Тени Даггара

I

Рейна напряженно вслушивалась в шелест хвои. Несмело гудел свежий ветер, звенели зеленоватые шишки. То тут, то там мелькали между деревьями в темноте чуть различимые огоньки. Пройдя чуть глубже в лес, девочка обнаружила, что это не кто иные, как крыланы, проснувшиеся пару часов назад, чтобы порадоваться скорому сезону дождей. Они забавно кружили под куполом деревьев, сверкая желтоватыми глазками, а хлопанье перепончатых крыльев напоминало плеск рыбьих хвостов по поверхности воды. Хино завороженно наблюдал за своеобразным танцем зверьков вместе с сестрой, как вдруг заметил, что один из них заметно менее шустрый, чем остальные, и члены его стаи его активно пытались сбить ослабевшего собрата на землю. Рейна тоже обратила внимание на возню в воздухе и успела поймать неудачливого падающего зверька в метре от хвойного ковра, выстилающего тропу.

Крылан несколько минут испуганно махал конечностями, покрытыми мягким коротким, мехом цвета кости, но стоило девочке осторожно почесать его за довольно крупным заостренным ушком, как зверёк успокоился. Еще через несколько секунд он осмелился взглянуть на свою спасительницу, широко распахнув круглые золотистые глазки с темно-коричневым ободком вокруг зрачка. Только сейчас Рейна обратила внимание на удивительные бирюзовые узоры, украшающие шубку крылана.

Эти животные маскируются среди зарослей лесной лилии - крупного нежного цветка с большими белыми лепестками и бирюзовыми тычинками. В период цветения по всему лесу в воздухе витает кисло-сладкий свежий легкий аромат, привлекая птиц, крыланов и светящихся в темноте ночных бабочек с длинными отростками на крыльях, похожими на атласные ленты. Липкий нектар этого удивительного растения еще несколько недель питает всех любителей сладкого в лесу, включая и ниесов - отшельников или эдингов из лесной общины.

Рейна никогда не видела ни цветов, ни диких животных. Все ее детство прошло за бесконечными стенами, ограничениями и запретами. Сначала ее опекали родители, ведь в Несс-Фаргоне к моменту ее рождения детей практически не осталось. Сейчас же Хино старался защитить сестру от всего мира, хотя и сам знал о нем преимущественно из книг. Несмотря на большой опыт, полученный в научных экспедициях отца, он порой чувствовал себя слепым малышом савари, оставшимся посреди огромной Вселенной, совсем не дружелюбной к ниесам последние пару сотен циклов.

— Можно ему остаться с нами? — с восторгом воскликнула Рейна, обращаясь к брату.

— Это дикое животное, — улыбнулся Хино и присоединился к почесыванию забавных ушек, — сильно расстроишься, если он поправится и покинет тебя?

— Думаю, нет.

Ровер нервно повел плечом и обернулся. Он казался то ли напуганным, то ли раздраженным.

— Смотри, чтобы твоя новая игрушка не попала на чей-то праздничный стол.

— Ровер! — возмутился Ким, — какая муха тебя укусила?

— Мы ведем в Общину двух чужаков, без согласия Старейшины. И все это под мою ответственность.

— Не думаю, что крошечный зверек добавит тебе хлопот, — похлопал товарища по плечу Киман и вырвался вперед, чтобы провести товарищей безопасной тропой, огибая ловушки, повсеместно спрятанные среди опавшей хвои, — идите по моим следам.

— Пожалуйста! — взмолилась Рейна, осторожно укрывая испуганное животное подолом старой кофты.

— Ему ведь всегда нужна чистая вода и свежие фрукты, — отозвался ее брат.

Хино осторожно ступал по земле, старательно высматривая под ногами тайные механизмы, крючки и веревки.

— Я буду отпускать его, он сам себя прокормит! Правда, малыш?

Словно понимая, о чем говорят большие создания с серой кожей, крылан издал забавный звук: "чики-ичи!" и будто бы кивнул в ответ.

— Я не заступлюсь за него перед Старейшиной, — буркнул Ровер и вдруг резко одернул Рейну за руку, — осторожнее!

Девочка успела остановиться за мгновение до того, как прямо перед ее носом пролетел отравленный дротик и с гулким стуком вонзился в кору ели.

— Как бы ты не влипла в неприятности со своим крыланом, - продолжил ниес, крепко сжимая предплечье Рейны.

— Не влипну. Отпусти меня, — исподлобья отозвалась Рейна.

Ровер разжал пальцы, поправил сумку на длинном ремне, переброшенную через плечо, и уверенным шагом двинулся вперед, оставив Хино и Рейну позади. Они проводили друга взглядом и в полном молчании продолжили путь.

К полуночи в лесу стало так темно, что даже даже многочисленные светящиеся растения и животные не спасали ситуацию. Их мерцания хватало лишь на пару сантиметров вокруг, при этом тьма казалась густой и плотной, словно мазут. То тут, то там можно было услышать шорох и перекликания ночных жителей. Многие из них обитали только здесь, в Даллийском лесу. Спящий вулкан, вокруг которого тысячами циклов разрастались могучие хвойные деревья и суккуленты сделал местную флору и фауну особенной, неповторимой. Неизвестно еще, что таили в себе редкие водоемы и многочисленные пещеры, ученые давно бросили попытки исследовать эти места, напичканные ловушками и дикими, словно звери, эдингами.

"Помнят ли они прошлые жизни? Примут ли нас за своих?" - такие вопросы крутились в голове Хино, непрестанно напоминая о туманности их с Рейной будущего, жалкого и опасного, как у большинства представителей их расы. В какой-то момент ниес понял, что вокруг посветлело. Подняв глаза, он заметил факелы и огромные светящиеся грибы, выращенные длинным витиеватым коридором. Юноша вдруг поймал себя на мысли, что и в самой кромешной тьме Киман точно знал, где ловушки. Да и не были они с Ровером похожими на тех одичавших эдингов, о которых порой рассказывали жители их родного Несс-Фаргона.

— Ким, как ты находишь ловушки в темноте? — поинтересовался он у друга, все также шагающего во главе их скромного отряда, тихо напевая под нос какую-то незнакомую мелодию.

— Так ведь это моя работа, — улыбнулся Киман, — большинство этих ловушек ставил я.

— Удивительно! Я хотел бы научиться.

— Старейшина даст вам дом и работу в общине. Если повезет, будем трудиться вместе, и я всему тебя научу.

— Спасибо.

Всю оставшуюся дорогу Рейна ворковала над своим питомцем. Она назвала его Ичи за забавные звуки, которые издавал крылан. Вся его шубка была изодрана, сильно досталось и крыльям. Зверек явно был изгоем среди своих, и за что-то жестоко наказан сородичами. Новая стая нравилась ему куда больше, особенно странное зеленоглазое создание, ласково пригревшее уставшее пушистое тельце на груди. Ичи почему-то сразу понял, что это ребенок, и возможно - девочка. Слишком заметна была разница в тембре ее голоса и росте, относительно остальных, высоких и серьезных.

Тропа из факелов провожала путников до самых ворот, грубо сколоченных из цельных стволов деревьев. Такой же исполинский забор простирался вправо и влево, куда хватало взгляда, после чего терялся в темноте.

— Не стоит вам ходить по лесу в одиночку, — отметил Ким, — и в целом покидать общину разрешается только воинам и добытчикам.

— Мы не навсегда здесь, полушепотом произнес Хино, — уговор был лишь на время зачистки.

— Конечно! Но самовольный уход - тяжкое преступление в этих краях, равно как и предательство. Мы выведем вас тайно, когда придет время.

Ровер кивнул в знак согласия со словами товарища и громко постучал в ворота. Повисла пугающая тишина. Мгновения ожидания уже начали казаться слишком длинными, но громадные ставни с трудом отворились, открыв вид на что-то вроде деревни, залитой светом факелов и тусклых свечных фонарей. Стоило Рейне всмотреться в пейзаж, как прямо перед ними выросли две широкоплечие фигуры ниесов эдингов со странным взглядом, они будто бы смотрели всегда куда-то позади собеседника, причем каждым отдельным глазом в свою точку.

— С наступлением темноты не пускать никого, — сурово процедил сквозь зубы верзила справа и скрестил руки на груди.

— Не узнаете меня? Я Ровер, наследник Старейшины.

— Нам все равно, - продолжил второй сторожевой.

— Ну вот сами ему и объясните тогда, почему второе лицо общины осталось ночевать за стеной в разгар зачистки.

Эдинги переглянулись, после чего отступили назад.

— Проходи, огрызок, — рявкнул кто-то из них и поспешил перекрыть путь спутникам Ровера, — только он.

Киман едва заметно мотнул головой в сторону леса и поспешил свернуть с тропы. Хино и Рейна двинулись следом под скрип громадных ворот за спинами.

— Мы останемся здесь? - прошептала девочка, с опаской поглядывая по сторонам.

— Не останемся, — улыбнулся Ким, — мы предусмотрели это.

Пройдя пару десятков метров вдоль стены, ниес принялся шарить руками среди трав и кустарников, распугав при этом дюжину-другую светомошек. Спустя мгновение ему удалось ухватиться за веревку.

— Люк? — удивился Хино, — не такая уж неприступная ваша община.

— Мы только позавчера его выкопали, — успокоил друга ниес и поспешил вниз, — надо поторопиться, Ровер не сможет долго ждать.

Брат и сестра нырнули вглубь земли. Проход был достаточно узкий, приходилось ползти на четвереньках. Ичи не издал ни звука, несмотря на тряску, духоту и сильную жажду, мучившую бедного крылана уже почти сутки. "Удивительно умное животное", — отметила про себя Рейна и осторожно провела пальцами по щеке зверька, за что тот ласково лизнул ее ладонь.

— Ждем здесь, — глухо отозвался Киман из тупика, в который упиралась пещера.

Стоило ему молвить это, как наверху щелкнул замок и открылся второй люк. Тут же тоннель залился светом, очевидно из какого-то помещения на поверхности.

— Это я, ребята! — послышался голос Ровера, но резко оборвался, и воцарилась тишина.

Рейна почувствовала, как Ичи вцепился когтями в ее грудь и задрожал. Пока Ким поднимался наверх, девочка дернула ползущего впереди брата за штанину и попыталась дать ему понять, что не стоит показываться из люка. Тем временем сверху послышалась возня, после которой все снова умолкло. Хино негромко окликнул одного товарища, затем другого. Ответом ему послужило гнетущее молчание. Брат и сестра начали было пятиться назад, как вдруг прямо перед ними в пещеру опустились гибкие палки с острыми крюками на концах и принялись шерудить во все стороны в попытках схватить путников. Ниесы шустро двинулись назад, но люк, через который они спустились, не поддался.

— Арес! — выругался Хино, — придется подняться, иначе крюки раздерут нас в клочья. Я пойду первым. Что бы там ни было, не сопротивляйся, ладно?

Рейна закусила губу, сдерживая всхлипы, но слезы все равно побежали по ее щекам. Она молча кивнула брату в ответ и приготовилась двигаться вперед.

— Мы поднимаемся! — крикнул Хино, дождался, когда крюки скроются в отверстии, и встал в полный рост. Тут же его ноги оторвались от земли, словно кто-то или что-то схватило ниеса и потащило вверх. Ичи метался под кофтой, словно охваченный огнем, Рейна чувствовала, как из-под его когтей сочится ее кровь.

— Тише, малыш! Все будет хорошо.

Девочка в очередной раз сглотнула ком в горле, уверенно встала в полный рост, подпрыгнула и подтянулась к выходу. Стоило ей показаться из отверстия в полу, как сильные мужские руки схватили хрупкие светло-серые плечи и рванули вверх с такой силой, что хрустнули неокрепшие суставы. Однако, по взгляду присутствующих девочка поняла, что они никак не ожидали вытащить из дыры в полу кого-то вроде нее. Рейна тут же принялась искать взглядом брата или кого-то из ребят, но натыкалась на суровые лица чужаков с такими же, как у сторожевого, странными глазами.

— А этого куда? — бросил сильный толстый эдинг, вцепившийся в плечо Рейны.

Со стороны казалось, что он плохо разговаривал на языке Магмула, хотя и был с виду обычным ниесом, ничем не отличающимся от соседей семьи Калеви в Несс-Фаргоне.

— Ты что, не видишь? Это же де... — его собеседник вдруг запнулся в попытке вспомнить слово.

— Девчонка, — подхватил третий, не такой рослый эдинг в оборванной холщовой рубашке, — ее к Старейшине.

Жилистая ладонь с силой зажала рот пленнице, и потащила ее прочь из помещения, в которое выходил подкоп. С трудом удалось Рейне высвободить нос из-под мозолистых пальцев. Крылан под ее кофтой совсем затих, лишь изредка подрагивало пушистое тельце при резких движениях или громких звуках. В темноте было тяжело разобрать, сколько ниесов шло рядом, но она насчитала явно больше трех. Уже около подножия горы, внезапно выросшей за грубо сколоченными хижинами, девочка заметила, как среди редких травинок что-то блеснуло в свете факелов.

II

Хино до последнего пытался вырваться, но приставленный к горлу нож мгновенно утихомирил его. Несмотря на сильную руку, зажавшую ему рот, ниесу удалось зубами снять с волос бирюзовую бусину, оставшуюся от матери и вплетенную в белоснежную прядь отросших почти до плеч непослушных волос. Он выплюнул круглую стекляшку на землю, в надежде, что Рейна заметит ее. Следом за ним таким же образом тащили Кимана, правда тот не сопротивлялся, а потому больше шел своими ногами, в то время как Хино пришлось скрутить полностью. Через несколько минут их двоих закрыли в каком-то полуподвальном помещении с тусклыми стеклами, неряшливо отлитыми из неочищенной смолы. Через пару мгновений шаги эдингов затихли в шуршании хвойного ковра.

— Это вы тоже предусмотрели!? — негодовал Хино, безуспешно пытаясь выломать дверь.

Совсем обессилев, он опустился на пол у стены, чтобы немного перевести дух перед новыми попытками.

— Нет, — с сожалением возразил Ким, за что тут же удостоился крайне разочарованного взгляда от друга, — но Ровер обо всем позаботится.

— Откуда такая уверенность? Если с Рейной что-то случится, вы пожалеете, Киман.

Худощавый ниес в некогда темно-красной, выстиранной почти до дыр кофте, подошел к Хино и опустился на пол рядом с ним. Из-под сильно отросших ниже плеч темно-серых волос поблескивали на удивление живые янтарные глаза. Он слегка улыбнулся и устало откинулся на стену.

— Все будет хорошо, Хино. Здесь вы в безопасности, никто не причинит вреда Рейне. К тому же с нашей последней встречи многое изменилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Три цикла назад, как раз после той роковой экспедиции ваших с Ровером отцов, Старейшина сделал его своим преемником. Так что он действительно обо всем позаботится.

— Почему вы решили провести нас сюда тайно? К чему было создавать эту ситуацию?

Киман задумался на секунду, после чего глубоко вдохнул и продолжил полушепотом:

— Потому что община сейчас вымирает, мы не можем прокормить новых беженцев из городов. Ровер хотел провести нас прямо к Старейшине в обход сторожевых и солдат, но они обнаружили наш подкоп, судя по всему.

— Нужно было продумать больше вариантов!

— Уже ничего не поделать. Ни я, ни Ровер не ожидали, что у них хватит мозгов на засаду, — пожал плечами Киман, — остается просто ждать.

III

Эдинги швырнули Ровера прямо на порог огромного зала внутри древнего вулкана. Исполинские своды уходили далеко вверх, откуда сквозь кратер мерцали холодным светом звезды. Посреди гранитного пола возвышался выточенный из цельного куска камня алтарь, напоминающий больше саркофаг, нежели ритуальное место. Потоки застывшей лавы, обрамляющие своды, создавали удивительный эффект, некую иллюзию движения, будто бы по стенам постоянно стекал жидкий камень. Для Ровера это все было вполне обычным зрелищем: как преемник Верховного Старейшины, он большую часть времени проводил в вулкане, являющегося чем-то наподобие Ратуши. Эта гора и называлась Далл, и ее имя носил лес, разросшийся на сотни миль вокруг.

Рейна же завороженно всматривалась в исполинские своды. Она сразу обратила внимание на десятки пещер, уходящих вглубь во все стороны. Создавалось впечатление, что под Даллийскими горами располагается целый город. И отчасти она была права в своих догадках, именно здесь происходило все самое важное в общине, а скрытые от всех витиеватые коридоры под горой только днем казались пустыми, ночами здесь сновали туда-сюда послушники Старейшины, слуги и все, кто имел хоть какое-то отношение к Высшему плану, которому следовал в своих решениях Старейшина, и знал его только он.

Увидев впереди Ровера, сидящего на коленях, девочка обрадовалась. Наконец, среди безмолвных суровых лиц появилось хотя бы одно знакомое. В прочем, блестящую в траве бусину Рейна тоже смутно узнала, но не была уверена. Ее также грубо толкнули вперед, заставив упасть прямо перед алтарем. Надо сказать, акустика внутри вулкана была просто удивительной. Любой, даже самый легкий шорох превращался в гул, отражаясь от стен.

Старейшина не заставил себя ждать.

— И снова вечернюю службу прерывает охрана. Что на этот раз?

Рейна подняла глаза. Прямо перед ней возвышалась высокая сутулая фигура старика в белоснежной мантии. На фоне пыльных, старых одеяний остальных обитателей вулкана, она практически сияла. На голове его блестел обруч, явно скрученный из проволоки, вместо драгоценных камней туда были вплетены осколки обсидиана, да цветные стекла. Особое же впечатление производило лицо Старейшины. Морщинистое, бледное, словно мел, оно практически сливалось с тканью его одежд. Ни намека на хоть какие-то живые эмоции не читалось в старческих чертах, разве что пренебрежение или даже брезгливость, и все тот же странный остекленевший взгляд.

— Ровер? — удивился старик, — почему ты в таком виде?!

Не успел ниес ответить ему, как в разговор включились рослые эдинги, притащившие его в зал.

— Этот шемх пытался провести чуков в общину.

Вероятно, он имел в виду "чужаков", но как и многие из эдингов, эти ниесы часто терялись в словах, каверкали их и забывали. В отличие от городских жителей, которые зачастую помимо своего родного, общего языка знали еще Старый язык, на котором говорили жители Даггара до появления на планете тирумианцев. Семья Калеви не была исключением, ведь именно на этом языке писалась история и культура великого горного народа.

Только сейчас Старейшина обратил внимание на Рейну, после чего на секунду воцарилась полнейшая тишина. Следующие слова старика громом отразились от громадных вулканических стен:

— Всем покинуть помещение! Кроме тебя, Ровер, и твоей гостьи.

В одно мгновение под дружное шуршание пыли, одежд и шагов все, кто был среди зала скрылись в боковых пещерах. Сторожевые поспешили вернуться на посты, ведь больше всего на свете они боялись гнева Старейшины. Когда шорохи затихли, и в помещении остались только Ровер и Рейна, старик вдруг резко изменился в лице. На смену равнодушной маске пришла ярость, граничащая с сумасшествием.

— Это правда? — обратился он к Роверу, скрипя иссохшими костяшками пальцев.

— Да. Эти чужаки - мои друзья, в Магмуле со дня на день начнется зачистка. Я хотел просить вашей милости предоставить им временный кров.

— Не слишком ли ты заботишься о друзьях? Как мой преемник, ты должен в первую очередь заботиться об общине!

Ровер попытался встать с колен в полный рост, но старик остановил его.

— Ты не заслуживаешь не то, что моего наследия, но и своей жалкой жизни, — с пугающим холодом произнес Старейшина, — как я могу доверять тебе, если ты дважды нарушил главное правило общины? Община... — демонстративно начал он, нарочито повышая голос.

— ... Только для избранных, — продолжил фразу Ровер, — я очень виноват перед моими братьями эдингами, но не мог поступить иначе.

— Избирать их должны местные жители и Старейшина. Когда-то ты уже притащил сюда мальчишку, и я обещал, что больше не прощу тебе подобные проступки, — Его голос начинал дрожать от злости, — это предательство, Ровер.

— В прошлый раз я привел мальчика, который стал нашим лучшим мастером по ловушкам и помог отразить множество набегов одиночек и диких зверей.

Старик хрипло рассмеялся, чем вызвал ощущение ужаса у Рейны. Его голос звучал, будто из самого Вечного пути, где по преданиям обитали души всех умерших.

— Да-а, Киман оказался полезен, но и община тогда могла принимать ниесов. Сейчас мы едва ли можем прокормить собственных детей. Чем мне поможет девчонка? С ней кто-то еще?

Сердце Рейны готово было выпрыгнуть из груди, на которой свернулся калачиком Ичи. Девочка молилась всем известным ей богам, чтобы малыш не выдал себя. Именно в эту, и без того напряженную секунду в голове крутились слова Ровера : "Как бы ты не влипла в неприятности со своим крыланом".

— Еще один ниес, ее брат.

— Еще один ниес... один ниес, — пробормотал про себя Старейшина, и вроде бы задумался.

В следующий миг его глаза налились кровью, и он одним движением сбил Ровера с колен сильной пощечиной.

— Ты не доживешь до завтрашнего дня, Ровер. Жаль, что и друзей заберешь с собой, ведь они теперь знают тропу в общину! Уведите их! — крикнул он и медленно двинулся в центральную пещеру.

Тут же из боковых проходов зашуршали фигуры в мантиях. Они быстро приблизились к Рейне и Роверу и приготовились было уже увести новоиспеченных пленников в темницы, как голос молодого ниеса стрелой рассек прохладный сырой горный воздух.

— Это дети Алхимика!

Старейшина вдруг остолбенел. Рейне даже показалось, что его плечи дрогнули.

— Ты уверен? — все тем же пугающим голосом спросил старик.

— Абсолютно.

— Что ж... Это все меняет. Отведи девчонку к брату, а сам возвращайся в мои покои, нам нужно серьезно поговорить.

— Да, Верховный.

Ровер с трудом встал, поклонился и подошел к девочке. Под тихие шуршания мантий они направились в общину, где в паре улиц, в одном из пустующих подвалов ожидали своей участи Хино и Ким.

Освещенные странными фонарями из смолы и свечей улицы казались совсем сказочными. Мягкий карамельный свет создавал уют, и в сочетании со свежим запахом хвои расслаблял, внушал обманчивое ощущение безопасности. Рейна с опаской осматривалась, стараясь ни на шаг не отставать от Ровера. То тут, то там мелькали силуэты эдингов, суетящихся по своим делам. Далеко впереди пастух загонял тростинкой в загон чирикающих на всю округу ореховых клюванок. Их абсолютно не съедобное мясо компенсировалось крупными питательными яйцами и нежнейшим сизым пухом, служившим для общины и мягкой периной, и основой теплой одежды. Где-то устало постукивали молотки и топорики в руках местных умельцев и дровосеков, и лишь отдаленно можно было услышать тихое женское пение. Посреди одной из троп девочка заметила знакомый блеск в траве и подняла бирюзовую бусину.

Все строения были довольно грубо сколочены из древесины, коей в лесу было предостаточно, она же использовалась для изготовления большинства предметов быта. Вслушиваясь в местную речь, Рейна ловила себя на мысли, что с трудом понимает эдингов. Эти ниесы настолько извратили родной язык, что сейчас он больше походит на птичий лепет. Только при Старейшине или другом важном обитателе общины, жители старались говорить более-менее литературно, но многие слова бесследно стерлись из их лексикона, оставив после себя уродливые сокращения и обрывки некогда богатой, звучной речи. В молчании и своих раздумьях девочка и не заметила, как Ровер забрал ключ у одного из сторожевых, после чего остановился у небольшой покосившейся лачуги и открыл дверь в подвал. В тусклом свете смоляных фонарей, цвета жженой карамели, девочка сразу увидела две фигуры, шепчущиеся о чем-то, сидя у стены. Рейна тут же бросилась к брату, на секунду забыв об Ичи, успевшем задремать от жажды и усталости. Зажатый в объятиях, крылан чуть пискнул, напомнил о своем существовании.

— Рейна, не набрасывайся на меня так! — тихо посмеялся Хино, обнимая девочку в ответ, — Вы в порядке? — поинтересовался ниес и попытался высвободиться из цепких рук сестры.

— Ровер упомянул какого-то Алхимика, — прошептала Рейна, оглядываясь на ниеса, уже успевшего завязать беседу с Киманом и протянула Хино сверкающую бусину, — ты оставил ее специально?

— Да. Надеялся, что ты увидишь ее и поймешь, что я в порядке. Что с вами приключилось? — также шепотом спросил он, широко распахнув небесно-голубые глаза.

— Я потом тебе все расскажу.

Хино кивнул в ответ и перевел разговор в другое русло.

— Твоему питомцу наверное ужасно жарко, ты бы дала ему пару глотков воды. Совсем притих малыш.

Рейна тут же подбежала к своему рюкзаку, небрежно брошенному верзилами в угол. Она и сама не отказалась бы от глотка воды. Размером с кувшин, желательно.

Ичи жмурился, вздрагивал во сне, периодически водил острым носиком по воздуху. Девочка осторожно погладила его по голове и поднесла к мордочке чашку воды из ржавой старой фляги. Крылан вдруг оживился, открыл глаза и набросился на сомнительного качества жидкость.

— Ты такой умничка, Ичи, — шептала ему Рейна, пока зверек жадно пил, — не выдал нас.

— Ичи! — то ли чихнул, то ли отозвался крылан и продолжил пить.

Тем временем Ким и Ровер приняли решение обустроить этот подвал для своих друзей в качестве жилья, чтобы их скромное обиталище поменьше привлекало внимание местных.

Из соломы, мешков и старых ящиков удалось собрать подобие самой необходимой мебели, а пара рваных занавесок стала вполне сносным завершением быстрого "ремонта". Как только брат и сестра устроились на ночлег, их товарищи покинули подвал.

— Тебе удалось убедить Старейшину? — осторожно поинтересовался Киман, когда они отошли от дома на достаточное расстояние.

— Пока еще нет, — Ровер нервно взъерошил короткие почти черные волосы. Карие глаза его всю дорогу были устремлены в пол, — до завтра все станет ясно.

— Держись, брат. Мы делаем доброе дело.

— Для них, — ниес кивнул в сторону подвала, где остались их Хино и Рейна, — да. А для общины?

— Ты ведь знаешь их. Хино сильный, ответственный и умный, а Рейна может помочь нам изучить старые архивы, она отлично владеет старым языком.

— Да. Об этом я как раз собираюсь поговорить со Старейшиной. Тихой ночи.

Они пожали друг другу руки и направились в разные стороны. Киман жил неподалеку от ворот, как и все эдинги его "профессии", а Ровер медленно отправился к горе. Привычными коридорами добрался он до богатых покоев своего покровителя. Чем ближе подходил ниес к массивной двери, тем сильнее дрожали его руки.

— Я здесь, учитель.

— Уже вернулся? — отозвался скрипучий голос из недр комнаты, погруженной в полумрак, — чужаки, которых ты осмелился притащить сюда, действительно дети Алхимика?

Воздух здесь был затхлым и сырым.

— Да.

— И они смогут дать мне Эфир?

Старик выплыл из темноты в тусклый свет догорающей свечи. Последнее слово он произнес так, будто ничего слаще его на вкус не существовало на всем Даггаре. Его глаза на секунду вспыхнули непреодолимой жадностью.

Ровер знал об Эфире. Как и о многом, что творилось за закрытыми дверьми. Однако, в сравнении даже с самыми темными сделками местных дикарей, убийствами и жуткими ритуалами, Эфир был самой страшной тайной Старейшины и, пожалуй, всей общины. По крайней мере, насколько было известно Роверу, больше нигде это вещество не упоминалось, а изобрел чудесный эликсир никто иной, как доктор Генерис Калеви. Суть Эфира заключалась в удивительной способности продлевать жизнь и защищать от Черной крови. Оборотной же стороной медали являлись зависимость и потеря рассудка среди всех, кто регулярно вдыхает эти едва уловимые пары.

— Хино умён, многое умеет. Рейна может прочесть старые манускрипты, возможно именно там доктор Калеви отыскал нужную формулу.

— Что ж, — слегка задумался Старейшина, — парня отправь к любому ремесленнику, пусть учится и готовится к поединку. Ему так или иначе придется доказать свое право зваться эдингом. Девчонку в архив. Учти, если результата не будет, я буду вынужден поступить в соответствии с кодексом. Как с ними, так и с тобой.

— Я понимаю. Благодарю вас, Верховный.

Ровер незаметно спрятал в карман несколько крошечных склянок со стола Старейшины и поспешил удалиться.

IV

Стоило брату и сестре остаться наедине, как в комнате воцарилась полная тишина, прерываемая лишь полушепчущими голосами, да треском свечных огоньков. Рейна сразу заняла импровизированную кровать у окна, чтобы проснуться с первыми лучами рассвета. Хино не стал возражать и устроился на двухместной грубо сколоченной лежанке, которая теперь подпирала покосившуюся стену. Ниес уже успел задремать, когда тихий голос заставил его вздрогнуть и вновь открыть глаза.

— Так вот, — полушепотом проговорила Рейна, — Старейшина был зол, хотел убить нас, но в последний момент Ровер сказал, что мы дети какого-то Алхимика.

— Понятия не имею, что это значит, — нахмурился Хино.

— И после этого старик приказал отпустить нас.

— Я надеюсь, скоро все прояснится. Главное, что мы далеко от Зачистки.

На секунду девочка задумалась, но потом вдруг опять заговорила, снова выдернув из объятий сна успевшего задремать брата.

— Тирумианцы уже пришли в Несс-Фаргон?

Рейна привстала, подтянула колени к груди и вгляделась в горизонт, где блеснули первые молнии. Подле нее поежился сонный крылан, теперь уже накормленный остатками сушеных ягод и вполне довольный жизнью. Раненый зверек сейчас казался вялым и беспомощным, но девочка надеялась, что через несколько дней он порадует ее забавными играми и лаской.

— Нет, еще не пришли. Здесь появились бы толпы бездомных, если бы они пересекли границу.

— Хино, — её голос вдруг дрогнул, — там осталась наша мама...

Наконец, Рейна позволила эмоциям вырваться наружу. Обычно она старалась лишний раз не волновать Хино, но стоило ей вспомнить окаменевшее тело матери, навсегда погребенное под пеплом, как удушающий ком вырвался наружу.

Брат молча подошел к ней.

— Я знаю, что ты сейчас скажешь, — сквозь всхлипы пробормотала девочка, — что она с нами, или в моем сердце, но это совсем не так!

— Разве я когда-нибудь говорил подобное?

— Так всегда успокаивают.

— Угу. Только я не собираюсь тебя успокаивать.

Рейна оторвала лицо от мокрых ладоней и с изумлением взглянула на ниеса.

— Не собираешься?

— Вовсе нет, — помотал головой Хино, — я скорблю о ней также, как ты. Когда мамы не стало, и я видел свое отражение в зеркале, мне было очень больно.

Стоит сказать, что он действительно сильно походил на мать. Ему достались ее белоснежные, чуть серебристые волосы, голубые глаза, спокойный и рассудительный нрав и тонкие черты лица. Рейна же была копией отца, переняв от него темно-серые густые локоны, слегка вьющиеся на концах, вспыльчивый характер и бесконечное любопытство.

Хино мягко приобнял сестру. Он дождался, когда из-под хрупких ладошек прекратят катиться соленые капли, и заговорил снова.

— У меня осталась небольшая горсть сушеных трав. Хочешь чай?

— Только немного, — сквозь надоедливую дрожь ответила девочка.

Ниес забавно укутался в пыльное одеяло и, словно привидение, заскользил по комнате к своему рюкзаку. Ему удалось даже вызвать на лице сестры слабую улыбку. Как только крошечный походный чайник закипел, грусть сама собой улетучилась. Её место заняло странное тепло, разливающееся по всему телу, от воспоминаний о родном доме. Точно также вечерами они пили невкусный чай, также неуклюже выглядел Хино, когда был сонным или сильно уставал. Мир оставался таким, каким Рейна его знала. И даже если их мать Нова не была теперь его частью, она оставалась воспоминанием. Маленьким островком сознания, который никто не сможет отнять, как и их пропавший отец.