2115

- Так что у нас проблемы, - вся группа смотрела на меня, пока я рассказывал, что произошло среди бараков. Кристофер, как руководитель, подал голос первым.

- Они ушли?

Я пожал плечами в ответ.

- Я так полагаю. Я слышал, что один из них приказал отозвать людей назад.

Кристофер задумался и оглянулся на остальных. Никто не решился ничего сказать.

- Сейчас двенадцать часов. Мы все равно тут, а у них пока тихо. Все, что я предлагаю, - остаться еще на один день, а в ночь уйти домой. Прийдется пожертвовать двумя сутками, но мне представляется это как лучшее решение. Есть здесь кто-нибудь, кто против?

Все молчали, переглядываясь между собой. Кто-то, кто держал бинокли, нервно теребили матерчатые ремешки, Фредерика сплела пальцы в замок.

- Если кто-то не хочет оставаться, вы в праве уйти. Только давайте решим это здесь и сейчас.

Я ожидал, что уйдет кто-то из девушек - Фредерика или Маргарет, - но они и бровью не повели, не предполагая, что уточнение относилось именно к ним. Внезапно, из-за спин девушек появилась рука. Кто-то, видимо, все же хотел уйти, но когда я увидел, кто это был, едва не рассмеялся в голос. Презрительно.

- Я считаю, это бессмысленный риск, - голос подал некто Питер, слегка напоминавший хорька парень старше меня года на два. - Я не хочу принимать участие в заведомо провальных авантюрах.

Мне хотелось сказать ему что-то едкое, но я молчал. Годы и годы социальной жизни научили меня держать язык за зубами. Его, видимо, нет.

- Отлично. Можешь идти, главное - сделай это как можно более аккуратно.

Питер лишь хмыкнул и отошел чуть дальше.

- Есть еще крысы на нашем корабле? - не сдержался я. Кристофер укоризненно посмотрел на меня с высоты своих лет, но мне абсолютно не стыдно за свои слова. Особенно с учетом того, что они произвели должный эффект: кто до этого хотел дезертировать вслед за Питером, сейчас делали самые невинные глаза. Течь устранена.

- Раз все остальные решили нести вахту еще один день, то самое верное сейчас - располагаться поудобнее. Будь аккуратен, Питер, - добавил Кристофер вслед уходящему дезертиру.
Может быть, он что-то ответил, но я уже направился в другую сторону, к холму и наблюдательному посту. Впереди меня шла Фредерика с биноклем.

- Ты тоже могла уйти. Ты и Марго.

- Олли, ты назвал его крысой, а в голове, небось, еще как похлеще. И теперь спрашиваешь, почему я осталась? - Рика фыркнула и встряхнула гривой золотых волос. Будь сейчас подходящее время, люди называли бы ее эпотажно красивой. Но сейчас, появись она со своей яркой индивидуальностью в городе, не прожила бы и дня.

- Понятие дезертирство в военное время на девушек не распространяется. Особенно на таких хорошеньких, как вы.

Фредерика рассмеялась и посмотрела на меня снизу вверх в силу своего роста.

- И что же ты, милый, сыпешь комплиментами?
- Всего лишь поднимаю общий дух команды, не более, - я заговорщицки подмигнул ей. - А еще пытаюсь выманить у тебя бинокль.

- Ах ты, коварный серцеед, как я могу тебе отказать? - я протянул руку к ремешку прибора, уверенный в своей победе, но девушка завела руку за спину.

- Что мне над сделать? Поцеловать принцессу за волшебную штуку?

- Нет, Олли, бедный свинопас из сказки. Я не отдам тебе бинокль! Вечно вы отбираете у меня мою любимую игрушку. Теперь мое время позабавиться.

Коварно ухмыляясь, Рика сделала несколько шагов и опередила меня, однако развернулась и добавила:

- Не старайся вечно тянуть одеяло на себя, Олли, а не то однажды ты свалишься с кровати.

Я хотел ей как-нибудь ответить, что-то наподобие "Я не перетягиваю одеяло на себя, и, вообще, что за бессмысленное выражение?", но все же промолчал. Пришлось подавить в себе желание отнекиваться и все отрицать как маленький ребенок. Может быть, она и права, но мое время понимания еще не пришло.

Хмурый, я поднялся вслед за Фредерикой и лег на спину в метре от девушки. Не прошло и минуты, как к нашей скромной и молчаливой компании присоединились Кристофер с Мелиссой.

- Последний день, мои друзья. Потерпите еще чуть-чуть. Оливер, если ты ничем не занят, я хотел бы с тобой поговорить.

Он сел ближе ко мне, в то время как его жена легла около Рики. Я подвинулся, чтобы освободить ему место.

- Ты ничего не хочешь мне рассказать? - тихо начал Крис. В голове я уже прокрутил, где мог напортачить. - Сегодня ночью... мне показалось, тебе приснился плохой сон. И тебе не с кем поделиться этим, не так ли?

Я был немного удивлен этому порыву, но не могу сказать, что мне он понравился. Кристофер по возрасту как раз подходил на роль моего отца; своих детей у него не было, как бы ему этого ни хотелось, и все свое нереализованное отцовское чувство он отдавал молодым и бездомным "отпрыскам зловредного тоталитаризма". В свое время он мне помог, и я благодарен за это, но сейчас чувствовал себя как мидия, которая не хочет вылезать из своих створок.

- Со мной все в порядке.

Крис смотрел на меня, как на ребенка, и именно так я себя сейчас и чувствую: вредное дитя, упирающееся, не желающее принимать помощь, хотя в глубине него сидит понимающий человек и только безысходно покачивает головой. Как меня это достало.

- Если тебе все же будет, что сказать, - ты знаешь, к кому можешь обратиться, Оливер, - вздохнув, он встал и переместился ближе к своей жене. Я же переместился ближе к своей внутренней вредности.



Три часа я провел, замкнутый в своих мыслях, пока Фредерика не ткнула меня в плечо. Вырванный из раздумий, я резко повернул голову.

- Возьмешь бинокль?

- Конечно, - я ухватился за ремешок как за спасительный канат, который должен был помочь мне выбраться из пучины самокопания. Открыв в себе второе дыхание, я вьелся глазами в заученный до последней детали пейзаж.

Правда, спустя полчаса рвение поубавилось. Военные стояли, не шевелясь, практически не моргая, до жути похожие друг на друга. Среди них были парни всего на два-три года старше меня; хотя, признаться, если бы появилась острая необходимость стоять как истукан битые четыре часа, я бы смог это сделать. Они вормируют из нас зомби, свою личную армию из зомби, которые не только могут стоять часами со стеклянным взглядом, но и по команде, как по мановению волшебной палочки, не задумаваясь пойдут убивать. Может быть, это своего рода тест или тренировка, пока у них мозги не скрутятся в трубочку.

В четыре часа произошла смена караула, в восемь - следующая. Потерев глаза, я отдал бинокль Кристоферу. Начинало темнеть, и скоро на базе загорятся огни, сами того не зная облегчающие нам работу. Расстояние и без того было приличным, и в полной темноте, даже с приборами ночного видения, работать очень сложно. Хотя те, кто сторожат это место постоянно, до нашего прихода и после, говорят, что огни загораются далеко не каждую ночь. Все мы лишь надеялись, что эта будет приятным исключением.

На небе, затуманенные городским светом, еле-еле проглядывали жемчужины звезд. Жемчужины?.. В моей голове всплыла строчка из стихотворения неизвестного мне поэта, перевод которого мне показывал Теодор Холтер.

"Ведь если звезды зажигают,
Значит, это кому-нибуть
Нужно?"

К сожалению, я мог вспомнить лишь первые строки. В моей памяти осталось что-то про то, как люди называют эти плевочки жемчужинами, и человек приходит к кому-то и молит, чтобы хоть одна звезда в небе загорелась на следующую ночь. В ту ночь, перед которой мистер Холтер принес мне это стихотворение, от руки написанное на мятом листке бумаги, я, наверное, в первый раз посмотрел на звезды, первый раз любовался ими и впитывал их. Это были волшебно-красивые строки, и с каждой минутой этого воспоминания мне становилось все горче оттого, что я не уберег свое сокровище. Я бы многое отдал сейчас за тот невзрачный клочок бумаги, который хранил столь выжные слова.

Наверное, я погрузился в глубокие раздумия, граничащие с полудремой, когда рука Кристофера легла на мое плечо.
- Оливер? Не спи. Возьми бинокль, - в темноте его рука протянула мне прибор, и я не думая взял его. Часы на моей руке показывали половину десятого. - Я не могу разглядеть, что там происходит, зрение садится. У тебя глаз острее, смотри, быстрее!

Все еще ничего не понимающий, я поднес бинокль к глазам. Яркие огни на базе в эту ночь не зажглись. Лишь несколько ламп освещали картину, которая больше была похожа на де жа вю.

- Они тащат кого-то, - я сам не узнал свои хриплый голос; вообще, я не понял, как смог что-либо сказать, так как все мое тело обмерло.

- Это мне тоже видно. Но кого? - раздраженно бросил Кристофер над моим правым ухом.

Я пытался изо всех сил что-то разглядеть, но попытки умирали еще до появления на свет. Было чертовски неудобно и плохо видно; проморгавшись пару раз, я снова уставился на троих людей, и в этот раз эта стерва-удача улыбнулась мне коварной улыбкой. Конвоиры вышли на свет, и их пленник предпринял попытку вырваться.

Я облегченно выдохнул и внезапно понял, что не дышал все это время. Двое военнослужащих вели какого-то парня, на голову выше и в два раза шире в плечах, чем Ханна, хотя все равно он был мелковат.

- Какой-то парень.., - тихо сказал я Крису, всматриваясь не так внимательно.

- Кто именно? Ты можешь мне его описать?

- Кристофер, действительно, очень плохо видно, - беззлобно огрызнулся я, но уже с облегчением в голосе. Однако троица уже вышла на свет от тусклой лампы, потом еще одной, и части паззла начали складываться в одну картину.

- Подожди, - севшим голосом пробормотал я. Каштановые волосы, лицо как у хорька... - Черт. Это Питер.