Глава 1: Шэн.
Убить ее отца должно было быть гораздо труднее. Не само исполнение – к этому Шэн подготовилась. Ее отец был могущественным Мастером Крови [1] и когда-то считался самым умным в своем поколении. Однако, это было много лет назад, в действительности же, лорд Антонен Леклер пал довольно низко. Но, тем не менее, в его распоряжении были охрана, магические чары и целая жизнь тренировок. И она все это учла.
Нет, в ее сердце должно было быть что—то — что угодно - что восстало бы против такого поступка. Несмотря на все, что он сделал за два десятилетия ее жизни, отцеубийство по-прежнему оставалось самым отвратительным из всех преступлений; это должно было вызвать у нее тошноту и чувство вины. Она не должна была наслаждаться этим убийством, не должна была чувствовать это безграничное облегчение.
Но именно это и делала.
Она была разбита и сломана словно вещь, и ее поступки доказывали это, отражая ее состояние.
Её отец поднес граненый стакан ко рту, янтарный виски заплескался, и сделал еще один большой глоток, одновременно перебирая лежащие перед ним бумаги. Шэн наблюдала, как он облизывает губы, вбирая в себя еще больше яда, который даст ей власть над ним.
Это был сильнодействующий яд, ужасно дорогой, но она давно поняла, что секреты стоят гораздо дороже денег. У нее ушли годы на то, чтобы найти его, и пара крупиц информации, добытых с большим трудом, чтобы за него заплатить. И все же, наблюдая, как ее отец пьет его - из стакана, который он взял из рук собственной дочери - Шэн поняла, что заплатила бы любую цену за этот момент.
Поэтому в ожидании она лениво потягивала вино, перебирая книги, разложенные на большом деревянном, письменном столе ее отца. Книги с их финансовыми отчетами, заполненные таблицами операций, написанными неровным почерком секретаря ее отца. Они подробно рассказывали, сколько было потрачено на их имущество за последние годы — или скорее на то, что осталось от поместья Леклер. Оно было истощено и обездолено под неумелым управлением поколений, и ситуация усугубилась рукой её отца. Но к утру бухгалтерские книги перейдут к ней, и это было самое главное.
Ее отец внезапно закашлялся, приступ глубокий и мучительный сотряс все его тело.
Шэн склонила голову набок, широко раскрыла глаза, идеально отыгрывая любящую дочь.
- С тобой все в порядке, отец?
Лорд Леклер поднял взгляд, его серые глаза сузились в свойственной ему параноидальной манере. Он открыл рот, чтобы заговорить, но его прервал новый приступ кашля, кровь брызнула на стол.
Шэн быстро встала, отбросив книги в сторону. Ее бокал упал на пол и разбился вдребезги, вино разлилось у ее ног. Глубокое.
Темное, как засохшая кровь.
Она улыбнулась, увидев страх в глазах отца.
Снова кашель. Снова хлынула кровь. Шэн наклонилась вперед и окунула пальцы в теплую жидкость. Она растерла ее в пальцах и поднесла к губам, не обращая внимания на яд. Противоядие уже текло по ее венам.
- Что же, - лорд Леклер справился с собой. - Как раз вовремя"
Шэн втянула пальцы в рот и почувствовала, как ее наполняет сила. Кровь действовала как катализатор, источник силы, который соединял их, образуя мост, который она могла использовать, чтобы дотянуться и — ах!
Она подчинила своей воле саму кровь в его жилах, швырнув его к стене, на жесткую каминную полку, и хруст его костей прозвучал для нее сладчайшей музыкой. Обойдя вокруг стола и подойдя к тому месту, где лежал ее отец, она почувствовала, как его кровь зовет ее. Он боролся с ней изо всех сил. У него была сильная воля. Он был упрям.
Но она была неукротима.
Легким движением пальцев она уложила его на пол, прижав его руки к бокам силой своей магии. Он пытался пошевелиться, сопротивляясь ее воле, но сейчас его кровь была в ее власти.
Шэн достала кинжал из ножен в рукаве, ощущая его приятную тяжесть в своих руках. Ее отец посмотрел на него, и в его взгляде промелькнуло узнавание. Из всего оружия, которое она могла выбрать — ножей, которые он подарил ей на последний день рождения, когтей со стальными наконечниками, которые она получила в Академии, - она выбрала это. Кинжал своей матери, который она держала голыми руками. Шэн опустилась на колени, не заботясь о том, что при этом испачкает свое тонкое шелковое платье. - Прощай, отец. Приставив нож к его горлу, она заколебалась, только когда увидела, что он улыбается.
- Ты всегда была моей любимицей, - прохрипел он. - Заставь меня гордиться тобой.
Поморщившись, Шэн провела ножом по его коже, чувствуя, как та трескается от силы ее руки. Она глубоко, до кости, вонзила сталь в его плоть. Кровь хлынула ручьем, но она не осмеливалась вытереть ее, пока все не закончилось. Она не могла допустить, чтобы он вылечился сам. Она сомневалась, что наказание будет таким же легким, как в прошлый раз. Тогда она была всего лишь восьмилетним ребенком, который набросился на него в порыве гнева и отчаяния. Когда в одном из приступов параноидального насилия он выгнал ее мать из дома, а она схватила свой кинжал и обратила его против него.
Тогда она потерпела неудачу. Теперь неудачи она не потерпит.
Это была тщательно спланированная месть, и она смотрела, до тех пор пока свет не померк в его глазах, а его кровь не пропитала ее платье и не испачкала руки. Она все еще стояла, ожидая, когда тело остынет, кожа побледнеет, все признаки жизни исчезнут. Дверь со скрипом отворилась, и Барт прошептал: "Готово?"
Когда охранники ее отца не ворвались вслед за ним, она поняла, что он тоже исполнил свою роль. Шэн в последний раз провела пальцами по крови отца. Этой крови не хватало живости, она была приторной и свернутой. В ней все еще была сила, но она притупилась.
Это была кровь мертвеца.
- Да, - сказала Шэн, испытывая облегчение, опустошение и усталость одновременно.
Барт выронил поднос из рук, чашки с ядом со стуком упали на пол, когда он бросился через комнату. На мгновение он просто положил руку ей на плечо, но Шэн продолжала дрожать. Он притянул ее к себе, позволив ей положить голову ему на плечо.
Поддавшись минутной слабости, Шэн уткнулась лицом в плечо друга.
- Ты свободна, - прошептал он. - Вы оба свободны.
- Мы все свободны, - сказала Шэн, вцепившись в свою юбку. - Но мы еще не закончили.
- Я знаю, - сказал Барт. «Но это нормально - чувствовать.»
Шэн отстранилась, с легкостью выскользнув из объятий. Барт не стал удерживать ее — он знал, что это не поможет. Сделав глубокий вдох, она заставила себя подняться на ноги, чтобы придать твердости своей осанке.
– «Время для переживаний будет позже. Сейчас нам нужно избавиться от тел.»
Барт наклонил голову. - «Как скажешь.»
Шэн выдернула нож из шеи отца, не обращая внимания на громкий хлюпающий звук, который последовал. Достав из рукава носовой платок, она тщательно стерла все следы крови, пока металл не заблестел. Она положила испачканный носовой платок в маленький полотняный мешочек — свидетельство смерти собранно, — затем засунула его за корсет и надежно спрятала.
- Мусоросжигательная печь?
- Уже горит, - ответил Барт.
Он доставал из шкафа длинные льняные простыни, в которые заворачивали покойников. Шэн взяла один конец в руки и накрыла им отца. С безжалостной деловитостью она обернула концы вокруг тела, завернув его в ткань. Это был нелепый, недостойный конец для Мастера Крови, но Шэн было все равно. Он давным-давно лишился милости чистой и достойной смерти. Вместе они вытерли все до последней капли крови, пропитав ей остатки ткани, которую взяли с собой именно по этой причине.
Она была особенно дотошна в этом вопросе — помимо того, что им нужно было доказать Совету факт его смерти, они не могли допустить, чтобы пролилась хоть капля крови.
Лорд Антонен Леклер, возможно, и мертв, но с его кровью все еще многое может сделать Мастер Крови. Так что отец и его кровь отправятся вместе в печь. Барт схватил его за плечи, а Шэн - за ноги, и они пробрались мимо трупов личной охраны ее отца в недра особняка Леклеров.
Это было трудное путешествие, неся тело им приходилось огибать крутые повороты и спускаться по узким лестницам, но это было необходимо. К тому времени, как они добрались до мусоросжигательного цеха, Шэн вспотела, а ее руки болели от громоздкой ноши. Барт тяжело дышал, не привыкший к такой физической работе, и не имел возможности воспользоваться Мастерством Крови, чтобы восстановить силы. Но он держался безропотно, и Шэн была благодарна ему за это. За все, что он был готов сделать ради нее — ради ее брата.Это было больше, чем она когда-либо ожидала, даже от него.
Но вот перед ними была мусоросжигательная печь, и они бросили в нее тело, почти не заботясь о том, как оно приземлится. Это была неофициальная кремация. Шэн не одела своего отца в лучший наряд, не скрестила руки на груди и не позаботилась о том, чтобы выражение его лица было умиротворенным. Какое это имело значение? Скоро от него не останется ничего, кроме пепла.
- Остальные, - сказала Шэн, и Барт застонал.
Она понимала его боль, но от них тоже нужно было избавиться. Оставив тело ее отца там, где оно лежало, они вернулись наверх, чтобы забрать его первого охранника, а затем, уставшие и страдающие от боли, повторили путь за вторым.
— «Всё», - прохрипел Барт. – «Мы закончили.»
" Наша одежда, - поправила Шэн, и Барт вздохнул.
Он подошел к ней сзади и быстро расшнуровал ее платье. Шэн уронила его на землю, в пыль и сажу. Барт также снял с нее нижние юбки, оставив ее в одном нижнем белье.
- "Кровь не просочилась?" Барт откинулся назад, изучая ее.
"Нет, её нет". Шэн кивнула.
- Теперь ты. - Барт сморщил нос, но стянул с себя рубашку, обнажив смуглую кожу.
- Не волнуйся, я куплю тебе целый гардероб красивых нарядов взамен этого," пообещала Шэн. - Хотя, будь воля Антона, тебе бы никогда не пришлось их носить.
Барт рассмеялся, серьезное выражение его лица исчезло, напомнив ей о его юности. Их юности. Они оба были так молоды. "Все, что я делаю ради любви". Через несколько быстрых движений его одежда присоединилась к ее одежде на полу.
Шэн не мешкалась. Она собрала их, не обращая внимания на полосы сажи, испачкавшие ее руки, и бросила в печь с трупами.
- «Вот так.» Барт обошел ее, чтобы захлопнуть дверь, заперев все улики. - «Готово.» Покачав головой, Шэн схватила друга за руку и повела прочь от мусоросжигательной установки. Вместе они вышли из комнаты, закрыв за собой тяжелую металлическую дверь. Схватившись за рычаг, Шэн с силой потянула вниз и выпустила огонь.
"Теперь все готово", - сказала она, когда пламя взревело.
Барт схватил спрятанные в стороне плащи. Обойдя Шэн, он накинул один из них ей на плечи, мягко и бережно укрывая ее от любопытных взглядов. Это почти заставило ее рассмеяться. Она только что убила собственного отца и его охранников, сожгла их тела и разделась перед любовником своего брата. И все же Барт был озабочен соблюдением приличий, хотя для этого было уже слишком поздно. Она была убийцей и чудовищем. Но она не сопротивлялась — этот жест был сделан из лучших побуждений, и она не хотела, чтобы кто-нибудь из слуг ее отца застал ее за чем-то, что выглядит не в лучшем проявлении.
Нет. Теперь это ее слуги.
— Значит, пришло время для следующего шага? - Спросил Барт. Шэн кивнула.
– «Да, давай сделаем это официально. До того, как Антон вернется домой.» Она заметила беспокойство в глазах Барта, страх, что, возможно, они зашли слишком далеко. Но она заставила себя не обращать на это внимания. Она могла справиться со своим близнецом, и он скоро все поймет. Все это было ради него.
***
Было уже за полночь, когда Шэн прибыла в здание парламента, торжественное в своем величии, с высоким потолком, возвышающимся над мраморными полами. Стук ее каблуков эхом отдавался в огромном пустом помещении. Возможно, это было сделано для того, чтобы заставить ее чувствовать себя маленькой, но она испытывала только спокойное чувство сопричастности.Наконец-то она этого добилась.
Несмотря на поздний час, она была свежевымыта и одета в одно из своих лучших платьев, которое выбрала из-за скромного квадратного выреза и чистого черного цвета. Идеальный выбор для молодой женщины, оплакивающей внезапную смерть своего отца. С притворными слезами на глазах она рассказала бедному помощнику, работавшему в ночную смену, что ее отец скончался, и он перенаправил ее в приемную, пока не был созван королевский совет, оставив наедине с ее совестью и вечно остывшим чайником чая.
К тому времени, как Совет был поднят на ноги и прибыл на место, ночь уже сменилась ранним утром, и Шэн вызвали в зал заседаний. Комната оказалась меньше, чем она ожидала, но достаточно большой для изогнутого стола, за которым они расположились, - впечатляющего изделия из темного красного дерева с пятью большими, обитыми тканью стульями, которые могли бы сойти за троны, и каждый из которых был обтянут темно-зеленым бархатом. Здесь не было окон, возможно, для уединения, а стены были увешаны картинами, изображавшими историю Дамерала, написанную от портрета к портрету по мере того, как он превращался из маленького морского порта древности в великую столицу.
Воздух был пропитан историей и торжественностью, и Шэн не могла не задаться вопросом, какой след она оставит после себя.Когда вошел королевский совет, она стояла с прямой, как жезл, спиной, сложив руки перед собой, и серебро ее когтей сверкало в мягком красном свете ведьминого фонаря.
Леди Белроуз, советник по Иностранным Делам, вошла первой и заняла среднее кресло, четверо других советников расположились по бокам от нее. Совет — официально все члены равны между собой — меняя руководство каждый год. Этот год выпал на долю леди Белроуз, и, таким образом, она заняла почетное место во главе стола.
Это было частью их работы — никогда ни один член Совета не возвышался над другим, поскольку все они служили на равных, став выше Палаты Лордов. Каждый из них управлял своей собственной ветвью власти и был в ней абсолютным хозяином, склоняясь только перед мудростью самого Вечного Короля.
Не то чтобы Вечный Король сильно утруждал себя вмешательством в последние столетия, он спускался только для того, чтобы выбрать своих новых советников и позволить им управлять страной вместо него. О, он выполнял свои обязанности с заботой и усердием, но все знали, что его истинный дом находится во дворце, в его кабинетах, вдали от забот тех, кем он якобы правил.Так что какое-то время Шэн довольствовалась изучением лиц самых влиятельных людей Аэравина, не страшась их.
Даже сейчас, когда ее вызвали посреди ночи, леди Белроуз выглядела невероятно хорошо. Это была женщина средних лет, занимавшая эту должность более десяти лет. Как и Шэн, она уделяла большое внимание своей внешности, начиная с аккуратно выглаженного платья и заканчивая тем, как ее волосы ниспадали на спину тщательно уложенными локонами, что заставляло Шэн задуматься, была ли у нее вообще возможность лечь сегодня спать.
- Мисс Леклер, - начала леди Белроуз, официальные слова слетали с ее языка с легкостью тысячи раз, - вы созвали Совет.
- Спасибо, что пришли, особенно в такой поздний час, - сказала Шэн, стараясь придать своему голосу побольше дрожи. Не слишком сильно; переусердствовать было так же наигранно, как если и не стараться вовсе, и ей пришлось пройти по невероятно тонкой грани. - "Ранее этим вечером мой отец внезапно скончался от сердечного приступа".
Лорд Данн, Советник Юстиции, наклонился вперед в своем кресле, его темные глаза-бусинки смотрели с подозрением. Это был худощавый человек с острыми чертами лица, бледный и изможденный.
- Странно слышать такое о человеке возраста твоего отца.
- С сожалением вынуждена сообщить, что в последнее время мой отец чувствовал себя неважно. Шэн опустила глаза, не обращая внимания на то, как сжался ее желудок, когда ложь сорвалась с ее губ. "Состояние его ухудшалось в течение многих лет, с тех пор как ушла моя мать".
Ей очень не хотелось использовать свою мать подобным образом, но, увидев, как все за столом вздрогнули, она поняла, что сделала правильный выбор. Это был настоящий скандал, и как бы они ни наслаждались сплетнями все эти годы, их дурацкие правила приличия не позволяли им открыто обсуждать это с ней.
«Ну», —сказала Белроуз, возвращая Совет к теме, - «у вас есть доказательства?»
Шагнув вперед, Шэн сняла с шеи полотняный мешочек и положила его на стол. Она обработала его противоядием и проверила самостоятельно — оно не показало ничего, кроме смерти ее отца. Но она все равно затаила дыхание, когда Белроз осторожно открыла его, позволив выпасть окровавленному платку, и весь Совет, как один, наклонился к ней.
Взяв его кончиками когтей, Белроз развернула его перед собой, прежде чем поднести к губам. Ее язык высунулся — быстро и едва прижался к ткани.Мгновение весь Совет наблюдал за не, пока она с закрытыми глазами выполняла свою работу, а затем она выдохнула: "Лорд Антонен Леклер мертв". Сжав в кулаке платок, она перевела взгляд на Шэн. "Да здравствует леди Леклер".
Среди Совета пробежал ропот, но Шэн проигнорировала его, сосредоточившись на тяжести, свалившейся с ее плеч. Это действительно произошло.
Шагнув вперед, Шэн протянула руку, и Белроз неохотно уронила на нее платок. –«Берегите себя, леди Леклер.» Шэн склонила голову набок, и Белроз вздохнула.– «Вы слишком молоды, чтобы занять место своего отца.»
- «Мне двадцать три года,» - ответила Шэн резче, чем намеревалась, но Белроз только улыбнулся.
- Как я и сказала. - Она встала.- "Несмотря на то, что сейчас необходимо обновить некоторые документы, вы официально признаны новым главой линии Леклер со всеми вытекающими отсюда привилегиями и ответственностью".
"Я надеюсь, мы увидим вас на открытии сессии Палаты Лордов в этом году", - добавил Данн. - "Как удачно для вас, что это произошло, когда у нас был перерыв".
- Тише, - упрекнула леди Холланд, Советник по Промышленности. Она была самой тихой из всех в этот вечер. Она была самой молодой в Совете, ей едва перевалило за третий десяток, у нее были волосы мышиного цвета и обычные черты лица. Шэн знала ее только по репутации — что она больше интересуется цифрами и политикой, чем политическими играми, что необычно для советника. Как правило, такая должность требовала изрядной политической проницательности, но в случае с леди Холланд можно было легко поверить, что она поднялась только благодаря своим заслугам.
"Это благоприятное время для новой леди", - продолжил Данн, но тут леди Морс, Военный Советник, взяла его за руку. Она была суровой женщиной преклонных лет, но не позволила годам смягчить ее. Леди Морс была стройной и мускулистой, ее седые волосы были коротко подстрижены в армейском стиле.
- "Восхождение многих людей кажется случайным, Киван, - сказала Морс, - в том числе и твое".
"Она тебя подловила", - добавил лорд Рейн, Советник Казначейства. Он был самым старшим в Совете, сутулый старик с седыми волосами и выступающими венами на руках. "Оставь девочку в покое, у нее был длинный день".
- И у нее впереди много долгих дней, - добавила Белроуз. - Вам следует пойти отдохнуть, миледи. Завтра все начнется.
"Как скажете, леди Белроуз".
Шэн присела в реверансе перед ними всеми, стараясь оставаться сдержанной и вежливой, хотя ее возмущало то, как они говорили о ней — как будто ее здесь вообще не было. Как будто она ничего не значила. Возможно и нет. Род Леклер впал в немилость, и ее отец позаботился о том, чтобы от них не осталось ничего, кроме пыли и пепла.
Но она заставит их увидеть ее, принять ее, и она вернет себе власть, которая должна была принадлежать ей, даже если на это уйдут годы.
Но сейчас ей придется играть в игру, улыбаясь и жеманничая, пока у них не останется другого выбора, кроме как склониться перед ней.
И это был только ее первый ход.
[1] В оригинале здесь и далее используется выражение Blood Worker, я не смог перевести его так чтобы звучало красиво, поэтому заменил слово Работник на Мастер. Дело вкуса, но, если у вас есть иные предложения – пишите в ЛС или комментарии, я приму их к сведенью.