Соперники||𝒥ℯ𝓃𝓀ℴℴ𝓀

Чонгук

Дженни первой вошла в люкс и включила свет в коридоре. В гостиной она зажгла лампу. Я подошел к ней вплотную и лампу погасил.

Обычно мне плевать на освещение для создания атмосферы — я не обращаю на это внимания, но свет из коридора достаточно освещал комнату, чтобы разглядеть Дженни, а все остальное только отвлекало.

— Хочешь воды или еще чего-то? — спросила Дженни.

Я поманил ее пальцем.

— Чего-то еще. Иди сюда.

Дженни прикусила нижнюю губу, но подошла ближе.

Я провел пальцем по ее гладкой шее до плеча.

— Ты даже не представляешь, что со мной делает твоя кожа, такая мягкая и безупречная... Каждый день, когда я смотрю, как ты покупаешь кофе, я мечтаю укусить твою шею. Я хочу оставить следы засосов на всем твоем теле.

Дженни нервно засмеялась.

— Но тогда кожа уже не будет безупречной?

— Единственное, чем можно сделать ее еще красивее, это отметить ее как мою.

Я приподнял лицо Дженни и привлек ее к себе. Теперь, когда я наконец мог ее целовать, я не хотел останавливаться.

О, эта женщина умела целоваться!

Она посасывала мой язык, прикусывала и тянула мою губу, пока я не начинал живо представлять это на моем члене. Но довел меня тихий стон, который у нее вырвался: этот звук пробился сквозь наши слившиеся рты, окутал мое сердце и сжал его.

Я подхватил ее под зад и поднял. Дженни обхватила меня своими длинными ногами, и я понес ее в спальню. Никогда еще я не хотел миссионерской позиции так, как с этой женщиной. Я вообще так никогда не хотел женщину, как сейчас Дженни. Я дождаться не мог, когда разложу ее на двуспальной кровати и буду следить за переменами в ее чудесном лице, когда она постепенно теряет над собой контроль.

Пальцы Дженни запутывались в моих волосах и страстно тянули. Мы были одеты, но я чувствовал, что финал не замедлит и я вот-вот нарушу единственное правило, которое сам вызвался соблюдать. Поэтому я оторвался от ее губ.

Дженни замотала головой, когда я попытался отодвинуться.

— Нет! Еще!

Я улыбнулся.

— Не хочу торопиться.

Она застонала, и я усмехнулся, ставя ее на ноги. Отступив на несколько шагов, я сказал:

— Сними блузку.

Наши взгляды встретились, и Дженни надула губки.

— Почему нельзя раздеваться одновременно?

Неистовое желание в ее голосе заставило меня почувствовать себя королем джунглей. Но она отдавала мне всю себя, и я хотел, чтобы все произошло достойно. Мы много трахались, но это была простая физиология, а сегодня мы поднимем планку.

Поэтому я обуздал свое желание и повторил:

— Сними блузку, Дженни.

Мне удалось не отвести взгляда от ее лица, когда она стянула серебристый топ с плеч, позволив ему соскользнуть на пол, но — черт, на ней не было бюстгальтера! Ее гладкая белая кожа открылась во всей красе, а полные натуральные груди были самой соблазнительной формы. Темно-розовые соски дерзко торчали, превратившись в твердые точки, и во рту у меня повлажнело от слюны, так мне не терпелось их укусить.

Показав подбородком, я сказал:

— Теперь джинсы.

Звук расстегиваемой молнии эхом отразился от стен. Этот маленький стриптиз призван был дать мне немного остыть, но возымел противоположный эффект. Эрекция стала такой, что почти причиняла боль.

Дженни стянула деним со своих подтянутых ног и выступила из джинсов на пол, стоя передо мной в одном маленьком треугольничке черного кружева. Любуясь ее дивным телом с узкой талией, покатыми бедрами, гладкими длинными ногами, я хрипло сказал:

— Какая ты красивая.

Хотя Дженни стояла передо мной почти нагишом, от моих слов она зарделась.

— Спасибо.

Я начал не торопясь раздеваться, чувствуя, как усиливается взаимное напряжение. Как и Дженни, я сбросил рубашку на пол и снял брюки. Взгляд Дженни уперся в заметный бугор на моих боксерах, и я чуть не зарычал, когда она облизнула губы.

— Черт, Дженни! Не смотри на меня так.

Она прикусила нижнюю губу:

— Как?

— Как будто ты хочешь, чтобы я поставил тебя на колени и намотал волосы на руку, пока буду скармливать тебе мой член.

В ее глазах появилась искорка, а губы сложились в озорную усмешку.

— Снимай трусы.

Черт!..

Я покачал головой.

— Иди сюда.

Почувствовав прикосновение ее теплых грудей, я потерял остатки самообладания. Запустив руки в волосы Дженни, я не очень деликатно дернул ее к себе.

После этого началось форменное светопреставление. Дженни рванула боксеры, царапнув меня от нетерпения, а я зажал зубами ее напряженный сосок и принялся тянуть, пока ее дыхание не стало прерывистым.

Забросив ногу мне за спину, она уселась на меня верхом, вскарабкавшись, как на чертово дерево. Последние сомнения в том, достаточно ли она готова, сразу рассеялись. Мокренькая внизу, Дженни принялась раскачиваться на мне, вымазав меня своим соком.

— Я хочу тебя, — простонала она.

Я сидел на краю кровати, держа ее на коленях. Руки Дженни дрожали, когда она обняла меня за шею и приподнялась достаточно, чтобы впустить меня в свое тело. Я чувствовал, как горячая скользкая кожа наделась на головку моего члена, и тут Дженни остановилась.

Я был без презерватива. Я хотел что-то сказать, но она меня перебила:

— Я принимаю противозачаточные. И перед отъездом из Лондона я проверялась, я здорова. С тех пор никого не было.

Мне казалось, с ее стороны позволить поцеловать себя и любоваться ее прекрасным лицом, пока я буду в ней, — величайший подарок, какой Дженни может мне сделать.

Но это... это было нечто особенное. Это было доверие.

Я заглянул ей в глаза.

— Я тоже здоров. Я уже несколько лет не был с женщиной без защиты и регулярно проверяюсь.

Дженни кивнула и потянулась меня поцеловать, начиная опускаться на мой член, но я так не хотел. Я отдал бы ей инициативу, позволив скакать на мне медленно или быстро, как ей нравится, но мне нужно было ее видеть. Поэтому я удержал ее в нескольких дюймах от себя, заметив недоумение в ее глазах.

— Я согласен на все, как тебе хочется: быстро, медленно, сверху, снизу — но я хочу тебя видеть.

Она пытливо вглядывалась в мои глаза, потом кивнула, приподнялась и медленно нанизалась снова. Я едва удерживался, чтобы не поддать бедрами и не заполнить ее сразу всю, но Дженни подарила мне сегодня так много, что я решил отдать ей то, за что обычно крепко держался.

Контроль.

— Красиво, — сказал я, глядя между нами и наблюдая, как мой член исчезает в ее норке. — Красиво, черт побери...

Дженни нежно улыбнулась и закрыла глаза. Одним плавным движением она вобрала меня в себя без остатка, так что ее роскошная задница плотно прижалась к моим бедрам.

— Господи, — пробормотал я.

Глаза Дженни, затрепетав, открылись. Я, наверное, выражусь как кисейная барышня, но, клянусь, сцена казалась неземной. Глаза Дженни были затуманены от страсти, дивная кожа сияла в луче света, падавшего из холла и освещавшего ее тело, — она походила на ангела, и, хотя была сверху, выражение ее лица свидетельствовало, что она покорена.

— Я... Я... — задыхаясь, заговорила она.

Я улыбнулся.

— Я знаю, детка.

Мы начали двигаться синхронно: Дженни раскачивалась назад и вперед, а я двигался вверх-вниз. Она была удивительно тугой — будто кулачок сжимал член.

— Чонгук... — простонала она. — Сильнее...

О да, черт побери!

Я приподнял ее, оставив в ней только головку, и одним быстрым движением насадил до отказа.

Дженни снова застонала.

Я повторил.

Новый стон.

Я снова приподнял ее и на этот раз, рванув ее на себя, я одновременно поддал бедрами.

Дженни застонала громче.

Снова и снова мы терлись и ахали, толкали и тянули, резко входили и медленно выскальзывали, пока начало одного стона не стало сливаться с концом предыдущего, превратившись в дивную песнь.

Глаза Дженни закатились, а мышцы вокруг меня напряглись.

— Чон...

— Я здесь, детка. Я здесь.

— Пожалуйста, — простонала она. — Пожалуйста...

— Скажи мне, чего ты хочешь.

— Я хочу, — заикаясь, проговорила она, — чтобы ты... кончил в меня. Сейчас.

Уговаривать меня не понадобилось - последним движением я погрузился в нее до корня. Тело мое затряслось, поглощенное Дженни — ее запахом, вкусом, тем, как она повторяла мое имя, кончая у меня на члене, ее ноготками, впившимися мне в спину, ее мягкими грудями, расплющенными о мою твердую грудь, ее ягодицами, накрывшими мои яйца. Я забыл себя, растворившись в этом моменте и в этой женщине.

— Дже... — я уже не мог сдерживаться. — Дженни... Черт!

У меня выкатилось несколько слезинок, когда я разрядился внутри ее. Это был самый фантастический оргазм в моей жизни.

После этого Дженни совсем обессилела. Обмякнув, она прижалась ко мне и зарылась лицом в грудь, пока мы оба старались отдышаться.

Мой член, видимо, возомнил себя вулканом после извержения: он подрагивал, дергался и выбрасывал последние капли горячей лавы.

Дженни посмотрела на меня с блаженной улыбкой.

— Ты это сам делаешь? Заставляешь его так двигаться?

Я засмеялся:

— Нет, он живет своей жизнью.

Она обняла меня за шею, поцеловала в губы и вздохнула:

— Это было недурно.

Я приподнял бровь.

— Недурно?

— Да. Как я еще могу сказать? Недурно и есть недурно.

Я картинно схватился за сердце:

— Это оскорбление!

Дженни хихикнула:

— «Феноменально» сойдет?

— Уже лучше.

— От этого можно было кончить! Так тебя устроит?

— Теплее, теплее, продолжай.

— Эпично! Это было эпично.

— Еще?

— Необыкновенно, потрясающе, колоссально!

Я двинулся и мягко приподнял Дженни с себя. Подхватив ее на руки, я встал, заставив ее тихо вскрикнуть от удивления. Но улыбка подсказывала, что ей нравится все, что я делаю.

— А что будет? — засмеялась она.

Я отнес ее в спальню и положил на кровать, после чего раздвинул ей ноги коленом.

— Сейчас я отымею тебя так, что ты и думать забудешь про свое «недурно».

Она ответила со смехом.

— На это понадобится время, я ведь хорошая девочка.

— Ничего, я делаю, за что берусь. Некоторые рождаются великими, другие достигают величия, а третьим величие приходится вгонять.

— У Шекспира сказано, что третьим величие даруется! — засмеялась Дженни.

Я подмигнул.

— Ну, позже и так попробуем.