Вредные привычки

Виттория громко выдохнула, буквально падая на мягкий пуфик напротив туалетного столика. Она сделала макияж двадцать минут назад, а выглядела так, будто ее только что разбудили после недели бессонных ночей. По сути, так и было, но Риччи, питавшая надежду на то, что сон восстановится, поняла, что попытки привести в норму свой режим и свою жизнь катятся к чертям.

Виттория смотрела в зеркало и не могла понять, что конкретно не так. Брови идеально уложены, стрелки ровнее, чем автомагистраль, тон лег хорошим слоем, перекрывая темные круги под глазами. Но в глазах отражалось что-то еще, помимо усталости и желания побольше поспать.

Виттория прекрасно знала, что она видела в зеленоватых переливах глаз. То, о чем ей напоминал каждый сантиметр ее спальни. Было странно уже то, что она смогла здесь находиться. Это не та сцена в фильме, когда после первого секса, девушка обходит это место за сорок километров, чтобы ничего об этом не напоминало.

Виттория не видела во всем случившемся ничего такого, чтобы от этого бегать. Единственное неприятное ощущение у нее было связано с небольшой тянущей тупой болью внизу живота. И это первый раз, когда физическая боль не была связана с тем, что внутри разворачивается атомная война. Наоборот, внутри было ровно и спокойно. И это настораживало все больше.

Когда-то, несколько лет назад, Марта ей дала совет, что если при виде человека у тебя появляются бабочки в животе, у тебя начинает кружиться голова от одного его присутствия, когда ты не можешь собрать свой словарный запас в кучу, то пора бежать. Сигнал организма, который буквально кричит о том, что что-то не так, так не должно быть в нормальной ситуации. При виде человека, к которому ты чувствуешь больше, чем просто симпатию, у тебя не должна начинаться паническая атака.

Все, что чувствовала Виттория, было похоже на спокойное озеро, дарующее мир. И это последняя ассоциация, которая могла возникнуть с именем Моретти. Риччи всегда переворачивала себя наизнанку, являя миру свое черное нутро, являя ему, что шипов у нее хватит на них обоих. Но он делал так, что своими ледяными глазами разбивал все внутри девушки. В обычной жизни она продолжала так же презирать его, стараться делать так, чтобы неконтролируемые реакции организма не давили ей на мозг осознанием того, что с ним ничего нет нормального.

Но в моменты, когда она ощущала, что шрамы перестают гореть только от того, что их касается Пабло, Виттория проигрывала внутреннюю войну. Она сдавалась в угоду своему желанию почувствовать хоть что-то кроме постоянного желания отодрать себе кожу. Моретти делал так, что она забывала с ним надеть маску. Он дарил облегчение, даже не задумываясь об этом, а Виттории, в конечном счете, приходилось снова мириться с тем, что все это было временно.

Устав сидеть в тишине, Риччи достала телефон из сумки и включила первую попавшуюся песню из нового плейлиста.  Собственно, еще одна причина, почему она не спала ночью. Виттория вдруг поняла, что ей надоела вся музыка. Все без исключения песни стали напоминать о том, что прошлые месяцы были лишь чертовым трамплинов в эту бездну, где не было ни одного знакомого атома воздуха. Поэтому девушка не нашла ничего лучше, чем с часу ночи перебирать весь Spotify. Это успокаивало - монотонная работа по подбору песен на ближайшие месяцы, пока они тоже не канут в лету, когда придет время для нового потрясения, от которого в жилах застывает кровь.

Но Виттория через час такого сидения в кресле поняла, что это не работает. Она старалась отвлечься от мыслей о том, что она крупно облажалась. Тогда она впервые взглянула на кровать, которая все еще была смята. Первый раз с тех пор, как она вновь вернулась из душа, Виттория решилась подойти к кровати. К материальному доказательству того, что она не придумала. Что это не просто игра воображения, что он, действительно, здесь был.

Риччи старалась заглушить противное чувство внутри, которое скребло ребра не хуже кошек. Девушка ведь знала, когда уходила в ванную, что он уйдет. Она знала это еще с момента, когда он осторожно положил ее на эти простыни, которые хранили отпечатки его пальцев, когда он сжимал их, стараясь сдержаться.

Виттория знала, что он не останется, когда слышала его сбивчивое дыхание у себя на шее, пока Моретти медленно входил в нее, стараясь не причинить боли. А она хватала его за плечи, пряча маленькие слезинки. Ей было больно, но это то, чего она хотела.

Виттория знала, что он ничего ей не скажет в тот момент, когда он расстегивал ремень брюк, смотря ей в глаза. Риччи до сих пор помнила, как он слабыми поцелуями прошелся по ее бедрам, прежде чем выпрямиться и потянуться к бляшке ремня.

Виттория знала, что Моретти не был готов к тому, что она так просто согласится, что так просто примет правила игры, в которую их затянуло, даже не спрашивая разрешения. Но девушка понимала, что он не остановится, когда он впервые обхватил губами ее сосок, слегка прикусывая. И она знала, что сама не в силах его оттолкнуть, когда выгнулась ему навстречу, и, чтобы удержать ее, Пабло обхватил ее рукой за поясницу.

Риччи понимала, что все неизбежно шло к этому, когда он заглушил ее первый болезненный стон поцелуем, заставляя задыхаться в ощущениях. А Моретти знал, что все аргументы держаться от нее подальше он похерил очень давно. Он знал это в тот момент, когда разрешил располосовать свою спину, чтобы Виттория хоть как-то облегчила неприятные ощущения.

Риччи догадывалась о том, чего ей будет стоит ее желание, когда выстанывала его имя вперемешку с укусами в его плечо, когда кончала. Моретти вылизывал ее шею, замедляя фрикции, чтобы дать девушке немного прийти в себя. Но она не успела. Он медленно выпрямился, перед этим почти грубо поцеловав ее, крепко сжал ладонями бедра Риччи, немного приподнимая их, чтобы углубить проникновение. И ей пришлось сжать в кулаках простынь, пытаясь выровнять рваное дыхание. А Пабло взял ее руку в свою и переплел пальцы, продолжая входить в Витторию в жестком ритме.

Риччи понимала, что объяснений не нужно, когда она стояла под душем, смывая его сперму с живота, опасаясь двинуться ниже, потому что все саднило. Но она прекрасно видела розовые разводы на дне душевой. Температура воды была предельно горячей, и Виттория подсознательно понимала, что в данном случае это не совсем хорошо для ее организма. Но она не могла ничего с собой поделать: внутри горел такой пожар, что диссонанс с внешним миром просто сводил с ума. Ей нужно было сделать так, чтобы все оказалось в балансе. Только когда кожа стала напоминать пурпурный оттенок, Виттория выключила воду.

Подойдя к запотевшему зеркалу, она провела рукой и громко выдохнула, вспоминая сказку из детства, что мы все сделаны из того же, из чего и звезды. Что мы носим маленькие вселенные внутри себя. Виттория так трепетно хранила свою галактику, что случайно оступилась. Теперь скопление звезд вырисовывалось у нее на шее и груди, переливаясь розовыми, красноватыми и бордовыми цветами. Кое-где все это материальное воплощение ее полной капитуляции перед собой переходило в синеву, напоминая о том, что ледяные дротики Моретти ударили очень глубоко.

Виттория понимала, что чувства внутри совершенно неправильные, когда, выйдя из ванной, она нашла пустую постель. Она видела использованные салфетки в ведре для бумаг под туалетным столиком. Риччи видела сложенную простынь возле кровати. Но она принципиально игнорировала еще один запах в спальне, который теперь был сплетен с молекулами естественного аромата ее комнаты. Пахло каким-то орехом, но Виттория не могла разобрать. Она была сосредоточена на том, как горели места на ее теле, хранящие отпечатки пальцев Моретти. Горело все тело, даже внутри.

Он забрался под сорок слоев непробиваемых ментальных стен, под сундук с масками. И все для того, чтобы Виттория упала в кресло, даже не натягивая пижаму. Ее голова взрывалась от мыслей, которые кипятили серое вещество. Виттория не могла понять, что не так. Она сама согласилась, сама дала понять, что знает о том, что Моретти должен сделать. Риччи прекрасно понимала, что, возможно, все, что происходило в спальне, было важным только для нее.

При этой мысли у нее больно кольнуло в груди, и девушка поняла, что близко. Осознание того, что она все-таки стала еще одной галочкой, забило в образе Моретти последний гвоздь. Он правда добивается того, чего хочет, вот только Виттория станет более продолжительной галочкой.

Только ближе к утру Риччи поняла, что сидеть в одном положении доставляет огромное неудобство, особенно, когда внизу живота все жжет и ноет. Глаза начали слезиться от яркого света экрана телефона. И Виттория решила, что новый составленный плейлист отлично подобран к ее внутреннему состоянию: запутанный, мрачный, холодный. Но ей нравилось. Напоминало состояние четырехлетней давности.

И это заставило девушку поднять глаза на свою кровать. Это слишком напоминало о прошлом, хотя итог был немного другим. Виттория думала о том, что если бы она была менее удачной, то тогда все закончилось бы так же. Почти.

Риччи понимала, что ее главная проблема состоит в этом. Она сама позволила своим страхам воплотиться. Но она не понимала, почему именно касания Моретти не вызывали в ней желания отрубить ему руку. Почему только он смог пригладить ее шипы. Виттория не знала, с чем связана ее реакция организма на его прикосновения, но она знала, что все это привело к тому, что подушка до сих пор хранила его запах. И она хотела, чтобы он остался. Хотела найти его на этих подушках. Вот только не хотела себе признаться в этом.

Виттория решила, что игра, которую они затеяли, пошла не в то русло, а ведь начиналось так красиво. А в итоге они имели полную разрушенную нервную систему и перекрученные в фарш органы, которые функционировали на честном слове. Если это так, что Риччи недолго осталось.

Виттория вынырнула из воспоминаний, когда ей в голову ударили строчки песни, которая играла уже круг восьмой.

Touch

This feeling is turns to lust

Виттория вдруг громко рассмеялась, упав головой на свои колени. Черт, вот теперь ее окончательно добило. Она не понимала до сих пор, почему так реагирует, но эти слова объяснили все за нее. Она так старалась оставить все как прежде, что не заметила, как это превратилось в катастрофу. А она оказалась в эпицентре и даже не заметила, как давно там стоит. Ее просто обдувает горячим ветром и засыпает песком времени.

Девушка выпрямилась и вновь посмотрела в зеркало. В глазах читалось только одно – предательство. Риччи облажалась перед самой собой, перед Марко, перед Корделией. Но это ничего не значило. Витторию предала вера в то, что все сможет измениться, что все пройдет. Получите, распишитесь, у Вас ни хрена не вышло. Собственно, не привыкать. Просто в одно мгновенье сердце вновь налилось кровью и стало больно от того, как сильно оно страдает. Невыносимо.

Телефон зазвонил так громко, что Виттория невольно дернулась. Посмотрев на экран, девушка поняла, что время пришло.

- Да, - произнесла Риччи, отвечая на звонок.

- Выходи, - сказал Марко на том конце трубки. – Мы подъехали.

Виттория сбросила звонок и тяжело выдохнула. Она понимала, что последствия неожиданно постучались в дверь, что уже выглядело странно. Обычно, они выламывают дверь с ноги. Риччи не знала, как будет себя вести. Она уже так привыкла участвовать в этом спектакле «ничего такого не произошло», что не составило труда посмотреть в зеркало и надеть маску холодного равнодушия  с примесью высокомерного злорадства.

Но виски начали болеть. Она слишком устала строить из себя святую грешницу.

Виттория подошла к шкафу и достала темно-зеленую водолазку с высоким горлом. Раньше она не носила подобные вещи в школу, зная, что в конце дня хочется сбросить с себя все слои кожи от жары. Но сейчас это казалось единственным вариантом, чтобы избежать косых взглядов, которые и так преследовали ее после посещения их класса директором.

Выправив волосы из-под воротника, Виттория взглянула в зеркало. Стеганая черная юбка поверх черных капроновых колготок, темная водолазка, скрывающая все следы вчерашнего секса, грубые массивные ботинки – все именно так, как и должно быть. Риччи обожала, когда ее внешний вид соответствует ее внутреннему состоянию.

Контролируемый хаос.

Виттория надела черный длинный пиджак, полностью закрывающий края ее юбки, и взяла сумку. Но ей пришлось остановиться у комода. Черт, она очень не хотела этого делать. Но режущая боль в колене, тупая боль внизу живота и раскалывающаяся голова говорили о том, что просто так этот день ей не пережить.

Риччи выпила две таблетки обезболивающего и кинула новую пластинку в сумку. Закрыв спальню на ключ, девушка поспешила вниз. Ей всегда нравилась полная тишина в доме, когда даже собственные мысли звучат слишком громко. Виттория в такие моменты думала, что это единственный момент, когда она сможет побыть собой, когда никто не пытается наждачной бумагой содрать с тебя защитные слои. Вот только сейчас девушка проклинала громогласную тишину за то, что она пытала ее своим позволением демонам внутри Риччи разорвать ее грудную клетку.

Выйдя на улицу, Виттория закрыла входную дверь и спустилась по лестнице к машине. Марко прекрасно знал, с какой стороны она всегда ездила, поэтому девушка просто открыла правую заднюю дверь и села в машину. Виттория надеялась на то, что у нее будет время до школы, чтобы немного успокоить нервы и дать таблеткам подействовать, чтобы не ощущать себя разъяренным ротвейлером.

Вот только реальность оказалось далека от наших надежд. Собственно, как и всегда. Машина тронулась с места, а Виттория убедилась в том, что от Моретти исходит запах ореха. Девушка невесело усмехнулась, думая, что теперь этот запах будет преследовать ее повсюду.

Марко, расценив ее смешок иначе, положил свою руку поверх ее ладони и слегка сжал. Его прикосновения были похожи на мягкое облако, которое обволакивало, даруя мягкую защиту. Но это не то, что ей требовалось. Она была согласна с Пабло - она действительно мазохистка, раз ей нужны его касания, которые напоминали сход лавины в вулкане. Она задыхалась под его руками, но они спасали ее.

- Ты какая-то напряженная, - произнес Марко, все еще сжимая ее руку.

Мимолетно бросив взгляд в сторону друга, Марко вновь повернулся к Виттории, слегка поджав губы. Да, он оказался предусмотрительным, садясь на заднее сиденье. Риччи тогда бы точно загрызли собственные демоны, окажись она рядом с Моретти в расстояние в сантиметр.

Виттория прикрыла глаза на мгновенье и, повернув ладонь, сплела с Марко пальцы. Хоть какое-то напоминание о том, что есть что-то прежнее. Что-то, что может нести свет.

- Все будет нормально, - ответила Риччи, смотря вперед. – Плохой сон приснился.

Было опасно говорить Марко о том, что она не выспалась, но еще хуже говорить с ним о кошмарах. Его нравоучительный монолог о том, что она не могла забыть его номер, чтобы позвонить, мог длиться бесконечно. Но Виттория решила рискнуть, учитывая, что в последнее время ее состояние оставляет желать лучшего. Хотя, она понимала, что от Марко ей не отвертеться. Черт, как она устала разгребать все это.

Марко не хотел обсуждать подобные вещи при посторонних, даже если посторонними были его лучший друг и семейный водитель. Но парень всегда был очень скрытным в этой сфере своей жизни и он хотел, чтобы так оставалось впредь.

Марко наклонился к Виттории, убирая ее волосы за ухо. Девушка слегка напряглась, вспоминая, что несколько часов назад подобные касания зарождали внизу живота огненный узел. Но Риччи смогла собрать свое самообладание обратно в то, что напоминало уверенность. Она повернула голову в сторону Марко, чтобы ему было удобней говорить.

- Я не давлю, - прошептал он. – Но я вижу твое состояние, и я боюсь за тебя. Впервые я не знаю, справляешься ты или нет. Не исчезай, прошу тебя.

Проведя носом по ее виску, Марко вернулся в нормально положение. А Виттория откинула голову на мягкую подушку. Видимо, Марко решил окончательно добить девушку этими словами. Но она прекрасно понимала, что он волнуется, вот только она не знала, в курсе ли он происходящего или нет. И если «да», то Риччи была ему благодарна. Марко усвоил, что лезть в это не стоит, потому что Виттория боялась, что потащит его на дно за собой.

Все они погрязли в этом дерьме, которое не разгребли их родители. Кто-то меньше, кто-то больше, но в любом случае детям приходилось отвечать за ошибки старших. И Виттория не хотела, чтобы Марко касался этой грязной истории, в которой она сама утонула по пояс. Девушка не хотела, чтобы ее самый близкий человек до конца лишился света внутри. Свой же свет она забыла поддержать.

Вот только Марко просчитался. Риччи сама не знала, справляется она или нет. Это было такой же загадкой, как и глаза Моретти, которые, не отрываясь, смотрели на девушку через зеркало. В них Виттория не могла прочесть ничего, кроме темной дымки поверх лазурного озера. Что ж, спокойствие ушло. И они вернулись в самый первый день, когда она не смогла его прочитать. Вот только в этот раз Виттория знала его достаточно, чтобы понять, что не только его касания исцеляют ее. И что у него все-таки есть сердце.

***
- Виттория, ты готова? – Бекка присела на свою парту, смотря на то, как Виттория собирает вещи в сумку.

Марко, весь день следивший за состоянием Риччи, напрягся от вопроса Бекки. Во-первых, он не знал о том, что у них какие-то планы. Во-вторых, парень совершенно не хотел выпускать из поля своего зрения Витторию, которая сегодня была похожа на прошлую себя.

Черт, это даже звучало жутко, учитывая, что прошло всего несколько месяцев, а она уже перевернула всю себя. Но Марко видел, что с ней что-то происходило, заставляя ее буквально пытать свое тело, чтобы хоть как-то выместить внутреннюю боль. И парень совершенно не хотел думать о том, что его принцесса все знает. Марко был уверен, что она сильная, что она сможет выдержать, но он все равно волновался.

Он знал, как она справляется с тем, что ее съедает внутри. И он видел, как вчера она снова стала излучать теплые волны и мягкий свет. Марко знал, что она понемногу приходит в себя, хотя, он даже не знал, что конкретно с ней происходило. И он понимал, что это самая большая его ошибка, что он смог уговорить себя не влезать. Марко понимал, что сам сдал назад, оставляя Витторию разбираться со всем одной. И он был готов самолично разорвать себя на куски, когда увидел ее сегодня в машине. Риччи вновь вернулась в то состояние, в котором находилась всегда. И Марко понимал, что стало хуже. Ведь раньше она светила неяркими лучами, стараясь грамотно вернуть равновесие. В машине она все сжигала вокруг.

И к концу дня Марко думал о том, как ее одежда осталась цела, когда он сам чуть не расплавился от ее энергии.

- Вы куда? – спросил Марко, обнимая Бекку за талию.

- Мы поедем к Виттории, - ответила блондинка, поправляя галстук на шее парня. – Приготовим что-нибудь, выпьем.

Марко кивнул, но все это время он неотрывно наблюдал за каждым движением Виттории. Ей в позвоночник будто вставили титановую пластину. Ее движения были настолько вышколенными, что у Марко не осталось сомнений – она слишком сильно старается спрятаться за маской. Марко нахмурился и, потянувшись к Виттории, положил ей руку на плечо, отчего она резко дернулась, тут же замерев. Марко стало тошно от догадок.

Марко заметил все, связанное с Риччи. Но он не заметил главного – то, что связано с его лучшим другом, который сейчас следил за стараниями девушки наложить ментальные печати. Моретти изучил ее слишком хорошо, чтобы не догадаться о том, что она дробит себя на части за все случившееся между ними.

- Риччи, - почти выкрикнула Паола, выходя из-за парты. – А что ты такая мрачная сегодня? Во всех смыслах.

Моретти до зудящих кулаков захотел вырвать язык Паолы. Видит бог, она совершенно не вовремя открыла рот. Пабло не сомневался в том, что Риччи сможет ей ответить. Но это то, чего он как раз и не хотел слышать. Ее голос он выучил наизусть и, произнеси она хоть слово за сегодняшний день, он бы точно понял, что с ней происходит, и смог бы уложить это в своей голове. Но, как и всегда судьба над ним откровенно насмехается, заставляя парня тонуть в этом болоте. Пабло понимал, что со знанием того, что Риччи раскрошила свои принципы и попрощалась со здравым рассудком, ему придется ехать в одной машине с Марко, который разорвет глотку за свою принцессу.

Моретти наблюдал за тем, как Виттория еле заметно покачала головой из стороны в сторону, не на секунду не расслабляя своего тела. Черт, ненужные картинки пришли в его голову именно в этот момент. И на секунду Пабло позволил цепям внутри него загреметь от мысли, которая буквально сделала из него психа за сегодняшний день. Моретти с самого первого взгляда возненавидел ее темную водолазку за то, что ее горловина закрывало каждый сантиметр шеи девушки.

Парень весь вчерашний вечер изучал тело Виттории и понял, что даже плотные колготки и полностью закрытая одежда были недостаточными для того, чтобы скрыть от него все то, до чего он дотрагивался.

И Пабло зверел от понимания того, что она закрыла все его следы на своем теле. И, зная, что почти каждый сантиметр ее шеи и груди был покрыт бордовыми пятнами, парень сделал вывод, что она слишком сильно хотела их спрятать.

Моретти не понимал, почему он так реагирует, но он хотел прямо сейчас разорвать на ней эту чертову кофту, чтобы Виттория не смела прятать то, от чего стонала вчера весь вечер. Чтобы каждый, кто сегодня посмотрел в ее сторону, изучая ее ноги, знал, что она уже помечена кем-то. И совсем не обязательно знать, что конкретно им.

- Да еще и не по форме, - добавила Паола, вырвав Моретти из мыслей.

Пабло усмехнулся. Только ленивый не проводил Риччи сегодня косым взглядом, что она уж сильно выделяется из толпы своей одеждой. Весь вид девушки говорил о том, что ей глубоко фиолетово на то, что о ней скажут, как посмотрят. Моретти был уверен в том, что сама Виттория не заметила даже, что оделась не по форме, и он не хотел думать о том, что именно он является причиной ее безразличия.

Виттория встала и, взяв в руки сумку, повернулась к Паоле. Моретти почти загрыз себя от того, что Риччи целенаправленно на него смотрит, пытаясь не выдавать сжатой до предела челюсти. Пабло мысленно улыбнулся, что вчера она сжимала челюсть, чтобы уменьшить боль, когда он сделал первый резкий толчок, чтобы не растягивать неприятные ощущения.

- Тебя так волнует моя персона? – спросила Виттория, присаживаясь на парту.

Паола скрестила руки на груди, занимая оборонительное положение. Моретти скривил губы в подобие одобрительного жеста. Хоть здесь брюнетка поняла, что ей лучше не наседать.

- Меня не волнует ничего, что связано с тобой, - сказала Паола.

Но она не успела договорить, как ее перебила Виттория:

- Ну слава богу, хоть кому-то из вас, - она обвела взглядом каждого присутствующего. – До меня нет дела. А то, прям группа психологической поддержки собралась, хрен отвяжешься.

Моретти закатил глаза на такое явное проявление злости. Черт, он мог бы догадаться, что она не будет молчать. Но его задело другое. Что в ее взгляде не было ничего, кроме холодного безразличия. И Пабло не мог понять, почему. Она снова закрылась, хотя только вчера была готова гореть вместе с ним. А он сам ей дал уверенность в том, что играть они будут вместе, даже если придется действовать грязно. Моретти не знал, зачем она снова терзает себя, когда уже почти разрушила изнутри все, что удерживает ее.

И Пабло не мог проигнорировать резко развернувшуюся голову Марко в его сторону. Походу, Риччи надоело все держать в себе, либо ее просто разрывает, что у нее не получается контролировать все происходящее внутри. И Моретти знал, что Марко просто так это не оставит.

- Много чести, Риччи, - с раздражением бросила Паола. – Поверь, никто не собирается лезть тебе в душу.

Виттория зло усмехнулась, наклонив голову влево. А Пабло думал о том, что он так хорошо ее изучил, но не смог понять, когда именно она использует этот жест. Но в одном он был уверен, - бойни ему не избежать. Риччи не сдержится.

Виттория подошла ближе к Паоле и, слегка отведя голову в сторону, заговорила:

- Давай договоримся сейчас, чтобы потом мне не пришлось объяснять по-другому. Ни моя душа, ни моя одежда тебя касаться не должны. Я знаю, тебе не сложно сделать вид, что меня не существует. Поэтому собери свои наманикюренные ногти в ножны и не выпускай в мою сторону, иначе я переломаю тебя к чертям.

Это не было новостью, но Моретти все равно пришлось скрывать удивление. Но и мысль о том, что Риччи просто так оставит нападки Паолы и уйдет, была практически невозможна. Но Пабло хотел, чтобы она оставила, чтобы не тратила на это свои силы.

Поэтому она напрягся вместе с Марко, когда Паола неожиданно начала тяжело дышать. Виттория уже развернулась, чтобы выйти из класса, но не успела.

- Риччи, ты хоть понимаешь... - начала Паола, вплотную встав к девушке. Но опять же она не смогла договорить.

Пабло был готов поспорить, что у брюнетки закончились нервы и терпение. Он понимал, что она устала терпеть подобное отношение к Риччи со всех сторон абсолютно, хотя та не представляла из себя человека, которому требуется повышенное внимание. Паолу просто начала бесить вся эта ситуация.

Вот только Витторию бесило подобное еще сильнее. Поэтому ее нервы закончились слишком давно, чтобы оставлять подобное безнаказанно.

Виттория резко развернулась к Паоле, и та даже не успела сориентироваться, чтобы как-то отойти. Ей просто пришлось хватать ртом воздух. Виттория не сильно, но ощутимо сжимала ее горло, пока брюнетка пыталась оторвать ее руку от своего тела.

Марко тут же подорвался, пытаясь вразумить девушку:

-Виттория, отпусти.

Парень не пытался дотронуться до нее, зная, что может сделать хуже. В отличие от Бекки, которая сразу же схватила правую руку Виттории чуть выше запястья. Это было опрометчиво с ее стороны, но ее тоже можно было понять, - Бекка ничего не знала, поэтому ее реакция была самой эмоциональной.

- Виттория, - почти с визгом громко произнесла Бекка. – Отпусти, ей же больно.

Риччи левой рукой скинула руку блондинки и сильнее сжала пальцы на горле Паолы. Моретти, до этого наблюдавший за всем этим, понял, что по-другому не получилось бы. В любом случае, кто-то пострадает. И прямо сейчас эту цепочку начала Паола.

- Я тебя предупреждала, - прошипела сквозь зубы Виттория, - Много раз, красотка, я тебе говорила, что открывать свой рот в мою сторону не стоит. Вот только я окружена сборищем твердолобых баранов, которые с первого раза не понимают. Что ж, ты станешь всеобщим посланием.

- Отпусти, - Пабло подошел вплотную к Виттории, смотря прямо ей в глаза, хотя она старательно от него пряталась.

Моретти не знал, зачем он это делает, но маленький огонек внутри него говорил о том, что девушка его послушает. Странное ощущение, будто оно всегда там было, будто парень всегда мог влиять на нее.

Виттория медленно повернула голову в его сторону и прищурила глаза. Пабло заставил себя смотреть на нее, хотя ему хотелось с силой ее тряхнуть, чтобы она, наконец, перестала это делать. Все выглядело так, как и в самый первый день: та же компания в классе, примерно тот же повод для стычки. Моретти понял, что именно так все могло и закончиться в прошлый раз, если бы Риччи была менее сдержанной.

Марко стоял с другой стороны девушки, молча наблюдая за этими немыми переглядками, и до него доходило осознание того, что он слишком много пропустил.

- Твоей подружке давно нужно было понять, что следует держать язык за зубами, - Виттория выделила второе слово и до Моретти, наконец, дошло. Черт. – Но я объясняю единственным доступным для нее способом.

- Виттория, отпусти ее, - Бекка попыталась предпринять еще одну попытку успокоить подругу.

Марко аккуратно отодвинул блондинку от Риччи. В данной ситуации это было небезопасно. Он слегка дотронулся до плеча Виттории  в попытке привлечь внимание, но вышло обратное. Совершенно никто не ожидал от девушки следующих слов. Даже она.

- Радуйся, Паола, - с явным злорадством произнесла Виттория. – Ты опять единственная в этой компании, кто не пытается меня постоянно трогать.

Пабло сжал челюсти и был готов силой оттолкнуть Риччи в сторону, чтобы закончить этот спектакль, вот только она, видимо, решила точно так же.

- Ты мне надоела, - сказала Виттория, отпуская Паолу. Та сразу же закашлялась, но смогла прийти в себя, чтобы услышать, что говорит Виттория. – Забудь о том, что я существую в твоей жизни даже в качестве формы тела. Советую запомнить, иначе я перестану разговаривать. Будет неприятно.

Пабло не понял, что значат ее следующие слова, но то, как Паола вскинула голову в его сторону, ошарашенно смотря ему в глаза, он догадался, что Риччи решила сыграть ва-банк.

- Я фартовая, Паола, - с тенью улыбки сказала девушка, практически одновременно с брюнеткой поворачиваясь к Моретти. – Советую тоже запомнить. Моя очередь делать больно.

Виттория дернула головой и, взяв сумку, протянула руку Бекке, уводя ее из класса.

Пабло знал, что она сделает следующий шаг, вот только подобного от нее он не ожидал. Да, сейчас его будут рвать. Моретти запустил руку в волосы, пытаясь дать себе еще несколько секунд, но Паола так старательно прожигала в нем дыру, что у него получилось только тяжело выдохнуть.

- Нет, - только сказала Паола, покачав для верности головой.

Пабло не собирался ни с кем обсуждать свою личную жизнь. От этой мысли у него кольнуло в солнечном сплетении. Он никогда не хотел делать Витторию частью себя, но итог оказался слишком болезненным.

Моретти взял свою сумку и уже хотел двинуться в сторону двери, как его задержала сильная рука. Черт, про этого цербера он уже забыл.

- О чем она говорила? – спросил Марко.

Пабло внутренне закатил глаза. Подобные диалоги у них уже были, вот только сейчас Моретти был уверен, что знай Марко всю правду, целым он не уйдет.

Но Пабло не был настолько отбитым, чтобы все рассказывать Марко. Он вообще не хотел ничем делиться, желая оставить эти воспоминания себе. Они принадлежали только ему и ей. Хотя, ее слова, обращенные к нему, заставили сердце биться чаще. Моретти почти убедил себя в том, что она сделает вид, что ничего не произошло, как они делали и всегда. И Моретти почти заглушил в себе жгучую ярость от того, что она смогла просто так сделать вид, что не она вчера стонала под ним, расцарапывая спину. Что для нее это ничего не значит.

Но Виттория вновь смогла его удивить. Она вновь хорошо сыграла. И опять оставила его одного разгребать все это. Но он хотел, чтобы она осталась. Чтобы просто чувствовать.

- Без понятия, - ответил Пабло, смотря Марко прямо в глаза.

Непонятно как, но Пабло был уверен в том, что Паола обо всем догадалась. Где-то на подкорке сознания, он понимал, что слова Риччи что-то значили для Паолы, иначе, почему брюнетка так резко среагировала. И впервые в жизни у Пабло подала голос давно захороненная совесть. Он и раньше так думал, только раньше все его увлечения были мимолетным потаканием желанию. Вот только сейчас Моретти знал, что мимолетно не получится. Только не с Витторией. Паола не заслужила такого.

Марко посмотрел на Паолу, которая сидела на стуле, в упор смотря на Пабло с горькой улыбкой. Марко знал, что Паола в курсе того, что Моретти сказал сделать его отец. Вот только он считал, что Паола вцепится в парня всеми когтями, учитывая, как она отреагировала на Витторию в первый день.

Видимо, он ошибался.

Марко запустил руку в волосы, с силой их оттягивая, и вымученно усмехнулся. А Пабло точно решил, что оставит все себе.

- Скажи мне, что это не то, о чем я думаю, - сказал Марко, все еще пытаясь прийти в статичное положение. Да его прям трясет изнутри.

- Я не телепат, чтобы мысли твои читать, - ровным голосом сказал Пабло, что было уже огромным достижением.

А в его голове проносились картинки, которые он хотел навсегда запечатать в первозданном виде, чтобы ни одно воспоминание не затмило их.

Марко вдруг перестал метаться и вплотную подошел к Пабло, пытаясь содрать все защитные слои своим взглядом.

- Я просил тебя, - почти угрожающе произнес Марко. – Как брата просил держаться от нее подальше.

- Я пальцем ее не тронул, - резко оборвал Пабло.

Ему тошно стало от мысли, что Марко считает его таким подонком, который соблазнил его принцессу. И Пабло не хотел запятнать вчерашние воспоминания словами друга. Вчера все было совершенно по-другому. Вчера он плавился вместе с Риччи, чувствуя, как его ледяные стены исчезают с каждым ее прикосновением.

Марко помнил до сих пор те слова, которые Пабло произнес в коридоре, когда в первый раз решил разобраться с другом. Поэтому сейчас он лишь с силой сжимал кулаки. Вот только в его голове роились самые ужасные мысли, хотя он прекрасно знал друга.

- Не говори, что ты решил помочь отцу, - произнес Марко приглушенным голосом, будто прося друга уверить его в обратном.

Лицо Пабло вдруг приобрело жесткость, отчего Марко невольно сжался. Пабло до белых костяшек было противно вспоминать слова отца. И свой выбор парень сделал как только вошел в спальню Виттории, прислушиваясь к ее пению. Почему-то именно это и стало последним рычагом, чтобы Пабло убедился, что все сделал правильно.

- Я вообще не собираюсь ничего говорить, - ответил Пабло, выходя из класса.

Он не собирался дожидаться нравоучительной речи Марко, его осуждающего взгляда и еще подобной хрени, от которой хочется выдрать глаза.

Моретти знал, что теперь Марко не спустит с Виттории глаз, хотя, в этом они были похожи. Не было и секунды сегодня, когда бы Пабло не посмотрел на нее. Теперь было недостаточно - когда он узнал ее тело, - любой одежды было недостаточно.

Воспоминания о том, как Виттория пыталась сдержать себя, когда он проводил губами по ее шрамам, появились сами собой, пока он шел по коридору. Пабло старался весь день не вспоминать об этом, но она сидела слишком близко, чтобы не замечать ее.

Моретти помнил, как она своими мягкими губами изучала его торс и остановилась на родимом пятне, проведя по нему языком. Он помнил, как после этого опрокинул ее на кровать, вырывая из нее стоны грубым поцелуем.

Моретти помнил, какой мягкой была ее кожа на бедрах, когда он делал все, чтобы расслабить ее. Он помнил, как сильно она напряглась, когда он потянулся губами к ее клитору. Пабло помнил в ее глазах огонь возбуждения, смешанный с толикой страха. И он осознал, как много она ему отдавала.

Моретти помнил, как сильно она сжимала его пальцы внутри себя, пока он зацеловывал ее шею. Он помнил, как она прикоснулась к его губам своими - только прикосновение, - давая разрешение. Все, что делал вчера Моретти, было сделано с ее немого соглашения, хотя, видит бог, он еле сдерживался. И как бы он не старался, но он помнил, как сильно она всхлипнула, когда он резко вошел в нее.

Моретти помнил, как она закатила глаза в удовольствии, когда он отпустил ее бедра и положил одну ладонь на горло, слегка сжимая. Он помнил, как она дрожала под ним, сжимая внутренними мышцами. И Пабло с гортанным рыком замедлился, из последних сил сдерживаясь. Он помнил в ее глазах неприкрытое желание и готов был отдать все свое состояние, чтобы остаться с ней хоть на мгновенье дольше.

Моретти помнил, как она срывалась на хрипы, когда он, не дожидаясь пока Виттория восстановится от оргазма, перешел на жесткий темп. Он помнил, как она с силой переплела с ним пальцы. И он был почти уверен в том, что она не слышала, как он назвал ее ангелом, кончая.

Моретти помнил звук ее босых ног по полу, когда она ушла в ванную, не сказав ни слова. Он помнил, как стало больно в районе сердца. Пабло не хотел оставлять ее одну, но в момент, когда она сжала его руку, прежде чем встать, он понял, что она не потерпит его рядом.

Моретти помнил, как сложил простынь, вслушиваясь в то, как капли воды бились о душевую кабинку. И он хотел быть этой каплей, чтобы к чертям разбиться. Они затеяли слишком сложную игру и начали ее совершенно неправильно. Он понимал, что его выбор правильный, что по-другому он бы и не поступил. Вот только он никогда и не думал, что она станет его выбором.

Против всех, против всего мира он затянул ее в это. Невинный танец мотыльков стал танцем смерти, в котором нет победителей. Есть выжившие. И Пабло так хотел, чтобы во всем этом осталась только она.

Моретти помнил, как сильно ему хотелось отмыться, придя домой. И он благодарил всех богов, которых вспомнил за то, что оказался в звенящей тишине один. Он помнил, как простоял в душе около часа под ледяной водой, стараясь вновь вырастить защитный купол вокруг себя. Пабло помнил, как внутри горели ребра от адского огня. Он хотел вырвать легкие за то, что чувствовал себя последней сволочью.

Вот только ее запах он смыть не смог. Возможно, это была игра извращенного разума, либо это долбаный писатель его жизни так издевается, но он чувствовал кокос на своей коже. Хотя, он соврал бы себе, если бы сказал, что не хочет его чувствовать.

Моретти помнил, как морщился от жгучей боли в спине, ложась на кровать. Но он не собирался переворачиваться, чтобы не лишиться этого. Это было единственное материальное доказательство, что он не придумал, что они были. И он знал, что даже когда следы ее ногтей исчезнут с его тела, ее голос, ее стоны, ее прикосновения ничто не сможет стереть.

Моретти помнил, как началось утро. Он не сомкнул глаз, пялясь в потолок, надеясь на то, что в школе он сможет убедиться, что с ней все хорошо. Он помнил, как сильно укололо внутри сердца, когда он увидел ее в машине. Черт, это слишком сложно. Он знал, что они оказались вместе в центре катастрофы, но получилось так, что спиной друг к другу, не видя поддержки. Пабло понимал, что им придется в этом разбираться тоже вместе, вот только ее глаза цвета горького шоколада дали понять, что это сложно. Она не примет.

Моретти не знал, когда он стал таким эмоциональным, но он был уверен, что все, что он чувствует, было связано с ней. Пабло забыл запомнить, как так получилось, что она одна смогла расплавить его лед. Изначально было задумано так, что она не должная была становиться единственной в его жизни. Но эта ирония его жизни. Единственная, которую он смог принять.

***
Виттория шла с закрытыми глазами, держа за руку единственного человека, которого могла принять всю эту неделю. К концу недели Виттория смогла доказать себе, что ничего страшного в том, что она вновь создала новую дверь, которую пришлось охранять разъяренным демонам, нет. Было сложно не поддаваться собственным ощущениям, когда тело буквально магнитом тянется к нему. И Риччи оставалось только гадать, как сильно ее ударит в следующий раз, когда начнут трещать ребра, потому что источник раздражения находится чертовски близко.

Виттория оградилась ото всех. Корделия искренне не понимала, что творится с племянницей. Женщина всем сердцем верила, что у девушки есть голова на плечах и она достаточно благоразумна, чтобы не поддаваться искушению, которое было понятно всем вокруг. Марко каждый день звонил, пытаясь узнать, как Риччи себя чувствует. Это было забавно наблюдать со стороны, учитывая, что все было с точностью наоборот. Виттория старалась не замечать взгляды Моретти. Было легче, когда ее перестало ломать от того, как он действует на нее, – облегчение, принесенное им, все еще было с Риччи.

Виттория разговаривала дежурными фразами, следя за границами дозволенного. Она не собиралась переступать красную линию в своей голове, которая к концу недели была больше похожа на красную тряпку для быка. Риччи знала, что потом ей придется объясняться перед всеми, но сейчас она не хотела никого ранить. Ей и самой с лихвой хватило.

Виттория каждый день боролась с мыслью о том, что она ошиблась, что ей не стоило слушать свое эго. Но это все не работало, когда она вновь оказывалась в своей спальне. Воспоминания яркими картинками всплывали в голове, крича о том, что это ее выбор, это то, чего она хотела. В конце концов, в жизни Риччи никогда не было ошибок. Поэтому она просто приняла тот факт, что стала очередной.

Больно. Слишком для того, чтобы в такой короткий миг смириться с этим. Но это не самое страшное, что с ней могло случиться.

- Я могу уже открыть глаза? – спросила Виттория, на ощупь, следуя в темноте.

Додумались же они для верности завязать ей глаза.

- Еще несколько шагов, - ответила Бекка, сжимая плечо Виттории, отводя ее немного в сторону, чтобы она не врезалась в колонну.

Эта идея появилась спонтанно, но Виттория была несказанно ей рада. Ей нужно было отвлечься, хоть ненадолго забыть о том, что ее дом стал пристанищем воспоминаний, которые появились там без разрешения. Риччи хотела на один вечер стать обычной девушкой, прочувствовать то, что приносит радость.

Виттория услышала приглушенную музыку и поняла, что они уже близко. Ее не было в Италии слишком долго, поэтому девушка совершенно не знала, куда ее привезла Бекка. Но она ей доверяла. Поэтому, когда блондинка вдруг остановилась, Виттория ощутила охватившее ее волнение.

- Аккуратно, - Бекка потянула завязочки на голове Риччи, снимая повязку. – Только не пугайся сразу.

Виттория выгнула левую бровь и улыбнулась. Посмотрев на блондинку с долей сомнения в верности их решения приехать сюда, девушка кивнула и сделала шаг вперед. Бекка распахнула перед ней массивные белые двери и вытянула руку вперед, приглашая.

Виттория не смогла сдержать восхищенного выдоха. Она ожидала чего угодно, но точно не того, что окажется в Парфеноне. Огромные колонны цвета морской пены, золотые росписи на потолке, мраморные статуи девушек без лиц, закрытые невесомой тканью, - Виттория не могла сдержать шокированного взгляда, смотря на это произведение искусства. Она не могла понять, как такое возможно сделать из камня.

Зал был полон воздуха, света, несмотря на то, что на улице было пасмурно. Здесь пахло цитрусами, жасмином и деревом. Виттория поняла, что нашла идеальный запах для себя, оказавшись в совершенно незнакомом месте, которое манило своей свободой.

Виттория так сильно увлеклась окружающей обстановкой, что не заметила ряды напольных вешалок, – они так гармонично совпадали с цветовой гаммой каждого сантиметра зала, что просто сливались с пространством. Но это было так странно – одежда на вешалках была представлена в разнообразных цветах, но это не ощущалось нелепыми пятнами. Они будто сливались друг в друга. Это было красиво.

Виттория поняла, что ее терапия на сегодняшний вечер оказалась очень действенной, хотя они даже не начали. В этом зале девушка могла провести все свои оставшиеся дни до конца этого года.

- Я знала, что тебе понравится, - Бекка так бесшумно подошла, что Виттория невольно вздрогнула.

Блондинка широко улыбалась, следя за восторженным лицом подруги. Она тоже замечала эти изменения в Виттории, но не лезла в ее жизнь, зная, что туда никого не пускают. Поэтому она просто избрала грамотную позицию – просто была рядом, не пихая свои ненужные советы. И они обе знали, что это не лучший способ, но пока это все, на что они способны.

- Где мы? – спросила Виттория на выдохе, даже не пытаясь скрыть своего шока.

- Это салон моей матери, - ответила Бекка, слегка поджав губы. Заметив удивление в глазах Риччи, она продолжила: - Сама в шоке. Она готовила этот зал примерно года полтора. Открытие будет в понедельник, поэтому мы здесь.

Виттория широко улыбнулась. Именно поэтому она любила Бекку, хотя блондинка казалась безобидным созданием. Но она могла проворачивать подобные вещи совершенно с невинным лицом, зная, что ей позволено. Поэтому Риччи решила, что Бекка останется в ее жизни. На любую подобную выходку был один ответ, который никогда не озвучивался, но всегда имелся в виду. «Потому что мы можем».

- Как твоя мама дала тебе ключи? – спросила Виттория.

Она не до конца знала историю семейных отношений Бекки, но прекрасно была осведомлена о специфике общения блондинки и ее матери. Мягко говоря, там все трещало по швам. Но Бекка не любила разговаривать об этом, лишь изредка разговоры о семье проскакивали в разговоре между делом. А Виттория не вмешивалась в то, что не являлось ее проблемой.

- Веришь, нет, но она сама предложила, - ответила Бекка, проходя мимо платьев. – Сказала, что новая коллекция получилась просто потрясающей, - на последних словах Бекка вытянула губы уткой и спародировала голос своей матери.

Виттория кивнула с легким смешком и направилась к вешалке с шелковыми платьями пастельного цвета. Она не хотела сиять трауром в Новый Год, прекрасно помня поговорку, в которую никогда не верила. Но это не мешало девушке встречать праздник как в последний раз. Ну так, на всякий случай.

Холодная ткань скользила в руках, предлагая прикоснуться к прекрасному. Девушка всегда считала дизайнеров людьми не от мира сего. Им дано чувствовать то, что никогда не поддается объяснению. Они могут выражать себя в самых невообразимых формах, чтобы потом люди смогли прикоснуться к частичке их жизни. Они сочетают фактуры ткани, которые даже в фантазии любого другого человека не подходят друг другу, но в итоге они получают один шедевр, который оказался самым правильным. Сейчас, думая об этом, Виттория хотела быть дизайнером.

На вешалке Риччи нашла потрясающее платье кремового цвета. На тонких бретелях, оно наполовину открывало спину, собираясь на бедрах в легкую гармошку. Легкое, практически невесомое платье выгодно бы подчеркнуло грудь Виттории.

- Красивое, - сказала Бекка, подойдя к ней. – Декольте будет шикарно смотреться.

Виттория хихикнула, но выпустила платье из рук. Она никогда не любила ходить по магазинам, не зная конкретно, чего хочет. Такие походы всегда превращались в бессмысленную трату времени, и Риччи не могла себе ничего выбрать – ей ничего не нравилось. Вот только сейчас ситуация обстояла по-другому. Виттория не могла сосредоточиться на чем-то одном. Будь ее воля, она бы забрала все наряды себе.

На следующей вешалке были костюмы и комбинезоны в персиковых и розовых оттенках, но Виттория сразу решила, что ей нужно именно платье. Тем более, не подобный цвет точно. Девушка в последнюю очередь ассоциировалась с чем-то розовым.

Бекка подошла к Виттории с темно-зеленым платьем в руках.

- Как тебе? – спросила она, прикладывая платье к своему телу.

Виттория нахмурилась и чуть расправила ткань, чтобы лучше рассмотреть. Это было короткое мини-платье с твердым корсетом без бретелей и вырезом в форме сердца, чуть продленного ниже к солнечному сплетению. Поверх основной ткани, платье было прошито органзой. Наряд бы выглядел слишком открытым, если бы не рукава, которые крепились к платью по бокам от груди. Небольшие фонарики, переходящие в прозрачные перчатки. Шикарное платье, если бы не одно но.

- Ты слишком светлая, - произнесла Виттория. – Платье просто перечеркнет всю твою красоту.

Бекка почти обреченно выдохнула. Похоже, что она и сама знала ответ на свой вопрос. Но надежда на то, что за пятнадцать секунд, пока она шла к Виттории, она хоть на пару тонов потемнела, буквально выскользнула из рук. Точно так же, как и платье из пальцев блондинки, когда она повесила его обратно.

- За это я и предъявляю своей матери, - вдруг сказала Бекка не слишком громко, но в этой акустике ее слова звучали подобно обвинению всем богам. – Какого черта она шьет все по одному экземпляру.

- Эксклюзив, - чуть отстраненно произнесла Риччи, вытаскивая на свет платье цвета металлик.

Бекка буквально подбежала к Виттории, чуть ли не впихивая ту в это платье.

- Бекка, - пыталась отбиться девушка, выставляя платье как щит. – Успокойся.

- Нет, - строго сказала блондинка. – Меня не волнует, но ты его примеришь.

Виттория выгнула левую бровь и с тотальным непониманием посмотрела на Бекку. Она была так возбуждена видом этого платья, будто самолично пришивала его части друг к другу. Виттория решила, что не растает от примерки одного платья.

- Ладно, иду я.

Девушка до сих пор не могла привыкнуть к тому, что она находится не в обители Афины. Но почему-то эхо от ее сапог, которое разносилось по всему залу, не добавляло уверенности в том, что это всего лишь дизайнерский бутик. Черт, да тут можно людей короновать.

Пока Виттория шла до примерочной, она успела заметить несколько вешалок, на которые нужно взглянуть. Сомнений в том, что это платье будет потрясающе выглядеть на ней, у Риччи не было. Вот только на это платье, которое буквально скатывалось сквозь пальцы, переливаясь стальным светом шелка, внутри у девушки ничего не откликалось.

Зайдя в примерочную, Виттория только сейчас поняла свою ошибку. Ей придется раздеться. Дома она старалась носить длинные пижамные штаны, топы и кофты с горлом, объясняя это тем, что ей холодно. В школе ее спутниками стали плотные колготки и водолазки, закрывающие абсолютно все.

Риччи никогда не прятала особенности своего тела. И ей безумно хотелось содрать с себя все слои одежды, чтобы хоть как-то почувствовать себя свободной. Но в данной ситуации выбор ее был невелик. Лишних вопросов и косых взглядов ей не хотелось. Поэтому она запечатала все воспоминания о той песне, которая все-таки стала горячим отпечатком, под одеждой. Лишь наедине с собой Виттория могла свободно дышать полной грудью, которая хранила все его отпечатки.

Риччи старалась не смотреть в зеркало, пока одевалась. Но, подняв глаза, она не смогла сдержать громкого выдоха. Бордовые пятна от его губ налились фиолетовым цветом. Это было похоже на то, что ее пытали, если бы не шлейф легкой улыбки, когда Виттория проводила по ним пальцами. Единственная слабость, которую она себе позволяла и за которую грызла себя изнутри.

Шелковое платье, доходящее до середины бедра, было практически закрытым. Полностью обнаженные плечи и прямой вырез на спине переходили в облегающие рукава. Вырез в форме глубоко сердца открывал обзор на декольте Виттории. Обычное с виду платье, которое своим цветом буквально сквозило холодом. Но все внимание привлекал открытый участок живота – от начала ребер до середины талии, - который прикрывался небольшим бантом, на который завязывалось платье на груди. Было немного сложно стоять в подобном наряде, учитывая, что один неправильный вдох и узел не удержит грудь.

Виттория рассматривала себя в зеркало, понимая, что платье красивое. Оно, действительно, было потрясающим. Только было одно но.

- Виттория, ты готова? – Бекка подошла к примерочной, мягко постучав в дверь.

Риччи сделала глубокий вдох, решив, что все равно вопросов ей не избежать. До Нового года все следы точно не исчезнут, не надевать же шубу.

Открыв дверь, Виттория откинула волосы назад, понимая, что так платье смотрится лучше. Бекка сделала шаг вперед, но тут же остановилась. Блондинка вскинула брови, расширив глаза. Довольно неплохая реакция на следы войны на груди Риччи. Ожидая дальнейших слов Бекки, девушка развернулась обратно к зеркалу, опуская платье немного ниже. Бекка покачала головой, немного опустив ее вниз. Но тут же негромко прочистила горло, подходя к Виттории ближе, убирая ее волосы назад.

- Я не спрашиваю, - произнесла ровным голосом Бекка, смотря в глаза Виттории через зеркало. – Я только предупреждаю.

Бекка с серьезным лицом кивнула и взялась рассматривать Витторию. Риччи не нужны были дополнительные слова блондинки, она и так прекрасно понимала, о чем она говорит. И Виттория только надеялась на то, что еще не слишком поздно все сохранить, как есть сейчас. Но Риччи, будто наяву слышала смех сказочника.

Бекка несколько раз выдохнула, прежде чем окончательно сказать свой вердикт:

- Ну что, мы с тобой одинаковые. Этот цвет не твой. Ты темная и он выглядит немного бледным на тебе. Ищем дальше.

Бекка щелкнула Витторию по носу и вышла из примерочной. Да, то самое «но», которое станет камнем преткновения. Девушка всегда сложно находила вечерние наряды под свой тип внешности. А в таком многообразии платьев это было почти невозможно, учитывая, что они все в единственном экземпляре.

Виттория вышла из примерочной, повесив платье обратно. Ее не привлекали длинные шелковые платья с всевозможными отделками, ни костюмы с мини-юбками и топами. Это все было, без сомнения, красиво, но Риччи ждала какого-то знака внутри себя, хотя она упорно продолжала искать свой идеальный наряд среди светлых тонов.

Бекка вдруг громко и словно вымученно выдохнула. В этой тишине этот звук был как гром среди ясного неба.

- Да ладно, - произнесла блондинка, на несколько шагов отходя от одной вешалки, словно та была проклята.

Виттория не могла разглядеть, что конкретно вызвало у Бекки такую реакцию. Риччи подошла к ней и с трудом сдержала мышцы своего лица, чтобы они не вытянулись от удивления вперемешку с сожалением.

- Мать решила включить в свою коллекцию проекты платьев, которые делала я, - произнесла Бекка дрожащим голосом.

Бекка дотрагивалась до платьев по очереди, словно ища подтверждение тому, что это правда. Что, действительно, ее эскизы воплотились в реальность. Виттория взяла Бекку за руку и пошла вдоль вешалки. Риччи удивилась тому, что эти платья были довольно похожи на остальную коллекцию. Девушка знала, что мама Бекки сама занимается разработкой каждого платья и не подпускает к этому процессу никого. И Виттории этого было достаточно, чтобы понять – блондинка слишком похожа на мать. Именно поэтому у них такие отношения. У этого поколения слишком большие проблемы с родителями.

Но как бы они не были похожи, платья Бекки словно излучали свет. В них не было ни грамма блестящей ткани, либо дополнительной фурнитуры. Ее платья были воплощением женской силы, уверенности и желания. Как все это могло вместиться в куске ткани, из которого сотворили искусство? А как все это вмещалось в Бекке?

Виттория остановилась возле одного платья, которое будто выделялось среди остальных. Внутри девушки загорелся леденящий душу огонь. И она поняла, что нашла. Но, черт. Если это платье не было материальным доказательством, что его сделали специально под нее, то что это вообще было? И Риччи было совершенно плевать на то, что оно было черным. Пора принять свою внутреннюю сущность и одеться подобающе.

Виттория повернулась ровно в тот момент, когда Бекка дотронулась до ее плеча. На губах блондинки витала удовлетворенная улыбка. И Риччи догадалась. Черт, эта девушка невероятная.

- Я знала, что ты сможешь его найти, - произнесла Бекка, ставя подбородок на плечо девушки. – Я нарисовала эскиз этого платья, когда ты поставила пацанов на колени в классе.

Виттория приглушенно засмеялась, повернув голову, чтобы губами дотронуться до виска Бекки. В такие моменты Виттория думала о том, как же сильно ей повезло, что рядом с ней есть эти люди. Им не нужно постоянно звонить друг другу, не нужно постоянно видеться, даже разговоры по душам в общепринятом смысле утратили свою необходимость. Они просто были рядом, на молекулярном уровне понимая, что такое почти невозможно, но оно случилось.

Риччи заметила, как Бекка потянулась к платью, которое висело рядом с платьем Виттории. И девушка поняла, что эти платья Бекка посвящала кому-то, что они были сделаны, чтобы воплотить мир какого-то определенного человека. Она сделала платья через призму своих близких. Виттория слишком часто задавалась вопросом: «чем она заслужила таких людей рядом?»

- Иди, примеряй, - сказала Бекка, слегка подталкивая девушку в сторону примерочной.

Виттория смотрела вслед уходящей блондинке, наблюдая за ее улыбкой, когда она смотрела на платье в своих руках. Да, красный – это точно ее цвет.

Зайдя в примерочную, Виттория глубоко вздохнула, опасаясь даже касаться платья. Это было слишком личное, почти интимное, но девушка не могла поверить, как Бекка смогла это сделать. Как она смогла создать то, что буквально было создано для того, чтобы Риччи надела это, не боясь при этом открыться людям. Это платье было воплощением всего, что Виттория переживала внутри.

Девушка надевала платье, стоя спиной к зеркалу. Немного взбив свои волосы, Риччи откинула их за спину, заправив за уши. Теперь она была готова столкнуться с этим. Но ее вдруг отвлек голос Бекки. Да, секундная передышка перед остановкой дыхания.

- Кстати, - прокричала Бекка с другой стороны зала. – Ты так и не сказала, куда ты поедешь на каникулы.

Это была больная тема. Почти в буквальном смысле. Виттория долго думала о том, стоит ли ей вообще ехать на каникулы куда бы то ни было. Но последние события окончательно убедили в необходимости провести время вдали от всего того, что заставляла кровь смешиваться с терпким привкусом лжи и презрения.

Элиза стала последним фактором. Она убеждала Витторию в том, что им обеим необходимо отдохнуть, учитывая, что она сходила с ума во Франции, буквально умирая на учебе. Да, образование художника давалось кровью, потом и слезами.

- Мы решили, что поедем в Церматт, - ответила Виттория, поворачиваясь к зеркалу.

- Серьезно, - голос Бекки становился все более значительным. Быстро она справилась со своим платьем. – Ты решила провести каникулы на горнолыжном курорте?

Но Виттория не смогла бы ей ответить. У нее ожидаемо закончилось дыхание. Легкие сжало с такой силой, что Виттория безвольно открывала и закрывала рот. И она даже не стеснялась своей реакции, когда дверь примерочной открылась, и Бекка облокотилась о стену.

Черное лаконичное платье из плотного материала доходило до середины бедра. Единственной дополнительной деталью был плетенный из жгутов тонкий пояс, сделанный из этой же ткани, что и основной наряд. Но Виттория реагировала так по-другому поводу. Платье было полностью открыто с правой стороны, на груди был глубокий V-образный вырез. Левая сторона была полностью закрыта и со спины, и с переда. Левую руку полностью закрывал рукав. Шикарная двойственность. Потрясающее сочетание открытости, раскрепощенности и защиты. А Виттория была от чистого сердца благодарна Бекке за эту деталь. Она не могла бы вынести и взгляда на свою левую сторону, она и так была слишком уязвима.

Повернувшись к Бекке, Риччи была удивлена не меньше. Хотя, в мастерстве блондинки не было никаких сомнений. Для себя она сделала платье глубокого красного цвета. Оно было задумано, как воплощение сексуальности и желания, не доступные никому. Оно было слишком коротким, но при этом оно прикрывало как раз то, что нужно. На правой стороне, сбоку, прямо от тазовой косточки до самого конца платья, тянулся вырез, открывающий вид на идеальные ноги блондинки. Платье держалось на двух тонких бретелях. Но оно было сделано из единого куска ткани: она была немного собрана на середине груди, создавая глубокий вырез. Бретели же переходили в широкую часть, которая полностью закрывала грудь.

Бекка была похожа на богиню, спустившуюся с небес и прожившую слишком много веков со смертными.

- Ты чертовски красива, - произнесла практически шепотом Виттория, подходя к Бекке, беря ее за руку.

- И это мне говоришь ты? – сказала Бекка, проводя пальцами по поясу платья Виттории.

Риччи сжала блондинку в крепких объятьях, зарываясь в ее волосы, чтобы скрыть заслезившиеся глаза. Девушка не любила громких слов и не была уверена в том, нужны ли они сейчас. Виттория поняла, что Бекка правильно расшифровала ее жест, когда сильнее прижалась к ней.

- Думаю, мы готовы, - пробормотала Бекка в волосы Риччи.

Виттория положила свою голову на плечо блондинки, безмолвно ее благодаря за то, что смогла защитить ее. Девушка была уверена, что Новый год останется в ее памяти надолго, учитывая, что Марко планирует грандиозную вечеринку. Но Виттории придется держать лицо, следя за тем, чтобы маска случайно не упала.

Виттория собиралась выжать из этой вечеринки максимум. Она собиралась выплеснуть все, что у нее накопилось внутри за все это время, хотя, это и было опасно, учитывая неготовность людей к тому, что она затопит всех своей вязкой смолой. Но Риччи слишком долго терпела.

Она заслужила этот праздник. Она заслужила мгновенье счастья.