Племянник Чародея
Глава 1
О ТОМ, КАК ДЕТИ ОШИБЛИСЬ ДВЕРЬЮ
Повесть эта о том, что случилось, когда твой дедушка был маленьким. Она очень важна, потому что без неё не поймёшь, как установилась связь между нашим миром и Нарнией.
В те дни Шерлок Холмс ещё жил на Бейкер-стрит, а патер Браун ещё не расследовал преступлений. В те дни, если ты был мальчиком, тебе приходилось носить каждый день твердый белый воротничок, а школы, большей частью, были ещё хуже, чем теперь. Но еда была лучше; а что до сластей, я и говорить не стану, как они были дёшевы и вкусны, - зачем тебя зря мучить. И в те же самые дни жила в Лондоне девочка Полли Пламмер.
Жила она в одном из домов, стоявших тесным рядом. Как-то утром она вышла в крошечный садик позади дома, и мальчик из соседнего садика подошёл к самой изгороди. Полли удивилась: до сих пор в том доме детей не было, там жили мисс и мистер Кеттерли, старая дева и старый холостяк. И вот Полли удивлённо посмотрела на мальчика. Лицо у него было грязное, словно он копался в земле, потом плакал, потом утерся рукой. Примерно это, надо сказать, он и делал.
- Здравствуй, мальчик, - сказала Полли.
- Здравствуй, - сказал мальчик. - Как тебя зовут?
- Полли, - сказала Полли. - А тебя?
- Дигори, - сказал мальчик.
- Ой, как смешно! - сказала Полли.
- Ничего смешного не вижу, - сказал мальчик.
- А я вижу, - сказала Полли.
- А я нет, - сказал мальчик.
- Я хоть умываюсь, - сказала Полли. - А тебе вот надо умыться, особенно... - и она замолчала, потому что хотела сказать: "... после того, как ты плакал", но решила, что это невежливо.
- Ну и что, ну и ревел! - громко сказал Дигори; ему было так худо, что чужое мнение уже не трогало его. - И сама бы ревела, если бы жила всю жизнь в саду, и у тебя был пони, и ты бы купалась в речке, а потом тебя притащили в эту дыру...
- Лондон не дыра, - возмутилась Полли.
Но Дигори так страдал, что не заметил её слов.
- ...И если бы твой папа уехал в Индию, - продолжал он, - и ты бы приехала к тёте и дяде, а он сумасшедший, да, самый что ни на есть, и все потому, что за мамой надо ухаживать, она очень больна...и...и... - Лицо его перекосилось, как бывает всегда, если пытаешься не заплакать.
- Прости, я не знала, - смиренно сказала Полли и помолчала немного, но ей хотелось отвлечь Дигори, и она спросила: - Неужели мистер Кеттерли сумасшедший?
- Да, - сказал Дигори, - или ещё хуже. Он что-то делает в мансарде, тётя Летти меня туда не пускает. Странно, а? Но это ещё что! Когда он обращается ко мне за обедом - к ней он и не пробует, - она говорит: "Эндрью, не беспокой ребенка", или "Дигори это ни к чему", или "Дигори, а не поиграть ли тебе в садике?".
- Что же он хочет сказать?
- Не знаю. Он ни разу не договорил. Но и это не все. Один раз, то есть вчера вечером, я проходил мимо лестницы - ох и противно! - и слышал, что в мансарде кто-то кричит.
- Может быть, он там держит сумасшедшую жену?
- Да, я тоже подумал.
- А может, он печатает деньги?
- А может, он пират, как в " Острове сокровищ", и прячется от прежних друзей...
- Ой, как интересно! - сказала Полли. - Вот не знала, что у вас такой замечательный дом
- Тебе интересно, - сказал Дигори, - а мне в этом доме спать. Лежишь, а он крадётся к твоей комнате... И глаза у него жуткие.
Так познакомились Полли и Дигори; и поскольку были каникулы, а к морю в тот год никто из них не ехал, они стали видеться почти каждый день.
Приключения их начались потому, что лето было на редкость дождливое. Приходилось сидеть дома, а значит - исследовать дом. Просто удивительно, сколько всего можно найти в доме или в двух соседних домах, если у тебя есть свечка. Полли знала давно, что с её чердака идёт проход, вроде туннеля: с одной стороны - кирпичная стенка, с другой - покатая крыша. Свет проникал туда через просветы черепицы, пола не было, ступать приходилось по балкам. Под ними белела штукатурка, а если станешь на неё, провалишься прямо в комнату. До конца туннеля Полли не ходила, а в начале, сразу за дверцей, устроила что-то вроде пещеры контрабандиста. Она натаскала туда картонных коробок и сидений от сломанных стульев и положила между балками, как бы настлала пол. Там она хранила шкатулку с сокровищами и повесть, которую она писала, и несколько яблок; там любила выпить имбирного лимонада - какая же пещера без пустых бутылок?
Дигори пещера понравилась ( повесть ему не показали), но ему хотелось залезть подальше.
- Интересно, - сказал он, - докуда можно дойти? Дальше твоего дома или нет?
- Дальше, - сказала Полли, - а докуда, не знаю.
- Значит, мы пройдем все дома насквозь.
- Да, - сказала Полли. - Ой!..
- Что такое?
- Мы в них залезем.
- И нас схватят, как воров. Нет уж, благодарю.
- Ох, какой умный! Мы залезем в пустой дом, сразу за твоим.
- А что там такое?
- Да он пустой, папа говорит, там давно никого нету.
- Посмотреть надо, - сказал Дигори. На самом деле боялся он гораздо больше, чем можно было предположить, судя по его тону. Конечно, он подумал, как и вы бы подумали, о том, почему в этом доме никто не живёт; думала об этом и Полли. Никто не сказал слова "привидения", но оба знали, что теперь отступать стыдно.
- Идём? - сказал Дигори.
- Идём, - сказала Полли.
- Не хочешь, не иди, - сказал Дигори.
- Нет, я пойду, - сказала Полли.
- А как мы узнаем, что мы в том доме?
Они решили пойти на чердак и, шагая с балки на балку, отмерять, сколько балок приходится на комнату. Потом они отведут балки четыре на промежуток между чердаком и комнатой служанки, а на саму эту комнату - столько, сколько на чердак. Проделав такое расстояние дважды, можно сказать, что миновал оба дома и дальше идёт уже тот, пустой.
- Не думаю, что он совсем пустой, - сказал Дигори.
- А какой же?
- Кто-нибудь там скрывается, а выходит ночью, прикрыв фонарь. Наверное, шайка... жуткие злодеи... они от нас откупятся... Нет, не может дом стоять пустой столько лет. Это какая-то тайна.
- Папа думает, там протекают трубы, - сказала Полли.
- Взрослые всегда думают самое неинтересное, - сказал Дигори.
Теперь при дневном свете, как-то меньше верилось в привидения - не то что в пещере, при свечах
Измерив шагами чердак, они записали, что вышло, и у каждого вышло иначе. Как-то они свели результаты воедино, однако я не уверен, что и тут получилось правильно. Слишком хотелось им начать исследование.
- Ступай потише, - сказала Полли, когда они полезли в проход.
Ради такого случая каждый взял по свече (у Полли в тайнике их было много).
Проход был пыльным, и темным, и холодным. Полли и Дигори ступали с балки на балку молча, только иногда шептали: "Теперь твой чердак" или "Наш дом мы почти прошли". Они не споткнулись ни разу, и свечи у них не погасли, и дверцы в кирпичной стене они достигли, только на ней, конечно, не было ручки, потому что никто не входил в нее снаружи. Однако внутри ручка была, а снаружи торчал шпенёк ( такой бывает внутри шкафа).
- Повернуть его? - спросил Дигори.
- Если ты не боишься, - сказала Полли, - а то я поверну.
Обоим стало жутковато, но отступить они не смогли бы. Дигори не без труда повернул шпенёк. Дверь распахнулась, и солнечный свет ослепил их. Потом, к большому своему удивлению, они увидели, что перед ними не пустой чердак, а простая, хотя и пустоватая комната. Полли задула свечу и ступила туда.
Конечно, потолок здесь был скошен, но мебель стояла самая обычная. Стены не были видны из-за книжных полок, сплошь уставленных книгами, в камине горел огонь ( вы помните, лето было холодное), а перед камином, спинкой к ним, стояло высокое кресло. Между креслом и Полли, посреди комнаты, стоял очень большой стол, а на нём были книги, блокноты, чернильницы, перья, сургуч и микроскоп. Но прежде всего в глаза бросался ярко-алый деревянный поднос, на котором лежали кольца. Разложены они были по два - жёлтое и зелёное, потом промежуток, потом ещё одно жёлтое и ещё одно зелёное. Размера они были обычного, но сверкали ослепительно. Вы и представить себе не можете, как дивно они сверкали. Будь Полли помладше, ей бы захотелось сунуть одно из них в рот.
В комнате было так тихо, что Полли сразу услышала тиканье часов. И всё-таки тихо было не совсем: где-то что-то гудело. Если бы тогда уже изобрели пылесос, Полли подумала бы, что это он и работает за несколько комнат и этажей отсюда. Но звук был приятней, чем у пылесоса, и очень, очень тихий.
- Иди, тут никого нет, - сказала она, и грязный Дигори, моргая, вышел из прохода ( грязной, конечно, была и Полли).
- Стоило лезть! - сказал он. - Совсем он не пустой. Давай уйдем, пока они не вернулись.
- Как ты думаешь, кто здесь живёт? - спросила Полли, указывая на зелёные и жёлтые кольца.
- А какое нам дело! - сказал Дигори. - Давай... - Но фразы он не кончил.
Кресло с высокой спинкой, стоявшее перед камином, задвигалось, а из-за него, как в пантомиме, вылез дядя Эндрью. Они были не в пустом доме, они были в доме Дигори, да ещё и в заповедной мансарде! Дети хором выговорили: "О-о-ой!". Теперь обоим казалось, что иначе и быть не могло, слишком мало они прошли.
Дядя Эндрью был очень высоким и тощим, длиннолицым, остроносым, с необычно блестящими глазами и седыми взъерошенными волосами. Сейчас он казался ещё страшнее, чем обычно. Дигори просто говорить не мог. Полли испугалась меньше, но и ей стало не по себе, когда дядя Эндрью молча прошел к дверям и запер их на ключ. После этого он повернулся к детям, взглянул на них сверкающими глазами и обнажил в улыбке острые зубы.
- Ну вот! - сказал он. - Теперь моя дура-сестрица до вас не доберется.
Полли и не думала, что от взрослых можно такое ожидать. Она ужасно испугалась, и оба они с Дигори попятились к дверце, в которую вошли; но дядя обогнал их - он запер и ее, а вдобавок встал перед нею. Потом он потер руки так, что пальцы затрещали ( пальцы у него были длинные и белые).
- Счастлив вас видеть, - сказал он. - Двое деток. - именно то что мне нужно.
- Мистер Кеттерли, - сказала Полли, - мне пора обедать, меня ждут дома. Отпустите нас, пожалуйста!..
- Со временем, со временем, - сказал дядя Эндрью. - Нельзя упускать такой случай. Мне не хватало именно двух деток. Понимаете, я ставлю небывалый, великий опыт. С морской свинкой как будто бы получилось. Но свинка ничего не расскажет. Да ей и не объяснишь, как вернуться.
- Дядя, - сказал Дигори, - обедать и правда пора, нас станут искать. Вы должны отпустить...
- Должен? - спросил дядя Эндрью.
Дигори и Полли переглянулись. Говорить они не смели, но взгляды их значили: " Ужас какой!" и " Надо его умаслить".
- Если вы нас выпустите, - сказала Полли, - мы придем после обеда.
- Кто вас знает? - сказал дядя Эндрью и хитро усмехнулся. Но тут же передумал.
- Хорошо, - проговорил он, - надо так надо. На что таким детям старый, скучный человек!.. - Он вздохнул. - Если бы вы знали, как мне бывает одиноко. Да что там... Идите, обедайте. Только сперва я вам кое-что подарю. Не каждый день у меня бывают маленькие девочки, особенно - такие милые...
Полли подумала, что он не такой уж и сумасшедший.
- Хочешь колечко, душечка? - спросил ее дядя Эндрью.
- Жёлтое или зелёное? - спросила она. - Какая прелесть!
- Нет, не зелёное, - сказал дядя. - Мне очень жаль, но зелёное я дать не могу. А жёлтое - с удовольствием. Бери и носи на здоровье. Ну, бери!
Полли больше не боялась, дядя был совсем не сумасшедший, а кольца и впрямь прелестны. Она шагнула к столу.
- Смотрите-ка! - сказала она. - Гудит и гудит, как будто сами кольца.
- Какая странная мысль! - сказал дядя и засмеялся. Смех был вполне естественный, однако Дигори не понравилось слишком бодрое, чуть ли не алчное, выражение дядиных глаз.
- Полли, не бери! - крикнул он. - Не трогай!
Но было поздно. Он ещё говорил, когда Полли коснулась одного кольца - и сразу же, без звука, исчезла. Дигори и его дядя. остались одни.