Глава 11: Пещера
Селеста Л'Норкина болтала со скуки ногами сидя на синей бархатной кушетки в холле Руси и нервно теребила подол нежно-розового платья. Она и правда думала, что никогда не вернётся сюда. Особенно так скоро. Каково же было её удивление, когда ей на следующий день назначили встречу за чашкой кофе. Но назначил не хозяин дома. Это была Л'Калинова.
О цели встречи Селеста понятия не имела. Она никогда не общалась с зодчей, даже когда была желанным гостем в этом доме.
Часы пробили десять. Зубочист-щепка Кондрат Л'Тетерев неслышно показался на пороге, недовольно косился на Селесту и молча кивнул следовать за ним. Селеста показала ему язык. Пройдя через гостиную Ликов, преодолев спальное крыло, Селеста оказалась в той части особняка, которой располагала зодчая.
Здесь все комнаты заросли густыми кустами обсидиановых магнолий в терракотовых горшках. Этот вид был редкостью даже для Нижнебурга. Темные цветы, цвета нефти практически не были изучены. Но Л'Калинова ими восхищалась, высаживая их там, куда её заносило. Поговаривали что в резиденции Л'Калиновых, сад обсидиановых магнолий достигал нескольких гектаров.
Кабинет зодчей в ротонде №2 был обшит алым бархатом, главное место у окна занимал резной стол из красного дерева. Кресла были обиты вельветом цвета спелых помидоров. Казалось, что даже в стаканчиках для канцелярских принадлежностей ручки были заправлены не чернилами, а кровью.
Директриса в клюквенном костюме-двойке подошла к стеклянному столику, на котором стоял серебряный сервиз и налила себе чаю, такого же алого, как и все вокруг, будто бы пила кровь. Что было вполне возможно, кровавая слава шлейфом волочилась за Л'Калиновой.
Селеста потянулась к стеклянной вазе с кексами, черными как уголь цвета, с вкраплениями шоколада и черными засахаренными лепестками на верхушке, сложенными в виде роз.
— Эм, нет. — Л'Калинова захлопнула крышку, чуть не прищемив розоволосой пальцы — это тебе есть не стоит.
— Почему? — обиделась Селеста.
— Это — Л'Калинова заговорщицки улыбнулась одними кончиками губ — для особых гостей.
— Эй, тётя, я устал там сидеть, — раздался мальчишеский голос.
Л'Калинова фыркнула. Селеста обернулась и увидела на пороге парня. Он был керамиком, но точно не прислугой — доселе розоволосая его ни разу не встречала в доме.
Лицо его было покрыто многолетним слоем золотисто-коричневым загаром цвета гнилого яблока. Русые волосы выгорели до белоснежного блонда. Двух передних коренных зубов не хватало. Он явно потерял их, ввязавшись в драку, и его это не смущало. Он скорее гордился их отсутствием, а самого его распирало от нарциссизма. Самая интересная деталь, если не обращать внимание на драные в районе колен джинсы, был черный пиджак в алых розах, на удивление в приличном состоянии, будто бы только купленный. Парень в буквальном смысле сдувал с него пылинки.
— Прости, Макс, я о тебе забыла, — прощебетала Л'Калинова.
По интонации зодчей Селеста поняла, что забыла она о нём назло.
— Мы с тобой встречались? — спросил Макс у розоволосой.
— Только через мой труп — скривилась та.
— Мне нужно узнать, что Майя Л'Сазонова забыла в Подземельном мире? Кто её привёл? Кто ей помогает? Есть ли в доме агенты губернатора? Я хочу знать о ней всё. Пока вы находитесь под моим покровительством никто не имеет права выставить вас из дома. Так что даю вам полную свободу передвижения.
Селеста самодовольно улыбнулась, понимая, что главная фигура в особняке не рада присутствию Майи. Единственное её смущало:
— Что значит «вам»?
— Вам — значит, что вы с Максом работаете вместе!
— Нет, вы издевайтесь?! — вспылила Селеста, — я не буду, не буду работать в паре с... — она презрительно обвела пальцем Макса, но подходящее слово ей так и не пришло в голову, — ЭТИМ.
— Я оскорблён! — наиграно надулся Макс, — слышь, принцесса, ты хоть в курсе на кого гонишь?
— На отребье из квартала Битого Стекла?
— По своему статусу он выше, милочка, чем ты. Он из главенствующей семьи, а ты всего лишь саламандерс.
— Он же керамик! Все керамики — это рабочие и прислуга.
— А я король рабочих и слуг — самодовольно улыбнулся Макс.
Парень, сложив руки на груди, пристально вглядывался в лицо Селесты.
— Чего смотришь! — ощетинилась та.
— Винт мне в ботинок, теперь я вспомнил, где видал тебя! — Макс хлопнул себя по лбу.
— Ты та самая плясулька, которая...
— Макс, — Л'Калинова требовательно постучала алым маникюром по ручке кресла и покачала головой.
— Оки.
— Моя милая Селеста, помнишь свои последние соревнования около полугода назад? Да, такое сложно забыть, не правда ли? Когда твоя соперница, превосходящая тебя, какая-то неизвестная девочка из периферии, падает посреди сцены с окровавленными ногами? Когда только благодаря несчастному случаю ты одерживаешь победу? Когда в течении недели Стражи Мрака исследуют твой дом и театральную гримерную на наличие улик? Тот случай меня очень заинтересовал. Я отправила своего человека, — она кивнула на Макса, — обыскать то, на что у Стражей Мрака не было разрешения.
— Знаешь сколько всего я смог прочекать...
Селеста побледнела.
— Было глупо использовать бокал из редкого голубого стекла из антикварного столового сервиза, чтобы устранить нежеланную соперницу, милочка.
— У вас в сервизе как раз такого и не хватает, — вставил Макс, — я трижды обшарил вашу кухню, а потом нашёл в твоей комнате под кроватью ножку от бокала. Вот же совпадение...
— Селсета, как её звали, не напомнишь?
— Перуетта Л'Альбатрос, — подсказал Макс.
Селеста готова была разрыдаться.
— Кофе? — склонила голову к плечу Л'Калинова, улыбаясь.
— Да пошли вы оба в царство Плутона!
Селеста вскочила с кресла и выбежала вон. Злая, как тигр, она ходила по особняку и пинала подушки с оттоманками. В библиотеке она натолкнулась на Никиту.
— Хм, ты же не читаешь книг? Сам мне об этом вечно твердишь.
— Как ты сюда попала... Рад тебя видеть.
Никита попытался её обнять, но она его грубо отпихнула.
— У кого-то день не задался?
Селеста промолчала.
— Я пытался поговорить с Димитрием, но он не хочет ничего слушать. Может к концу недели он остынет — тогда поговорю. Но ты всё равно будешь обязана извиниться перед ним, и перед Русей...
— Я не стану ни перед кем извиняться, — взвизгнула Селеста, — зря стараешься. Я не собираюсь к тебе возвращаться. Это... Это уже совершенно не важно. Я всё равно собиралась тебя бросить!
— Что, прости?! Сэл, три года. Три года! Ты издеваешься?!
— Не называй меня Сэл!
Селеста махнула своей розовой шевелюрой и направилась обратно в кабинет зодчей — нужно было давать ответ: согласиться или попасть под Суд Серебряных Лун за то, что превратила соперницу в инвалида.
Никита ударил кулаком о стену. Украдкой он взглянул на часы: которые показывали без двух минут двенадцать.
— Майя...
В мгновение ока в голове Никиты Майя перестала быть центром сосредоточения всех его бед.
— Нет, — сказал парень под нос сам себе, — она не могла прийти на встречу со мной. Она же не такая дура.
Никита отправился в коридор, натянул плащ, взял из подставки черный зонт с инкрустированной рубинами ручкой, собираясь прогуляться по городу и проветриться, но Майя никак не выходила у него из головы.
— Глупая Зверушка... Плутон бы тебя побрал!
Никита с размаху швырнул зонт на пол и бросился в гостиную Ликов. Проносясь через портретную галерею Никита краем глаза, взглянул на часы-василёк. У него оставалось меньше минуты прежде, чем Руся начнёт вырабатывать желудочный сок и Майя получит первую порцию ожогов.
Желудок Руси походил на огромную пещеру, усеянную со всех сторон громадными гранеными кристаллами молочного цвета. Кристаллы вырывались из стен, потолка и пола острыми верхушками врезаясь в противоположные концы. Ходить здесь напрямик было невозможно — приходилось карабкаться и перелезать через молочные махины, будто бредя через бурелом после урагана.
Майя спокойно сидела на одном из молочных кристаллов, сложим руки на груди. Она не верила, что письмо было правдивым.
— И что ты хотел мне рассказать о моей матери? — заявила она стоило ей увидеть парня.
— Уходим отсюда! Быстро!
Никита срывался на крик. Он направился к Майе схватил за руку и попытался вытащить из пещеры, но она вырвалась.
— Ты хотел мне что-то сказать — говори здесь!
— Я ничего не хотел тебе сказать! Глупая, это была ловушка!
Никита, крепко держа Майю за руку рванул к двери-лику, но та захлопнулась перед его носом. Раздался громкий щелчок — Руся зафиксировала выход из своего желудка.
— Ну всё, это конец! — внутри у Никиты всё оборвалось.
— Зачем ты заманил меня в ловушку?! — Майя ждала объяснений.
— Это важно? Мы всё равно сейчас умрём. — его голос срывался в нервном смехе.
— Это всего лишь комната.
— Это желудок дома. Через двадцать минут он наполниться до верху разъедающей всё жидкостью, растворит всю еду и нас в том числе.
Майя направилась к двери и принялась пихать её ногой, подпирать её руками, кричать и стучать кулаками.
— Нас не услышат. Звукоизоляция.
Где-то далеко внутри стен послышалось журчание. На молочных кристаллах выступали капельки пота, они маленькими струйками стекали вниз, быстро образовывая лужицы. В воздухе запахло чем-то кислым.
Подошва кроссовок Майи начала плавиться.
— Не стой на месте. Лезем выше.
Никита взобрался на один из кристаллов и подал Майе руку. Майя нехотя схватила её, пытаясь подняться выше. Её нога соскользнула с влажной поверхности. Девочка полетела лицом вниз, готовясь удариться о кристалл щекой. Но Никита перехватил её, вовремя схватив за плечи. Его рука под тяжестью Майи чиркнула по влажной поверхности кристалла. Парень зашипел от боли. Тыльная сторона его ладони мигом покраснела, на ней выступили пузырьки от ожога.
— Как благородно — съязвила Майя.
Откуда-то из темноты послышался гул и вой. Оттуда с плеском неслась целая волна какой-то бурой жидкости. Майя зажмурилась и отвернулась. Но ничего не произошло. Жидкость застыла в воздухе будто остановленная временем. А вокруг Майи с Никитой образовался ореол света, исходящий от изумруда под футболкой Майи.
— А ты не такая уж и беззащитная, — пробормотал Никита с удивлением глядя на сияющий на шеи Майи камень.
Изумруд несколько раз мигнул и выпустил поток света. Руся недовольно заурчала, а все молочные кристаллы заходили ходуном. Руся издала протяжный рёв, дверь-лик открылась. Майя с Никитой кубарем вылетели в гостиную, подгоняемые потоком воздуха. Со всего размаха Майя ударилась о спинку дивана — от ударов изумруд не спасал.
Внезапно, всё вокруг затряслось с новой силой. В этот раз возмущалась не Руся. Это были толчки, тычки земли под ногами. Со стен на кухне попадали тарелки, оконные стекла затрещали, хрусталь на люстре задергался. Земля несколько раз извернулась, затряслась в конвульсиях, ухнула и успокоилась.
Со страху Майя забилась за диванный угол. Никита сидел на полу сохраняя спокойствие.
— Ч-что э-это б-было?
— Это Огневик. Огненный демон, который заточен внутри ядра. Когда он пытается вырваться на волю — происходит землетрясение.
— А что будет если он вырвется?
— Не вырвется — его держат тринадцать атлантов. Может упасть один, два, пять, семь... Но все тринадцать атлантов еще не падали разом. Это невозможно.