1
Судорожно разминаю по привычке большой палец правой руки, в надежде хоть немного унять необъяснимую и до боли проникающую к каждой кости тела, дрожь. Глубокий вдох и такой же выдох. Не помогает. Чёртовы психологи!
- Дорогая, мы хотим тебе кое-что сказать. Это очень важно! - черноволосая женщина сидит напротив меня за столом и наиграно расползается в гримасе спокойствия, наивно скрывая немеющие руки под столом.
Но я же вижу!
- Я знаю, что ты хочешь мне сказать, мам! - прикусываю до боли нижнюю губу, чтобы хоть как-то приглушить глупый ком в горле, образовавший от слёз, которые вот-вот польются нескончаемой рекой. Уже чувствую металлический привкус, но не спешу убрать зубы от раны. Гляжу на маму, а в ответ вижу два чёрных, таких родных огонька в глазах.
Держусь, чтобы не сорваться.
Хочу её объятий.
Но нет.
Не помню как это.
Что это...
Рассказывать о родительском тепле - не про меня.
Неожиданно, обеденный стол затрясло неприятной вибрацией. Опять этот раздражающий звонок телефона моего отца. Опять звонят, чтобы сказать и так уже понятную констатацию факта, обеспокоившихся жителей нашей страны - возможна Третья мировая война.
Но глаза обоих родителей даже не содрогаются от назойливой вибрации, когда мои уже в нервном пике шатаются, достигши крайней точки.
- А вы можете быстрее сказать, что разводитесь и поднять трубку телефона, иначе я сама возьму её, - как яд вываливаются слова из моего рта, выжигая эмоцию удивление на лицах родителей.
- Но как ты... - отец услышал только первую часть слов, не поспешив поднять трубку.
Видя мой искаженный взгляд на телефон, он мочкой пальца клацает на красную кнопку стекла.
Тишина...
Спокойствие...
- Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять: ваш брак разрушился к чёрту! Только знаете... - резко вскакиваю со стула, заставляя его пошатнутся, - ми с Бетси не будем крайним звеном в этой ситуации. Раз завели нас, так придется воспитывать обоим!
Не слыша ответа, гордо поворачиваюсь в сторону лестницы и поднимаюсь к излюбленным апартаментам моей спальни, мысленно прощаясь с ней на долгое время. Помалу скатываюсь спиной по закрытой двери и не в силах больше держать солёную жидкость, пускаю её в ход, оставляя мокрые следы к самой шее. Крепко прижимаюсь в подогнутым коленям и больно кусаю их, только чтобы никто не услышал мои жалкие стоны.
За что, Господи?
Невыносимо...
Да лучше уж сдохнуть...
- Я же говорила сейчас не время ей это говорить. Она ещё не отошла от смерти Дженнифер! - доносятся сквозь плотную, деревянную дверь громкие слова мамы. И я снова плачу, но в разы сильнее.
Дженнифер....
Моя милая Дженнифер... Моя бабуля и самый главный человек в моей жизни... Была...
Сердце снова почувствовало те, ещё открытые раны в сердце, которые так и не смогли затянутся и исчезнуть. Да и вряд ли смогут... Хочется кричать от боли и несправедливости. Всё не так должно быть. Плохие - умирают в мучениях, отправляя гнилые души в ад, хорошие - получают все прелести Земли, вместе с добром и безграничным счастьем.
Но Дженнифер была счастлива...
И это правда...
Flash back
* - Ах вы... маленькие проказницы, - бабуля не любит, когда мы её пугаем, ибо говорит, что её сердце так точно остановится. А тут мы с Бетси спрятались под её кроватью больничной палаты в отделении с людьми больными на рак головного мозка. И как только Дженнифер со спокойной душой ложится на неё, я слегка киваю Бетси, давая знак на начало атаки и мы, крича на всю гортань, вылезаем с под пыли, и прыгаем к родному, худому телу в халате с чёрным горошком и крепко обнимаем...
- Ладно Бетси, но тебе Алекс уже семнадцать лет. Вы хотите бабулю поскорей в гробу увидеть? - морщины накрывают всё лицо, и она радостно хохочет от своих слов, как последний раз.
Это и был её последний раз...
Не придаем значение её словам, ибо бабуля ещё долго будет жить. Ложимся поудобней, готовясь снова слушать любовные рассказы из жизни о борьбе за её дамское сердце между дедулей и заезжим французом. Деду не пришлось долго уговаривать начать встречаться с ним: вино, шоколадные конфеты «Tiffins» и два бургера с кучей кетчупа - сделали своё дело.
***
- Мне очень жаль Ева... - тёплая ладонь матери ложится мне на плечо, нежно поглаживая от шеи к пояснице. Мне не нужны сейчас сожаление и жалость. Ни от кого. И тем более от неё.
"Её больше нет..."
"Больше..."
"Нет..."
Жадно хватаю воздух ртом, но всё тщётно. Безуспешно. Стук сердца слышно даже в голове, когда оно, отдаёт больными пульсациями в каждой клеточке тела, отбивая нужный ритм.
В глазах всё размыто, а чёрные силуэты мелькают передо мной, стараясь помочь. Громко падаю на кафельный пол, коленями, но боли не ощущаю.
Странный шум в ушах...
Секунда...
И темнота...
"The end a flash back"
- Сейчас всем трудно! Ты блять должна уже понять, что на носу плохие времена, Трис! Армия уже заявила о комендантском времени, а это значить, что чужеродные войска на границе. - Кричит в ответ папа и снова слышится звонок телефона. - Им нужно уехать на некоторое время на запад к Шеррон и точка.
- Они не поедут к твоей любовнице и моей ненавистной сестрёнке! - в порыве кричит мама, заставляя меня вспомнить не самые приятные моменты года нашей "семейной" жизни, после измены отца с тётей Шеррон.
Постоянные ссоры, бесконечные слёзы, психологи, тихие вопли мамы ночью у меня за стеной, постоянные пропажи папы в «командировках», - девиз семьи Феил.
- Она мне не была любовницей. Не поднимай опять эту тему! - яростно выпаливает папа, но потом голос смягчается:
- Там просто безопасно! - добавляет он и это последнее, что слышу, когда закрываю уши от невозможности терпеть их крики, которые постоянно обваливаться на меня тяжелым грузом, занимая все мысли.
Сейчас в моей жизни серьезность и умение держать холоднокровность занимают большую её часть. От нежности и детской фантазии не осталось и следа. Родной дом уже не кажется таким защищенным, а родные лица людей мрачней незнакомых. Если мы переедим к Шеррон, а эта миссия несомненно исполниться, то окажемся в самом центре логова зверя. Эта чёкнутая женщина точно не оставит нас с Бетси в покое, и война с чужими будет казаться цветочками, по сравнению с мстительным настроем тётушки.
Всё началось год назад, в один тёплый вечер после моего прихода домой с обычной школьной тренировки по плаванию. Как всегда, уставшая и забитая в своих мыслях по избавлению от неприятных ощущений сухой кожи после басейной хлорки, я поплела наверх, поскорей окунутся под прохладной водой душа. Бетси, как и мамы не было дома, ибо они на пару дней уехали в больницу к бабушки, а отец подолгу задерживался на работе. Сомнений, что я проведу вечер в одиночестве, не было. До момента, когда я ступила на последнюю ступеньку лестницы и до меня донеслись звуки знакомого смеха из кабинета отца, принадлежащие моей тети. Потом всё было как в тумане: я без стука захожу в кабинет, вижу полу обнажённые тела на диване, испуганное лицо Шеррон и крики отца, мой плач и огромная пустота в душе.
- Алекс? - тихий стук в мои двери и нежный, детский голосок, заставляют молниеносно протереть глаза, лицо, шею от реки слёз и переключится из мыслей на звук теплоты.
- Я здесь Бетси! - не смело, со скрипом отрываются двери в комнату и моя младшая сестрёнка, видя меня на полу припадает в объятия.
Родной запах детского шампуня из ромашек на волосах и маленькие ручки с нежной кожей, окутывают тело и душу, заставляя улыбнутся, хоть и крошечной, натянутой улыбкой.
Рыжеволосое чудо, точная копия нашей бабушки, только в формате восьмилетней девочки. Те же ярко зелёные глаза, что так сильно выделялись из внешности, те же веснушки, которые покрывали небольшую площадь носа и щек. Оторвать взгляда почти невозможно. Красотой, Бетси удалась уже в таком возрасте, что нельзя было сказать про меня. Неприметная внешность, вечно короткие волосы, не достающие до плеч, не делали из меня принцессу и тем более красавицу, какой есть Бетси. А постоянные отцовские указания, образовавшие во мне стержень, который обычно воспитывают у парней, у меня был. До времени, пока отцу не стало ясно, что вылеплять из меня пацана бессмысленно.
Она единственное, что держит меня в этом проклятом городе, возле родителей. А её безопасность и благополучие перекрывают моё огромное желание свалить нахрен от сюда, подальше. Но я не в силах этого сделать, хоть и неоднократно ей повторяю, что это ненадолго и скоро будет лучше.
Вряд ли станет хуже, а вот лучше, можно попробовать...
- Они опять ссорятся? - ангельский голосочек заполняет тишину комнаты.
Я знаю, что тебе страшно Бэтси.
Мне тоже страшно..
Постоянно..
- Ох, Бэтси, милая, - беру её пухленькие щеки в обе руки и пристально смотрю в зелёные глаза. - Всё будет хорошо! Слышишь? Ты же знаешь, это ненадолго.
Хотела бы я и сама в это верить. Будто такая миссия непостижима в нашей теперешней жизни.
- Нам нужно уехать к тёте Шеррон на некоторое время! Можешь Майло взять. Хорошо? - кончик моего рта поднимается вверх, делая неприметную ухмылку. Белоснежный лабладор всегда отлично действовал на сестру.
- Всё настолько плохо? - в одну секунду Бетси разбивает все надежды на то, что она поверила в мою неприятную, но так нужную сейчас ложь.
Не время говорить самые плохие новости детскому личику. Я не смогу! Лучше делать вид, что всё не так плохо, нежели смотреть так солнечная, беззубая, но счастливая улыбка превращается в гримасу страха и разбитых мечтаний.
«Да, Бетси всё плохо! Наши родители разводятся, а война с «чужими» скоро может начаться и с этим увеличиваются разы умереть в страшных муках»
- Не думаю. Они взрослые и сами разберутся с проблемами, а нам только нужно это пережить. Хорошо? - целую в тёплый лоб, а в ответ чувствую не смелое кивание головой.
Она не виновата в проникновения в нашу страну «чужих», не виновата в измене отца, в тупых, безуспешных попытках правительства защитить свой народ, в слезах мамы... Но должна терпеть это, вместо того, чтобы жить как нормальный ребёнок.
- Дорогая, слышишь? Я рядом! Я всегда буду рядом. Ты со мной. И я тебя буду защищать. - подношу трясущийся мизинец к её руке, чтобы заковать наш уговор навечно.