Глава 4. Почему?
«Я найду тебя» – когда-то шептал он, маленький, с растрёпанными волосами, с грязными коленками и отчаянием в глазах. Мы тогда не понимали многого, но чувствовали: нас разлучают. И это навсегда. Или надолго. И он дал мне эту звезду - вместо кучи обещаний.
Я никогда не носила её в универ. Считала это сентиментальностью. Детской слабостью. Но той ночью, в тишине, что-то дрогнуло. Что-то потянуло внутри. Будто я вдруг устала притворяться, что мне это не нужно. Как будто ко мне пришло осознание, что нужно напомнить себе кем я была до того, как надела маску.
И я надела её.
Под свитер. Ближе к сердцу. Без слов. Без цели.
***
На следующий день всё было как обычно. Почти.
Мы с Демитрой вбежали в аудиторию за минуту до начала. Я чувствовала себя намного иначе: будто бы со мной было что то новое, даже если этого никто не видел.
Том уже сидел. Спокойный, холодный, сосредоточенный. С той самой прямой спиной, как будто его чувства умеют маршировать. Я не искала его взгляда. Села как обычно, достала тетрадь, ручку.. и почувствовала, как цепочка слегка натянулась под горлом. Подвеска выпала из под воротника кофты и теперь была снаружи. И в этот момент я почувствовала – он смотрит.
Мельком. Резко. Быстро. Будто что-то ударило внутри.
Я не подняла глаз. Сделала вид, что не заметила. Но почувствовала его взгляд на своей шее. Острый, будто выстрел. Он увидел.
Он узнал.
А потом – ничего.
Пауза длилась всего секунду. Или меньше. А потом Том повернулся к своим записям, и его лицо стало таким же, как всегда. Ни гнева, ни радости. Он просто отвернулся, и... всё.
Я сидела в той же позе, с тем же взглядом на доску, но внутри всё невыносимо дрожало. Он заметил. Заметил – и ничего не сделал.
***
— Ты чего такая заторможенная? – спросила Демитра позже, когда мы вместе шли в столовую. — Я уже дважды рассказала тебе, как Джейсон чуть не вылил на себя кипяток. Ты даже не ухмыльнулась!
— Извини, – пробормотала я. — Думаю о другом.
— О ком?
Я не ответила. Демитра прищурилась, но настаивать не стала.
— Ладно, – сказала она после паузы. — Я знаю, что ты снова думаешь про Тома. Только, прошу тебя, не закапывайся в это. Он не стоит того, чтобы ты забывала, как смеяться.
Кивок. Я слышала. Понимала. Но где-то глубже - не могла согласиться. Не потому-что Деми не права. А потому, что всё было не так просто. Эта подвеска - это не про Тома сейчас. Это про то, кем я была. Кем он был. Кем мы были.
И он увидел.
Значит, он тоже помнил.
Помнил, и решил остаться холодным.
———————————
Вечером, сидя с Демитрой на подоконнике и обсуждая курс философии, подруга грозно комментировала сумасшедшие идеи Клиффорда. Я молчала.
— Ты опять отключилась, — заметила Деми, заглядывая мне в лицо. — Скажи уже, ты подумаешь хоть раз о чём-то, кроме него?
— Я думаю! — Мягко ответила я. – Просто не всегда могу это объяснить.
— Знаешь, что я думаю? – Девушка потянулась за печеньем. — Есть такой тип людей: ты им даёшь сигналы, ты им - доверие, ты им - себя.. А они делают вид, что ничего не происходит. Потому что боятся. Потому что удобнее быть равнодушным. Это проще. Не надо ничего чувствовать, не надо за что-то отвечать. Вот и он такой.
Я ничего не сказала. Чувствовала: всё куда сложнее. И в этом молчании Тома — может быть, и страх, и равнодушие, и память.
Почему?
Я не знала. Может быть, он думает, что мы больше не те дети. Что звезда — всего лишь металл. Что время уничтожает всё.
Но я не верила в это. Время не уничтожает. Оно просто делает нас тише. Осторожнее. Но если сердце когда-то было связано – даже спустя годы, оно всё равно отзовется.
Её — уже отозвалось.
А его — пока молчит.