Хранитель ордена Юншэн

В главе присутствуют описания трупов!

Найти младших заклинателей ордена Юншэн было так же легко, как солнце на небе в ясную погоду. Четверо учеников укрылись в саду, расположившись за одном из столиков. Трое из них играли в карты и лишь Сюэ сидел немного поодаль, сонно прикрыв глаза. На чёрной одежде юноши ярко выделялся такой же спящий, как и сам Сюэ, большой пушистый и белый кот.

Алая лента, что удерживала высокий хвост была ослаблена и край её выглядел весьма потрёпанным. Нефритовые бусы, которые обычно были на шее Сюэ лежали сейчас на столе. Зелёные крупные бусины отливали медью в лучах почти зашедшего солнца. Тут же было видно и порванное золотое крепление, и разорванную игривыми кошачьими лапками нить.

Спокойные посиделки тут же нарушил крик Шэньяня. Вскочивший со своего места, ученик грозно смотрел на сидящую напротив него Амэю.

– Я уже всё тебе отдал! Ты точно мухлюешь, ну не возможно одержать столько побед подряд!

В чёрных глазах отражалось недовольство и гнев. Казалось, что в эту секунду с неба спустятся густые грозовые тучи и накроют собой всю землю.

– Шисюн[1] просто не умеет играть. Признай поражение.

Девушка игриво улыбнулась. Обычно тихая и скромная Амэя за азартной игрой всегда была подобна хитрой лисице. В эти редкие моменты демоническая кровь в ней вспыхивала ярким пламенем. И пусть она была лишь далёким предком, а сущность демона-лисы давно разбавила кровь простых людей, в ней, как ни в ком другом из её родственников, она проявлялась ярко и своеобразно.

В изумрудных глазах появлялись пламенные искорки хитрости, напоминая распустившиеся бутоны бархатца. Амэя поправила выбившуюся из-за уха белую прядь и слегка склонила голову. Её слова, движения и взгляд, которые были обращены к сопернику в этой карточной схватке провоцировали и заставляли действовать безрассудно.

Шэньянь уже заведомо потерпел сокрушительное поражение и чтобы он сейчас ни поставил на кон – ему ни за что не отыграться. Мешочек серебряных монет, сандаловая шпилька с золотом и нефритом, нефритовая серьга, собственная обувь... Единственное, что он не проиграл помимо одежды – свои парные клинки и Юнъина, который сидел рядом, наблюдая за происходящим.

Однако так просто Шэньянь сдаваться не желал. Ему казалось, что сейчас его собственная честь стоит на кону и если он не победит хотя бы единожды, то больше не отмоется от этого позора никогда. Другое дело, играй он с незнакомцем, однако же видеть соучеников, которые будут знать о его неудаче, ему предстоит ещё достаточно долго.

Амэя сняла с пояса свою катану и положила на стол, давая понять Шэньяню, чего именно она от него ждёт и что на его одежду играть абсолютно не хочет.

– Ты же потом мне их вернёшь?

Амэя призадумалась, стуча ноготком по чёрным ножнам своего меча. В изящной золотистой гарде отразилась улыбка. Сейчас было сложно распознать принадлежала ли она милой и застенчивой девушке или же хитрой лисице.

– Отдам их господину Цзяньшэню, думаю он вернёт тебе на тренировке после праздника.

Поджав губы, Шэньянь тут же начал метать взгляды на всё, что его окружало в поисках чего-то, что было бы равноценно его парным мечам.

– Юнъин, я одолжу!

Без разрешения ученик выхватил с пояса меч у своего шиди[2] и положил на стол. Чужая вещь не была столь близка сердцу, а значит можно было и смело её проиграть? Однако же сделал это Шэньянь отнюдь не потому, что боялся поставить свои клинки, а лишь потому, что последствия проигрыша прозвучали как куда более серьёзная угроза жизни и здоровью, чем просто насмешки, о которых он думал ранее. Пусть мечи хорошие, но это всего лишь кусок металла в сравнении с вероятно искалеченными руками, если придётся возвращать их через второго заместителя главы.

– Ты играешь, причём тут мой меч?

Глаза Юнъина расширились от осознания своего положения.

– Почему проиграешь ты, я последствия будут у меня?

– Глава всегда говорил, что мы должны выручать и помогать друг другу. Поэтому, мой дорогой шиди, я невероятно рад твоей поддержке и вере в меня.

– Да с чего ты вообще взял, что я в тебя верить буду?

Правой рукой схватив соученика за рукав, он пытался его остановить и вернуть свой меч. Однако как бы он ни пытался выдернуть из орлиных лап то, что принадлежало ему, хватка становилась лишь крепче.

Лицо Шэньяня внезапно смягчилось и расслабилось, после чего он выдал спокойным голосом:

– Мы с тобой как пест и ступка[3], к чему же все эти препирательства? Этот ученик обязательно выиграет, можешь не сомневаться.

Юнъин лишь закатил глаза, недовольно смотря на своего товарища, но ничего больше не сказал. К подобным выходкам Шэньяня он уже был привычен и в очередной раз не было смысла заманивать кошек и дразнить собак[4] – это ни к чему бы не привело. Ему оставалось лишь уповать удачу или благоразумие Амэи. Но больше всего Юнъин надеялся на то, что сейчас что-то произойдёт и эта дурацкая игра закончится.

Наблюдавший за этим Илин стоял буквально в паре шагов за спинами Шэньяня и Юнъина, однако эти двое его даже не замечали. Амэя же лишь на миг задержала взгляд на главе, однако не выдала его. Подкравшись сзади, Илин тут же приобнял за плечи учеников, от чего те продрогли.

– Ифу за вами пришёл.

Тихий и ледяной тон был совсем недобрый, да чего уже там, он был жутко пугающим! После этой фразы ученики были бледны как мертвецы. Ещё немного и, казалось, души обоих покинут тело.

– Кажется моё сердце сейчас остановится.

Шэньянь побледнел, после чего покосился вбок и чуть было не свалился на землю.

– Дурак, рано ещё! – тут же возмутился подхвативший его Юнъин.

Илин поднял взгляд с парней, на сидящую напротив Амэю. Она лишь хитро улыбнулась, после чего склонилась, приветствуя главу.

– Глава... а, нет, простите, ничего!

Юнъин было хотел пожаловаться на безобразное поведение своего шисюна, однако тут же прикусил себе язык. В этом году ему уже исполнится шестнадцать, а он чуть было не начал плакаться главе ордена, как маленький ребёнок! Пусть его бы никто за это и не пристыдил, однако же ему самому внезапно стало не по себе от осознания, что так делать уже точно нельзя.

Шэньянь же был старше прочих учеников ордена и сейчас ему было двадцать три, однако вёл порой он себя хуже ребёнка. В свои годы он был весьма безответственен и ленив. И даже сейчас, когда пришёл глава, его притворство о беспомощности продлилось всего мгновение и он тут же вновь схватился за карты.

– Если проиграешь меч Юнъина, то будешь отправлен в архив на полгода.

Этот ученик был неисправим, как его ни наказывай. Пять лет назад он попал в орден из клана на юге империи. Это было временное решение в попытке исправить характер Шэньяня, однако же, казалось, что за проведённые годы в ордене Юншэн, он словно бы стал ещё более распущен и не податлив дисциплине.

Шэньянь ничего не ответил на угрозы главы, но и продолжать не стал. Недовольно скривив лицо, он отодвинул меч в сторону шиди и положил карты на стол.

– Глава, ты испортил всё веселье!

– Сегодняшнее веселье и празднование нового года у вас двоих только впереди.

Хватка Илина была крепкой и он тут же пресёк жалкую попытку бегства, схватив Шэньяня за ворот одежды, подобно маленького котёнка за шкирку.

От всей этой суматохи проснулся и Сюэ. Шум и крики, которые не беспокоили его всё это время сейчас стали тише и куда больше помешали сну. Разлепив глаза, Сюэ смотрел на этот мир словно наивный месячный котёнок. Он хотел было встать, дабы поприветствовать главу, но был остановлен быстрым жестом.

– Амэя, Сюэ, я у вас одолжу этих двоих?

Амэя растеряно кивнула, Сюэ же лишь отстранённо посмотрел на товарищей и так же бесчувственно им помахал рукой, будто провожал в последний путь своих врагов.

– Глава, а нас ты спросить не хочешь? Мне и здесь хорошо было, я не хочу никуда идти!

Слова Шэньяня звучали грубо и неприятно. Он пытался сопротивляться и выдираться, однако же мог он воспротивиться главе ордена? Конечно, своё мнение имело вес, однако же столь хамское поведение и пренебрежение уважительным обращением сводило на нет любую попытку отказаться от нежеланной прогулки.

Оттащив Шэньяня подальше к границе деревни Чайных листьев, глава тут же выпустил его из рук. Ученик некоторое время пытался отдышаться и не было понятно пытается ли он вызвать жалость и сочувствие или действительно ему ворот одежды передавил горло. Но не мог же заботливый глава действительно так сильно тянуть! Порой, даже когда хотелось грубой силой приструнить ученика, Илин ни за что не поднимал руку и от того даже столь неприятный жест вряд ли смог бы и на половину сравнился с затягивающейся на шее петле .

– Вы хотели поговорить о недавнем происшествии? – догадался Юнъин, пока его товарищ продолжал притворяться.

– Да. Только ответьте мне сейчас честно. Это был единственный раз, когда вы столь самовольно пошли?

– Что вы, глава! Это был первый раз, не стоит вам так сильно переживать. – Голос юноши был уверенный и его слова были призваны успокоить Илина, однако как бы тот ни пытался, в младших учениках глава ордена по-прежнему не мог разглядеть детей. – Вы зря пришли, такой пустяк не стоит вашего беспокойства. Мы уже и сами можем делать обход по границе.

– Меня интересует то, что вы рассказали Ямато и утаили от меня. Хочу посмотреть на то, что вы нашли.

– Не нервничай так, глава! Всего лишь кучка искалеченных трупов! Ахахаха!

Поведение Шэньяня начинало всё больше выходить за рамки. Стоило отвести от него взгляд, на несколько мгновений, переключившись на Юнъина, как он стал ещё более раскрепощённым и наглым. Не то, чтобы такого не было ранее, но уровень своевольства начал переполнять чашу дозволенности.

Проигнорировав последние слова ученика, Илин направился дальше к границе империи с Цзыша. Какой-то явной черты в землях не было, всё лишь условность, отмеченная на карте серединой густого леса. Вот деревня Чайных листьев – территория империи Айжень, а вот деревушка гробов – королевство Цзыша. Они были как небо и земля, но существовали рядом так многие годы.

Название это, конечно, было условным для ордена. Как на самом деле именовали то поселение никому не было интересно. С Цзыша у Айжень связь только в том и была, что их мертвецы забегали на территорию империи, а других дел Илин не желал иметь с этой страной. Заклинателей пустыни он глубоко уважал, но это не относилось к безответственным простым людям, не внимавшим советам уже не один год.

– Что-то здесь совсем тихо.

– А было иначе? – голос Илина прозвучал ровно. Он вновь подозревал, что ученики что-то недоговаривали и пытались сокрыть часть правды во благо спокойствия главы.

– Просто... – Юнъин несколько замялся и его голос изначально казался неуверенным. Он то ли действительно что-то скрывал, то ли сомневался в сделанных им наблюдениях и не желал разочаровать главу глупостью своих размышлений.

– Говори как есть. Даже если это мелочь или глупость – ничего страшного.

– В прошлый раз были слышны хоть какие-то звуки из соседней деревни, а сейчас совсем ничего.

– Как они могли быть слышны? Отсюда до селения не меньше десяти ли[5]. Даже если это было празднование, вряд ли вы бы что-то услышали.

«Только если крики...» – мелькнувшая мысль показалась несколько несуразной. Кто бы мог так сильно кричать, чтоб могли услышать люди даже на несколько ли?

Юнъин задумался и после больше не озвучивал своих мыслей. Тон главы его нисколько не оскорбил, но теперь ему и самому казалось, что в прошлый раз шум был лишь иллюзией или звуками леса.

Чаща уже окружила со всех сторон и пробивающийся сквозь густые ветки лунный свет лишь немного освещал тропу. Лес был густой, мрачный и настолько чёрный, словно бы всё вокруг залили тушью. Гадкие тени расползались в разные стороны и качались в такт с деревьями и кустарниками, подгоняемые усилившимся ветром. Невдалеке слышался трест сухих веток и редкие крики ночных птиц.

Лес не казался живым, а скорее доживавшим свой век сухим старичком, скрипевшим от каждого движения. Ещё несколько дней и он начнёт молодеть, зеленеть и оживать от долгой спячки после холодной практически бесснежной зимы.

– Мы уже почти дошли до того места. За теми деревьями была поляна откуда пришли мертвецы.

Юнъин кивнув в сторону массивных клёнов, видневшихся на горизонте в паре десятков шагов.

– Давайте тогда ускоримся. Если закончим раньше, то успеете вернуться к началу сегодняшнего представления.

В этот момент со стороны послышались странные шорохи и рык. Следом раздался собачий лай и из кустов, выбежала большая псина. Серая шерсть была взъерошена, окровавленная морда скалилась, обнажая длинные клыки. Животное больше походило на волка. Прыгнув вперёд, казалось, что псина вцепится в ногу и отгрызёт её, однако же ступив на левую лапу, тут же завалилась вбок и чуть ли не свалилась. Окровавленная лапа оставляла след, что тянулся вслед за собакой. Найдя равновесия, она пронеслась так быстро, что Шэньянь тут же вцепился в спокойно стоящего главу.

Словно девица в беде, он повис на шее Илина, чуть ли не оказавшись на руках. И этот человек ещё недавно утверждал, что не боится нечисти и мертвецов! А в итоге испугался какой-то раненной собаки!

– Теперь я понимаю кто там на самом деле плёл байки о большой твари, порвавшей трупы. Шэньянь...

– Да?

– Ты точно в клане был лучшим?

– Конечно!

– Отцепить от меня.

Хватка ученика не ослабла ни чуть, а стала лишь крепче. Одна его рука схватила главу за шею, вторая была где-то на груди. Он пытался даже зацепиться ногами, словно за дерево, но в итоге лишь обступил Илина, не позволяя двинуться.

Илин тяжело вздохнул и тут до него дошёл крайне странный запах. Когда они были в деревне он его не замечал из-за благовоний, но до первой их встречи сегодня этого аромата тоже не было.

– Шэньянь, ты пил?

– Нет, что ты!

Илин недовольно посмотрел на ученика. Когда тот говорил, то выдохнул новую порцию аромата вина. Он него им разило достаточно сильно. Возможно даже, что и уходя он был ещё не так пьян, однако же по пути его поведение крайне сильно изменилось. Внезапная смелость и наглость были не просто частью характера, а высвободившимися чувствами, после расслабления разума вином.

– Я не пил. Честно!

– Простите глава. Я не заметил... Мы пили только чай, ума не приложу как так вышло!

Юнъин тут же склонился, словно бы это он выпивал во время праздника. Нарушил запрет один ученик, а взял на себя вину второй. Словно бы был в ответе за него и должен был постоянно нянчиться.

– Ты не виноват в безрассудствах Шэньяня. Если он помрёт от своей глупости, тут его и оставим.

Голос был холодным и бесстрастным. Это решение звучало будто бы окончательный приговор о казни, словно Илин пусть и не знал покалечится этот ученик или нет, но в орден не вернётся, потому что в случае неудачи глава сам его добьёт. Но это вероятнее служило предупреждением об осторожности, чем угрозой, ведь отпускать одного Шэньяня теперь было опасно и проще было взять с собой и проследить.

– Глава, это жестоко!

Шэньянь был чуть ли не в слезах. Под действием алкоголя его актёрский талант достигал пика и вся наигранность испарялась, оставляя искреннее притворство.

– Я тебя уже просил, слезь с меня!

Илин попытался отодвинуть от себя пьяного Шэньяна, но казалось что тот приклеился к нему, подобно жуку, завязшему в смоле. Не может же он его грубо толкнуть на землю! Однако и продолжить путь в таком положении просто невозможно.

В кустах в это время вновь послышался шорох. Собака только что убежала, а теперь осталось нечто, что преследовало её.

Мертвец, который вылез, перебирал руками по земле, пытаясь подобраться к живым поближе. Ног у трупа не было, как в общем и половины тела. Рваная рана кровоточила, прокладывая за мертвецом красную зловонную дорожку. Кишки, тянувшиеся за мертвецом, уже натянулись и он застыл. Пытаясь ухватиться руками за тех, кто был вне зоны досягаемости, мертвец выглядел жалко, словно прикованная дикая тварь, которая жаждала чужой крови, но чем больше тянулась, чем больше давил ошейник.

Юнъин выхватил меч и хотел было отрубить твари голову, но Илин его опередил, раздавив череп ногой.

Оторвав наконец от себя Шэньяна он попросту не успел выхватить меч, который собой закрывал юноша. Но и без него справиться с доживающим свои посмертные часы было не сложно. Разлагающаяся плоть тут же пала и больше не барахталась. Половина мертвеца обычно не могла двигаться дальше, лишь немного содрогалась в предсмертных муках закончившейся второй «жизни».

Илин склонился у трупа, изучая. По всему телу распространились странные язвы и крупные рванные раны. Позвоночник был разорван и раздроблен. Внешне увечья действительно были куда более крупные чем от водившихся здесь зверей или той шавки, что выскочила на них.

– На зверя не похоже, слишком большой разрез.

Илин нахмурился и на красивом светлом лице проступило непонимание странных следов на человеческой коже. В темноте было плохо видно, однако же он точно был уверен, что эти странные язвы и волдыри были зелёного цвета. Болотистые и тёмные, как у жабы.

– Это точно призраки земляных драконов! Они злятся на нас, что мы заняли их земли!

Голос Шэньяня звучал противно и глупые слова раздражали. Сколько же он выпил, чтоб нести такую чушь? По меньшей мере три кувшина, не меньше! Но было похоже, что это было не вино, а уксус, который в конечтом счёте просто растворил мозг этого дурака.

– Ты записался к Фу Сюин в ученики?

– Нет, я не самоубийца!

– А судя по фантазии ты её частый гость.

Фу Сюин любила придумывать различные истории, однако предпочитала всегда из писать, а не выдумывать небылицы на ходу, выдавая за чистую монету.

– Эта женщина...

Юнъина прошиб холодный пот и он так сильно побледнел, что даже в этом мраке его стало видно более отчётливо.

– В последний раз, когда мы виделись, она меня оставила на растерзание Шинчу! Ещё немного и меня бы задушили лентой.

Рука Юнъина непроизвольно коснулась шеи. Следа там уже давно не было, но воспоминания и чувства были всё ещё свежи.

– Сочувствую.

Илин слегка ухмыльнулся, чего не было слышно в его голоса и не видно во мраке. Те кто рвали драгоценные творения Шинчу были либо бесстрашными, либо глупцами. В бою подобного не избежать, ткань есть ткань, но это не случай Юнъина.

Шинчу была портным ордена и всю форму и даже ткани для неё изготавливала сама. Качество её изделий было на высоте и разорвать ткань, просто зацепившись, было невозможно.

Чаще всего одеяния Юнъина страдали во время тренировок с парным оружием. Цепи, которые они использовали с Хаяоняо давались крайне сложно и часто цепляли длинные рукава, волосы и подол. Именно по этой причине Юнъин однажды решился срезать свои длинные локоны, а после, чтоб одежда существовала в этом мире хотя бы на пару тренировок дольше, отказался от излишне длинного рукава.

– Не переживай, Цзяньшэнь обязательно обучит тебя использовать цепи. Так что, ещё немного и Шинчу перестанет тебя трогать.

Голос главы прозвучал искренне по-доброму. Он был мягок и заботлив. Даже не видя лица Юнъина, Илин чувствовал исходящее от того тепло и надежду, но ответ прозвучал сдержанно и скромно:

– Этот ученик благодарен за веру в него!

Повторно осмотрев мертвеца, глава не обнаружил на теле ничего нового. Но взгляд всё так же цеплялся за странные следы. Неужели всё же с этим как-то связаны Хайлань бао? Странно это всё.

Махнув ученикам рукой, чтоб те следовали за ним, Илин двинулся по узкой тропинке. Именно с этой стороны выполз мертвец. Дорога, ведущая в деревню уже давно заросла и была труднопроходимой. Два селения были совсем рядом, если сравнивать расстояние с другими деревнями и городами, но после разделения этих мест границей связь с каждым годом всё больше слабла и в какой-то момент люди стали друг другу чужими.

Тропа выводила на открытую поляну, куда хорошо проникал лунный свет. Однако же он нисколько не помогал рассмотреть дорогу, застланную густым белым туманом.

На миг показалось что среди поляны мелькнул высокий неясный силуэт. Не став дожидаться, пока на них кто-то нападёт из неизвестности, Илин взмахнул рукой, призывая ветер, который рассеет эту пелену. Силуэт растворился, а в направлении дальше зашуршала листва.

Шэньянь в этот же момент закричал, но его рот пыл накрыт ладонью Юнъина. Шиди тоже было не по себе от увиденного, но разве был смысл кричать? Это бы никак не избавило их от ужаса, скрытого ранее густым туманом. Когда они были здесь днём, то трупы были лишь разодраны и, пусть выглядели мерзко, сейчас это было ещё хуже.

Вся поляна была усеяла разорванными мертвецами, напоминая собой некую кашу. Кровь, смешанная с землей, казалось бурлила как кипящий алый суп. Это месиво пузырилось, а куски гниющей мертвечины то и дело поднимались и опускались вместе с пузырями. Когда самые большие из них надувались, то резко лопались и частички «супа» разлетались в разные стороны.

В этом котле, в который превратилась поляна, были части тела на любой вкус. Плавали и кости, и даже были цельные ноги и руки. На поверхность всплывали глаза и поедаемые трупными червями человеческие внутренности. Масса бурлила, словно единый живой организм.

Взгляд зацепился за зелёные части тел, которые явно не принадлежали человеку. Это была кожа и несколько пальцев, но по таким странным кускам казалось сложно определить хоть что-то. Ведь не у одно водной твари могут быть такие части, а копаться и искать хоть что-то более целое желания не было и вовсе.

Исходящий от «супчика» аромат, казалось, был способен выесть глаза и прожечь всё лицо до костей. Дышать этим было не только противно, но и вредно. Прикрыв лицо платком, Илин приказал ученикам сделать так же и они пошли как можно быстрее по краю.

Ступая дальше, глава осматривался по сторонам, пытаясь заметить что-то странное. Взгляд уловил несколько капель, сорвавшихся в кровавое озеро с ближайшего дерева. На ветвях то тут, то там висели гнилые части тел. Головы с застывшими на искажённых лицах гримасами страха и ужаса смотрели на проходящих мимо заклинателей своими пустыми глазницами. Казалось, они хотели что-то сказать и предупредить, но уже были просто не в состоянии.

Всё казалось куда более ужасно, чем можно было подумать изначально. Здесь и сейчас было по меньшей мере пять десятков трупов. Двое учеников с таким может быть и справились, но Илин верил, что самолично они убили лишь парочку. Всё то, что было на поляне, не было их рук делом.

– Дальше пойдём по пути, откуда пришли мертвецы. Они точно с кладбища в деревне, надо выяснить что там произошло.

На Илине была привычная маска спокойствия. Увиденное его нисколько не напугало, а скорее подгоняло к тому, чтобы скорее раскрыть истину произошедшего накануне.

– Тень тоже в той стороне скрылась.

Голос Юнъина звучал обеспокоено. Высокая чёрная тень словно бы заманивала куда-то, как казалось ученику и он несколько беспокоился от встречи с чем-то, чего раньше не видел. Однако же глава не видел какой-то угрозы во встреченном ими создании.

– Да ладно тебе, дурак, призраков боишься что ли?

Пьяный Шэньян облокотился на Юнъина. Двое учеников начали привычно спорить, будто бы уже и забыли куда и зачем пошли.

Илин обернулся в сторону деревни чайных листьев. Её не было видно отсюда. Позади лишь лежала тёмная тропа, окроплённая кровью.

Сноски

1. Шисюн – старший брат, но родственная связь не подразумевается.

2. Шиди – младший брат, противоположное от «шисюн».

3. Неразлучны как пест и ступка – о крепкой дружбе.

4. Заманивать кошек и дразнить собак – вызывать ссору.

5. 10 ли = 5 км.

Автору есть что сказать

Ещё ни одна глава меня так не выматывала и я даже не знаю почему именно эта меня так измотала и я не могла её начать, а после и закончить очень долго.

Возможно так сложно только потому что это начало, а может быть и потому, что сюжет ещё не сильно закрутился. Я надеюсь, что со следующей главы мне станет легче, но вообще надо пережить первую арку хахаха

Но вообще, мне кажется, надо меньше думать и зацикливаться, а то так можно и головой поехать, в итоге не дойдя до самого вкусного в истории. Надеюсь мне хватит дня с этим разобраться, а вам достанет терпения подождать пока этот автор раздуплится и будет делать всё стабильно и вовремя без нервов!