Глава 1
Андрей Алексеевич откинулся на спинку стула – страшно неудобного, жесткого и низкого, вытащил из кармана пачку сигарет, зажигалку, но, едва поднес сигарету к губам, как услышал негромкое и уверенное:
— Здесь не курят.
Андрей Алексеевич удивился, но все-таки пачку убрал. Ему обычно позволялось курить, где вздумается, однако у этого малого, похоже, правила были едины для всех.
«Малый» — лет тридцати, высокий, плечистый, с неаккуратной щетиной – был, по всей видимости, немного напряжен. Стоял, засунув руки в карманы, и внимательно смотрел на своего собеседника.
— Андрей Алексеевич, хотелось бы сразу к делу.
— Да вы присядьте, Федор. Чтобы мы с вами были... — Андрей Алексеевич усмехнулся. — На равных, так сказать.
Федор чуть вздернул уголки губ, взгляд его остался настороженным. Промедлил несколько секунд – стало ясно, что делается это исключительно для того, чтобы не сложилось впечатления, будто он выполняет команду – и все-таки уселся напротив.
— Вы ведь с Соловьевым общались? — спросил Андрей Алексеевич.
— Да. Он мне обрисовал ситуацию. Вкратце. У меня, правда, остались вопросы...
— Да какие вопросы? Вам нужна секретарша, а я предлагаю кандидата на эту должность. Точнее, кандидатку.
— Это и смущает.
— Не понимаю?
Федор побарабанил пальцами по столешнице и сказал:
— Я ищу толкового секретаря, не более. Могу предложить скромную зарплату и гарантирую отсутствие карьерного роста.
Андрей Алексеевич хмыкнул. Он уважал тех, кто умеет над собой иронизировать, и тех, кто не боится быть прямолинейным.
— У нас не корпорация, не холдинг, даже не филиал какой-нибудь крупной компании, — продолжал Федор. — Обычное детективное агентство с тремя сотрудниками, один из которых – я.
— Я все это знаю. Вопрос в чем?
— Сюда не попадают по знакомству. И не в силу моей непоколебимой принципиальности, а в силу того, что пристраивать к нам детей, жен или любовниц в голову никому не придет. Почему это пришло в голову вам?
— Моей дочери Дине двадцать один год. Хорошая девочка, не пьет, не курит, наркотики не употребляет. Правда, она искренне считает, что деньги берутся из кошелька или с карточки, а продукты сами собой произрастают прямо в холодильнике. Я на это не обращал внимания – в конце концов, еще успеет упахаться, а пока пусть развлекается. — Андрей Алексеевич вздохнул. — Пару месяцев назад она бросила институт. До диплома не дотерпела чуть-чуть, как я ни уговаривал.
— Почему? — Не то чтобы Федору это было в самом деле важно, просто он придерживался правила Глеба Жеглова «говори с человеком о том, что ему интересно».
— Разонравилось. — Лицо Андрея Алексеевича начало покрываться алыми пятнами. — В седьмом классе ей разонравились танцы, в девятом – музыка, а перед самым поступлением она решила стать не управленцем, а журналистом. А кто все эти хотелки исполнял? Я!
— Может, не надо было?
— Да надо! Мы с матерью как думали: ну, ищет себя девчонка, когда этим заниматься, если не в ее возрасте? Но, понимаешь... — Переход на «ты» случился максимально непринужденно. — Сколько можно-то? Время идет. У нее нет профессии, нет толковых увлечений. Знаю-знаю, что ты скажешь: с вашими возможностями она может хоть сто лет веселиться. А потом замуж выйдет удачно. Так?
— Вам виднее, — усмехнулся Федор.
Андрей Алексеевич цокнул языком:
— Я не хочу, чтобы мой ребенок стал чьей-то побрякушкой. Я не хочу, чтобы она считала жизнь чем-то вроде безлимитной кредитки. Ведь все при ней — внешность, мозги, характер. Стартовые позиции, в конце концов. Обидно, если все впустую. Вот я в ее возрасте и близко такого не имел, а мир покорить хотел...
Вполуха слушая философские душеизлияния, Федор пытался сообразить, каким образом работа секретаршей должна помочь избалованной девице? Это такой воспитательный метод? Вроде как, поработай, детка, а то жизни не нюхала? Но почему именно в его агентстве? У папаши, судя по всему, возможности пусть не безграничные, но весьма обширные. Устроил бы ее в один из своих цветочных магазинов продавцом, а если не хочет к себе – куда угодно, хоть в салон сотовой связи.
Впрочем, даже эти вопросы были второстепенными. Меньше всего Федору хотелось иметь дело с инфантильными, незрелыми людьми – на них нельзя положиться. Так что такой секретарь не то что не облегчит, а только осложнит работу. Кроме того, быть воспитательницей, нянькой и психологом в одном лице в его планы не входило, а если верить рассказу, девчонку придется воспитывать, нянчить и психологически поддерживать.
Интересно, есть хоть какой-то способ отвертеться? Хотя, учитывая, что встречу с Андреем Алексеевичем устроил Соловьев, – фигура весьма масштабная – вряд ли.
Дождавшись, когда Андрей Алексеевич сделает паузу (речь зашла о не сложившейся карьере танцорши), Федор вклинился с вопросом:
— Прошу прощения, давайте вернемся к началу. Итак, ваша дочь оставила учебу. Дальше?
— А дальше она решила стать российской Агатой Кристи. Хочет писать детективы. Летом планирует поехать на какие-то литературные курсы, а сейчас уже начала... — Андрей Алексеевич крякнул. — Нетленку свою ваять.
Федор еле слышно застонал. Все оказалось еще хуже, чем он предполагал. Ему навязывают не просто капризную девочку, а девочку с амбициями. Она не будет выполнять свои обязанности вроде рассылки писем и ответов на звонки, а будет ходить хвостом и канючить. Она будет совать нос, куда не просят. Во имя своего романа, разумеется, который, скорее всего, никогда не напишет – хватит ее на пару-тройку страниц. С другой стороны, при таком раскладе ее может хватить и всего лишь на пару-тройку недель работы.
— Я ей сказал: у тебя нет никакого опыта, ты не юрист, не следователь, даже не криминальный журналист, — объяснял Андрей Алексеевич. — Ей – хоть бы что. Говорит мне: пап, по-твоему, детские книжки пишут дети, а фильмы про животных снимают котики и собачки? И ведь не поспоришь! Ну, я и подумал, что будет неплохо совместить, так сказать, приятное с полезным. И делом займется, и, может, действительно что-то почерпнет...
— Как почерпнет?
— На вас глядя.
Шумно отодвинув стул, Федор поднялся и отрезал:
— Это исключено.
— Это почему?
— Вы предлагаете мне принять на работу восторженного и – простите, но я исхожу из ваших слов – сумасбродного ребенка. Это все равно, что пятилетку, который посмотрел мультик «Король Лев», пристроить в зоопарк и строго-настрого запретить приближаться к клетке со львами. То, что ваша Дина может быть плохой секретаршей – не беда. Беда, если она куда-нибудь влезет. К нам, конечно, не обращаются с просьбой расследовать убийства... — Федор на секунду запнулся. Случалось всякое, но об этом вряд ли стоило распространяться. — И, тем не менее, дела бывают деликатные, сложные, клиенты попадаются разные. Я на себя такую ответственность взять не готов.
— Сядь.
Под тяжелым взглядом Андрея Алексеевича Федор скрестил руки на груди и присел на краешек тумбы.
— У нас с ней договор, — сказал Андрей Алексеевич, — напишет свою книжку – я ей помогу с продвижением. Не напишет – живет так, как я скажу.
— Книжку можно годами писать.
— Можно годами, — согласился Андрей Алексеевич, — но у нас четкие сроки. Двенадцать месяцев. Два она уже потратила, осталось десять. Поверь моему опыту, она столько не протянет. Одно дело – вдохновение ловить, лежа в гамаке, другое – реально что-то делать. Федь, мне тебя рекомендовали как очень надежного парня. Соловьев о тебе прямо-таки соловьем заливался, уж извини за каламбур.
— Лестно. Извините, что отнял у вас время, но я не считаю, что это хорошая идея.
Федор ожидал двух диаметрально противоположных реакций: Андрей Алексеевич молча встанет и уйдет, или вскочит с места и начнет кричать что-нибудь в стиле «да ты знаешь, кто я?!».
Но он не собирался ни уходить, ни закатывать скандал. Откашлявшись, он произнес:
— Что ж, не вышло по-дружески, попробуем по-деловому. Ты решаешь мою проблему, а я решаю твою.
— У меня нет проблем.
— Разве?
***
Противный писк заставил Милу оторваться от бумаг. Она всегда ставила устанавливала на напоминалки или будильники максимально неприятный сигнал – его так хотелось поскорее отключить, что шансы забыть, пропустить или проспать приравнивались к нулю.
«Федя, ветеринар!», — высвечивалось на экране.
Мила помассировала глаза – все-таки постоянное сидение за компьютером не лучшим образом сказывалось на зрении. Стоило бы посетить окулиста, но было страшновато: Мила считала, что очки сделают из нее законченного ботаника, а она и без того не слишком высоко оценивала свою внешность. Зато она точно знала, что, если ею заинтересуются, то не как красивой картинкой, а потому что это – она.
Мила во всем умела находить свои плюсы. Вот, например, маленькое помещение, которое они арендовали под офис: конечно, было бы здорово поставить в приемной диванчик для посетителей и маленький столик. Не помешал бы небольшой гардероб для верхней одежды – вешалка, по мнению Милы, смотрелась плохо. Но разве можно было бы в просторном холле постучаться в кабинет начальника, не вставая со стула?
У них с Федором установились правила: один стук – пришел клиент, два – «я по делу», три — «можно к тебе, чайку попить?». Такие шпионские игры немного разряжали обстановку.
Дважды стукнув в дверь, Мила сразу услышала:
— Я помню! Иду.
И действительно, через минуту Федор появился в приемной полностью готовый к выходу.
Они с Милой были троюродными братом и сестрой – седьмая вода на киселе, но отчего-то все считали, что они похожи. Казалось бы – миниатюрная рыжеволосая Мила с тонкими чертами лица, и Федор – плечистый шатен чем-то смахивающий на актера Дениса Шведова. Однако в мимике, жестах и особенно в улыбке определенно угадывалось что-то общее.
— Едем? — спросила Мила.
— Да. Завтра к нам приходит новый секретарь.
Федор всегда сообщал любые новости без долгих вступлений. Вообще без вступлений. Никаких «у меня есть разговор» или «я должен кое-что сказать». Он говорил, что это здорово экономит время и нервы; правда, оценить такую экономность могли не многие.
— Ух ты! – воскликнула Мила. — То есть мне, бедняжке, не придется больше совмещать основную работу с почетной должностью секретарши?
— Это как сказать, — хмыкнул Федор. — Хочется надеяться на лучшее, но готовиться надо к худшему.
— А если без ребусов?
— Видела, ко мне утром мужик приходил?
Милу разобрал смех:
— Это он твоей секретаршей будет?
— Нет, это папа нашей секретарши.
Они вышли из лифта и направились к автоматическим стеклянным дверям.
— Федь, ты шутишь?
— Не шучу. Это Андрей Холмский, слышала?
На мгновение Мила задумалась, едва не налетела на входящую в здание холеную даму – Федор вовремя схватил ее под локоть и увел в сторону, и сказала:
— Актер какой-то?
— Ну, почти, — засмеялся Федор. — Владелец сети «Аромат Востока».
Мила кивнула. Эти цветочные магазинчики были почти во всех районах города, а самый крупный из них располагался в центре. Флористы могли угодить даже тем клиентам, которые желали украсить свой дом эдельвейсами или экзотическими африканскими цветами.
— У него дочь, Дина, — продолжал Федор. — Хочет написать детектив, а для этого ей нужно...
— ...Потусоваться с настоящими детективами, — закончила за брата фразу Мила. — Что-то мне подсказывает, – даже не знаю, интуиция, что ли? — что твое расписание она отслеживать не будет.
— Очень интересный вывод, я бы сам в жизни не додумался.
— Не злись, — мягко проговорила Мила. — А нельзя было этого восточного ароматизатора послать подальше?
— Нельзя.
Пока Федор искал в карманах ключи от машины, пока они усаживались на мягкие кожаные сиденья, пока он заводил мотор, Мила выжидающе на него смотрела. Поймав в зеркале заднего вида ее взгляд, Федор отрезал:
— Я сказал – нельзя.
Мила поняла, что забрасывать его вопросами бессмысленно. Можно было бы надуть губы, напустить на себя оскорбленный вид – в конце концов, кому Федор может доверять, если не ей? Хоть раз она позволила в себе усомниться – и не за время их совместной работы, а за всю жизнь? Но с Федором подобные штучки не срабатывали – пожмет плечами и включит музыку погромче, да и Мила устраивать такого рода спектакли не умела.
— Что ты мне всегда говорил? — Мила хитро улыбнулась.
— Что?
— Не делай выводов, пока не увидишь полной картины.
— Садись, пять. И?
— И мы пока понятия не имеем, что из себя представляет эта Дина. Может, она отличная девчонка. Может, у нее призвание – быть секретаршей. Может...
— Может, — перебил Федор. — Но мне проще поверить, что в заповедных зонах единороги водятся. Мил, у меня просьба: сделаешь так, чтобы я ее не слышал, ладно?
«Отлично, Федька договаривался, а мне ее развлекать», — подумала Мила, но вслух сказала:
— Без проблем. Только подскажи, где кляп купить?
— Зачем покупать? Я тебе одолжу из собственной коллекции.
Они переглянулись и усмехнулись – одинаково, уголком рта.