Хэллгейт: община

Следующие несколько дней Алекс забил работой. С позволения Люсьена он побеседовал со всеми членами общины — и дело затянулось, потому что не каждый в тот вечер, когда они с Конни приехали в особняк, оказался дома. Вампиры не сказали ему ровным счётом ничего ценного, сколько бы Алекс ни задавал вопросы и ни пытался подловить собеседника.

После того, как был опрошен последний кровосос — Тэл, которую Стэши неизменно называла маленькой маньячкой, — он предельно ясно понял, как ощущаются моменты, когда портишь отношения с кем-то влиятельным. Люсьен простился с Алексом так холодно, что перила широкой лестницы должны были покрыться инеем. Валери со свойственной ей отстранённой вежливостью намекнула, что больше полиции на помощь общины рассчитывать не стоит: шериф Нолан, мол, сделал достаточно, пока обращался с ними, будто с подозреваемыми.

И плевать, что Алекс был предельно осторожен и никогда не переступал черту. Вампиры были обидчивы и злопамятны.

— А чего ты хотел? — вскинула брови Шэдоу, когда он поделился с ней новостями. — Дети ночи... Они всегда себя так вели.

— Иначе я не мог.

— Ну, придётся разбираться с последствиями.

Она ухмыльнулась, на мгновение почти став прежней Шэдоу, с которой Алекс дружил столько лет — но почти сразу её губы снова сжались в линию. В движениях Шэдоу появилась нервная резкость, взгляд стал изучающим и недобрым. Алекс и в прошлый раз отметил, как много амулетов ей теперь приходилось носить на себе — сейчас их, кажется, стало ещё больше.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше всех, — устало ответила она.

— А если серьёзно? Слушай, я... Мне стоило приезжать почаще. Извини.

Шэдоу расправила плечи и впервые за долгое время улыбнулась, пусть и едва заметно. Глаза потеплели — ненадолго, но всё же.

— Ты не виноват. Это у меня теперь не осталось ни черта времени. Убила бы кого-нибудь за пару выходных.

В эту секунду Алекс понял, что за весь минувший год ни разу не попытался расспросить её о доле Верховной. Точнее, как-то вечером завёл разговор — но Шэдоу жёстко его пресекла. Не осталось иного выбора, кроме как отступить. Впрочем, их дружба столько лет держалась в том числе и на умении вовремя сделать шаг назад: они доверяли друг другу практически всё, но каждый чётко очерчивал границу, за которую вторгаться не следовало.

— Любить ковен просто, когда ты приходишь только на собрания, — сказала она после недолгой паузы. — Или когда помогаешь кому-то одному. Говорят, власть развращает. Да, согласна — но это только если ты уже забрался достаточно высоко, чтобы тебя не получилось достать. Ну и ещё... Юджина сама отдала мне своё место, помнишь?

Алекс кивнул.

— Вот именно. Я бы сказала, проблем из-за этого больше, чем преимуществ. После всего, что она натворила... Она и Сил. Это непростительно, и кое-кто из наших считает так же. Вот только некоторые решили, будто я была в курсе её развлечений.

— Но ведь о них никто не знал.

— Попробуй-ка объясни это другим, — смешок вышел горьким и был почти осязаем. — Не все готовы слушать. Кому-то легче, что есть возможность свалить грехи Юджины на чужие плечи. Ведь её саму не достанешь, как ни изворачивайся. Я бы с удовольствием, честно тебе скажу.

— Месть — хреновый путь.

— Да что ты. Но ответь мне предельно откровенно: разве Юджина её не заслуживает?

Глаза у Шэдоу полыхнули недобрым огнём и снова потухли — тлеющие угольки на светлом лице.

— Заслуживает.

— Вот видишь!..

— Но мне кажется, она и так не сможет бежать вечно, — пожал плечами Алекс. — Я чутью доверяю, сама знаешь, тут иначе никак. И оно подсказывает, что ей конец. Может, не в этом году — но она сдохнет. Главное, не от твоей руки.

Шэдоу всё-таки успокоилась, пусть и не сразу. Какое-то время они сидели молча, бок о бок, и будто не было ни заварушки с Дикинсоном в прошлом году, ни трупов под билбордом — в этом. Дружбу, считал Алекс, следовало ценить ещё и за то, что она умела останавливать время. С любовью так почему-то не срабатывало — дни, отданные на откуп чувствам, наоборот, неслись быстрее часов и пролетали в один миг. Моргнул — и обнаруживается, что вы живёте вместе уже год.

— А по поводу твоего дела... — вдруг добавила Шэдоу, — попробуй поболтать с Леви. Она поладила с общиной лучше нас всех. Не считая Иджи, конечно. Но Иджи тебе ни хрена не скажет, если не захочет.

Тут она была права. На первый взгляд общительная и открытая, мамбо за минувший год только укрепила личные границы. Теперь за её ни к чему не обязывающей болтовнёй неглупый человек легко считывал, что дальше ему лезть не стоит. Конечно, в один из вечеров после допроса вампиров Алекс забежал и в «Аллигатор» на пару часов — но Иджи, хоть и была явно рада его видеть, ни разу даже не упомянула Адриана или кого-то другого в их непринуждённом разговоре.

Да, она ревностно оберегала свои отношения, пусть её партнёр и был кровососом. Впрочем, скорее всего, именно в этом и заключалась причина такой скрытности. Встречайся Иджи с обычным парнем, она была бы в разы откровеннее — по крайней мере, так Алекс предполагал.

Ну а их союз с Адрианом легко мог разрушить и без того хрупкий мир между общиной и ковеном. Тут хочешь не хочешь, а перестраховываться начнёшь.

— А ты сама что думаешь?

— Ну, про то, что община никого не убивала, Люсьен, конечно, приврал, — хмыкнула Шэдоу. Один из её котов с мурчаньем боднул хозяйку лбом, и она поспешила его погладить. — Сам посуди: чтобы за столько лет — и никто не сорвался? Такого не бывает. Даже в ковене случалось... всякое.

— Например?

Алекс напрягся. Конечно, после экспериментов Юджины и Сил он был готов почти к чему угодно, но в глубине души ему хотелось верить, что во всём ковене только эти двое относились к человеческой жизни проще, чем к дешёвенькой керамической статуэтке на тумбочке. Нечаянно смахнёшь рукавом — ничего страшного. Всегда можно пойти и купить новую.

— Сейчас у нас такого нет, — поймав его взгляд, заверила Шэдоу. — Но раньше... Мне рассказывали немало разного дерьма. Взять хотя бы Агнес или Диану, её воспитанницу. Ну да про Агнес и говорить нет смысла, старуха давно мертва. Она была абсолютно безумна, так что мы сами от неё избавились. От Дианы, кстати, тоже. Некоторых легче устранить, чем переубедить.

Она говорила об этом с лёгкостью, которая могла бы напугать любого другого человека — но Алекс, хоть и поморщился, отнёсся к её словам с пониманием. За минувший год он хорошо понял, что представляют собой ведьмы и вампиры.

Некоторых и впрямь было проще убить.

— Хотя Диана сделала для ковена кое-что хорошее. Ты ведь знаешь, что город окружён магической защитой?

Алекс кивнул. Никто не сообщал ему этого прямым текстом, но любой, кто родился в Хэллгейте, со временем мог и догадаться.

— Её накладывали Диана и Люсьен, — сказала Шэдоу. — Тогда противостояние общины и ковена зашло слишком далеко. Думаю, ещё пара-тройка месяцев — и ни от нас, ни от вампиров ничего бы не осталось. К счастью, моих предшественниц... скажем так, отвлекли.

— Отвлекли?.. Кто?

— Охотники. Вообще-то эти ублюдки издревле истребляли только вампиров, но, стоило им прознать, как появился город, открытый и для общины, и для нас, как они бросились сюда. Была кровавая бойня. Чести это нам не делает, конечно — но кое-кто в ковене тогда поддержал охотников. Увидел хороший шанс избавиться от вампиров раз и навсегда и ухватился за него.

Алекс только устало прикрыл глаза. Час от часу не легче. Он знал, что община и ковен враждовали — но вот о вмешательстве третьей стороны слышал впервые, и эта маленькая деталь сделала всё только хуже. Если охотники явились в Хэллгейт, чтобы истребить кровососов, а часть ведьм поддержала их... Неудивительно, что теперь отношения двух сил столь натянуты.

— Погоди, — опомнился он. — А охотники убивали ведьм или всё-таки нет?

— Сперва они обратились к Диане с предложением занять их сторону и вместе оставить от общины пепелище. Она его не приняла, но некоторые другие — да. Диана была куда худшей Верховной, чем Юджина, и куда более безжалостной. Отступниц она убила лично.

— Неужели никто из них не выжил?

— Кое-кто, — повела плечом Шэдоу. — Они бежали из Хэллгейта, но это их не спасло. Тогда мы с вампирами впервые действовали сообща. Догнали охотников и оставшихся перебежчиц, убили их. Тела сожгли — мне рассказывали, костёр тогда был знатный.

— Получается, ковен перебил всех охотников в те годы...

— Ну да. Но, судя по твоему рассказу, это особо не спасло. У них тогда подрастали дети, которые наверняка воспитывались в ненависти к вампирам с пелёнок. Став взрослыми, они вбили в головы то же самое уже своим отпрыскам... И вот третье поколение оказалось у нас на пороге, как я понимаю.

Шэдоу брезгливо сморщилась. Видно было, что сам разговор об охотниках вызывает у неё сильнейшее отвращение — сунуть руку по локоть в дерьмо и то было бы проще.

— Мрази, — добавила она. — Редкостные мрази, уж поверь. Неудивительно, что общине Нового Орлеана пришёл конец. Но в Хэллгейт эти сволочи не попадут, даже если отыщут себе где-нибудь в другом городе мамбо и через неё попытаются договориться с кем-то из лоа.

— А такое возможно?

— Вполне. Я далека от вуду, но знаю, что для умеющего человека это — обычное дело. Но не сработает, говорю же. Защита, наложенная Люсьеном и Дианой, не пустит в город никого, кто желает нам зла. Даже тех, кто хотя бы раз думал о том, чтобы причинить нам вред.

Вот это было мощно. Алекс попытался представить, насколько сильна защита, способная на такое — и не смог. Его познаний в магии не хватало для подобного.

— А если... Ну, защиту ведь надо обновлять время от времени?

— Скорее наоборот, — Шэдоу разулыбалась. — После того, как Диана умерла, не осталось ведьмы, которая могла бы снять её. Старые заклинания со временем не ослабевают — лишь крепнут, как древние артефакты. Сам посуди: тебе попадает в руки амулет, который был заряжен на защиту сто лет назад, а потом кто-то меняет его на амулет, заряженный буквально сегодня — возможно, ведьма при этом не обладала знаниями предыдущих поколений. Что сильнее?

— Первый.

— Вот именно. Но иногда мы всё-таки добавляем к старым печатям новые побрякушки. В последний раз это делала Афина.

Алекс хотел расспросить Шэдоу ещё о многом — в частности о том, где стоят печати, — но пришёл к выводу, что это его не очень-то и касается. К тому же, положа руку на сердце, он не хотел бы обладать таким знанием. В мире, где существуют вампиры и ведьмы, можно и не в меру любопытного телепата встретить — и тогда местонахождение печатей будет известно кому-нибудь ещё.

Однако кое-что его всё же тревожило.

— Слушай, — аккуратно, подбирая слова, произнёс он. — А если, допустим, вам самим понадобилось бы снять печати? Диана этого сделать не может — она мертва. Но кому-то же известно, как это провернуть, даже если у ковена и не хватит на это сил?

Шэдоу поколебалась. На лице у неё отражалось неприкрытое сомнение: может, Алекс и был её давним и ближайшим другом, но некоторые вещи определённо касались только ковена.

Наконец она глубоко вздохнула и всё же заговорила:

— Есть одна книга, Алый гримуар. Очень старый фолиант, к тому же рукописный: его когда-то составляли сами ведьмы, в том числе и Агнес, которая потом встала у истоков ковена Хэллгейта. Если где-то и был записан способ снять защитные печати, то только там.

— Погоди. То есть ты хочешь сказать, что существует книга, в которую заглянул — и овладел всеми знаниями, которые ковен так долго скрывает? Это немного... недальновидно.

— Недальновидно! — повторила Шэдоу так ядовито, что Алексу на миг сделалось не по себе. — А как бы ты с этим разобрался? Передавал бы знания из уст в уста? Может, такое и сработало бы — но тогда нам было не до того. К тому же Алый гримуар был чем-то вроде нашей библии. Оттуда можно было узнать не только про печати — про все сильные чары, которые когда-то творили ведьмы ковена.

Алекс вскинул руки — мол, сдаюсь.

— Хорошо, согласен. И где Алый гримуар теперь? Переходит от Верховной к Верховной? Тогда, по идее, он должен...

— Не должен.

— То есть книга не у тебя?

Шэдоу, явно раздосадованная, покачала головой.

— Нет. Книга пропала, когда охотники напали на Хэллгейт. Возможно, кто-то из перебежчиц унёс её и успел спрятать. Слышала, наши тогда обыскали трупы, но так ничего и не нашли.

Восхитительно.

Слов нет.

Будто спасая его, завибрировал телефон, и Алекс с невероятным облегчением разблокировал экран. Говорить что-то сейчас было бы лишним: он чувствовал, что сдерживать эмоции становится всё сложнее — а эмоции эти, прямо скажем, никто не назвал бы приятными.

Грёбаная книга, способная поставить безопасность Хэллгейта под удар. Целая грёбаная книга.

И теперь она неизвестно где. Хорошо, если гримуар так и не нашли — лежит себе под каким-нибудь камнем, покрывается плесенью. Приемлемо, если его отыскал человек, бесконечно далёкий от ведьм, и либо сжёг, либо сунул в измельчитель. Что-нибудь в его голове, конечно, отложилось — ну да разве скептику будет до этого дело...

Страшно представить, в каком дерьме они окажутся, если книга попадёт не в те руки.

Алекс заставил себя сконцентрироваться на экране: сообщение было от Джин. Она писала, что наконец-то выяснила, кто угрожал ей, когда она только-только полезла в дело Дикинсона.

Любопытство вспыхнуло с удвоенной силой. Тот случай Алекс помнил: Джин написали, требуя не лезть в то, что её не касается — и автора сообщения она так и не смогла вычислить. И вот теперь он, вероятно, явился к ней сам. Других вариантов у Алекса на уме не было.

— Ладно, — сказал он, снова переводя взгляд на Шэдоу. — Надеюсь, эта чёртова книга больше никогда не всплывёт.

— Не представляешь, как я надеюсь. И да — поговори с Леви. Она любит потрепаться, особенно если собеседник хороший. Да и ни с кем не враждует. Ни внутри ковена, ни за его пределами.

Наскоро попрощавшись, Алекс выбежал наружу. В Луизиане не бывало холодно, однако ноябрь выдался прохладный. Ветер немедленно взъерошил волосы, скользнул под рубашку — и Алекс поёжился. Хотелось вернуться в тепло квартиры, но времени оставалось не так уж и много.

Значит, Леви.

Перед тем, как отправиться в кондитерскую «Пышка», он позвонил Джин. Та ответила на звонок немедленно, будто не сомневалась, что он сделает это первым делом.

— Ты не поверишь, — Джин давилась хохотом. — Это... это Иджи!

— Иджи?!

— Да! Сказала, когда я только приехала, ей стало страшно, что я залезу в какую-нибудь жопу — вот она и отправила сообщение. Думала меня запугать.

— Не очень-то похоже на неё, — хмыкнул Алекс. — Особенно если учесть, с кем она связалась... Ставлю на то, что идея принадлежала Адриану.

— Возможно! В любом случае, знаешь... Пусть это и было год назад, а мне всё равно стало легче. По крайней мере, на одного невидимого врага меньше.

Алекс хотел возразить: мол, у кого-кого, а у Джин в городе точно нет врагов — но подумал, что после того, как она первой залезла в «Луизианский приют» и столкнулась с духами людей, погибших от экспериментов Юджины, кто-нибудь вполне мог до сих пор точить на неё зуб. С одной стороны, в городе и впрямь стало спокойнее. С другой — теперь было тяжелее отличать друзей от неприятелей.

— Кстати, — вдруг добавила Джин, — видела вашу новенькую, когда она только-только в город въезжала. Освоилась?

— Вполне. Несколько дней провела у нас, сейчас съехала. Сказала, что сняла небольшой домик.

— О-о-о... Дай угадаю: со Стэши они не поладили.

— Это было слишком просто, — отозвался Алекс с коротким смешком.

Откровенно говоря, поладить со Стэши даже сейчас, когда она заметно смягчилась, было нелегко. Конни же её с самого начала чем-то насторожила. Стэши, как ни странно, не спешила делиться с ним догадками — просто вела себя ровно настолько вежливо, чтобы это не отдавало враждебностью.

Когда Конни съехала, обсуждать происходящее они не стали. Алекс слишком хорошо знал: если Стэши захочет поговорить о своих подозрениях, начнёт разговор сама. Если не начинает — значит, на то есть свои причины.

— Я её понимаю, — сказала Джин. — После прошлого года не особо хочется доверять приезжим.

— Ну, тебе-то мы доверились.

— И я очень это ценю. Но напоминаю, у нас тут новые трупы.

— Вины Конни в этом точно нет, — Алекс поджал губы. Такое недоверие со стороны Джин его покоробило: всё-таки Конни уже была частью его команды, и сомневаться в ней — значит сомневаться в полиции Хэллгейта. — Я сверил время: она никак не могла оставить тела под билбордом. К тому же видела бы ты, как её выворачивало...

— Не удивлена.

Алекс хотел ещё спросить, как ведьмы осваиваются в доме Дельфины и не приходится ли Джин из-за этого нелегко, но та уже повесила трубку. Холодок в её голосе звучал чертовски непривычно.

Что-то происходило вокруг, и дело было не только в телах под билбордом.

Восемнадцатый год научил Алекса прислушиваться к себе, и сейчас ему казалось, что выторгованное у города спокойное время — в действительности затишье перед бурей. Моргни — и поднимется дикий ветер, швырнёт в лицо пригоршню песка.

Алекс не боялся. Думал только, что минувшая буря обошлась им довольно дорого — и прикидывал, что придётся отдать, чтобы откупиться от грядущей.

***

Кондитерская «Пышка» даже на самой светлой и богатой улице Хэллгейта выглядела довольно чужеродно. Казалось, неведомая сила подхватила маленький уютный домик где-то в Скандинавии, подняла в воздух — а затем отправила сюда, в богом забытый луизианский городишко.

Алекс переступил порог, с наслаждением втянул носом запах свежей выпечки. Захотелось немедленно купить только что испечённую булочку, разломать её надвое и впиться зубами в горячий мякиш. Всё-таки хлеб с пылу с жару был его излюбленным лакомством с самого детства.

Конечно, тогда в Хэллгейте ещё не открыли никакой «Пышки». В центре города стояла обшарпанная пекарня Уинстона, владелец которой, крепкий старик, с самого утра брался за работу. Уже в восемь образовывалась небольшая очередь — всем хотелось булочек с корицей, пышных горячих буханок, хрустящих багетов. Отец время от времени вставал пораньше, чтобы заскочить к Уинстону — и Алекс любил эти дни больше всего. Выпечка старика действовала на отца умиротворяюще.

Потом, правда, Уинстон слёг и так и не поправился. Алекс не знал, что именно произошло — слышал краем уха о проблемах с сердцем. Пекарню закрыли, а вскоре и вовсе снесли. На её месте выросла небольшая конторка «Оливер и сын» — семейное дело пары юристов.

В середине рабочего дня «Пышка» пустовала. Алекс быстро осмотрелся, скользнул взглядом по застеклённой витрине, где ждали своего часа мудрёные десерты — что-то он узнал, а некоторые видел впервые, — по стене с огромной пробковой доской, к которой были пришпилены многочисленные бумажки с пожеланиями и словами благодарности. Похоже, в кондитерскую захаживали не только местные — жители соседних городов тоже тут бывали.

— Шериф Нолан, — Леви, хозяйка «Пышки», радушно улыбнулась. В её светло-русых волосах мелькали синие прядки. — Неужто наконец решили меня посетить? Спорю на что угодно, без Аланы не обошлось.

— Ваша правда. Рад знакомству, мисс...

— Да просто Леви! И обойдёмся без этих расшаркиваний — меня от них тошнит.

Алекс заказал залитый шоколадом синнабон и двойной эспрессо. Пока Леви готовила кофе, он украдкой рассматривал её. Кристалл на цепочке, платье, стилизованное под баварское, грубые сабо на платформе. Как ни странно, наряд вполне сочетался с необычной причёской.

— Ну, — Леви кивнула на ближайший столик и, дождавшись, когда Алекс займёт одно из мест, села напротив. — Что привело ко мне самого шерифа Хэллгейта? Неужели новое дело?

— Судя по всему, ты о нём уже слышала.

— Все слышали. «Городские хроники» быстро набросали заметку — да ты и сам в курсе, кому я рассказываю... — фыркнула Леви. — Значит, обескровленные трупы? Подозреваешь общину?

То, как легко она перешла к обсуждению трупов под билбордом, будто они с Алексом говорили о его работе не раз и не два, ошеломило его. Так и не скажешь, что это — простота или бесцеремонность... Впрочем, Алекс ставил на первое: уж наглой Леви ему точно не показалась.

— Алана сказала, ты с вампирами на короткой ноге, — сказал он, избегая прямых ответов.

— Я почти со всеми на короткой ноге, шериф.

— И что скажешь о наших кровопийцах?

Она по-кошачьи прищурилась, убрала синюю прядь с лица.

— Прямолинейный, да? — губы, тронутые прозрачным блеском, растянулись в улыбке. — Явно не привык ходить кругами. Мне это по душе.

Алекс немного подождал — но Леви, будто наслаждаясь его терпением, тянула и тянула паузу. Он попробовал эспрессо, миниатюрной вилочкой отломил кусок синнабона. По степени приторности десерт, конечно, был похож на билет прямиком до сахарной комы, однако оказался чертовски нежным и таял на языке. Горечь кофе немного уравновешивала эту безумную сладость.

— Ты первой подняла эту тему, — сказал он и отправил в рот ещё кусочек. — Смело, если учесть, что мы познакомились буквально только что.

— Может быть, и только что. Но заочно мы давно знаем друг друга, разве не так? Наверняка милая Джин хоть что-нибудь да сказала обо мне. И Стэши... Она раньше довольно часто бывала здесь. Жаль, в последнее время почти не заходит.

Леви повертела в руках серебряную чайную ложечку, которая была ей без надобности: на столе перед ней стоял стакан воды. На пальцах у неё сверкали многочисленные кольца — определённо дешёвенькие, но яркие.

— Ну хорошо.

Она продолжала улыбаться так, будто визит Алекса в «Пышку» был пределом её мечтаний, но глаза внимательно изучали его. Нет, Леви точно не так проста, какой хочет казаться!

— Община — сборище претенциозных мудаков и любителей дурацких шуток, — наконец сказала она. — Но это вполне нормально. Любой вампир точно так же описал бы ковен. Они, как и мы, держатся друг за друга и будут защищаться до последнего. Слыхала, ты уже устроил им череду допросов... Большая ошибка, шериф.

— Это я понял.

— Ну хоть так.

Последняя реплика Леви тянула на оскорбление, но Алекс пропустил её мимо ушей. Работая шерифом, услышишь в свой адрес и не такое. Это в академии он подолгу прокручивал в голове каждую обидную фразу, которую выплёвывали ему в лицо. На настоящей службе быстро обзаводишься толстой кожей.

— Если хочешь спросить, считаю ли я кого-то из них убийцей — пожалуй, нет, — Леви потянулась и одним глотком осушила свой стакан.

— Ты знаешь их достаточно хорошо?

— Пожалуй, не всех. Валери опаснее остальных, но никогда бы не прикончила человека: слишком верна Люсьену, подчиняется его правилам беспрекословно. Тэл... вот эта, может, и могла бы убить. Однако она умна и не выложила бы тела под билбордом. Демонстративно для неё.

Алекс кивнул. Про Валери он и сам думал примерно так же, а что до Тэл — так девочку он в качестве подозреваемой даже не рассматривал. Он хорошо знал таких, как она: чем более угрожающе ведут себя на публике, тем тише и аккуратнее действуют, когда приходит время переходить от слов к поступкам. Да, для подобного создания — и впрямь чересчур демонстративно.

— Адриан... Адриана знаю плохо, врать не буду. С ним ты сходил бы лучше к Иджи. Или... погоди...

Леви неожиданно расхохоталась:

— С ума сойти! Наша мамбо по носу тебя щёлкнула, чтоб не лез куда не просят! Впрочем, честно тебе скажу: трахайся я с вампиром — тоже предпочла бы помалкивать о своей личной жизни. Ну, признайся, щёлкнула?

— Вроде того. Но что с остальными?

— С остальными тоже плюс-минус ничего особенного. Анна в принципе никогда не была кровожадной, уж извини за не самое подходящее слово. Терри довольно безобиден, просто любит поржать. У меня, кстати, сложилось впечатление, что ему не нравится быть вампиром.

Алекс насторожился.

— С чего бы?

— Мы иногда пересекаемся — так, просто поболтать. И, знаешь, у него глаза... мёртвые.

— Мне казалось, это норма для вампира.

Леви взглянула на него с лёгким презрением.

— Ты, похоже, вообще не въезжаешь, шериф. Сам же недавно бывал у Люсьена! Община наслаждается своей не-жизнью. Кайфует, серьёзно. Просто кто-то куражится напропалую, а кто-то получает удовольствие тихо — суть одна. Но Терри... Ты вообще хоть раз пытался взглянуть ему в глаза?

Помедлив, Алекс качнул головой. Даже сейчас, больше года спустя, он неплохо помнил знакомство с Терри Конвеем. Он и Валери встретили Алекса вместе с раненым Адрианом — и встретили, надо сказать, хорошо.

По первому впечатлению Терри показался эдаким балагуром, который иногда не знает меры — а после Хэллоуина Алекс только убедился, что был прав на его счёт. Джордж Уизли от вампирской общины. Или Фред — пусть с Адрианом сами определяются, кто есть кто в этом клоунском дуэте.

Выходит, на деле Терри не очень-то был рад своей не-жизни? Любопытно.

— Скорее всего, у него дерьмовый дар, — Леви понизила голос до шёпота, несмотря на то, что в «Пышке» больше не было посетителей, и Алексу пришлось придвинуться ближе.

— Дар?..

— Клянусь болотами, да ты наивное дитя! Думаешь, вампиры быстро залечивают раны, живут почти вечность — и всё? Разве что некоторые. А так при обращении есть ещё немаленький такой шанс получить какой-нибудь бонус. Возможно, приятный.

«Возможно, приятный», — повторил Алекс про себя. То есть обращение — не только дар, но и проклятие. Лотерея для безумцев.

— Знаешь что-нибудь о конкретных дарах?

— Абсолютно ничего, — ответила Леви с нескрываемым удовольствием. — Совершенно.

Они поговорили ещё немного — походили кругами, не обсудив больше ничего важного. Алекс прикончил синнабон и кофе, хрупкие с виду пальцы Леви согнули чайную ложку почти пополам, но они оба сделали вид, что не заметили этого. Алекс лишь мысленно поставил галочку: эта чёртова ведьма куда сильнее, чем кажется.

— Шериф, — сказала она, когда он уже стоял у самого порога. — Это меня вообще не касается, но, думаю, ты ищешь не там. Люсьен не позволяет своим убивать людей. А если бы подобное и произошло... Вампир, отступивший от его правил, уже обернулся бы прахом.

— Ясно. Что ж, если узнаешь что-нибудь — позвони.

— Всенепременно.

Добравшись до машины, Алекс откинулся на спинку сиденья и вздохнул. Разговор с Леви казался непринуждённым, но почему-то оставлял гадкое послевкусие — странно, если учесть, что беседовали они среди сладостей, окутанные запахом свежей выпечки.

Он перебрал в голове всё, что слышал о ней. История со смертью мужа Леви вышла вроде бы мутная — но только для эмоционально глухого человека. Алекс с самого начала понял, что она отомстила за нерождённого ребёнка, потерянного на позднем сроке. Наверное, добавила что-нибудь в вечерний коктейль или в пасту — не так уж это и сложно.

«Обедать с отравительницей — классная идея, — ехидно сообщил внутренний голос. — Просто чума».

Может, это и впрямь было довольно рискованно, но едва ли Алекс мог поступить иначе. В Хэллгейте, заявляясь на порог человека, который немало о тебе слышал, нужно быть готовым проявить искренность. Дать с самого начала понять, что настроен на предельно честный диалог.

Каждый шкаф здесь был полон скелетов, и горожане больше всего ценили, когда их не вынуждали добавлять к этим скелетам ещё пару-тройку.

Что ж, от Леви он почти ничего не добился. Оставалось решить, куда двигаться дальше. Алекс всегда мог вернуться в участок, но ему не звонили с самого утра — значит, там было тихо.

Наконец его осенило: байкеры, конечно, патрулировали дороги, но Алекс совсем забыл ещё кое о ком — а ведь этот кто-то вполне мог видеть убийцу, оставшись при этом незамеченным.

Он вырулил на широкую дорогу, прибавил газу. Путь вёл по знакомому маршруту — прочь от приземистых домов и разноцветных вывесок, к болотам, где каждый посторонний звук казался оглушающим, а в глубине таилась тварь похлеще аллигаторов.

Маленькая хижина у мутной воды стояла на прежнем месте, недоставало только кота Каймана в окне — он, как и Стэши, жил теперь у Алекса. Да и выглядел домишко куда лучше, чем раньше. Было бы странно не отблагодарить Ахилла и падре Бланко за помощь в восстановлении дома Хьюзов — а потому на ремонт хижины, конечно, тоже пошли кое-какие деньги.

Улыбчивый Ахилл вышел навстречу прежде, чем Алекс успел дойти до двери и постучать. Взъерошенный, с листьями в волосах и драных джинсах, он проигнорировал протянутую руку и предпочёл объятие столь крепкое, что у Алекса затрещали рёбра.

— Ба, шериф! — Ахилл похлопал его по спине и только тогда выпустил. — Давненько ты не заезжал в нашу дыру. По пивку?

— Да нет... Спасибо, конечно, но я всё-таки на работе.

— Какой ты зануда.

Широкая улыбка Ахилла больше напоминала оскал, да и неудивительно: с такой-то звериной натурой сложно ожидать иного. Он делано раскланялся, пропуская Алекса в хижину. При каждом шаге теперь не раздавался истошный скрип — каждая доска здесь была новенькой.

— Зря ты называешь этот дом дырой, — хмыкнул Алекс. — Его не узнать.

— Да уж, тут не поспоришь. Спасибо Стэш, выделила кое-что... Ну да ты и сам в курсе, шериф.

Ахилл кивнул в сторону стула с широкой спинкой, на первый взгляд — чертовски удобного, — и Алекс не стал отказываться. По хижине плыл запах горячего травяного чая, очень похожего на тот, что Стэши время от времени заваривала дома. Стало быть, она съехала, а традиции тут остались прежними.

— Но ты ж не про ремонт приехал поболтать, да?

— Не про ремонт. — отозвался Алекс эхом.

— Славненько. Давай выкладывай, с чем притащился. Можно, конечно, сто лет расшаркиваться, но ты знаешь — я такой херни не терплю и никому не советую терпеть.

Ахилл разлил чай по кружкам, сунул одну Алексу. Тот машинально огладил край и поморщился: под пальцем ощущался скол, о который легко можно было рассечь губу. Спасла старая привычка. Всякий раз, когда Алексу наливали кофе, он вспоминал, как отец прижал ко рту чашку с щербатым краем — а после в гневе отбросил её, и на подбородок потекла алая струйка. Ничего страшного в этом не было — не травма, а сущий пустяк, — но почему-то сцена въелась в память намертво.

Горячий чай оказался чуть кислым и неплохо бодрил. Ахилл, поймав взгляд Алекса, самодовольно хмыкнул:

— Это меня ведьмочка наша научила.

— Джин?

— Ага. Бывает у меня время от времени. Мы, скажем так, неплохо сдружились в последнее время.

А вот этого он не ожидал. Да и мало кто ожидал бы, честно говоря — Алекс никогда бы не подумал, что у Джин и Ахилла есть хоть что-то общее. Была ли их внезапная дружба как-то связана с тем, что с самим Алексом она вдруг заговорила непривычно холодно?

Он мотнул головой. Потом, потом — сейчас стоит обсудить совсем другое.

— Здорово, если так, — бросил Алекс.

Короткая общая фраза будто разделила разговор на «до» и «после», и Ахилл прекрасно понял: «до» только что закончилось. Может, единственному оборотню Хэллгейта и не хватало порой чувства такта, зато проницательностью он отличался просто поразительной.

— Так зачем ты пришёл?

— Убийство, — вздохнул Алекс.

— Ах да! Убийство! Наш милый город так ждал повода встряхнуться... Мне кажется, повод вполне достойный.

Да уж, достойный — иначе и не скажешь. Вот только лучше бы Хэллгейт находил себе более мирные причины встряхнуться. Алекс подавил усмешку: вот что значит правильно выбирать слова. Грубовато, но правильно.

— Подробности ты уже знаешь?

— Ещё бы, — весело отозвался Ахилл. — Кто-то пытается подставить наших кровопийц! Ты же не поверил, что это они?

Алекс предпочёл отмолчаться. Как шериф он был обязан подозревать абсолютно всех, пока не доказал обратное. К тому же вампиры, как он ни старался относиться к ним нейтрально, по-прежнему ему не нравились. Предвзятость ещё никого до добра не доводила — и всё-таки справиться с неприязнью удавалось далеко не всегда.

Скорее всего, этих троих община и впрямь не убивала. Насколько Алекс понял, в Хэллгейте вампирам было комфортно и они никуда не собирались. Они выложили бы трупы под билбордом лишь в одном случае: если бы намеревались покинуть это место раз и навсегда и хотели напоследок выказать неуважение к его жителям. Люсьен не допустил бы подобного.

— Шериф?

— Да нет, конечно, — качнул головой Алекс.

— Ну и чудно. Мне наши любители кровушки тоже не особо нравятся. О, да не смотри на меня так! — Ахилл коротко, отрывисто рассмеялся. — У тебя на лице написано, до какой степени ты обожаешь общину. Об этом давно весь город знает. Тайна, тоже мне...

— Моё отношение к общине не имеет никакого значения.

— Пока что — да. Но я бы на твоём месте особо не давил на вампиров. Не то пойдут разные слушки.

Признавать правоту Ахилла не очень-то и хотелось, но каждое его слово было верным. Алекс и без того перешёл черту, когда устроил членам общины допрос. Придётся оставить подопечных Люсьена в покое — в противном случае горожане начнут шептаться. А кое-кто, как и всегда, быстро перейдёт на крик. Больше всего Алекс опасался, что повторится ситуация с Дикинсоном.

А ведь если он не отойдёт в сторону...

— Твою мать, — процедил Алекс.

— Дошло? — Ахилл взглянул на него с неприкрытым любопытством. — Если что пойдёт не так, ты же сам на них всех собак спустишь!

— Ты прав. Дерьмово вышло.

— Ну, допустим, ещё не вышло. Хорошо всё-таки, что ты до меня добрался. Близость природы... Она, понимаешь, расслабляет.

Тут не поспоришь: вдали от городской суеты разум и впрямь прояснялся, а напряжение, пронзающее до того каждую клеточку тела, неохотно отступало. Алекс вдохнул полной грудью, чуть поморщился. Запах с болот шёл не самый приятный, но местные, жившие на окраине, давно к нему привыкли. Он, впрочем, так и не смог: слишком редко приезжал сюда.

— Вампиры говорили об охотниках, — продолжил Алекс. — Встречался с ними когда-нибудь?

— Ага.

Сюрприз на сюрпризе — сначала дружба с Джин, теперь вот это. Меньше всего Алекс ожидал, что охотники на вампиров однажды смогут выйти на оборотня. Или Ахилл сам на них вышел? Или... впрочем, лучше спросить.

— Не ожидал?

— Честно говоря, нет.

— Да никто не ожидал, — скривил губы Ахилл. — Ну, если бы другие были в курсе, конечно...

— Как ты с ними столкнулся?

— Нужда свела. Я тогда был на мели, искал, где бы подзаработать. И один мой кореш, Берни, рассказал, что охотники приторговывают всякими волшебными штучками. У них, мол, всегда есть спрос на необычную херню.

— Так ты...

— Приглядись-ка, шериф! Я и есть необычная херня!

Алекс едва удержался от того, чтобы закатить глаза. То есть охотники ищут магические артефакты, а потом сбывают их — а сверхъестественное существо идёт к ним по доброй воле, чтобы... что? Чтобы оказаться разобранным на части? Если они правда такие сволочи, как говорят Люсьен и Шэдоу, Ахиллу несказанно повезло уйти от охотников живым.

— Только не говори, что ты решил им что-то сбыть.

— Хорошо, не скажу, — легко согласился Ахилл. — Да брось! Договорились с ними на пару клыков и клок-другой шерсти. Зубы у оборотней отрастают буквально на следующий день, проблем-то. Ну и ещё одна дамочка выпросила у меня флакончик крови. Правда, и заплатила щедро... Видел бы ты её задницу.

— Ты хочешь сказать, что...

— Нет-нет! Потрахались мы совершенно бесплатно. Приятный бонус. А за кровь она дала наличку. Двести баксов, кстати.

Пара сотен долларов — не самые большие деньги. Но флакончик, должно быть, тоже был маленьким. Успев немного узнать общину, Алекс понимал: кровь нелюдей чертовски ценна. За такую сумму охотница наверняка получила от Ахилла всего ничего, но, раз его отпустили, осталась более чем довольна.

Какой же всё-таки придурок. Нет, желание заработать понятно — однако стоило ли так рисковать?

— Давно ты провёл эту... сделку?

— Года, кажется, четыре назад. А может, и больше.

— И далеко от Луизианы?

— Ради бога, шериф, — Ахилл прищурился. — Ещё немного, и я решу, что охотники висят у тебя на хвосте.

— Ты же знаешь про Новый Орлеан.

— Да все знают про Новый Орлеан! Но мой тебе совет: разожми булки и живи дальше. Вампирская заварушка наверняка никак не связана с твоими убийствами. Разве что тот, кто это сделал, давно следит либо за кровососами, либо за охотниками. Услышал про бойню — и решил, что будет здорово, если его делишки тоже свалят на тех или на других.

Вариант с третьей стороной был вполне жизнеспособным, особенно если учесть, что о существовании вампиров, судя по всему, знало куда больше людей, чем Алекс полагал ещё год назад. В других городах дети ночи, конечно, скрывались... Но что, если не во всех?

О том, как вольготно живётся вампирам в Хэллгейте, среди кровопийц наверняка ходят слухи — и очень давно. Поэтому кто-нибудь, особенно из недавно обращённых, вполне мог расслабиться. Алексу сразу вспомнился Адриан: наверняка тот и за пределами Хэллгейта вёл себя точно так же. Пообщаешься с таким — волей-неволей задумаешься, что перед тобой не человек.

Адриан... А ведь он присоединился к общине позже всех, не считая орлеанских беженцев Драго и Николетт. И с самого начала устроил переполох. Впрочем, одни только взрывной характер и любовь к приключениям не делали его подозреваемым, хотя присмотреться к нему, безусловно, стоило.

Спроси у него сейчас кто-нибудь — и Алекс не смог бы ответить точно, почему Адриан так его настораживает. Возможно, виной всему проклятое предубеждение. Относился бы он так к обычному человеку?

Кто знает.

— Обстряпать убийство так, чтобы оно выглядело как дело рук вампира, в общем-то, ни хрена не сложно, — заявил Ахилл авторитетно. — Ты не подумай, я не пробовал... Но в целом, если прикинуть — это же ерунда.

— Ерунда? Не сказал бы.

— Да смотри! Конструируешь съёмную челюсть так, чтобы она походила на вампирскую, пробиваешь жертве шею, ждёшь, пока кровь вытечет. А потом просто приводишь тело в порядок и везёшь куда надо.

— Где ты видел, чтобы кто-то убивал съёмной челюстью? — удивился Алекс.

— Ну так в «Ганнибале»... — Ахилл почесал в затылке. — Там был парень, то ли на таксидермии двинутый, то ли что-то в этом роде, сейчас не вспомню. Но он сделал маску с клыками и перед убийствами надевал её. А двигались клыки, кажется, с помощью ремешков каких-то. В общем, умеючи — не проблема.

Чем дальше, тем более дико это всё звучало. Алекс, конечно, неплохо помнил «Ганнибала» — вместе со Стэши они проглатывали огромное количество детективных сериалов. Но история про Уилла Грэма была хороша своей нереалистичностью. И пытаться натянуть способ убийства оттуда на реальную ситуацию — пожалуй, не лучшая идея.

Но, впрочем... Ведь это Хэллгейт. Здесь и не такое может прийти в голову. Та же идея Юджины о марионетках, успешно воплощённая в жизнь — разве не киношно прозвучит, если пересказать её кому-нибудь?

Алекс нахмурился. Происходящее с каждым днём озадачивало его только больше — а ведь он даже смел надеяться, что после истории с Дикинсоном ничего подобного в его городе не случится. Однако вот они, три трупа, убитые так, чтобы подозрение пало на вампирскую общину. И вот оно, нападение охотников на Новый Орлеан.

— И всё-таки... — помедлил Алекс. — Почему ты думаешь, что это не охотники?

Ахилл небрежно отмахнулся.

— Да потому что у них есть кодекс.

— Что за кодекс?

— Дословно не процитирую, конечно. Но суть в том, что гнев их направлен только на вампиров, недостойных кровопийц, которые только зря топчут нашу землю, бла-бла-бла, — Ахилл закатил глаза. Выдерживать пафос цитаты, пусть и неполной, долго у него не получалось. — Охотники никогда не жертвуют людьми. Их работа, видишь ли, заключается в том, чтоб спасать человечество от ужасной нечисти.

— Кодекс мог и измениться.

— Это вряд ли, шериф.

Алекс вдруг неожиданно остро почувствовал, как стены и без того маленькой хижины сдавливают его, и чуткий Ахилл распахнул дверь и поманил его наружу. Запах болот усилился, но за время разговора Алекс уже успел привыкнуть и первым зашагал к мосткам — тем самым, на которых когда-то Стэши так лихо скормила ему выдуманную историю о том, как загремела в психиатрическую клинику Нового Орлеана.

Непрошенные воспоминания хлынули на него удушливой волной. Алекс откинул голову назад, задышал глубоко и размеренно. Надо же, вроде бы это давно осталось позади... Впрочем, то время стало неслабым испытанием для них обоих. Стэши ужасно разозлилась за то, что он начал копать под неё, Алекс начал относиться к ней с удвоенным подозрением: что ещё она может скрывать?

Он невольно усмехнулся. Расскажи кому-нибудь, как всё закончилось в итоге — не поверят.

Мостки под его ногами, как и пол хижины, больше не скрипели. Доски были новенькими, выкрашенными в глубокий зелёный.

— Продышался? — Ахилл грубовато хлопнул его по спине. — Ну и отличненько. Так вот про кодекс: не думаю, что охотники станут его менять. Посмотри на наших вампиров: они явно следуют правилам, которые продиктовали ещё до Люсьена. И следуют чётко. Вот с охотниками та же хрень.

Алекс промолчал.

Да, в словах Ахилла вновь крылась доля правды — однако не стоило сбрасывать со счетов тот факт, что охотники были людьми. Вампиры и впрямь беспрекословно подчинялись Люсьену — или, возможно, следовали правилам того, кто придумал их до него. Алекс не мог со стопроцентной уверенностью говорить, что там у них в бессмертных головах, но знал: нечисть — а дети ночи всё-таки она и есть, как ни изворачивайся, — устроена по-другому. Когда-то в них было куда больше от людей, но сколько прошло лет с тех пор?

Человек мог совершить любую подлость, если она помогала достичь цели. Это Алекс усвоил ещё в академии, а после того, как стал шерифом, лишь убедился, что был прав.

Третью сторону так или иначе не стоило сбрасывать со счетов, пусть он и слышал сегодня про эту самую третью сторону слишком часто. А ещё, несмотря на недовольство Люсьена — присмотреться-таки к Адриану.

Ахилл умело бросил в огромное, удивительных размеров даже для их штата болото плоский камешек, и тот заскакал по мутной поверхности.

«Вот и мы такие же, — подумал Алекс, разглядывая круги на воде. — Иной раз пересечёмся — а потом разгребай сто лет».

Невыносимо захотелось выпить.