14.
Мне всё-таки посчастливилось проснутся через три дня и вновь иметь возможность видеть этот мир. Холодным октябрьским утром, я обнаружил, что нахожусь в крохотной палате городского госпиталя - мне приходилось бывать тут ранее, поэтому спутать это место с другой лечебницей я не мог.
Рядом сидела моя жена. Она вязала новый шарф, периодически поглядывая на мои показатели на приборах жизнедеятельности, или как их называют в мире медицинской терминологии? Конечно, женщина понимала абсолютно все, что видела на крохотном экране - бывший кардиохирург как никак.
— Привет, — тихо поздоровался с ней и улыбнулся.
— Господи, как же ты меня напугал! — она крепко сжала меня в своих объятиях, и, черт возьми, не думал, что скажу это, мне стало так легко и спокойно, словно ничего и не произошло тем вечером, будто меня обнял сам ангел.
— Мне нужно тебя кое о чем спросить, — она вопросительно уставилась на меня. — Ты ведь смотрела новости, криминальную хронику?
— Конечно, я смотрю её каждый день.
— Тело Джонатана Рингза опознали? Это точно он? — я перевёл взгляд полный надежды и негодования на неё.
— Да, ужасно жалко мальчишку. И родителей лишился, и сам погиб, — она покачала головой. — Как он жил вообще? Наверно, подрабатывал где-то, скрывался ото всех...
Знала бы ты, какая у него подработка.
А потом в мое опьяневшее от лекарств сознание врезался портрет голубоглазой девушки, чья судьба волновала меня очень сильно в данной ситуации. Мое сердце сжалось: я не знал, что произошло с Линн Кроуфорд. Понятия не имел, что с ней сделал Брайан, этот чертов придурок.
За свою жизнь я сделал немаловажный вывод: проклятие хороших и умных женщин всех времён и народов - любить до смерти, до потери пульса недостойных их мужчин.
После выписки из больницы, что произошло уже на следующий день, я первым делом набрал номер моей знакомой.
— Добрый день, — тихо проговорила она в трубку.
— Мы сможем встретиться?
— Сама хотела предложить вам. Сейчас отправлю адрес сообщением, нам надо завершить одно дело, — и она повесила трубку.
Голос её дрожал - она ещё не отошла от произошедшего. Впрочем, я тоже ещё не до конца оклемался. Да и вряд ли все это когда-то забудется. Я знал, что ее гложет чувство долго и и вины, ведь мальчишку спасти так и не удалось, не получилось дать ему шанс на нормальную жизнь, любовь и счастье.
После того, как Линн отправила координаты места встречи, я сильно удивился, однако сразу же понял её намерения. Заехав в цветочный магазин, чтобы прикупить цветов, я выложил приличную сумму за огромный букет лилий.
Линн Кроуфорд потягивала сигарету перед воротами кладбища. В руках она также держала цветы, только нарциссы.
— Привет, — я подошёл к ней, и что-то щёлкнуло в моем сердце. Я обнял её. Мой жест ей не пришелся по душе, но возражать она не стала.
— Пошли, я нашла кое-кого, — пошептала она и повела меня вглубь.
Вся трава тут была мокрая от поливки, и аккуратные надгробия поблескивали от капелек воды, попавших на них. Стояла непривычная, но до страшного непонимания, приятная тишина. Все дышало свежестью.
— После той ночи, Брайан так и не появился, сказав, что дает мне время прийти в себя. Привёз меня домой, вызвал скорую, кстати, вам тоже, и уехал, — она выдохнула дым сигареты. — Правда, когда он уезжал, сказал, что его причастия к случившемуся нет. И добавил, что Джаспер заслужил все это.
— Он не знал многого, — не знаю, зачем я его защищал.
— Без разницы, — кинула она. — Все мои чувства к этому человеку как рукой сняло в тот момент. До омерзения неприятно думать о нем, — она помолчала и, усмехнувшись, добавила: — А ещё хуже врать самой себе.
— Сильные чувства? То есть, вы же все равно любите его?
— Пусть хоть с обрыва кинет меня, я ведь прощу все, — она поморщилась. — Омерзительно! Он обещал быть рядом, когда я нуждаюсь в нем, но вновь соврал, бросив меня одну.
Я решил промолчать, дабы не нарушать тишины. Мы шли минут десять-пятнадцать, пока не дошли до центра кладбища и свернули налево. Линн прошла вперёд и ускорила шаг, озираясь по сторонам, а потом резко остановилась напротив крохотного надгробия и улыбнулась, что-то прошептав.
— Мои источники не обманули меня, — я уставился на надпись и присел на скамью напротив.
— Хелен? — мне стало дурно и непонятно, — Почему именно она? Я думал мы к Джасперу пришли.
— Наш друг похоронен через три могилы, — она указала направо, — даже здесь они не могут быть рядом.
— Он был бы рад находится рядом с ней, хотя бы так, — проговорил я, раскладывая цветы на могиле девушки, пока Линн делала то же самое у Рингза.
— Несомненно, — она нагнулась, нахмурившись, и подняла скомканную бумажку с пола. — Посмотрите-ка, что я нашла.
Она протянула мне листок с изображением маленького самолётика и аккуратной подписью: «Пришёл и твой черёд разбиться.»
Кроуфорд покачала головой, достала сигарету и скинула легким движением ладошки слезы, закурив своё плацебо от стресса. Её, как и меня, поразила мстительность мужчины-убийцы.
— Значит, точно не Брайан, — сделал я вывод. — Заявим в полицию?
— Есть ли смысл? — вот и я думал, что его нет.
Девушке я не ответил. Мы простояли на крохотном пятачке, переходя от одной могиле к другой, около двух часов. Думали о том, что можно сделать, но понимали, что идем против очень опасных людей, которым полиция не указ.
Уходя, Линн положила две пачки лимонных жвачек на могильный камень Джаспера, или, как там было написано, Джонатана Рингза. Когда мы покидали кладбище, навстречу нам шла семья - родители и маленький мальчик. Подойдя к могиле, от которой мы отошли несколько минут назад, они искренне удивились.
— Дорогой, Хелен кто-то навещал. Цветы совсем новые, — встрепенулась женщина.
— По крайней мере, теперь я спокоен. Этот урод, из-за которого моя дочь теперь под толщей земли, мертв! — прорычал мужчина, а потом спокойно добавил: — Кто бы то ни был, спасибо ему за то, что чтит память нашей доченьки.
Линн остановилась, видимо, чтобы ответить, но я схватил её за руку и вывел быстрым шагом с кладбища. Проблемы нам не нужны.
— Что вы теперь будете делать? — спросил я у неё уже у входа.
— Продолжать жить, как и прежде. Только ноги моей в этом проклятом городе не будет, — она убрала прядь волос с лица, — поэтому завтра же я уезжаю отсюда как можно дальше.
— Куда, если не секрет? — я терял её, последнюю нить, соединявшую меня с этой историей.
— Я смысл вам это знать? Поддерживать связь мне не хочется, ибо общих тем для разговора у нас нет и не будет. Нас ведь одно и связывает. И то, единственная наша связь уже лежит под слоем земли, — дамочка усмехнулась.
— Неужели вы не хотите хотя бы иметь мои контакты? — обида переполняла меня.
— Нет, — сухо отрезала она и отвернулась от меня. — Прощайте, мистер неизвестность. Съешьте за меня штрудель в «Desparatio».
Так она и ушла, цокая каблуками, как копытами, слишком высокомерно и неожиданно. Слишком жестко. Слишком обидно. Линн даже не обернулась, что серьезно ранило мое самолюбие. А я так и стоял у поржавевших ворот одинокого кладбища, на окраине города, в объятиях любимого аромата мокрого газона, размышляя о сумасшедшей неделе моей жизни.
Я стоял, сжимая в руках рисунок самолёта, и понятия не имел о том, что делать дальше.