миша
Прошла неделя с той ночи в домике, и я всё ещё не мог забыть ту атмосферу, ту тишину, когда мы сидели вдвоём. Вика, рядом со мной. Я помню её смех, её взгляд, ту лёгкость, с которой она позволила себе быть уязвимой, раскрыться. И, черт, как мне нравилось, что я мог быть рядом, даже если всё это всё ещё так сложно. Её татуировка, её реакция, как она меня поцеловала — всё это было для меня чем-то новым. Она стала для меня чем-то больше, чем просто девушка, с которой меня столкнули родители. Я начал смотреть на неё по-другому. Это была не просто обязанность, не просто часть плана, это было нечто большее.
Но сейчас, сидя в своём кресле, в тишине, я понимал, что она не будет сразу открываться, и мне нужно терпение. Не знал, что ещё сделать, чтобы пробудить в ней больше доверия, чтобы она начала видеть во мне не врага, а кого-то, с кем можно пройти этот путь. Я делал всё, что мог, но чувствовал, что не достаточно. Хотелось больше — я знал, что мне нужно что-то сильное, чтобы она поверила.
Я взглянул на свой телефон. Несколько сообщений от Вики, но я почему-то не хотел им отвечать. Что бы я мог ей написать? «Как ты?» Это слишком банально, а вот сделать для неё что-то важное — это уже что-то другое. Но что?
Тогда я решил написать Алина. Она была рядом с ней, её подруга, и если кто-то знал, что могло бы заставить Вику раскрыться, то это была она. Я несколько раз набирал сообщение, но всё не мог точно сформулировать, что именно я хотел спросить.
«Привет, Алина. Ты знаешь, что Вика любит больше всего? Что-то, что могло бы её по-настоящему порадовать? Я... хочу сделать что-то особенное для неё.»
Я отправил сообщение и откинулся назад в кресле, теребя ручку на ручке. На сердце было спокойно, но и тревожно.
долго молчал. Я даже успел подумать, что Алина либо не увидела сообщение, либо решила, что это глупо — просить её помощи, чтобы разобраться в чувствах её лучшей подруги. Но через несколько минут экран мигнул, и в чате появилось её имя.
Алина:
Миша, привет. Честно? Я даже не знаю, что тебе сказать. Она не из тех, кого можно купить подарками. Ей важны поступки, детали, эмоции...
Если хочешь, чтобы она тебе доверилась — не спеши. Просто будь рядом. Но... у меня есть одна идея.
Я выпрямился в кресле, прочитав сообщение снова. Детали. Эмоции. Да, это было про Вику. Она чувствовала глубоко, но скрывала. Я уже понял это. Алина прислала следующее сообщение почти сразу.
Алина:
Она давно хотела побывать в антикварном книжном магазине на Французском бульваре. Там, говорят, можно найти редкие издания. У Вики есть список книг, которые она мечтает найти, если хочешь, я тебе скину.
Я не сдержал лёгкой усмешки. Конечно, книги. Я вспомнил, как она читала в доме отца, будто терялась в этих страницах. Тогда я понял — вот оно. Это было что-то её. Настоящее.
Я ответил:
Скинь, пожалуйста. Хочу попробовать найти что-то для неё сам.
Алина:
Хорошо. Только не говори, что я тебе помогала.
Я:
Обещаю.
Спустя минуту мне пришло фото — список книг, в основном старые англоязычные издания. Некоторые я даже не слышал, но это меня не остановило. Я просмотрел названия. Сложные, редкие. Но один — один мне показался знакомым. «Wuthering Heights», 1897 года издание. Она упоминала его когда-то? Похоже, да. Мне нужно было найти именно его.
Я поднялся, взял ключи от машины и, не медля, поехал в сторону того самого магазина. Может, удастся найти хотя бы намёк на то, что растопит лёд между нами.
И если повезёт — я увижу её улыбку, настоящую. Такой, как в ту ночь в домике. И, чёрт, я хочу снова видеть эту улыбку.
Я припарковался у небольшого здания с витринами, затуманенными изнутри тёплым воздухом и запотевшими от мороза. Табличка "Antique & Rare Books" висела криво, словно её повесили сто лет назад и забыли выровнять. Это место выглядело так, словно само было вырвано из другой эпохи, и мне это почему-то понравилось.
Когда я вошёл, в нос ударил запах пыли, бумаги и чего-то древесного. Старик за прилавком поднял на меня глаза из-за очков и кивнул.
— Добрый день, — сказал я, проходя между полками. — Я ищу одну книгу... возможно, у вас она есть.
Я достал телефон и показал ему название: Wuthering Heights. 1897. Он вскинул брови.
— Старое издание Бронте? Хм... Это редкость. Но... подождите.
Он скрылся вглуби магазина. Я стоял, оглядывая тени от ламп, падающие на книжные ряды, и в голове снова всплыла Вика. Как она зажмуривала глаза, когда смеялась. Как дерзко хмурила брови, когда злилась. Как на секунду замирала, когда я касался её руки. Господи, как же она залезла мне под кожу.
Старик вернулся минут через десять, держа в руках аккуратно завёрнутую в ткань книгу. Я затаил дыхание, когда он раскрыл её.
— Это не первое издание, но близко к нему. 1902. Отличное состояние.
— Я беру.
Он кивнул, словно не удивился.
Когда я вышел из магазина, снег пошёл сильнее. Я встал, глядя на снежинки, кружащие в свете фонаря, и прижал книгу к груди, как будто это был какой-то оберег. Я не знал, поможет ли это, но чувствовал — нужно попробовать.
Я сел в машину, положил свёрток рядом на пассажирское сиденье и завёл двигатель. До дому было минут двадцать, но в голове уже строился план. Я не хотел просто вручить ей подарок. Хотел, чтобы это было неожиданно, не по-дурацки, без лишнего пафоса. Просто по-настоящему.
Осталось только одно — понять, как это сделать. Но впервые за долгое время у меня было ощущение, что я иду в правильном направлении. Что я не отдаляюсь от неё. А приближаюсь.
Пусть и медленно.
Я вышел из магазина с чувством какого-то странного волнения. Книга лежала в пакете, но я держал её осторожно, будто что-то живое. Что-то слишком важное, чтобы мять или бросать на сиденье. Не просто бумага — жест. Память. Смысл.
Проехав пару кварталов, я свернул к маленькому магазинчику с подарочной упаковкой. Неброская вывеска, но внутри пахло ванилью, бумагой и чем-то домашним. Я протянул девушке за прилавком книгу и выбрал коробку — нежно-бежевую, с плотной крышкой и матовой поверхностью.
— Можно... красиво? — Я чуть смущённо улыбнулся.
— Конечно, — она взяла книгу с бережной аккуратностью. — У вас вкус. Это редкость — такие издания.
— Это для неё, — коротко сказал я. И всё.
Она завязала розовую ленту на бант, и коробка получилась как из тех, что показывают в фильмах перед Рождеством. Только это не было Рождеством. Это было чем-то другим.
Я поблагодарил её, вышел, сел в машину и набрал Наталью Андреевну.
— Здравствуйте. Я тут... неподалёку. Можно заехать?
— Миша, ну конечно. Что ты спрашиваешь. Приезжай, мы с твоей мамой только чай пьём.
— Спасибо. Скоро буду.
Она всегда говорила со мной как с сыном. С детства. Её голос не менялся, сколько бы времени ни проходило.
Когда я подъехал, на улице уже было темно. Дом Вики — тёплый свет из окон, родной запах корицы и мандаринов в прихожей. Я зашёл и поздоровался.
— Здравствуй, Мишенька, — Наталья Андреевна обняла меня, тепло улыбаясь. — Как ты?
— Хорошо, спасибо. Вика дома?
— Нет, на танцах. Понедельник же. — Она слегка пожала плечами и добавила: — Но ты можешь подняться, оставить что хотел. Она обрадуется.
— Спасибо, — я кивнул.
Я поднялся по знакомой лестнице. Всё здесь пахло воспоминаниями. Слишком живыми. Слишком острыми.
— О, здорово, — послышался голос Андрея, когда я поднялся на второй этаж. Он выглянул из своей комнаты, футболка наискосок, в руках — геймпад. — Ты чего тут?
— Принёс подарок. Оставлю у неё.
— А... понял. — Он расплылся в ухмылке. — Ей понравится. Хотя я этого не говорил.
Я фыркнул.
— Секрет в безопасности.
Он кивнул и скрылся обратно. Я подошёл к двери Вики и замер на секунду, прежде чем нажать на ручку.
Я толкнул дверь и вошёл в комнату.
Здесь всё пахло ею. Тёплый, едва уловимый аромат духов и ванили, её книг, её жизни. На кресле был небрежно брошен плед, с кровати свисал край рубашки — кажется, её любимая, белая, слегка мятая. Окно было приоткрыто, и холодный воздух скользнул по коже, как напоминание: ты в чужом, но родном пространстве.
Я сделал пару шагов внутрь, прижимая коробку к груди. Глаза невольно скользнули по стенам. Фотографии. Где-то на одной — она с Алиной, ещё с лета. На другой — с Владом и Андреем. Её братья. Её мир.
Вика будто присутствовала здесь, даже в тишине. Я подошёл к её столу и аккуратно поставил коробку. Не в центр — чуть сбоку, так, будто она просто "оказалась" здесь. Натянуто не хотелось. Я ещё раз поправил розовую ленту и отступил, глядя на коробку, словно от того, как я её оставлю, зависело, что она почувствует.
Я вздохнул. Сердце билось чуть быстрее, чем нужно.
И что теперь? Уйти? Ждать? Хотелось остаться. Спрятаться где-то за её дверью и увидеть, как она входит, как распаковывает... Как улыбается, если улыбнётся. Но я знал — нельзя. Это должно быть её моментом.
Развернувшись, я пошёл к двери. Уже на пороге оглянулся ещё раз. Комната была тихой, как и раньше, но теперь в ней было что-то большее. Что-то, что принадлежало и мне.
Спускаясь вниз, я снова услышал, как Андрей смеётся у себя. Наталья Андреевна и мама продолжали говорить на кухне — негромко, тепло. Как будто всё было... правильно.
— Оставил? — спросила Наталья Андреевна, когда я вошёл в кухню. Она держала чашку с чаем, аромат клубники и мяты смешивался с уютом этого дома.
— Да. Спасибо, что впустили.
— Ты же знаешь, ты всегда здесь желанный, Миша. — Она посмотрела на меня чуть внимательнее. — Она многое чувствует. Даже если не говорит.
Я кивнул, не отвечая.
— Передавайте ей... Просто — спокойного вечера.
— Обязательно.
Я вышел в ночь, и снег хрустел под ногами. На душе было странное спокойствие. Я не ждал ответа. Просто знал, что сделал что-то настоящее.