Ты можешь!

Мне стало сложнее запоминать новые сведения. Приходилось решать, стоит ли сохранять в памяти то, что было когда-то, но больше не произойдёт. События сотен возвратов стали чем-то вроде мифа, не имеющего реальных подтверждений.

Я стал замечать усиливающееся безразличие ко всему. Притупились чувства и эмоции. Всё растущие сомнения в том, что мы сможем найти способ выживания для всех нас дополнились неуверенностью, что возвраты прекратятся даже после успеха. Я не мог отделаться от этих мыслей, даже несмотря на то, что это было несвоевременно. Искать способ прекратить возвраты без устранения угрозы я тоже не хотел, зная, что тогда апокалипсис наступит для всех нас окончательно.

- «Ты можешь!» говорил я себе тогда, но не верил в это. Чувствовал, что не выдержу бесконечного течения времени. Возможно, будь время между возвратами короче, я не стал бы сопротивляться неизбежному. Но 30 лет, каждый раз имеющиеся у меня до вспышки дарили призрачную надежду.

Я пробовал просто жить, стараясь не думать о будущем. Иногда это получалось. Используя знания о будущих событиях в корыстных целях, я обрёл немыслимое богатство. Роскошь, популярность, нескончаемые тусовки и путешествия по разным странам. Наскучило мне это всё раньше, чем я предполагал. Понимая, насколько это было эгоистично, я решил, что такова судьба моя и наша. Если нам суждено уйти, значит так тому и быть! Кто я такой, чтобы препятствовать самой вселенной?

Не знаю даже, что тогда не позволило мне опуститься до животного уровня. Видимо есть в нас фундамент, какая-то нерушимая конструкция в характере, переступать которую нельзя. Я бы тогда перестал уважать сам себя, не считал себя более достойным уважения.

Нам нужно найти решение! Но чем больше я думал над этим, тем более нереалистичным оно виделось. Про грядущую катастрофу я уже не рассказывал. И потому тем более одиноким я себя чувствовал в те времена. Со своей жизнью я ничего не могу сделать, но пусть остальные поживут спокойно, ещё хоть немного!

Возвраты летят один за другим, всё как в тумане. Накапливающаяся при возвратах усталость лишает сил и мотивации. Кажется, моя личность, да и сама душа размазывается тонким слоем между прожитыми годами. И с каждым разом меня остаётся всё меньше. Я не чувствую себя живым человеком, а лишь бездушной ходячей энциклопедией. Почти не осталось связывающих ниточек с прошлым. Все произведения искусства, вдохновлявшие меня когда-то или служившие примером для подражания – больше не были созданы.

Я практически не мог спать, мысли и воспоминания были настолько интенсивны, что сопротивляться им мне не удавалось. Использовались снотворные, которые помогали, но ненадолго.

Не получалось сосредоточиться даже на простых задачах. Я запирался у себя в комнате надолго и отказывался выходить. Близкие очень волновались за меня, водили к врачам, которым после общения со мной тоже требовалась квалифицированная помощь.

В какой-то момент я, поборов инстинкт самосохранения, занялся экстремальными видами спорта. Возможно это являлось желанием вновь почувствовать себя живым, хрупким и смертным человеком. Катание на сноуборде по самым неприступным местам, прыжки с парашютом и без, погружение на большую глубину с аквалангом, прогулки по тропическим лесам и управление транспортными средствами на бешенных скоростях. Всё это я прошел. Успел даже пару раз разбиться на самолёте, когда учился управлять им.

В те времена был поставлен мой рекорд по краткости жизни до нового возврата – 1 день. Я перестал ценить свою жизнь, ведь она, как я считал, не могла больше закончиться. Она будет длиться бесконечно, но гораздо раньше я сойду с ума!

Безразличие и отсутствие страха привело к одному из важнейших событий всей моей жизни. Извержение вулкана на острове Анак-Кракатау в Индонезии, которое я отправился смотреть в 2020 году. Вообще, вулканами я не интересовался, помня названия лишь самых известных. Но фотографии извержений казались мне такими притягательными, что я решил устроить себе такое приключение, а заодно сделать много интересных фотоснимков. Персональную эгиду, изобретённую на Авроре, я сделать тогда не мог. Но взял с собой простое устройство, создающее небольшой круглый энергетический щит, так, на всякий случай.

Я взбирался на склон Кракатау, когда из ближайших регионов происходила эвакуация жителей. Меня не страшили последствия извержения вулкана, ведь максимум, что может произойти — это лишь возврат в 1994 год. Земля уже дрожала у меня под ногами, кое-где расходясь трещинами, сквозь которые просачивался удушливый газ.

Извержение началось с оглушительного звука и ударной волны, сбившей меня с ног. Пепел вырвался из жерла, и стал быстро распространяться по склону. Видимость стала практически нулевой. Но я рассчитывал, что они развеются вскоре ветром, и продолжал двигаться вперёд, когда случился второй выброс. В этот раз вместе с пеплом в небо устремились тысячи тонн горных пород и сгустков магмы. Падая на землю, они грозили похоронить меня заживо.

Газ, очень едкий и токсичный, вырывающийся из трещин, которых становилось всё больше, не позволял сделать вздох, и от него слезились глаза. Рядом со мной упал небольшой сгусток магмы, разлетевшись на тысячи обжигающих брызг. Восторг и ужас. Мощь стихии. Впервые за очень долгое время я испытал страх за свою жизнь!

Я включил щит, и укрывшись под ним как под зонтом продолжил двигаться вперёд. Сверху сыпались пемза, мелкие камни и куски почвы из жерла вулкана, брызги магмы, падающие рядом на землю, прожигали одежду насквозь, оставляя раны на теле. Я старался не думать о боли в тот момент.

Потоки лавы стали растекаться по склону, сливаясь друг с другом в широкие огненные реки и испепеляя всё на своём пути. Стало понятно, что выше пройти я уже не смогу, и скоро лава превратит в прах и меня. Бежать вниз к подножию также было поздно.

Желание выжить оказалось сильным, и я решил использовать Эгиду, чтобы продлить последние минуты жизни перед возвратом. Включил и поставил щит вертикально перед собой, воткнув кромку в землю.

Поток лавы коснулся щита и стал обтекать его. Жар от него шел очень сильный, и защититься от этого я не мог. Удушливый газ, немного рассеивающийся при порывах ветра, казался нестерпимым, и я несколько раз терял сознание. Удивительно, как я оставался в живых тогда. При диаметре щита лишь в 2 метра, образовался небольшой островок нетронутой поверхности вулкана. Этого хватило, чтобы лава прошла в стороне, не задев меня.

Шли часы, лава продолжала стекать, медленно остывая и покрываясь серой коркой. Пепел всё ещё падал тёмными хлопьями, создавая поистине инфернальное зрелище.

Наступила ночь, принеся с собой прохладу. Лава, ещё недавно намеревавшаяся сжечь меня, согревала. А утром меня разбудил шум винтов приближающегося вертолёта. Спасатели обнаружили меня, и рискуя собственными жизнями отправились выручать меня из западни.

Пока я лежал в больнице, восстанавливая здоровье после такого безрассудного поступка, то много думал, насколько сильна стихия, и противостоять ей кажется невозможным. Но Эгида, сдержавшая раскалённый поток убедила меня, что это и есть решение задачи спасения Земли, над которым мы работали столько времени. В качестве защитных экранов на «Авроре» и «Одиссее» она оберегала нас десятилетиями от угроз в космосе, и пусть недолго – на Марсе. И мы применим её снова здесь - на Земле!

Я благодарен всем, кто поддерживал меня в тех возвратах. «Ты можешь!» сказал я себе, наконец осознав мощь и истинный смысл этих слов. Небольших, правильно приложенных усилий может оказаться достаточно, чтобы противостоять серьёзной угрозе. Мы закроем щитом нашу планету, а если этого не хватит, самому Солнцу вставим затычку! И ничто нас не остановит! Вечная жизнь, ещё недавно бывшая моим проклятием, станет союзником. Даже если неудачи будут множиться, мы продолжим двигаться вперёд!