Между светом и тьмой

..- Каким бы ужасным ни был монстр, в темных водах его разума, на самых глубинах, есть нечто, неомраченное злобой и ненавистью, не пропитанное болью и залитое кровью. Нечто, совершенно невинное, безмятежное, чистое. Нежные, теплые воспоминания. Что бы сохранить эти воспоминания, существо обращается в злобную тварь, подобно матери волчице, которая обнажает клыки, что бы защитить своих волчат. Она пожертвует жизнью ради сохранения своего рода.
Это инстинкт, или же нечто большее?
А за что пожертвует жизнью человек? Будучи человеком, я признаю все тяготы и нелепость человеческого существа, но также хочу отметить его величие, неукротимость человеческих чувств. И даже будучи полностью сломленным, униженным, подавленным, человек питает самые тонкие, самые бережные чувства.
Мне нужна вода и еда, что бы сохранять энергию. Также мне необходим сон. Но что человеку нужно больше всего? Ради чего он откажется от еды и воды, ради чего лишиться сна и даже жизни?
Любовь. Это любовь. Чувство, которое питает любой монстр. Чувство, которое заставляет становиться монстром. Чувство, которое оберегает его душу от бесконечного мрака и пустой бездны.
Я полагаю, чем сильней будет это чувство, тем более злобным и сильным будет вынуждено стать создание, что бы уберечь частичку тепла от всякого, кто попытается забрать его.
Это инстинкт, но и нечто большее, ибо уверяю вас, даже самое злобное, грязное и отвратительное животное имеет чувства.
Однако прежде, чем стать таковым, нужно познать любовь во всех её оттенках. Любовь..она греет ласковыми лучами солнца, дарит взору звездный свет. Она в отражении голубой синевы моря и неба, в нежном прикосновении теплой плоти. Она в свободном дуновении ветра. Она в ласковой улыбке и трепетном взгляде.
Она повсюду.
А теперь идите и покажите мне, что такое любовь. Я хочу увидеть самые трепетные чувства. Я хочу увидеть живого монстра, который будет рвать ради этих чувств. Я хочу увидеть игру, которая будет живой, а зритель почувствует на себе всю силу любви, и дикую ярость зверя. Вот, что я хочу от вас. Покажите мне чему я вас учил. На сцену!

Театр шел в разгар. Публика визжала от экстаза, а одну барышню вынесли из зала с пеной изо рта: так актеры играли то, что умели лучше всего. Мальчики разносили хлеб и вино. Шлюхи работали прямо в момент выступления, в лучших нарядах, ярких, красочных тряпках, какие они смогли найти и казалось, получали удовольствие не меньше клиентов. Партер для швали и выродков, отбросов общества; амфитеатр для ремесленников, купцов и прочего среднего сословия; балконы для членов высшего круга, состоятельных лордов, основателей популярных клубов, напущенных, разодетых, надушенных леди: всё человеческое отребье собралось в театре, в мягком свете газового освещения и конопляных фонарей. Стоны куртизанок, хриплые возгласы пьяных ублюдков, надменные взоры и отравленные ухмыли с балкона - вся чернь и надменность Франции в одном экземпляре.

Благородная дама падает на деревянный пол, издавая трепетный стон. Зверь набрасывается на предмет своей любви - пассию сердца, страсти всей жизни, но лишь что бы обнять. Девушка замирает с гримасой на лице. Мгновение, и открыв глаза, пассия узнает в уродливой морде черты своего возлюбленного. Для неё теперь не существует монстра. Она тянет руку, чтобы прикоснуться к его лицу, но вдруг..
Кончик острия меча слегка кольнул ее грудь. Чувства удивления, потрясения застыли на нежном лике девушки. Мимолетная искра тепла переменилась смятением. Рыцарь пронзил чудовище насквозь, стоя позади.

- Теперь чудовище, тебе пришел конец.
  А та, что спас, пойдет же под венец.

Монстр издает пронизывающий, предсмертный вопль и бросается намертво на руки своей любви.

Эпилог завершается сонетом Шекспира, затем объявляется антракт и занавес закрывает обзор минувшей пьесы. Зал зрителей ожил, разглагольствуя о впечатлении зрелища, в ожидании следующей части концерта. Мальчики вновь зашустрили с корзинами хлеба и кувшинами вина.

Можно было бесконечно наблюдать отнюдь не за пьесой, но за всей этой картиной в целом. Маленький мирок, жалкий, гнилой - таким он был за ширмой занавеса и лишь то невидимое, безудержное, эфемерное, неуловимое, что люди называют любовью, казалось мне подлым обманом и лицемерием. Однако интерес к познанию этого чувства в самой сильной его форме может завести так далеко..
От наблюдений меня отвлек дымок сигареты, смешанный с оттенком персикового, миндального и легкого мятного аромата духов. Палитра столь специфического слияния исходила от прекрасного создания, сидевшего у самого края балкона. Нежная, бархатная кожа, необычайно русые пряди волос, будто вовсе седые и мертвенно серые, холодные глаза. Во взгляде можно прочесть многое, но глаза этой девушки не выражали ничего. В миг они блеснули, устремившись в мою сторону. Девушка улыбнулась, её белоснежная улыбка могла завораживать и пугать в одном лице. Определенно, она была необычным объектом наблюдений. Я тоже улыбнулся и подошёл.
- Кажется, вам не очень интересно.
Она продолжала смотреть мне в глаза, и я не мог прочесть ничего, мне оставалось лишь смотреть в ответ. Будто вечность связана в одном мгновении, но девушка-загадка нарушила его.
- А вам?
Безусловно, это игра. Чтож, я будто хитер, но сыграю по её правилам.

Ночь была холодна и порочна, как раз для того, чтобы раскрыть свои тайны и мадемуазель, судя по возрасту и отсутствию кольца на безымянном пальце правой руки, но с обилием перстней на прочих пальцах обеих рук, тонко играла в свою игру. Уверен, в её рукавах будет не один козырь. Она ведет себя именно должным образом и мне льстит ей подыгрывать. Мы покинули театр, решив прогуляться по улицам Лиона. Темный город, именуемый "Вороньим холмом", завораживал в пору с глазами девушки, которой я увлекся. Черное платье касалось грязной, сырой земли, но её это не беспокоило. Безмятежная, неизменная, она держалась, словно загадка, которая жаждет быть раскрытой и известной. И всё же в ней было что-то такое, что манило меня за собой. Что-то, что было мне больше, чем интересно. Возможно, нечто близкое..
Мы вели светскую беседу и я позволял ей приближаться к желаемому, медленно уступая, шаг за шагом, всё ближе, будто охотник, который подкрадывается и изучает жертву, прежде чем напасть.
Вдруг она повернулась, так резко, будто прочитала ход мыслей, - Не хотите ли посетить мою выставку? Некоторые экспонаты были созданы мною лично. Уверяю вас, это не будет скучным времяпровождением. Вы будете одним из немногих, кто увидит мой семейный музей искусств.
Когда проговаривала последнее слово, её краешки губ слегка вздернулись в подобии улыбки а глаза похотливо блеснули. Кажется, я ошибся в этом создании. Однако, я согласился, ибо чувство интереса только усилилось.
- Сочту за честь, мадемуазель.

С каждым новым шагом, странное ощущение переполняло меня. Я уже не казался себе хищником. В Лионе я несколько недель, но тот особняк, к которому мы подошли, определенно выделялся среди других, что я видел. Он выглядел старше, а архитектура напоминала эпоху Ренессанса, в готическом стиле. Если бы не размер, я отнес бы его к замку и даже собору. Черный, как ночное беззвездное небо, он был прекрасен. Такие же черные ворота с острыми наконечниками, со сложным узлом узоров, были открыты.
- Вам всё ещё любопытно? Пройдемте со мной.
- Конечно, я весь в предвкушении.
Девушка направилась не к парадному входу, а последовала к правому крылу, достала ключ, что висел ранее на прекрасной, тонкой шее, вместе с золотой цепочкой и открыв небольшую дверцу, пропала во тьме. Ни секундой не колеблясь, я последовал за ней, прихлопнув дверцу обратно. Дама зажгла масляной фонарь и начала подниматься по крутой лестнице. На стенах прояснялись причудливые узорчатые гобелены, декоративные причуды самой разнообразной живописи. Картины мужчин и женщин, детей, стариков.. мне показалось, что у всех их одинаково серые, холодные, мертвые глаза, такие же..
- Осторожней, здесь можно легко споткнуться о ступень, глядите в оба.
- Не беспокойтесь, миледи, я хорошо ориентируюсь в темноте. Надеюсь, вы позволите так обращаться к вам.
- Как вам будет угодно, - бесцеремонно ответила та, будто говорила сама с собой.
Мы остановились у большой, двустворчатой двери.

Холод. Мне так холодно.. Слёзы..они стекают по моему лицу, шее.. Мне страшно. Я умер?..Почему так холодно..
Кровь. Повсюду кровь. Кровь на моих руках. Неужели это сделал я? Неужели я способен на такое..
Голос в голове ответил без промедления:
- О мой друг, ты способен на гораздо большее. Скоро ты об этом узнаешь.

Воспоминания уносят меня ещё глубже.
Я вижу себя, не в отражении, не со стороны, а изнутри.

Голос ведет меня по закоулкам воспоминаний. Всё глубже..всё тише..холодней.
Мне страшно. Очень страшно.

- Не бойся, мой мальчик, я всегда с тобой. Я буду оберегать тебя, - ответил Он.

Я поймал воробья.
- Давай посмотрим, умеет ли он плавать?
Я бросил его в воду, начал топить.
- Как интересно..

..теперь я скинул щенка в яму с водой.

- Как долго он продержится? Давай узнаем!

Щенок долго боролся, цеплялся когтями за мешок и в конце концов сумел выбраться.

- Какой сильный. Нужно подождать.

Позже этот щенок умирает от чумки, а я протыкаю его труп палкой, раздавливаю глаз.

В мгновение я убиваю..Я убил котенка кухонным ножом, вонзив его в правый глаз. Котёнок вертелся на ноже ещё какое-то время. Затем я убиваю ещё, ещё..

- Тебя это возбуждает, верно?!

Я брожу по мрачным переулкам, желая одного - убить.. Убить человека..
Закат стал ярко красным. Повсюду валяются трупы. Всюду кровь. Расчлененные, изодранные, уродливые трупы людей. Кровавое небо, алая земля и..холод смерти.

- Вместе, нам не будет скучно. Ты должен принять себя. Ты должен быть тем, кем был рожден.

Я в кроватке. Бабушка рассказывает сказку перед сном. Затем она уходит, но я лишь претворяюсь что сплю.
Чувства..Дикие чувства насилия, страсти, крови, смерти переполняет меня. Я жажду смерти. Я хочу..хочу..
Вдруг прогремел звон разбитой посуды. Я поднялся и пошел на него. В коридоре, у перехода в зал, лежало голое тело. На мозаике плит лежали черепки разбитой вазы.
Труп бабушки.

- Нет..нет! Убирайся прочь! Убирайся прочь, - кричал я в пустоту.

- Ты убил её. Ты убил её, - Голос в голове смеялся, - Ты убил.

Я лежал на холодном полу возле трупа и еле слышно шептал: - Убирайся прочь..прочь..

В глубине души я знал - мне это нравилось.

Эти глаза.. холодные, бесстрастные, серые глаза..
Они замерли, застыли, застекление. Прошла будто целая вечность, прежде чем они подали признаки жизни. Её рот был приоткрыт. Её голова была над моей, я смотрел в это лицо, но не видел ничего, что могло бы его выдавать. Что произошло?..
- Вам уже лучше? Вы упали в обморок в самый интересный момент и экскурсию пришлось отложить в другой раз. Любопытно..
- Что? Что любопытно?
- Вы очень интересный молодой человек. Оу, я позвала слуг, что бы они перенесли вас в мою комнату. Врач уже осмотрел вас. Не беспокойтесь, вы в безопасности.
- Я не беспокоюсь. Простите, со мной иногда случается подобное.
- Что же это? - она сделала заинтересованный вид, но её легкая улыбка выдавала ход иных мыслей.
- Всего лишь недомогание, вызванное отсутствием сна и бодрствования посредством злоупотреблений кофеином.
- Вы довели себя до срыва, незнакомец.
- Адриан Адамс. - Я тепло улыбнулся. - А как зовут вас?
- Амелия Фабер. - она улыбнулась в ответ. - Быть может, немного морфия, или же чистого опиума? Вам нужно расслабиться.
- Только, если за компанию с вами, Амелия.
Мы смотрели друг другу в глаза и понимали, чего хотим на самом деле.

Мягкая кровать слегка поскрипывала. Алые, серебристые шелковые простыни приятно ласкали кожу. Мы нежились робкими прикосновениями, не пропуская ни сантиметра кожи. Опиум кружил голову, усиливал влечение. Мы проваливались в мир безмятежной страсти. Её длинные волосы казались белыми, будто мел, в тон бледной кожи. Я прикоснулся рукой к её хрупкой шее, сжал её. Она тихо постанывала. Я усилил такт. Теперь это было грубым, яростным, извращенным сексом. Она перекинула меня и залезла сверху, достав откуда-то нож. Её глаза были полны дикой страсти. Желание выдавало её истинный облик. Она сделала небольшой порез на моей груди, затем на предплечье. Кровь побежала струйкой и она прильнула губами к ране, всасывая её.
- Убей меня! - кричала она. - Убей меня!
У меня потемнело в глазах от накатившей страсти. Я лишь вновь зжал её горло, уже сильней и усилил напор. Мои мышцы напряглись до предела, вены вскипали. Я снова терял контроль над собой.
Перевернув её обратно, я вгонял её в трепетный визг. Она впилась ногтями в мою спину. Ещё мгновение..одно мгновение..и..
Желанная эйфория накрыла меня с головой, отдавшись приятной дрожью по телу.
Я лёг рядом с ней, приобняв её за грудь. Сон тут-же застигнул меня врасплох.

Шепот смерти преследует тех, кто единожды поддался его искушению. Мир темных сил сливается с миром света, образуя единый баланс. Но скоро он разрушится, канув во мрак. Скоро, не будет ни добра, ни света, а мир перестанет отражать гамму красок, перейдя на темные, мрачные, кровавые тона. Мир поработит алчность, ненависть и злоба, а все чувства, которые созидают жизнь, забудутся во мгле, ибо Он близок.

- Ты должен решить, кто ты в этом новом мире. Ты должен убить. Ты должен убить! Сожрать её труп! Разодрать её плоть! Убить! Убей её! Вырви её мертвое сердце! Перережь ей глотку! Убей же!
УБЕЙ!!!

Я открываю глаза от дикого шума. Боль в голове пульсирует, отдаваясь последней фразой. Кровь..

Черт возьми! На угловом потолке шипела тварь, обнажив ряд острых клыков. Длинные, полноценно седые волосы закрывали обнаженную грудь. Когти драли обои. По её бледной коже быстро стекала кровь.
Тварь  медленно прошипела, - Кто ты такой?
Моего пальто вместе с револьвером не было рядом.
- Где мои вещи?
Тварь лишь зашипела в ответ, оскалив клыки.
- Ну чтож..

Её глаза больше не казались мертвенно холодными. Таковыми теперь они являлись на самом деле. Тварь осталась в своем настоящем обличии, с разодранной челюстью. Её тело обмякло в собственной луже крови.
Теперь я сложил четкую картинку происходящего: Я заинтересовался суккубом, который заманивал меня в своё царство разврата. Насладившись похотью сполна, должно быть, меня бы подали в качестве обеденного блюда. Но что-то пошло не так. Думаю, это связанно с моим сном-видением. Это может быть опасно и для меня.
Возможно, здесь кишмя кишит суккубами и инкубами.
Я отыскал своё пальто и широкополую шляпу в шкафу, а также миниатюрный револьвер искусной работы на заказ, во внутреннем кармане. Мешочек из серебряных франков также оставался на своем месте. Подняв скомканную рубашку, я натянул её на свой торс. Недавние порезы слегка пекли. Забрав свои вещи, я остановился у трупа, что бы посмотреть ещё раз в глаза и запомнить, что они значат, прежде чем навсегда покинуть эту комнату.
- Да..и впрямь не обычный объект для наблюдений.

Я перешел из комнат верхнего этажа в зал, спустившись по центральным ступеням, держа оружие наготове, но отчего-то мне казалось, что необходимости в этом нет. Никого.. Убеждаться в этом наверняка и грабить особняк не было ни малейшего желания, поэтому я покинул его как можно скорее, не оборачиваясь.
Чувства подводят меня в который раз.

Стоял теплый, осенний день. Солнце щедро раздаривало лучики света, а погода была ясной. Я бродил по живым улочкам, полным народу, заглядывал в торговые палатки, заходил в лавки, полные диковинных всячин. Город кипел обыденной жизнью, такой, каким он и должен быть. На рыночной площади я приобрел новую рубашку, слив в сахаре и бутыль вина. Разделавшись со сладостями прямо на углу у лавки "Бигл Баттс", в которой я купил чистый дневник для записей и том избранных сочинений Шекспира, я поблагодарил новый день за его щедрость. Мешок серебряных редел на глазах. Я решил заглянуть в таверну в поисках горячего обеда, новой работы и возможных знакомств с их непредсказуемыми последствиями. Всегда стоит прислушиваться к тому, о чем говорят в подобных заведениях, глядишь чего дельного найти можно.

Атмосфера и без того мрачная, накалялась всё больше. Под тусклым светом фонарей болтали о всяком. От самых дерзких заговоров, до кровавых побоищ: убийства, грязные сделки, подлые предательства, кражи и прочие черные дела шли в разгар в этом нескромном заведении и других, таких же. Мрачные, грязные, жалкие, пропитые людишки, в поисках наживы. К вечеру их стало огромное множество. Полупустая таверна стала набита животными, куртизанками и дескать оригиналами своего дела - наемными убийцами, лютыми насильниками и городскими солдатами. Скоро и мне суждено сойти на этот темный путь, если я не выкручусь вновь. Впрочем мне всегда удавалось вылезать из разнообразных щекотливых ситуаций. Однако чем я лучше любого из них.. за мои грехи я перегнул здесь каждого.
За столиком позади меня, сидели два подозрительно шепчущихся мужлана. Один был среднего возраста, в старом котелке с рыжей бородой, а второй, ближе к преклонному возрасту, имел лысину и пару седых волос на голове, морщинистую кожу и редкие маленькие усы. А шептались они о том, что мне более чем интересно.

- Послушай, Лютер! Это тебе не ободранный волк, - человек с котелком потер потную шею. - Это чертов ликан, уверяю тебя. Я видел трупы своими глазами, и то, что уцелел человек после такой бойни - эгида господа бога. В этом городе случалось всякое, но такой резни я не видал отродясь, и ты это прекрасно знаешь, Лютер, ведь я рос под твоим крылом. Я допросил выжившего сразу после того, как он смог говорить, спустя две недели, после ужасающих рваных ран и разодранной плоти. Он сказал, что это был человек, но послушай, что он сказал дальше: Он и его шайка выслеживали должника в покер. Этот "человек", за которым они вели след, ничем не был примечателен; дело было шито - казалось сразу. Однако не так всё просто. Он будто ожидал того, что мы последуем за ним в тот закоулок. То, что происходило вслед, страшно и представить даже тебе. Я знаю, ты повидал всякого, но это тебя бы удивило, богом клянусь! Шесть трупов, и каких! Половина одного трупа была обглодана до костей. У других разорваны глотки, вырваны конечности рук, ног, взодрана кожа и животы. Это сложно даже представить, а увидеть такое в реальности невообразимо жутко. Однако мне посчастливилось быть свидетелем и в какую неловкую ситуацию я попал, как выглядел перед коллегами, когда давал показания следствия в суде и разбирал дело, которое всё еще не закрыто.. Нет ни малейших улик и других свидетелей, кто видел кровавую бойню, но остался жив, а тот бедняга..он.., - рыжебородый сглотнул эля, сняв котелок, - Он заверяет, что секундой ранее они шли за человеком, но затем в тёмном свете закоулка не было ни намека на божье существо. Он говорит, что видел зверя. Огромного, серого зверя с волчьей мордой. Увидеть такое и выжить..не знаю, повезло бедняге, или же напротив. Выпьем же за него!
Мужчина с лысиной и редкими усами, в которых проглядывала легкая седина, слегка приблизился лицом к Грэгу. - Послушай, мой друг, я понимаю к чему ты клонишь, но за свой немалый срок жизни я не раз убеждался, что за мистической тайной скрывается хитрая афера и хорошо продуманный план до мелочей. Не к чему делать выводы, если ты не убежден в них лично. Я не верю в магию.
- А зря, - Я вмешался в разговор. - Магия существует.
Грэг испуганно развернулся ко мне передом, - Кто ты такой?
- Я сталкивался с подобными делами. А зовут меня, - я ухмыльнулся. - Адриан Адамс.
- Что делает американец, судя по акценту, во Франции? - спокойно спросил Лютер.
- Мои дела, это мои дела.
- Думай с кем разговариваешь! - жестко отрезал меня Грэг.
- Тише, Грэг. Меня зовут Лютер Флуас. Фамилия этого господина Женевье.
- Мы жандармы внутренних дел Франции! - проговорил Грэг.
- Были ими, - поправил его Лютер. - Мы были втянуты в обман, брошены на смерть. Нас втянули в грязные дела, но мы сумели сохранить и честь и жизнь. Конечно, за всеми стоят грехи, но мы спасли то немногое, что от нас осталось. У тебя тонкий слух, Адриан Адамс. Сейчас мы, так сказать, на заслуженной пенсии, вкушаем плоды свободной жизни. Может поддержишь нас своей историей? - Лютер остановил белокурую грудастую девку, что разносила вино и эль. - Принеси ка нам бургундского крепкого, дорогая.

- Магия древна, как и само человечество. Много легенд и мифов бытует о магии, но откуда она появилась, никто не ведает, однако вне сомнений, она даже сейчас вокруг нас с вами, господа. Прислушайтесь к зову вашего сердца и оно подскажет, что нечто неописуемое, сверхъестественное, существует, однако выше понимания обычных людей, позабывших о магии и утративших в нее веру.
Магия идет в ногу с человеком, а возможно и раньше.
Если магия не существует, почему же тогда христианская религия так боится и вытесняет её? А сколько войн было за то, что по вашему существовать не может? Сколько людей было убито, сожжено, утоплено и повешено и продолжает гибнуть? Вы утратили веру не только в магию, месье, но и во всё, неподдающееся логическому объяснению. Видите ли, месье, мир есть таковым, каким мы его видим и каждое изменение в нем есть отражение нашей веры в него. Я могу вам предложить лишь историю, в которую верю я, а вам решать, верить мне, или же нет.

Я рассказывал красивые легенды, сказки и мифы, красочно подбирая слова, аккуратно переходя на тему, причиной которой и завязался этот разговор.

- Возможно вы слышали миф о первом, среди оборотней, отце всех ликан, Ликаоне?
Царь Аркадии, сын Пеласга и Мелибеи, Ликаон, имел пятьдесят сыновей и несколько дочерей, от разных женщин и жен, и славился своим нечестивеем со всем семейством. Зевс, узнав об этом, превратился в странника, дабы убедиться в порочности Ликаона и его сыновей. Приняв странника и усадив за стол, Ликаон узнал в нем божественный лик Зевса и подал ему блюдо из мяса только что зарезанного мальчика, сына Ликаона. Зевс разгневался такому жаркому, убедившись в греховности рода Ликаонова и проклял его род скитаться по свету, в нескончаемом голоде и жажде пожирать плоть себе подобных. Ликаон же был превращен в волка. Так появились первые ликане и..ликантропия.
Мало кто выживает после укуса Оборотня и мало кто остается с одним лишь укусом. Но если человек всё же сумеет перебороть смертельную силу проклятия, он будет вынужден нести его тяжелое бремя - станет оборотнем, - я невольно помрачнел..- Это древние создания. Они существуют. Столько долго, сколько и сама магия, равно как и человечество. Об этом свидетельствуют наскальные рисунку, древние манускрипты, священные писания на папирусе, коже и камне. В древнем Египте ликане знали лучшей славы; египтяне поклонялись богам, со звериными ликами, находили их способности и силу сверхъестественной, присущей лишь богам. Однако ликане были наполовину людьми. И оттого они разрывались между светом и тьмой - двумя мирами. Днем, они обитали среди людей, а по ночам рвали плоть и выли на луну.

Лютер и Грэг будто проглотили языки, с трепетным вниманием поглощая то, что я рассказывал.

- Есть ещё одна легенда.

Давным давно жил молодой человек, по имени Элерон. Он был необычайно красив. Его золотистые волосы ниспадали с плеч, а лицо излучало свет и тепло. Он был влюблен в деву, которую звали Абель и их любовь была взаимна. Они любили друг друга всем сердцем, а жители города, в котором жила эта чудесная пара, восхищались их любовью и вдохновлялись ею.
Однажды ведьма увидела Элерона и была ослеплена его красотой. Она позабыла обо всём греховном и полюбила его. Однако он не обращал на её внимание, отвернувшись от уродливой ведьмы. Она превратилась в прекрасную Абель, что бы ощутить тепло и любовь Элерона и усыпила настоящую снадобьем. Ведьма прикоснулась рукой к губам мужчины, давая понять, чтобы они не говорили ни слова, увлекая его возлечь с ней и таки возлегла. Ведьма так увлеклась, утопая в страсти и любви к Элерону, что позабыла о облике Абель. В ту секунду мужчина вскрикнул в ужасе, но затем взяв себя в руки, схватил ведьму за волосы и вышвырнул. Узнав обо всём, Абель простила Элерона за то, что не узнал в ведьме её настоящую, ибо не могла не простить. Она продолжала любить Элерона всем сердцем.
А вот ведьма в ярости не находила себе места. Она драла ногти о землю и рвала волосы на голове. Озлобленная, она обратилась к темной магии и прокляла Элерона, обратив его облик в Зверя, но сила любви обратила проклятие лишь наполовину. Так, Элерон, днем был человеком, а по ночам превращался в страшного зверя, но сердце его всё ещё принадлежало Абель. Девушка узнала в Звере своего суженого и не отвергла его. Каждую ночь, Элерон платился за свой грех. Так продолжалось до тех пор, пока жители не пронюхали, что с Абель живет вовсе не прекрасный Элерон, а страшный зверь. Они собрались вместе, вооружившись факелами и вилами и отправились, что бы убить чудовище. Зверь был вынужден бежать в лес, но каждую ночь он возвращался в город и убивал, в поисках своей любви. Люди поняли это, но вместо того, что бы отдать ему его любимую, замкнули её в башне. Много крови, слез и боли было вылито в мир, во имя сильной любви. Много трупов людей усеяло городские улицы. Город утонул в злобе, а ведьма смеялась и подговаривала глупых людей. Тогда люди решили отпустить девушку к зверю, что бы выследить обитель чудовища и убить их вместе, пожертвовав жизнью Абель. В ту ночь стояла прекрасная полная серебряная луна. Встретившись, зверь повел Абель в чащу леса, а люди шли следом. И тогда снизошел град огненных стрел, пронзив девушку и зверя вместе. На мгновение зверь превратился в Золотовласого Элерона, который трепетно держал бездыханное тело мертвой Абель, не веря в случившееся, но затем ярость охватила его сердце. Гнев выливался дикой злобой и зверь стал сильней. Он набросился на людей и разорвал их. Растерзав трупы каждого в городе, он нашел ведьму, что испуганно дрожала от страха перед тем, что она породила. Зверь разорвал ей горло, а затем, когда убивать больше было некого, зверь вернулся к своей мертвой любви, волосы которой были так похожи на прекрасную луну. Зверь взял её в лапы, утопая от боли и завыл на луну душераздирающим воплем. Слезы душили, а боль терзала сердце тысячью клинками. Но сколь Элерон не выл на луну, проклиная людей, его любовь было не вернуть обратно, боль не вылить, а жажду можно было утолить лишь кровью, сменяя грусть на ярость.
Так, когда память об Абель сгнила, оставив после себя лишь кости, Элерон утратил разум, скитаясь в поисках своей любви, убивая, а в полную луну, сам того более не ведая, омрачался великой печалью и выл.

Третий круг вина, добрый кувшин эля и крепкая настойка здорово ударили в голову. Близился рассвет и таверна превратилась в пристанище для ночлега пьяниц, что не были в состоянии покинуть его. Тавернщик избегал всяких ссор с местным сбродом, в опасение за своё жалкое имущество, каждый раз потерпевшее погром в потасовках. Это была самая дешевая таверна, в каких я бывал, а повидал я их с избытком, можете не сомневаться. Грэг уткнулся лицом в стол, пустив слюну в бороду, храпя и прихрюкивая, а мы с месье Флуасом подводили нашу беседу к концу.
- Чтож, Адриан, я все же не верю в правдивость того, о чем ты поведал, однако должен признать - это было крайне занятно и увлекательно. Мне пора поднимать месье Женевье и отправляться в путь к дому. Думаю, его нервная женушка порядком извелась.
- В таком случае рад был развлечь. Спасибо за приятную компанию и вкусное вино.
- Au revoir.
- Adieu.
Растрясся налакавшегося Грэга, месье Лютер взял его под руку и поспешил прочь, неуклюже заплетаясь ногами, а я уже подбирал себе укромное местечко, не занятое волочюгой и не залитое элем и рвотой. После недолгих поисков я устроился в углу у бочки с метлой, закутавшись под воротник пальто. Приятная слабость медленно давила на веки, глаза закрывались. Ещё вчера я проснулся в роскошном особняке, а сегодня засыпаю в грязной таверне, - шутливо съязвил я сам себе и погрузился в мир грез.

- Ты слышал о злобном убийстве в доме достопочтенных Фаберов? Говорят, Амелия Фабер была зверски растерзана, а её челюсть вырвана..
- Что за тварь могла такое сотворить?
- Тсс, не перебивай. Говорят, её изнасиловали в её же комнате, перед тем как убить. Жан Фабер и его семья обещали сорок тысяч франков тому, кто укажет на убийцу.
- Неужели.. Внушительная сумма.
- Город буквально кипит убийствами. Происходит что то неладное, богом клянусь! И знаешь, что я слышал от некого инкогнито? А то, что из дома, ранним утром, выходил человек толи в черном плаще, то ли в пальто, с такой же черной шляпой на голове, с красными злыми глазами.
- Ну, говорят всякое, однако не столь правда та, которую пускают по кругу, словно шлюху.
- Верно. Впрочем, не считая красных глаз, без преувеличений, под такое описание подойдет пол Лиона, а то и весь город. Полиция и Жандармерия врятли сумеют что-то вынюхать.
- Да, это так.

Что??? В голове гудит - последствия вчерашней ночи. О чем говорят эти двое..это ведь я..я убил ту тварь. Это подлый обман! Семейство Фаберов имеет влияние. Эти твари плотно укоренились среди людей. Нужно разобраться с этим как можно скорее, волчонок подождет.

" Когда тьма закрывает глаза пеленой, а холод прибирает до костей, когда смерть с косой стоит за углом, а жизнь держится на волоске, я вижу смысл в своей жизни, ибо моя жизнь так коротка.. так от чего бы не рискнуть ею?!
Во имя любви? О нет, во имя мести! "

Отложив дневник, я перешел к Шекспиру:

"Любовь - недуг. Моя душа больна
Томительной, неутолимой жаждой.
Того же яда требует она,
Который отравил её однажды..
..И долго мне, лишенному ума,
Казался раем ад, а светом - тьма!"

Странные сомнения терзали меня, а перед глазами вставали картины кровавой резни.. я вновь теряю рассудок.. нужно скорее с этим покончить!

Дом Фаберов - черный особняк, казавшийся мне великолепием архитектурного искусства, теперь же напоминал злополучную обитель злобы. Ночь скрывала мою тень и я пробирался во тьме к той дверце, которая была у правого крыла особняка. Она оказалась запертой. Невольно я потянулся во внутренний карман пальто и.. О чудо! Там лежал маленький ключ. Не вдаваясь в подробности, я открыл дверь и вошёл во внутрь. Всё казалось таким, каким я открыл это впервые, под светом масляного фонаря. Серые глаза из картин уставились на меня. Причудливые гобелены, мрачные фрески - всё выглядело завораживающе и даже враждебно. Поднявшись по ступеням к двухстворчатой двери, я аккуратно приоткрыл её. Задул прохладный ветерок. Зеркала.. здесь было целое помещение из зеркал. Большие рамы, маленькие настольные зеркальца, узорчатые, разноцветные.. Я подошел к большему зеркалу по центру. Из него на меня уставился человек с каштановыми волосами из под черной шляпы и зелеными глазами, что блеснули при свете фонаря. Моё лицо.. на мгновение мне показалось, будто моё лицо исказилось в подобии улыбки. Голова начала пульсировать. Вдруг отражение оскалилось, глаза стали красными.. Казалось, оно приближалось. Мне вдруг стало страшно. В глазах помутилось.
- Только не сейчас! - я выхватил револьвер и просадил зеркало оглушительным выстрелом, шум которого раздался эхом по всему особняку. Затем зеркало развалилось на куски, отдавшись новым шумом. Головная боль прошла, а в глазах прояснилось. За зеркалом была дверь. Я понимал, что нужно было немедля убираться, но неизвестная тяга заставила шагнуть по направлению к таинственной двери. В конце концов, я всего лишь рискую своей жизнью.

Таинственная дверь вела в подвальную часть особняка. Холодно.. Спустившись на исполинскую долю футов, я вошёл в помещение - комнату, делившуюся на два коридора, уходивших в разные стороны. Я пошел в тот, что слева. Свет освещал старый, сырой кирпич, не более, но затем он сменился вытесанным камнем. Я вошел в широкое помещение. В стенах с обеих сторон были вытесаны углубления, длинной в восемь футов и шириной в четыре. В них лежали гробницы из того же камня. Я насчитал двенадцать в общей сумме. Подле центра стояли статуи чудовищ, обвитых змеями крылатых гарпий, злобных демонов. В глазницах каждого монумента были вложены драгоценные камни; рубины, изумруды, топазы. Я попал в склеп.
По центру стояла вертикальная плита, на которой было вырезано множество языков. Я внимательно к ней присмотрелся. Я владею английским, французским, латынью, немного немецким, итальянским, испанским, греческим, знаю несколько слов на иврите и египетском, и лишь смутные представления о китайском. Здесь были бесчисленные множества языков. Неизвестные иероглифы, символы досе мною невиданные. Здесь были вытесаны даже руны.

Momento Mori. Mortem effugere nemo potest, - на латыни.
Rappelle-toi la mort Personne n'échappera à la mort, - на французском.
Memento Mori. No one will escape death, - на английском.
И на всех трех языках один и тот же смысл: - "Помни о смерти. Смерть никто не избежит."
Возможно все остальные языки означают то же самое.
Сзади послышались шаги.

Оно приближалось всё ближе. Звуки шаркающих шагов становились более громче, отчетливей. Запах горевшего фонаря, который я потушил, еще витал во влажном воздухе склепа. Я спрятался за каменной плитой и ждал, пока тварь подберется ближе. Свет другого фонаря, что несло существо, мягко ложился на серый камень. Я закрыл глаза. Ощутил дуновение ветра. Вдохнул полной грудью воздух. Взвел курок. Время выдыхать.
Раздался выстрел, отражаясь эхом от сырых каменных стен.
- Моmento Mori.
Вспышка горящего масла заслепила глаза. Фонарь разбился, масло разлилось и продолжало гореть. Существо издавало ворчание и стоны. Постой-ка! Это..человек?..Я застрелил..человека?
Мужчина в коричневом плаще лежал на земле, корчась от боли и пытаясь дотянуться до ружья. Масло, что попало на плащ и брюки, тут же вспыхнуло. Человек оставил попытку вернуть своё ружье и принялся спасаться от огня, морщась и вопя. Бедолага разрывался между тем, что ему нужно было делать, волочась по земле и извиваясь, словно змея. Погасив горящее масло, которое пропалило шелковую ткань брюк и добралось до кожи, мужчина начал прижимать руками рану на животе, из которой обильно текла алая кровь. Вспомнив о причине своего горя, он вновь принялся ползти за ружьем. Я вышел на свет, оттолкнул ружье и стал сапогом на грудь человека, внимательно рассматривая его. Изысканный плащ, золотая цепь, множество перстней, преклонный возраст и.. серые глаза! Кажется, передо мной папа-Жан Фабер. Но ведь он не может быть человеком! Почему он не трансформируется в свой истинный облик инкуба?!

Жан прохрипел, - Это ты! Ты убил мою дочь! Мою Амелию.. Убийца! Будь ты проклят! - он закашлялся кровью. - Я проклинаю тебя! Убийца..
Я не понимаю. Передо мной лежит человек. Что это значит?
- Тварь. Ты сгниешь в аду. Сгниешь..
- Заткнись! - заорал я, наступая ему на горло. - Я убил злобного монстра и ты будешь следующим!
Жан Фабер высунул кровавый язык изо рта, затрясся в конвульсиях. Голос в голове вновь заговорил, - Убей его! Разломи его череп! Сломай ему шею! Убей!
Глаза налились кровью, всё потемнело. Я упал на колени.
- Нет! Прочь! Прочь из моей головы! Убирайся..убирайся..уби..рай..ся..
Мрак окутал мое сознание и я потерял его, падая в темноту, что заполоняют демоны.

Казалось, целая вечность в бездне на пару с чудовищами лишила меня всякой надежды на спасение. И лишь теплые воспоминания, светлые мгновения не давали утонуть во мгле.
Деревня.
Запах парного молока и скошенной травы..теплые прикосновения солнца.. зеленые луга, лес..
Женщина  направилась к мальчику, что играл со щенком.
- Не делай ему больно, сынок. Он чувствует то же, что и ты. Думаешь, тебе бы понравилось, если бы тебе так сделали, мм? Она подошла и ущипнула мальчика за бок.
- Айй! Мама!
- Ха-ха-ха.. Вот видишь? И ему тоже не нравиться, - она снова ущипнула мальчика.
- Ну хватит!
- А как тебе это? - мама принялась щекотать сына.
- Хи-хи-хи..ох..ахахах.. хватит.. хе-хе..
Смешки матери и сына ещё долго радовали слух. Счастливое видение, оно грело мое сердце. В душе ожило то, что было давно утеряно - спокойствие, умиротворение.. любовь. Да, любовь переполняла мою душу. Чистые эмоции.
Но затем картинка сменилась.
Огонь. Огонь обжег меня, боль пронизала кожу. Страх поглотил умиротворение. Женский крик раздирал уши.
Пожар! Боже.. Дом горел. Мать кричала, молила о помощи. Её тело привалило горящей балкой.
- Сынок! Помоги.. - Платье женщины горело, кожа покрывалась пузырями, кровь вскипала.
Мальчик стоял в двенадцати футах и не думая двигаться с места. Очарованный, он смотрел на ужасную картину и будто наслаждался ею. Его глаза сверкали в свете огня, губы обнажили зубы в дикой улыбке. Запах горевшей плоти разнесся по воздуху.
Я наблюдал за этой картиной в ужасе, но взгляд мой был устремлен не на горевшей матери, а на мальчике, который был мне так знаком. Этот мальчик.. его лицо.. зеленые глаза, каштановые волосы. Боже, это было моим лицом. Этим мальчиком был я.

На этот раз я не потерял память. Я видел всё своими глазами, но тело не подчинялось мне. Мной управлял Он..
Труп Жана Фабера лежал в луже собственной крови. Я сидел на нём и вырезал ножом, что висел у него на поясе, символы, которых я не понимал. Затем вырвал сердце, приблизился к горлу и начал резать. Кровь хлынула небольшой струйкой от того, что ещё осталось. Я начал её пить, слизывать с шеи каждую каплю. Меня затрясло. Глаза закатились, а рвотный рефлекс вернул всё обратно.
Раздались голоса позади. Свет.. приближался свет. Я бросился в темень склепа, но там не было выхода, лишь тупик - вырезанный каменный гроб. Я попытался сдвинуть крышку, но она оказалась сильней моих возможностей. Я бился об неё, драл ногти в кровь, шипел, словно дикая кошка. Прятаться было негде. Свет окружил меня со всех сторон. Он загнал меня в угол. Мне страшно..и холодно. Помогите. Помогите! Я хотел кричать, но слышал лишь шипение. Люди с факелами, лампами, слепили глаза. Я забрался в угол, шипел, царапал стены. Неужели.. это конец? Тьма спасла меня от ответа. Я потерял сознание.