должна слушаться Алекс и не капризничать. Я хочу знать, что ты постоянно будешь у неё на ввиду.
Бэтси смело покивала головой, мысленно сказав маме, что она может на неё положится.
- Девочки! - уже обращалась к нам обоим. - Мы с папой будем дома, а если что-то случится, мы вам позвоним и вы должны выполнять поручения вашей тёти. Мы дали ей все инструкции. И... - на щеки мамы капают слёзы, но она не забирает своих рук с наших, чтобы вытереть лицо.
- Мам, всё будет хорошо, - сглатываю комок в горле и держусь с последних сил, чтобы самой не заплакать.
- Я просто хочу сказать, что очень сильно вас люблю, - замечаю немного растерянный взгляд Бэтси, но она берёт контроль над смущённым прощанием и крепко нас обнимает, увлекая в групповые объятия.
Эллен такая серьезная женщина, но сейчас при виде угрозы для детей полностью теряет рассудок и контроль. В её воспитании не было места для обычных объятий, ночных разговоров с дочерью об парней или простое выражение любви. Вместо этого всегда приветствовалось хладнокровность в выражении чувств. Но сейчас самое время показать всю теплоту и любовь к нам. Время, когда ты должен жить одним днём, стараясь не думать, что завтра можешь не проснутся.
Не знаю сколько времени так прошло, но я решила первая отстранится и кинув лёгкую улыбку, вышла с машины.
- Алекс иди сюда на минуту, - крикнул мне папа, заметив меня стоящую возле входной двери, без желания войти. Поворачиваюсь на звук, а отец скрылся за гаражом и махал мне рукой, зовя подойти к нему.
Погружена в своих мыслях, но всё же ступаю по ещё зеленной траве к мужскому силуэту.
- Ты, наверное, понимаешь, что правительство не просто так говорит о возможной войне? Это не пустые слова Алекс. Они уже на носу, - впервые вижу отца таким обеспокоенным, и даже строгая военная форма не может скрыть его страх.
- Да, но...
- Послушай! - сильная рука схватила моё запястье, немного напугав меня, а вторая положила на мою ладонь тяжёлый, чёрный чехол с эмблемой папиного, военного учреждения.
- Что это? – с ноткой растерянности спрашиваю, в надежде не услышать ответ, который приходит мне на ум.
- Это пистолет, - мои догадки утверждаются, и я глубоко вздыхаю, ставя руки подальше от своего тела. – Он пневматический, но если постараться, то серьезный вред можно нанести.
- Но пап, зачем он мне? – всем видом подаю, что мне страшно даже держать его в руках, не то, чтобы в кого-то стрелять. Да, я пару раз в детстве ходила с папой и его друзьями на стрельбище, и знаю, как его перезаряжать, но это слишком ответственно и серьезно. Сама того не понимаю, но одна слеза на щеке, выдала мой страх, и папа сделал то, что делал только, когда я не могла ходить.
Его крепкие руки с выпирающими венами тянутся ко мне на плечи и нелепо обнимают. Как инстинкт мои руки сами ответно и покорно ложатся на спину папы. Чувствую себе маленькой, беззащитной девочкой, и мой нос упивается в его твёрдые мышцы на плече, а глаза увлажняют военную форму.
- Всегда носи его при себе. Слышишь? Всегда! – шепчет мне на ухо, обжигая мою душу, где кроме страха не может уместится больше ничего. – Ни при каких обстоятельствах не оставляй его без присмотра. Даже в ванную и в туалет носи. Никто не знает, когда угроза объявит о себе. Закрой глаза и стреляй не думая, выключив все свои мысли и жалость. Они твари и только так можно себя и сестру защитить. Ты поняла?