Бесстрашная Чарли

Эта девочка ничем не отличалась от своих сверстниц, еслибы не одно обстоятельство: отец её был король, и, значит, была она принцессой.
Правда, за недолгие свои годы (а ей пока исполнилось всего семь лет) маленькая принцесса отца своего не видела: сразу после рождения её увезли далеко на север, во владения принца Нитоноуса, брата её матери. И девочка воспитывалась в его королевстве, совершенно не нужная своим родителям, потому что король Линелей уже имел двух сыновей.

В замке девочку прозвали Каливи, Девушка - Странность, потому что глаза были раскосые, несовсем симметричные и совершенно неопределенного цвета; кто-то считал, что они серые, кто-то - что чёрные, кто-то - зелёные. Но были и такие, которые были готовы поклясться, что они голубые. В действительности же цвет менялся в зависимости от освещения и настроения девочки. Также настоящего имени у неё не было, как и у всех знатных северных женщин; в официальных документах её именовали Лиу-Линелеу, дочь Ленелея, так как других дочерей у короля не было.

Но хоть и росла Каливи никому не нужная, без охраны ей обходиться не пристало, и поэтому было у неё два телохранителя-бустрифимиса. Два бустрифимиса - это очень большая роскошь, но король Линелей мог позволить такую роскошь для своей единственной дочери (для сыновей, впрочем, он отрядил по три бустрифимиса). И пока маленькая принцесса капризничала, вредничала и училась, отказываясь от пищи, рядом всегда неотступно несли дежурство два человека, каждый из которых смог бы голыми руками победить вооруженного до зубов террориста.

Слава небесам, никто не покушался на жизнь принцессы; и бустрифимисы, которых звали Цукирий и Гонрагус, не имели возможности показать себя в деле.

Гонрагус был совсем молод, почти мальчишка, хорош собой и франтоват. Вид у него был легкомысленный, но весьма привлекательный для молоденьких служанок, которых он тоже не сторонился.

Цукирий по бустрифимийским понятиям был уже давно старым. Но на самом то деле ему было всего около 35 лет. И если он чем-то щеголял, то это книжной ученостью: в юношеском возрасте ему пришлось вместе с хозяином провести несколько лет при монастыре, там он набрался знаний, и до сих пор сохранил любознательность, получая удовольствие от любой попавшей в его руки книги.

И пока малолетняя принцесса понемногу росла, Цукирий почти все своё время посвящал обучению Гонрагуса, а тот в свою очередь предпочитал общество уже упомянутых молоденьких служанок, которые в нем души не чаяли.

В ту пору, когда Каливии минуло семь лет, из далекого королевства Флорейнил пришла весть о смерти молодого принца Ратницэуля, одного из её братьев старших. Это известие подняло малолетнюю принцессу на ранг выше; это ещё не означало, что она может унаследовать трон, шансы Каливии стать королевой значительно увеличились - её брат, наследник престола принц Одапрусс, с рождения был очень слабым и болезненным малым, поэтому все сомневались, что он доживет до того времени, когда на его голову возложат корону.

Король в специальном послании принцу Нитоноусу, просил того уделить внимание на воспитание маленькой принцессы, но Нитоноус и сам уже не мог не думать об этом: шутка ли, получить возможность сделать верховной правительницей женщину из рода Северных! Пока Каливи отделяли от трона два сына короля от первого брака, об этом не приходилось и мечтать, теперь же,  когда преграда внезапно почти исчезла, Нитоноус уже видел себя регентом при юной королеве.

Он немедленно вызвал Цукирия и утомил того подробной инструкцией о воспитании принцессы. Цукирий покорно поддакивал, имея на эту проблему свою точку зрения, - он уже соображал, как совместить требования Нитоноуса с собственными воззрениями.

— Ну ладно, ступай, - проворчал наконец Нитоноус, и Цукирий пошёл разыскивать принцессу.

Он нашёл её в запаподной части королевского сада: они с Гонрагусом сидели на берегу озера, склонившись над гнездом Орфикусипроумиля. Чуть поодаль на скомье у куста Пиикусон - Шикисон дремала принцессина нянечка.

Гонрагус с Каливи уже отвлеклись от гнезда и во всю играли в Липруту - карточная игра. Гонрагус игрок был плохой, Цукирий с ними играть никогда не садился, но он не ожидал, что Гонранус такой простак, которому не под силу обыграть семилетнюю девочку. Каливи выигрывала с большим преимуществом: в её «копилке» уже собралось около двух третей всех камней (фишек).

— А ты попробуй сам, - возразил Гонрагус на подтрунивания старшего бустрифима, сгребая карты в кучку.

— Нечестно!!! - закричала девочка. - Ты не доиграл!

— Да что там, - молвил Гонрагус. - Все равно уж не выиграл. - Уступил он своё место Цукирию. Тот сел, разложил карты и посмотрел на принцессу. Каливи сказала:

— Начинай, пожалуйста.

Начинающий партию игрок имеет незначительное преимущество над соперником; получается, что девочка дала Ему небольшую фору. Улыбнувшись этому, Цукирий начал игру. Он не собирался нянчиться с принцессой, решил сразу показать ей своё умение, но неожиданно обнаружил, что имеет равноценного себе партнёра.

Девочка играла быстро, не затягивая пауз, но при этом ухитрялась как-то выстраивать сложнейшие комбинации. У неё не было привычки пересчитывать камешки в своей «копилке», но она точно знала их количество, в этом Цукирий убедился, когда она, не давая походить ему, сделала 16 комбинаций подряд, в заключение забрав две дюжины камешек из «копилки» Цукирия.

— А? - воскликнул над ухом Цукирия Гонрагус, довольный так, будто сам повернул эту комбинацию. Цукирий молча отодвинул его подальше, чтоб не висел над душой.

Теперь он проигрывал. Это было ясно. Но очень, очень стыдно было Цукирию потерпеть поражение от малолетней девочки.

— Гонрагус, - сказал тогда Цукирий, - сбегай-ка в мой покой, принеси сюда доску для адского ангельского фисту.

— И тебя задело... - торжествующе протянул Гонрагус. Он исчез и скоро вернулся, таща под мышкой доску и размахивал мешочком для карт с камушками и фигурок. Цукирий, чтобы не лишать девочку удовольствия, до конца доиграл уже проигранную партию.

Причудливо расчерчернную доску для игры в адско ангельскую фисту принцесса уже видела не раз; фигуры неизменно её забавляли - она относилась к ним как к кулам. Теперь же Цукирий расставил все фигуры по местам и стал объяснять правила. Он говорил так, как говорил бы взрослому, не сюсюкаясь; правила в его изложении больше походили на какой-то высоко учёный трактат.

— Ну, Цукирий, - сказал Гонрагус укаризненно, - она же ничего не поймёт.

Каливи, однако, как будто понимала. Иногда она спрашивала, что означает то или иное слово, но Цукирий знал, что она мало что запомнила из всего того обилия терминов, которое он вывалил на неё.

— Впрочем, лучше давай,попробуем играть. На доске тебе будет яснее...

Первую партию Цукирий, в сущности, играл и за себя, и за принцессу. Он показывал, рассказывал, объяснял, ничуть не сомневаясь, что Каливия почти ничего не запоминает.

Но ошибся. Каливи, правда, то и дело спрашивала, верного поступает, но все же в общем запомнила хорошо. Эту партию она, конечно, проиграла, но, когда они взялись за вторую, Цукирий опять почувствовал странную сильную манеру игры. Девочка, в точности следуя первому правилу фисты, которое гласило: «Не думай долго, не томи противника ожиданием», - очень быстро позагоняла фигуры Цукирия в умело подготовленные ловушки.

Гонрагусу, чтоб не раздражать Цукирия, отошёл и присел в сторонке: успехи малолетней принцессы его уже не веселили. Гонрагус уловил, что Цукирий в растерянности, а растерянного Цукирия юноше никогда ещё не доводилось видеть.

Сбитый с толку, старый бустрифимус стал понемногу нарушать первое правило, задумываясь все чаще и дольше. Каливи же эти паузы ничуть не мешали: она рассматривала фигуры, карты, камушки, водила пальчиком по узорами доски и вдруг подала голос.

— А кто это - Агнессия Альео Ану Сим? - спросила она, старательно выговаривая имя.

— Правительница неба, стоящая над всеми святыми, - машинально ответил Цукирий, потом удивился и оторвался от размышлений. - А где ты услышала её имя? - спросил он с интересом.

— Я не слышала, - отвечала Каливи и указала на надпись по краю доски: «Не досажай просьбами Агнессии Альео Ану Сим, игрок, надейся на холодную голову и горячее сердце». - Вот тут нарисовано, правда?

— Правда, - отозвался Цукирий, но привычка к наставлениям и тут дала о себе знать. - Написано, а не нарисовано, - поправил он. - А ты что, разве читать умеешь?

— Умею, наверное, - неуверенно ответила девочка.

— Ну-ка, он протянул ей свой нож, - что тут написано?

— «Верен, как пёс», - бойко прочитала Каливи надпись на рукояти. - Правильно, да?

— Да, - отозвался удивленный Цукирий. - Кто ж тебе буквы показал?

— Никто, - на этот раз удивилась девочка. - И я не буквы читаю. Я просто смотрю и вижу, как говорить.

Цукирий перевёл взгляд на Гонрагуса. Гонрагус при встал, готовый куда-то бежать и что-то делать. А что же делать, мальчик? Пользы от Гонрагуса никакой не было, да и быть не могло...

— Твой ход, - напоминала Каливи.

— Ах да, - спохватился Цукирий. Его ход... Но какая могла быть теперь игра? Цукирий сказал: - Знаешь, госпожа, я все равно уже проиграл, а тебе и есть пора.

По знаку Цукирия Гонрагус растолкал няню.

— Ах, задремала я на солнышке, разморило меня, а дитя некормленое, голодное, - захлопотала, причитая, та, уводя девочку.

Цукирий проводил Каливию взглядом.

— Ну? - спросил он Ганрагуса. - И что бы это значило?

Гонрагус за собой никакой вины не чувствовал.

— Умная у нас хозяйка, вот что это значит, - легкомысленно заявил он.

— Давно она тебя обыгрывает?

— Недели две назад. Даже, пожалуй, чуть больше.

— Так, - сказал Цукирий. - А что с ней ещё происходило за эти две-три недели?

Гонрагус пожал плечами:

— Разве что капризничать стала немного больше...

— Капризничает? А то, что она сомлела вдруг на той неделе?

— Головку напекло, - неуверенно высказал догатку Гонрагус.

— Кашлять начала...

— С дневной жары холодной воды напилась, - ответил Гонрагус.

— Спит плохо...

— Набегается вечером и угомониться не может, - дал объяснения Гонрагус.

— Будто сглазили её...

— Ты в сглаз веришь? - удивился Гонрагус.

Они помолчали.

— Бусы ещё нашла, - нарушил тишину воспоминанием Гонрагус. - Деревянные бусы, - видно, какая-то крестьяночка потеряла.

— При чем тут бусы? - поинтересовался Цукирий.

— Не знаю...

Наступило опять молчание.

— А где они сейчас? - спросил Цукирий просто так, чтобы хоть что-то сказать.

— На игрушке принцессиной.

— Принеси их, пожалуй.

Менее всего Цукирий думал, что в чем-то виноваты бусы. Гонрагуса он отослал единственно для того, чтоб поразмышлять в одиночестве и придумать, с чего бы это вдруг маленькая принцесса невесть как научилась грамоте. Кто бы мог обучить её грамоте? То, что он сам не учил, Цукирий знал точно. Гонрагусу это тоже в голову бы, не пришло. Ну а секретарь или писец принца Нитоноуса? Нет, никак Цукирий не мог поверить, чтобы эти степенные люди решили вдруг учить грамоте маленькую девочку, поскольку ещё рано было.

Так что же, в замке есть ещё грамотные люди? Цукирий перебирал в мыслях всех, кто имел хоть малейший доступ к принцессе, но никто не вызывал подозрений.

Гонрагус скоро появился. Он сбежал в сад по ступенькам, раскручивая бусы вокруг пальца.

Бусы... Цукирий хмыкнул. Эти бусы он уже видел мельком две недели назад, но тогда к ним не присматривался. Сейчас же он взял их в руки и,  размышляя, стал рассматривать каждую бусинку. Его мысли далеки от этих простеньких деревянных бус, и, совсем не ожидая ничего подобного, он вдруг заметил нечто, заставившие его вскочить на ноги.

— Ты присматриватривался к ним? - спросил он Гонрагуса, уже зная, что услышит отрицательный ответ. Разумеется, Гонрагусу и в голову не приходило присматриваться к бусам: так, дешёвая безделушек, разве что сгодится в подарок знакомой горничной.

— Ну-ка, глянь, - подал ему бусы Цукирий.

Гонрагус небрежно повертел их в руках.

— Ого! - вдруг протянул он. - И где ж мои глаза были? Что это такое, Цукирий?

— Амулет, - коротко ответил Цукирий.

Бустрифимисы не верят в силу амулетов и прочего волшебства. Вера в силу чей-то лапки, шерсти, или пепла смешила их и вызывала желание использовать эту веру в своих целях.

Услышать же, что Цукирий называет таинственные бусы амулетом, было неожиданно для Гонрагуса - он помимо воли рассмеялся.

— Амулетов не бывает, Цукирий, - весело сказал Гонрагус. - Не ты ли мне говорил?

— Нет, не я, - ответил Цукирий. - Я никогда не отрицал возможности существования Настоящих Амулетов... Я называл шарлатанством все эти малоаппетитные штучки, которые дурно носят на себе и собой. А Настоящий Амулет... - Цукирий подумал, подыскивая слова. - Настоящий Амулет - это, строчки зрения новейших знаний, такая вещь, которая оказывает явное действие, оставаясь непонятной по своей природе. Подобным Амулетом в своё время были игральные кости святого Клаусчангасундрупэ.

— По-моему, - сказал Гонрагус, пропуская бусы между пальцами, - для подобной вещицы нужно какое-то другое название.

— Зачем же искать другое? - отозвался Цукирий. - Слово «амулет» именно в таком значении употребляется алхимиками уже много веков.

Цукирий в задумчивости расставлял на доске фигуры. Играть он не собирался, но Гонрагус неожиданно сел напротив него:

— Сыграем?

— Поди ты...

— Сыграем. - Гонрагус сделал первый ход. - А?

Цукирий пожал плечами. Гонрагус был настолько беспомощным игроком, что на него не стоило тратить время. Однако, несколько ходов спустя Цукирий понял, что Гонрагус стал проявлять сильную манеру, какой только что щеголяла Каливи.

Дьявольщина!.. Ах да! Ведь у него в руках эти чертовы бусы. Бусы, от которых если не умнеют, то становятся заметно смышленей.

Цукирий вытянул руку вперед к Гонрагусу:

— Ну-ка давай их сюда...

Гонрагус с ухмылкой отдал. Но хотя Цукирий, забрав бусы, сунул их в свой мешочек, ему это не помогло.

Партию он проиграл. Проиграл позорно, пытаясь уберечь свои фигуры от ловушек, постоянно отставая от стремительного Гонрагуса.

— Я думаю, - сказал Гонрагус, воодушевленный победой, - что бусы действуют только при прикосновении к ним.

— Ну, не выдумывай, - отозвался Цукирий. - Когда принцесса меня обыгрывала, бусы висели на кукле. И ты вспомни, что я тоже держал их в руках.

— Ты держал, а я поглаживал их, - указал Гонрагус на разницу.

— Может, и верно, - согласился Цукирий. Он потянулся за бусами, но передумал. - Ладно, посмотрим, как на тебя подействует. Может, ты тоже в обмороки падать начнешь?

— Ну уж нет, - засмеялся Гонрагус. - А что принцессе о бусах сказать?

— А ничего. Ты не знаешь, куда они пропали, и все, понял?

Гонрагус понял. Когда на завтра принцесса стала искать украшение своей куклы, Гонрагус развел руками: не знаю, не видел. «Может, Цукирий знает?» - отговаривался он.

... Девочка наряжала куклу в праздничное платье, украшала её своими детскими побрякушками. Кукла была велика, всего на голову ниже принцессы, и так тяжела, что на руки её не взять; когда по ходу игры её следовало передвинуть, на помощь приходил Гонрагус, и он же таскал куклу, когда принцесса желала вынести её во двор. Вообще-то, это была не кукла, а статуэтка, вырезанная эсмиральским резчиком; тот изготовил её сразу с подножием-постаментом, в платье и с пучком, который украшали пару прекрасных заколок, но придворный парикмахер сделал парик из конского волоса, и Каливия трепала этот парик, пытаясь уложить прическу так, как ей хочется. Деревянное «платьице» куклы Каливи назывался нижнем платьем, а верхних платьев ей нашили горничные девушки из лоскутков. Кукла была настоящей щеголихой - у неё даже была шелковая косыночка, на которую девушки очень долго собирали уже никуда не годные кусочки: ведь шелк очень дорог, и у самой принцессы не было ни одного шелкового платья.
Укутав куклу в платье, Каливи укрепила в её волосах свои сережки и повесила на шею ожерелье. На её взгляд, этого было мало, ей не хватало исчезнувших бус, как будто не очень красивых на первый взгляд, зато заманчиво вспыхивавших искрами на солнце.

— Цукириииий, - закричала девочка, увидев старшего бустрифима, - ты не знаешь, куда пропали мои бусики?

Цукирий тоже не знал. Но предположил, что бусы утащила крылатая: кукла стояла у самого окна, и блеск украшения вполне могло приманить какую-нибудь крылатую воровку.

— Может, Гонрагуса послать, чтоб он у крылатых в гнездах пошарил? - предложил Цукирий.

Гонрагус возмутился:

— Так я и полез! Лучше я тебе, госпожа, другие бусики куплю, согласна?

Принцесса согласилась.

Гонрагус в тот же день купил у деревенского торговца бусы. Он отдал их Цукирию, и тот, рассмотрев их внимательно, разрешил подарить принцессе. Не так уж часто попадаются у бедных торговцев Настоящие Амулеты.

... Цукирий напрасно ожидал, что действие бус как-то отразится на здоровье Гонрагуса. Гонрагус ни на что не жаловался, был весел и беспечен. Несмотря на то что он больше к амулету не прикасался, способность выигрывать он сохранил. Правда, Цукирий не замечал, чтобы он поумнел; возросшая сообразительность у Гонрагуса почему-то касалась исключительно азартных и неазартных игр. Цукирий попробовал обучить его фрусти, и Гонрагус тут же уловил замысловатые правила. Впоследствии он сделал это самым важным способом добычи денег.

А вот когда Цукирий попробовал воспользоваться Амулетом, он помимо желаемого действия заполучил ещё и долго не проходившую сильнейшую головную боль.