Diente-De-León

Открыв глаза, Кира точно не мог сказать о времени — но было явно очень рано, так как мальчик просыпался с огромным трудом. Кстати, зачем ему так рано просыпаться? По началу он всё никак не мог объяснить такое внезапное пробуждение, но стоило ему буквально пару секунд посидеть и хоть немного проснуться, он вскочил с кровати, вспомнив о причине, столь волновавшей его. Конечно, как же можно было забыть!

Мама не говорила о времени своего прибытия, но её всё ещё не было видно в доме, и это очень радовало мальчика. Перед тем, как заснуть, Кира всё же смог составить какой - никакой план. Хоть было продумано далеко не всё, одно было ясно точно — это «всё» должно проходить идеально!

Встав перед зеркалом, мальчик открыл шкаф и, без преувеличения, вытащил оттуда две трети своих вещей (а их, тоже без преувеличения, было очень много !). Да, всё должно быть до такой степени идеально, что даже Кира вертелся у зеркала и прихорашивался, словно знатная леди.

Наконец он всё же подобрал наряд, который, казалось, мог понравиться Антону, состоящий из домашнего комбинезона и белой футболки.

Следующим шагом в «идеальном приготовлении» было. приготовление завтрака. То ли из - за страшного приближения «дедлайна» в виде прихода мамы, то ли из - за не самой тёплой любви к тавтологиям (и к готовке тоже...), но Кира хотел расправиться с этим пунктом побыстрее. Мальчик помнил вчерашний приём мамы, поэтому решил взять рецепт в качестве сегодняшнего приема пищи.

Взяв пол-литровые кружки и налив в них молока, он поставил их на стол вместе с несколькими коробками хлопьев. Он сел и всё ещё не мог поверить, что теперь все места будут заняты. Абсолютно все. Он украдкой поглядывал на стул слева от себя, представляя маленького Антона, сидящего на нем и спокойно завтракая. Неужели это всё станет реальностью?..

* * *

Что же, оставалось только ждать.

Сев перед телевизором, мальчик даже побоялся включить его, чтобы не пропустить заветный момент. Попытавшись отвлечься книжкой и поняв, что дальнейшие попытки сбежать от реальности не увенчаются успехом, Кире ничего не оставалось, кроме как сидеть и смотреть в стену.

Спустя примерно 10 минут пустого ожидания, Кира услышал звук приближающейся машины, мотор которой громко гудел откуда - то со двора. Кира обомлел то ли от страха, то ли от счастья, которое с какого - то перепугу так внезапно свалилось на его голову. Побежав к окну в кухне, которое выходило как раз на забор, он увидел, как калитка медленно открывается и в неё входит мама с большой сумкой, а за ней... за ней шёл маленький белокурый мальчик. Кира просто не мог поверить в своё счастье! Он видел, как мама с мальчиком скрывается за пределами оконных рамок, но ничего не происходило. Кира побежал к двери так быстро, как мог. За ней слышалось небольшое копошение, а затем двери начали медленно открываться. Кира думал, что заплачет, когда ключ наконец сделал свой финальный поворот и дверь открылась.

На пороге дома стоял Антон. Руки его сплелись в стеснительном замке, а на лице выражалось удивление вперемешку с интересом, видным в его горящих глазах. Весь этот мальчик так светился от всей той радости и восхищения, которое он излучал, что об него можно было обжечься.

Кира аккуратно нагнулся, чтобы быть наравне с ним. Антон завороженно смотрел на Киру своими тёмно - карими глазами, Кира, в свою очередь, делал точно так же. Казалось, их радужка была абсолютно одинакова — но сами глаза были разными. Антона они светились и выражали безграничное счастье, в то время как Кира смотрел, словно котёнок, которому в первый раз налили молока — рассматривал уже брата с удивлением, интересом и даже с немногой, незаметной с первого взгляда опаской.

— П[л]ивет! — спустя примерно 15 секунд молчания звонко подал голос блондин. — Я.. эм.. Антон, — он широко улыбнулся и налетел на собеседника с крепкими объятьями. Старший мальчик заметил неспособность Антона выговаривать букву, но не обратил на это внимание.

— А-а-а-а... здравствуй, — немного растерянно, но доброжелательно произнес Кира.

— Как твое имя? — начал беседу мальчик, выпустив собеседника из обьятий.

— Я - Кира, — Кира попытался как можно дружелюбнее и радостнее улыбнуться.

— Ого, — удивлённо произнёс мальчик, будто слышал это имя впервые. — Я никогда не слышал такого имени, — ах, вот оно что.

— Правда? — мальчик был польщён столь яркой реакцией собеседника. Кира хотел было расспросить Антона о... обо всем, впрочем - то, но внезапно распахнувшаяся дверь заставила диалог прерваться.

— Антон, — мягко начала мама, вошедшая в дом с коробкой в руках. — у тебя так много вещей! — она доброжелательно улыбнулась, следуя в комнату Киры в их комнату. Переглянувшись, мальчики бессловно проследовали за ней.

Аккуратно поставив коробки на пол, Ксения перевела уставший взгляд на детей. Подойдя к младшему, она села на корточки и начала говорить с блондином:

— Антон, ты уже познакомился со старшим братом? — улыбнулась она, переводя взгляд на Киру и читая его счастливое вперемешку с удивлением выражение лица. — Помнится, ты говорил мне, что никогда не слышал такого имени, как у него.

— Но он ведь.. — вмешался в разговор Кира, недоумевая. — Услышал мое имя первый раз только у двери.

— Хах! — удивлённо засмеялась мама. — Будь осторожен, ха - ха - ха! — она смеялась всё громче от осознания того, что её младший ребенок смог обвести вокруг пальца старшего. — Антон, да ты прирождённый актёр! Но ври, пожалуйста, меньше, хорошо? — мама встала в полный рост и потрепала его по голове.

— А почему? — Кире этот вопрос показался слегка глупым, но еще больше он был удивлен, когда мама начала разжёвывать, почему же ложь — это плохо и почему не стоит врать. Это удивило и немного насторожило Киру, но после почти пятиминутой лекции мама с Антоном вновь вернулись во внешний мир, поэтому погружаться в глубокие раздумья было поздновато.
— Ну что же, я полагаю, нам нужно разложить вещи, — как - то немного подозрительно серьёзно сказал старший ребёнок.

— Да, обязательно! — воскликнула Ксения и потянулась к коробке.

Ксения начала раскладывать содержимое коробки. Антон радостно присоединился к ней. Кира, стоя в стороне, наблюдал за радостным переполохом из игрушек, какой — то непонятной безразмерной одежды, книг и всего прочего, что обычно сопутствует маленькому ребёнку.

Мальчик был единственным, не присоединившимся к общему веселью. Он не понимал, почему сразу не проявил желание помочь, но что - то внутреннее не давало ему этого сделать. В любом случае, немного погодя он подошёл и начал раскладывать вещи Антона (предварительно, конечно же, каждый раз спрашивая мальчика куда и что поставить).

Наконец, коробка была пуста. Антон со сверкающими глазами глядел на свою комнату, а точнее часть, которая принадлежала ему. Ухоженный ковёр, усыпанный игрушками (хоть их было не так много, мальчик сам так выразился), шкаф, забитый разнообразными книжками как и учебного вида, так и художественного, аккуратно застеленная кроватка восхищали и удивляли даже Киру, который никогда не видел ничьей комнаты, кроме своей.

Мама, кстати, тоже с некой гордостью смотрела на комнату своих сыновей. Она даже была в некотором смысле восхищена, как только её взгляд падал на Антона и его горящие глазки.

Немое очарование прервал звонок телефона Ксении. Женщина взяла в руки телефон, перевела взгляд с экрана на детей и быстро вышла из комнаты, мельком улыбнувшись. Антон и Кира остались наедине.

— Куда ушла мама? — задал вопрос младший.

— Не знаю, — ответил Кира. Ему самому было интересно узнать, что там за звонок, но желания он не показывал.

— Ст[л]анно. Но ладно, — протянул Антон. — Чем займемся?

— Мы можем почитать, хочешь? — улыбнулся старший и снова нагнулся в сторону младшего брата.

— Неееет! — сразу же запротестовал Антон. — Читать — это скучно! — Кира, мягко говоря, опешил от такого заявления. Он был шокирован и даже немного обижен столь внезапной фразой.

— Что? Почему ты так считаешь? — спросил Кира, стараясь быть как можно спокойнее.

— Не знаю, — сказал Антон. — П[л]осто скучно, когда вз[л]ослые читают.

— А ты не умеешь читать? — разочарованно спросил Кира.

— Не - а, — Легко ответил младший. — Читать скучно, — он скрестил руки на груди и отвернулся.

Кира был разочарован таким диалогом. Казалось, почти половина его планов были разрушены, а ведь он уже собирался тянуться за книжкой! Обидно, досадно, но ничего не поделаешь.

— Ну так, чем будем заниматься? — повернулся Антон обратно.

— Эм... ну... даже не знаю, — вырванный из раздумий мальчик долго соображал, и никаких идей в голову не приходило. — Может, просто поговорим?

— Давай! — вновь горящие глаза мальчика заставили Киру почти забыть обо всех странностях и вновь улыбнуться. — О чём погово[л]им?

— У тебя есть хобби? — спросил старший, параллельно усаживаясь на пол.

— Что такое хобби?.. — растерянно задал вопрос Антон.

— Ну... эм... это… — опешил Кира — он снова был немало удивлён. — Даже не знаю, как объяснить. Увлечение, наверное.

— А, понятно, — протянул младший. — Мне н[л]авится иг[л]ать в иг[л]ушки и [л]исовать, — старший с болью в сердце вспомнил о выброшенной раскраске, которая могла бы принадлежать младшему брату, если бы не была слишком изношена.

— А что ты рисуешь? — спросил Кира.

— [Л]аск[л]аски [л]аск[л]асю, — старшему понадобилось несколько секунд, чтобы распознать речь брата.

— Правильно говорить раскрашиваю, — поправил его Кира, в который раз удивляясь.

— Зануда! — обвинил его младший, снова скрестя руки на груди. — А у тебя какие хобби? — Сказал Антон, будто бросая вызов.

— …Я читать люблю, — только и смог сказать он.

— И всё?! — воскликнул младший. — А как же иг[л]ушки?..

— Не знаю... не люблю в них играть, — безразлично пожал плечами Кира. — Зато из книг можно много чего узнать.

— А я... я тоже много чего знаю! — отчаянно доказывал свою позицию Антон. — Нап[л]имер: сколько у божьей ко[л]овки точек на к[л]ыльях, столько ей лет! — старший решил промолчать о неправдивости этого стереотипа, чтобы не разжигать конфликт. Вместо этого он сменил тему разговора:

— Как ты думаешь: что делает человека умным? — задал слегка сложный для своего собеседника вопрос Кира.

— Ну, не знаю... — впал в ступор младший, но через секунду переменился в лице. — А, нет! Знаю! Знаю!

— И что же? — старший наклонил голову в сторону, прищурился, слегка улыбнулся и невероятно выразительно выгнул бровь, ожидая ответа.

— Пока мы ехали сюда, мама гово[л]ила о де[л]евьях, — начал он свой рассказ. — Много чего. Так инте[л]есно было! — глаза Антона загорелись. — Она так инте[л]есно [л]ассказывала. Не все так умеют.

— Вот оно что, — задумчиво сказал Кира. — Ты думаешь, что знания и умение хорошо говорить делает человека умным?

— Ээээ... Ну, наве[л]ное, — потерянно произнёс мальчик. — Ты такой умный! — старший ненадолго выпал из реальности, когда соотносил этот комплимент и недавное прозвище «зануда», но щелчок двери не дал ему полностью провалиться в мысли.

— Приветики, — заглянула в комнату мама. — Чем занимаетесь?

— Привет, — задумчиво произнес Кира, смотря куда - то сквозь стену.

— Зд[л]астье! — радостно почти прокричал Антон, подбегая к маме. — Мам, Ки[л]а слишком умный! — он обиженно смотрит на Ксению, ожидая ответа.

— Солнце, с чего ты так решил? — доброжелательно, но все же немного напряженно спросила она.

— Он слишком много болтает! — Кира, тем временем, выйдя из раздумий в самый неподходящий момент обернулся на беседующих и недовольно начинает слушать их диалог.

— Солнышко, так говорить нельзя, — начала мама.

— Почему?! — в который раз запротестовал он.

— Это может задеть человека, — объясняет мама, пока Кира в который раз недоумевает.

— Это как? — спрашивает Антон, вводя предыдущего в шок.

— Ну, он может обидеться. Это может его расстроить.

— Ладно... — немного пристыженно произнёс мальчик, немного опуская голову.

— Просто больше не делай так, хорошо? — она мило улыбнулась и аккуратно перевела взгляд на второго мальчика, который выглядел слегка шокированно. — Ладно, мне пора, — мама повернулась к двери и тихо вышла.

— Ну что, п[л]одолжим? — как ни в чем не не бывало спросил Антон.

— Угу, подожди, — как - то холодно сказал Кира, а после подойдя к двери, продолжил. — Я сейчас вернусь, ладно? — и, не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты.

Кира осторожно заглянул в кухню, на которой мирно готовила мать. Он аккуратно зашел, а Ксения обернулась на него.

— Лучик, ты что - то хотел? — спросила Ксения.

— Да, — сказал он и подошел ближе к маме.

— Что случилось? — в свою очередь насторожилась Ксения.

— ..Мам, а что с Антоном? — наконец выдал мальчик.

— А что с ним не так?.. — уже запаниковала мама и села на корточки, чтобы быть наравне с ребёнком.

— Ну, он… — мучительно подбирал подходящие слова Кира. — Странный.

— Как это — «странный»? Что ты имеешь в виду?

— Он не любит... Не умеет читать, — начал Кира. — Он почти ничего не понимает. Он даже не может поддержать разговор.

— Ох, лучик, — облегчённо улыбнулась Ксения. — Это не так. Он не странный. Он просто... ребёнок.

— Это как? — спросил Кира.

— Ну, понимаешь, ведь не все дети такие же умные, как ты, — она лучезарно улыбнулась. — Антон — просто ребёнок. Ему рано читать или поддерживать разговор.

— Правда? — искренне удивился Кира.

— Ага, — кивнула Ксения. — Не волнуйся, скоро он обязательно сможет, я уверена! Ты ведь идешь в школу через два месяца, и возможно, ему будут интересны какие - то предметы.

— ...Я понял, мам, спасибо! — Кира улыбнулся и побежал обратно в комнату.

Кира открыл дверь. На удивление, прямо перед ним стоял Антон, который, похоже, тоже собирался открыть дверь.

— А, эм! Ки[л]а, — начал было Антон, но мальчик его перебил.

— Антон! — радосто и возбуждённо начал он. — Ты говорил, что тебе нравятся деревья, да?

— Ага, — робко ответил он. — Слушай, я... — Антон не успел договорить — Кира схватил его за руку и с улыбкой до ушей повёл его в неизвестном направлении.

Они все шли и шли, Антон поражался тем, насколько этот дом огромен. Виляя по коридорам, иногда он успевал зацепить взглядом какую — нибудь причудливую картину, или вычурные часы, или цветок.

Они шли, и, честно говоря, Антону стало страшно. Плач — хорошая идея, но показать себя глупым перед братом ещё раз было некомфортно.

Они шли, и похоже, пришли. Огромная, пластиковая, прозрачная раздвижная дверь, через которую можно было увидеть разве что то, что это выход на открытое пространство.

— Что это? — спросил Антон. — А куда оно ведёт?

— Сейчас всё узнаешь, — хитро улыбаясь, сказал Кира, что удивило и взбудоражило Антона. Прямо перед ним он открыл дверь, и на младшего хлынул поток прохладного воздуха. Антон зажмурился.

Через некоторое время мальчик открыл глаза. Перед ним в дверях был дивный летний сад, освещаемый лучами заходящего за горизонт солцна.

— Как... к[л]асиво! — только и смог произнести он, между тем иногда глядя на брата в ожидании.

— Да… может, мы пойдем туда? — спросил Кира.

— Да, давай! — улыбнулся мальчик и они выбежали навстречу свежему ветерку и закатному солнышку.

Они выбежали на задний двор. Чего там только не было из представителей флоры и фауны: причудливые кусты, цветы, окрашенные природой в самые разнообразные цвета, стрекочущие сверчки, порхающие над пыльцой бабочки и шмели. Но больше всего внимание Антона привлекло душистое, белоснежное дерево, стоящее недалеко за забором.

— Что это? — спросил Антон, Показывая пальцем на дерево.

— Это? А, это одуванчик, — спокойно ответил Кира. — Это род цветкового дерева.

— Он такой к[л]асивый! — сказал Антон. — Можно мы возьмем одну веточку?

— Мм... думаю, нет, извини, — ответил Кира. — дерево может сломаться.

— А, ну, ладно, — покорно сказал Антон. — пусть будет стоять здесь, — он улыбнулся, повернулся к брату и потянул его за рукав, приглашая поближе подойти к дереву. Кира доверчиво прошел вперед брата, а младший по - детски стукнул ему по плечу и понесся куда - то в противоположную сторону, тогда как Кира даже ничего не успел понять.

Мальчики резвились, как настоящие дети — они ими и были, но Антон совершенно точно не мог подозревать, что для брата такое поведение было неестественным и даже немного странным. Они катались на широких качелях, выкрашенных в ровный жёлтый тон, бегали босиком по траве и просто лежали, делая вид, будто загорают. Это было непривычно для Киры. То, что было обыденным делом в детском доме для Антона было открытием для него. Кира заглядывался на Антона, а позже уже и без страха глядел, и Антон всякий раз отворачивался, или смешно фыркал, или вставал в смешную позу, заставляя Киру хихикать. Их времяпрепровождение было милым, и они оба были по - настоящему счастливы.