ЧЕМ ПАХНЕТ ЯДЕРНАЯ ВОЙНА

Внимание! Сообщаем, что сегодня, 21 октября, будет проводиться проверка системы оповещения. Просьба сохранять спокойствие!

- Звук сирены такой пугающий. Почему нельзя было придумать что-то менее угрожающее?

— Каролина, — с легкой улыбкой произнесла я, — смысл сирены не в том, чтобы напугать, а предупредить. Если вместо нее включить что-то спокойное, вряд ли от этого будет толк.

Каролина — младшая сестра моего молодого человека Исаака. Мы вместе с ним уже пять лет, и сестричка часто навещает нас.

- Сегодня нашему чаю с мятой и пирогу с вишней не помешает никакая сирена. Ради маминого пирога я готов пережить все что угодно. - в попытке разбавить напряженную беседу, уверенно произнес Исаак.

— Исаак, нельзя так! — воскликнула я. — Не думаю, что твоя мама хотела бы видеть такую реакцию на свой пирог, каким бы...

Не успела закончить мысль, как свет в квартире вдруг погас.

— Что это? — спросила я, и в голосе моем послышался страх.

— На улице гроза, скорее всего, что-то на линии, — успокоил меня Исаак, но его слова не смогли развеять тревогу.

Я всегда боялась грозы. В детстве бабушка часто рассказывала мне байки о шаровой молнии и о том, как важно отключать всю электронику во избежание короткого замыкания. Мысли о грозах и сиренах переплетались в моем сознании, как мрак и свет, когда внезапно раздался оглушающий звук сирены.

...

Мы были дома, когда это случилось. Я, Исаак и его младшая сестра, которая снова осталась у нас на ночь.

События той ночи казались мне нереальными, и я помню их смутно. Я лишь ощущала, как ужас охватывает меня, когда сирена раздалась с такой силой, что казалось, будто она разрывает воздух. Мы быстро собрали необходимые вещи: паспорта, куртки, несколько неясных бумажек со стола. Я схватила нашу кошку Мусю и через минуту мы оказались у подъезда, где собрались все жильцы нашего дома, ожидая открытия подвала — укрытия, где нам было суждено либо спастись, либо остаться похороненными под обломками девятиэтажного кирпичного дома.

Подвал оказался гораздо глубже и просторнее, чем я себе его представляла. Дверные проемы между условными комнатами внушали доверие, но страх все же не покидал. О чем предупреждала сирена? Это снова была проверка системы оповещения? Обстрел? Бомбежка? Или же это всего лишь глобальная ошибка, и через полчаса нам сообщат, что все было напрасно?

С каждой минутой надежда на ошибку угасала.

Мы с Исааком давно обсуждали, что делать в случае войны: разыскать друзей и отправиться в горы в поисках убежища. Если мы выживем этой ночью, у нас был план.

В подвале нашего дома, который теперь служил нам бункером, собрались соседи, с которыми недавно у нас были разногласия. Но сейчас нас объединяла общая беда. Каждый делился своими знаниями на случай, если нам удастся выжить, и обменивался необходимыми медикаментами. Среди нас оказался пожилой мужчина, отставной военный, который захватил с собой радиоприемник. Он был старым и местами пошарпанным от времени и едва рабочим:

— Вот и пришло твое время, VEF 206, — произнес он тихо, провернув тумблер включения. И вдруг мы услышали заветный шум радиочастоты.

— Оно работает! — воскликнул он, улыбаясь.

Дедушка был крайне спокоен: он не волновался и не переживал насчет того, что скоро произойдет наверху. То ли его спокойствие было обусловлено, тем что, он все-таки был военным, которые в свою очередь отличаются отличным самообладанием, то ли он его мысли на этот счет были совсем иными, в любом случае истинную причину знал только он.

Когда мы узнали, что радиоприемник исправен, радость охватила всех присутствующих. Надежда на спасение все еще жила, пусть и с каждым мгновением угасала.

Прошло более четырех часов, звук сирены давно стих, но никто не решался выйти на поверхность. Мы ждали объявления по радиостанции, на которую дедушка все это время пытался настроиться, но безуспешно. Однако нам было достаточно того, что мы пережили звук сирены и остались живы.

— Уважаемые граждане! — раздался голос из радио.

— Кажется, поймал нужную частоту, — обрадовался дедушка.

Голос действительно сообщал то, что мы хотели услышать — мы выжили. Удар был нанесен в ближайшем крупном городе, которому повезло гораздо меньше, чем нам. Он был разрушен полностью, выживших не осталось. Эта новость была тяжелой, ведь там осталось много моих знакомых и друзей, которых я больше не увижу. Но нас утешало то, что мы находились достаточно далеко оттуда, и, вероятно, до нас зона поражения не дошла в полной мере: радиация была, но город жил.

Мы провели в бункере двое суток, когда еда и вода начали заканчиваться. Пора выходить и действовать по плану.
Снаружи нас ждал автобус, который должен будет отвезти нас в более оборудованный бункер, где дальше мы продолжим оставаться неизвестное количество времени.

Мы стояли в очереди к автобусу, когда Исаак вдруг повернулся ко мне с серьезным выражением лица:

— Я не могу уехать с вами, — сказал он, и его голос дрожал от волнения. — Я должен найти своих родных и друзей. Я не могу оставить их, не зная, в безопасности ли они.

Я почувствовала, как внутри меня закипает гнев и страх. — Исаак, ты не можешь просто так уйти! Я не могу отпустить тебя одного на произвол судьбы. Ты бросаешь нас, и я не понимаю, как ты можешь это сделать!

Он вздохнул, и я увидела, как его лицо смягчилось. — Это не так просто, как ты думаешь. Я не могу оставить свою семью. Если они в беде, я должен попытаться их спасти.

— Но ты не знаешь, вернешься ли ты! — выпалила я, обиженная и расстроенная. — Ты рискуешь своей жизнью, и я не могу с этим смириться. Мы не можем просто так расстаться!

Слезы начали наворачиваются на мои глаза, и я почувствовала, как сердце сжимается от боли. Я не могла представить, что он действительно уходит. Мы стояли на краю пропасти, и каждое слово могло стать последним.

— Пожалуйста, — произнес он, его голос стал мягче. — Ты должна поехать с моей сестрой в бункер. Я хочу быть уверен, что вы в безопасности. Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вернуться к вам.

Я посмотрела на него, чувствуя, как внутри меня разрывается что-то важное. — Я не могу просто оставить тебя одного. Я не могу оставить тебя здесь, ты понимаешь что произошло? Мы пережили ядерный взрыв, а ты хочешь снова испытать судьбу? Эта безопасность будет для меня губительнее радиации, когда я даже не буду знать жив ли ты...

Он покачал головой. — Ты должна быть в безопасности. Я не могу позволить тебе рисковать. Сядь в автобус. Я не могу потерять тебя.

Я взглянула на нашу кошку Мусю, которая пряталась у меня под рукой.

- Девушка, с животными нельзя! В бункере ограниченный запас и кошка будет там только лишним ртом! - строго и без сожаления сказала женщина в форме, которая руководила этим сбором выживших.

— Исаак, я не могу оставить ее здесь, — сказала я, указывая на Мусю. — Она не выживет одна.

Он посмотрел на кошку, и его сердце тоже сжалось от боли. — Я знаю, но у нас нет выбора.

Я наклонилась, обняла Мусю и прижала ее к себе, чувствуя, как слезы текут по щекам. Я не могла сдержать эмоции, когда понимала, что это прощание не только с Исааком, но и с частью нашей жизни.

— Ты должна быть сильной, — прошептала я Мусе, обнимая ее еще крепче. — Я вернусь за тобой.

Муся, казалось, понимала, и она тихо мяукнула, словно прощаясь. Я не могла сдержать слезы, когда Исаак обнял меня, и мы стояли там, вдвоем, с кошкой в моих руках.

— Я вернусь, — повторил он, когда мы, наконец, отпустили друг друга. — Обещаю.

Я посмотрела ему в глаза, и в них я увидела ту же решимость, что и в своих. Но в то же время я чувствовала, как внутри меня растет страх. Он уходил, и я не знала, вернется ли он.

Я знала, что мне нужно было сесть в автобус, но в тот момент все, что я хотела, это остаться с ним и с Мусей. Но меня поспешно поторопила сопровождающая. Слезы продолжали течь, когда я, наконец, поднялась на ступеньки автобуса. Я обернулась и увидела, как Исаак стоит там, смотря на меня с надеждой и решимостью и маленькая, моя маленькая и любимая Муся, от взгляда на которую у меня подкатывал к горлу ком и слезы начинали течь в три раза сильнее.

— Я люблю тебя, — сказал он, и его голос был полон эмоций.

— Я тоже тебя люблю, — ответила я, и в этот момент я поняла, что, несмотря на все страхи и сомнения, мы были связаны чем-то большим.

С этими словами я села в автобус, оставляя позади свою надежду и страх. Моя душа разрывалась от боли, я собственноручно оставляю на произвол судьбы Исаака и мою любимую Мусю.
Я надеялась, что он вдруг одумается и решит поехать вместе. Но двери автобуса закрылись и всем моим эмоциям не удалось остаться внутри меня.