12 глава
Слезы капали на ее синюю кофту и оставляли тёмные, влажные разводы.
- Я... Я думала, что... больше никогда тебя не увижу!
- Родная, всё будет хорошо, - поглаживая по моей голове рукой и напевая успокаивающий мотив колыбельной, спросила: - Ты как здесь оказалась?
- Это... Д-долгая и-история. - успокаиваться у меня получилось не очень хорошо. - Где папа?
- Он в соседней клетке... без сознания.
Из-за двери послышались крики и чьи-то возгласы, что не на шутку перепугали меня.
- Арвис, тебе нужно бежать! - серьёзным тоном заверила меня мама.
- Нет, нет, нет... - я не хотела верить в то, что нам снова нужно расставаться. Мысль о том, что мне вновь придётся потерять её, сводила с ума и я крепче вцепилась в родное тело, уткнувшись носом в плечо.
- Милая, иди, - настаивала женщина, - ты должна спасти себя! Ради меня, пожалуйста...
Три последних слова она произнесла шепотом, что я едва смогла расслышать и ослушаться, было выше моих сил.
- Хорошо, - всхлипнув, я последний раз сжала её в объятьях. Резко оторвавшись от родной души, заметила такие же изуродованные выросты на спине, но перекрученные, не правильной формы и не оперённые. Выглядело это просто ужасно и слёзы снова хлынули из покрасневших глаз. Пересилив себя, развернулась к выходу и, больше не оглядываясь, поторопилась прочь из комнаты.
Встреча с родительницей будто предала мне сил и, взлетев, как фурия, на пятнадцатый этаж, обнаружила красную дверь, как и говорил Питер. Забежав за неё, увидела огромный, узкий и тёмный коридор, в конце которого тускло горел белый свет. Свернув направо, увидела дверь и лестницу, ведущую наверх. Сзади послышались быстрые шаги, явно не одного человека.
Подбежав и дёрнув за ручку, та оказалась закрыта. В страхе, что меня вот-вот поймают, да и времени на её открывание не было, пустилась бежать по лестнице. Чьи-то возгласы и топот, стремительно становились громче с каждой секундой.
Нервы были на пределе, кровь стучала в висках, мышцы, казалось, разорвутся от оказанного на них давления, но я продолжала бежать по нескончаемым ступеням.
Дойдя до самой вершины, обнаружила дверь, открыв которую без особого труда, на меня повеяло свежим, холодным, ночным воздухом. Проникая в самые глубокие места моих лёгких, заставил буквально задыхаться от переизбытка кислорода. Сидя в не проветриваемом помещении, даже подумать не могла, что с этим могут возникнуть проблемы.
Тело моментально взялось ознобом от холода.
Сколько же я там пробыла? В последний день ярко светило солнце и я пошла гулять в платье. В последний день...
Сжав все свои нервы и ощущения в кулак, постаралась как можно меньше обращать внимания на пробирающий до костей озноб.
Над головой простиралось тёмное, затянутое тучами, ночное небо. Я уверенно подошла до бетонного края и передо мной, как на ладони распростёрся огромный город. Огни, мирно стоящих, многоэтажных домов, фонари, излучавшие желтоватый цвет, на забытых улицах моего родного Нью-Йорка.
Как же я выберусь от сюда? Отступать назад уже поздно. Если я сдамся, значит помощь Питера была напрасной; я и мои родители канем в небытие, забудемся, умрём. Как три тысячи людей до нас и неизвестно сколько - после.
Отчаяние - ,наверное, самое ужасное чувство. Потеря надежды, неверие в лучшее, "опускание рук" на пол-пути - сочетаются лишь в одном слове...
Из мыслей меня вырвал гулкий хлопок двери; жуткий крик и топот многочисленных людей с огнестрельным оружием.
Мои преследователи застыли в ожидании моих последующих действий, держа пистолеты, винтовки и ружья наготове.
- Три тысяч тринадцатая, поднимите руки вверх и медленно развернитесь. - чётким и отрывистым голосом проговорил один из людей в чёрном.
Выполнив все предписания, окинула всех присутствующих безразличным и пугающе спокойным взглядом, просто упала вниз.
Пропустив последний удар, сердце безнадёжно замерло. Образовавшийся вокруг меня поток нежно обволакивал тело. Время как будто замедлилось, почти остановилось.
Крылья и волосы бесформенно трепыхались перед лицом, не давая даже малейшей возможности увидеть, что происходит на крыше.
Мысли разлетелись по воздуху, а в голове лениво промелькнула фраза Питера: "Арвис, ни в коем случае не взлетай."
Может и не надо?.. Пустить всё на самотек и будь, что будет...
Я так устала... Все мышцы начинали болеть при попытке совершить какое либо движение.
" Ты должна спасти себя! Ради меня, пожалуйста..." - голос матери отозвался у меня в голове.
Мамочка, но я так устала! У меня всё болит! Я не могу так больше! Можно всё закончится сейчас?! Раз и навсегда...
Не прошенные слёзы защипали глаза. Отголоски фраз, вновь и вновь повторяясь, мелькали в голове.
Вдруг неожиданный поток ветра подхватил меня и перевернул лицом к земле. Глаза ещё больше заслезились от буйного потока, дышать стало почти невозможно и, хватая ртом обрывки воздуха, беспорядочно трепыхала всем шестью конечностями. На мой взгляд, до земли оставалось меньше десяти метров и, наблюдая как она стремительно приближается, умирать, почему-то, расхотелось...
Предприняв несколько попыток выровнять крылья, у меня это вышло, и больно зацепив стоящую рядом иномарку, я взмыла на городом.
Сердце радостно забилось, а дышать стало на удивление легко и просто. Холодный, ночной воздух бережно обволакивал меня, проникая в каждую ворсинку перьев. Раскрыв крылья в форме "парашюта", я мирно парила в вышине.
Было ощущение, что не тело, а сама душа летит. Подобной свободы я никогда не ощущала! Как будто жизнь приобрела новые, невидимые с земли краски.
Бедро пронзила острая, колющая боль. Из глаз брызнули слёзы и я больше не могла контролировать своё тело. Лететь ровно не представлялось возможности и я кое-как пыталась лететь. Долетев до леса, в моё крыло врезалась ещё одна невыносимо болезненная пуля и, не имея возможности хоть как-то удерживать своё тело, рухнула меж деревьев, оцарапав всё тело. Изрядно проехавшись по земле и перевернувшись несколько раз через себя, врезалась в дерево, внушительных размеров.