Письмо

«Если вы читаете это письмо, то меня, наверное, уже нет в живых»

«Слишком пафосно!» - подумал парень, и уже занес карандаш, чтобы вычеркнуть неудачное вступление, но тут же выронил его, застигнутый врасплох рёвом сирены за окном.

«Раз, два...» - считал он напряжённо. Три? Нет, третьего сигнала не было. Слава Богу...

Ян вскочил со стула – тот с грохотом рухнул на пол. «Да где же ты?» - гневное бормотание разносилось по комнате целую минуту, пока Ян, расшвыряв во все стороны футболки, штаны и толстовки, откопал, наконец, из-под завалов респиратор. Натянул на лицо резиновую морду и с облегчением выдохнул.

Реальность была далека от кино. Настоящая угроза невидима. Это тебе не зелёный мистический туман, вползающий в дом через дверцу для кошки и забирающий жизни всего живого. Газ современных реалий приходил быстро и убивал больно. Достаточно одного вздоха, и через минуту ты – труп. Минуту, которая покажется тебе вечностью.

«Что-то часто в последнее время», - нахмурился парень, начиная методично укладывать вещи в рюкзак. Дописанное письмо отправилось во внутренний карман куртки. Пока он не знал, куда собирается идти, но надеялся, что подсказка появится на ходу. У жертв компьютерных игр так бывает: они слишком надеются на разум разработчика, втайне скучая по выскакивающим не пойми откуда свиткам с восклицательным знаком в левом верхнем углу.

В последний раз оглядев квартиру, Ян запер дверь и спрятал ключ под резиновый коврик, не особо надеясь, что ему доведётся вновь им воспользоваться. Но, кто знает? Может, он ещё сможет кого-то спасти.

Отныне полупустые улицы населяли полиэтиленовые пакеты и одноразовые маски, носящиеся по дворам и магистралям, точно стаи бездомных собак, которых, кстати, тоже было не мало. Парень прислушался. В неестественной тишине города раздавался приглушённый домами грохот и скрип человеческой речи, усиленной микрофоном. Он пошёл на звук.

Пройдя минут пятнадцать, Ян, наконец, добрался до источника шума. Стайка людей толпилась под мостом. Одни стояли на капотах обездвиженных машин, сидели на полосатых отбойниках или нервно курили, сбившись в кучу. Другие же, с самодельными плакатами и колонками, заняли ж/д мост.

«Мы должны держаться вместе, - вещал уверенный голос. – Вспомните ошибки прошлого. Мы не имеем права оставлять город врагам! Только так мы сохраним своё будущее, отстоим своё право жить на этой земле!».

«А я ещё думал, что моё письмо – пафосное...», - пробормотал Ян и прошёл мимо, уже не пытаясь вслушиваться в экспрессивную речь оратора.

Свитка он так и не дождался, зато на ум пришла другая мысль – бункер. Конечно, ведь на старом авиационном заводе бункера просто не может не быть. И Ян даже знал, где. Благо, раньше там работал его дед.

По привычке глянув налево-направо, Ян перешёл автостраду и нырнул в парк. Некогда ухоженный лес за коваными воротами теперь заполняли кучи неубранного мусора, которые постепенно укрывал первый, неловкий, ноябрьский снег.

Парень натянул на голову капюшон куртки. Сразу как-то захотелось жить, несмотря на то, что солнце уже готово было зайти за горизонт. Но до бункера оставалось совсем немного.

«Вот, уже выход из парка виднеется. Никого не встретил, к счастью. Никого не...», - мысли Яна вновь прервала сирена. Взвыв протяжно и болезненно, она затянула тоскливую высокую ноту и резко заглохла.

Раз. Ян коснулся кофра с респиратором, болтающемся на поясном ремне. Хоть бы не было...

Два. Сирена услышала мысли парня. И ответила зычным приветствием во второй раз.

Он натянул маску, выдирая волосы дурно пахнущей резиновой застёжкой.

Три.

Ян стянул маску, оставив её болтаться на шее, и побежал. Он нёсся со всей возможной скоростью, готовый в любой момент выплюнуть лёгкие, но только не останавливаться, только не... останавливаться.

Грудь разрывала сильная боль. Ян больше не понимал, из-за чего ломает его тело: от бега или от того, что его преследовало. Но он больше не мог. Упершись руками в колени, Ян жадно заглатывал холодный воздух вместе с колючими снежинками, сухо кашляя.

«Какой смысл? Какой смысл бежать? Я уже труп. Зачем я себя обманываю, зачем стремлюсь занять место в бункере, которое сейчас на вес золота? Хотя бы в конце жизни не будь эгоистом и поступи, как мужчина!», - выругался Ян про себя и решительно поднял голову.
Вдоль обочины шла девушка в лёгком платье. Перебирая босыми ногами, она, казалось, не совсем понимала, где находится. Но у неё была одна вещь. Вещь, которая необходима для выживания после третьего сигнала. Вещь, которая стала бесценной в реалиях нового мира. Вещь, которой не было у Яна.

Увидев его, девушка бросилась в кусты испуганным зверьком, но далеко не убежала, запутавшись в тонких прутьях кустарника, лишённого листвы. «Стой ты, дура! Порвёшь противогаз!», - заорал Ян. Девушка сжалась в комок и затихла. Он подошёл к её дрожащей тени и тихо проговорил: «Ничего я тебе не сделаю». И, надев на её плечи синтипоновую куртку, побрёл прочь.

До бункера оставалось каких-нибудь метров семьсот. Поддавшись воле инерции, Ян прошёл их неспешно, с наслаждением вдыхая вкусный морозный воздух, до того момента казавшийся ему отвратительным источником смерти. В ноги врезались пакеты, гонимые ветром, агитки, маски и рекламки. Приветы из прошлой жизни, некогда выжные, превратились в шелуху, как и всё то, что наполняло жизнь обычного человека до начала конца. И, признаться честно, Ян не жалел об этой потере.

Спустившись по ступенькам, он дёрнул внешнюю дверь. Та не поддалась. Дёрнув ещё раз, Ян чуть было не вырвал плечо из сустава, но дверь оставалась неподвижной. И тогда он увидел сварочный шов, очерчивающий вход со всех сторон. Старая русская традиция, о которой писали ещё Ильф и Петров. Закрытые двери...

Ян сел на бетон и закурил. Дым проникал в лёгкие, согревая их губительным теплом. Теперь всё равно. Вирус убьёт его раньше, чем никотин. Намного раньше. Жадно затянувшись, парень отбросил окурок в сторону и снова чиркнул спичкой. На город опускалась темнота...