Глава десятая: Когда справедливость восторжествует
— Рон, что случилось? — недоумённо спросил Тревор, стараясь разглядеть перевязку на его руке.
— Коул Роджерс попытался сбежать. Мы приехали к нему домой, но его там не было. Случайно заметили прохожего недалеко от его дома, похожего на мужчину с фото на копии паспорта, остановили. Тот как узнал, что мы из полиции и в чём его обвиняем, помчался стремглав, даже пакеты выронил, — объяснил Рон, отмахиваясь. — Я за ним давай, догнал около забора в переулке. Роджерс как раз пытался перелезть через него. Ну, попытался его стащить вниз, а он пнул меня в руку. Видимо, силу не рассчитал и тоже свалился с этого чертового забора.
Во время всего рассказа Тревор выглядел обеспокоенно. Нападение при исполнении не редкость, а иногда беглецы попадались настолько неконтролируемые, что могли серьёзно травмировать сотрудника.
В то же время с каждым новым словом Рона в его груди начинала натягиваться тетива. Ему и так хотелось вписать этого Роджерса в стену, а после известия об этом инциденте последние крупицы самообладания растворились в кипящей злости. И Тревор решил себя не сдерживать.
— Больше никто не пострадал? — спросил тот, качнув головой.
— Нет. Только я с растяжением, — усмехнулся Рон и приподнял забинтованную руку. Казалось, эта ситуация его совсем не тревожила.
— А где сейчас этот Роджерс? — уточнил Тревор и сощурил глаза. Он не оставит это дело так просто. Тревор ненавидел, когда обижали его близких или слабых и невинных. Для него это был звоночек, действующий, как красная тряпка для быка — появлялось желание растоптать обидчика в ответ.
— Поместили в пятой камере, как ты просил тогда. Ты сейчас пойдёшь его допрашивать? — непонимающе изогнул бровь тот и откашлялся.
— Нет, просто поболтать, — на лице Тревора растянулась усмешка, но Рон сразу распознал в ней предвкушение и азарт. Его товарищ направился дальше по коридору, явно замышляя что-то, но он так и остался стоять посреди прохода, не зная: то ли ему следует догнать его, то ли пойти в отдел. Пока он думал, Тревор успел завернуть за угол и скрыться из виду.
Кулаки Тревора сжались, брови оттеняли глаза, зубы стиснулись до тихого скрежета. Он дошёл до смотрителя, попросил ключи от нужной камеры. Тревор вышел в проход и заприметил дверь, тяжелыми шагами направился прямо к цели. Словно хищник. Словно голодный лев, упустивший молодую лань и теперь из принципа желающий её заполучить.
Войдя внутрь, Тревор впился пронзительным взглядом в сидящего на полу мужчину. Тот мгновенно обернулся на вошедшего. Недовольство медленно сползло с лица, меняясь на растерянность и беспомощность. Роджерс почувствовал каждой фиброй превосходство над собой, поэтому опешил, не решаясь что-то сказать. Едкая фраза, которую он готовился выкинуть, повисла на кончике языка.
— Какой же ты жалкий, — выплюнул Тревор, рассматривая Коула сверху вниз. — Я буду настаивать на максимальном сроке для тебя.
В дымчатых глазах Роджерса вспыхнуло синее пламя. Весь былой страх сменился негодованием и злостью:
— Ещё посмотрим! Я выйду, у меня много связей! Вы ничего не сделаете! — разгорелся тот, словно спичка. Его шипение напоминало шуршание выползающей из кустов гадюки.
От подступившего гнева Тревор не сразу смог разжать стиснутые челюсти. Верхняя губа задрожала в судороге, ноздри раздулись, на лбу выступила синяя венка. Тяжёлый выдох, как удар металлических тарелок по голове, заставил Роджерса остановиться на полуслове. Его трусливое нутро почувствовало, что своим писком пробудило настоящего зверя.
Тревор, обуянный яростью, подошёл к Коулу и за воротник рубашки-поло одним резким движением поднял того на ноги. Ткань смялась под силой побелевших ладоней и разошлась крупными складками. Роджерс затылком почувствовал холодную поверхность стены, а его ноги едва прикасались к земле. В животе образовался тугой узел, на шее выступила испарина.
— Слушай сюда, щенок, — Тревор оскалился, процеживая каждое слово. — Ты по полной ответишь: за Рона, — он немного подтянул его вперёд, потом грубо пригвоздил обратно к стене, — за все взятки, — снова повторил это же движение. Из уст Коула раздался всхлип, — за Эмму, — особенно выделяя имя студентки, ещё больше вжал дрожащее тело в бетон. — Твои сделки с Флетчером уже доказаны, он дал показания. Пойми, ты вмазан по полной. А я приложу все усилия, чтобы продлить твоё пребывание в радужном мире государственной тюрьмы на самый длительный срок из возможных. У меня тоже немало связей.
Ярость взяла своё. Сочувствие Эмме, жажда справедливости, осквернение профессии, к которой Тревор был привязан прочными узами, калечение Рона — все эти поступки один за другим колотили его скорлупу отстранённости и самообладания, отчего та начала трескаться, пока не раскололась полностью. Эмоции, скопившиеся под железной бронёй резко вылились в дикую ненависть к жалкому Роджерсу. Тревор не смог больше сдерживаться.
Отступив немного назад, он даже заметил проскользнувшее во взгляде Коула облегчение, но это было лишь шагом для разгона. Через секунду глаза сверкнули платиной и побелевший кулак полетел прямо в лицо Роджерса.
Момент. Удар. Протяжный хрип. Горячая кровь словно гранатовый сок хлынула из носа, брызгая во все стороны. Светлое поло ошеломленного Коула покрылось алыми крапинками, пара из них даже долетела до белоснежной рубашки Тревора. Он лишь поморщился, глядя, как чистая ткань исчезала под красным пигментом.
Тревор резко развернулся, игнорируя Роджерса, который пытался остановить потоки буро-красной жидкости.
Твёрдыми шагами Тревор вылетел из комнаты. Осознание случившегося ещё не пришло в полной мере. Оно подступало, словно толстой нитью прошивало разум тем, что он потерял контроль. Это словно медленно затягивало его в пучину воспоминаний, когда он крушил мебель в квартире, напивался до беспамятства и чуть ли не выл от душевных терзаний. Тогда он тоже лишился контроля. А когда смог заново, по кусочкам собрать себя нового, такого непривычно грубого, холодного и отстранённого, то дал себе немую клятву, что больше никогда не выйдет за рамки этого образа.
Из приёмной части выглядывала щетинистая седовласая голова. Старый смотритель слышал странные звуки: хрипы, писки и удары из камеры номер пять, в которую несколько минут назад направлялся один из сотрудников.
Брайт сначала чуть ли не прошёл окошко приёмной, даже не замечая направленной на него пары растерянных глаз. Потом опомнился, продолжая идти не сбавляя темпа, указал назад:
— Там задержанному плохо стало, приведите врача из санчасти.
Смотритель не шевелился, провожая взглядом необычного посетителя.
* * *
Тревор вошёл в кабинет. Рон сидел за своим столом и пил горячий кофе из автомата. «Наверняка Оливия постаралась» — пронеслось в голове у Брайта.
Как только он переступил порог на него уставились оба коллеги. На лице Батлер играло волнение и недоумение. Лицо Рона казалось нечитаемым. Он был на редкость серьёзен, пелена задумчивости перекрыла ясность взгляда.
— Тревор, ты ходил к Роджерсу? Что ты сделал? — град вопросов посыпался из уст растерянной Оливии, которая, как ужаленная, подскочила с места, стремительными шагами приближаясь к Брайту. Рон лишь молча смотрел на них, словно пребывая в трансе.
— Ничего, — сухо кинул тот, потом нахмурился и отвёл взгляд в сторону, — немного поправил его физиономию.
— Что? — Батлер, ещё более сбитая с толку, прищурилась. Ей казалось, что она ослышалась. Тревор напряжённо молчал, и Оливия поняла, что это не сарказм. — Ты в порядке? — спросила с переживанием, внимательно осматривая его сверху вниз. От цепких голубых глаз не скрылась вздыбленная рубашка, покрасневшая шея и кровь. Красные капли уже намертво въелись в ткань, как напоминание о том, что он сделал. — Надеюсь, это не твоя кровь, — прошептала та, впиваясь взглядом в алые пятна.
— Нет, не переживай, — Тревор покачал головой, как бы отмахиваясь от расспросов и будущей помощи. Куда больше себя его сейчас волновало состояние товарища, — Рон, ты в порядке? Как рука?
— Всё нормально, я же сказал, — он вздохнул и отставил от себя стаканчик с кофе. — Я вообще не понял, с чего ты так завёлся.
На секунду Тревор нахмурил брови, на лице заиграли желваки. Стало ясно, что вопрос останется без ответа.
В кабинете повисло неловкое молчание. Оливия, казалось, смотрела куда угодно, только не на двух мужчин, что сейчас явно пребывали в безмолвной перепалке. Ей мгновенно стало жарко. Взгляд невольно прошёлся по стрелке термометра, которая всё также показывала обыкновенную температуру.
Спустя секунд пятнадцать Рон всё же отвёл глаза в сторону, будто признавая поражение. Тревор ещё на мгновение задержал взгляд на нём, после чего прошёл на своё место. Оливия решила последовать его примеру.
* * *
Буквально через час Тревор уже направлялся в допросную, где его ожидал Чарльз Филлис. Его помощь могла стать решающей в ответвлении дела по Биллу Эрнандесу, а значит, Тревору нельзя было совершать ошибок.
Перед этим он старательно готовился, изучая все материалы заново и продумывая стратегию, чтобы точно выстроить диалог и разобраться в этом. Завтра по плану допрос Мартина Остина, и им будет необходимо предъявить ему что-то кроме туманных обвинений и косвенных улик. Тревор нутром чуял, что это станет одним из самых важных моментов в их деле, отчего груз ответственности, словно металлические латы, давил на плечи.
Будто в тумане Тревор вошёл в комнату, сел за стул и поздоровался с пришедшим. Взор невольно зацепился за пропитанный тоской взгляд, в котором он отчетливо разбирал боль и отчаяние. В горле резко пересохло, а воздух перестал попадать в лёгкие.
— Здравствуйте, мистер Филлис, — Тревор постарался придать голосу уверенности, и у него это получилось. Опыт всё равно брал верх над эмоциями. Бетонная маска затвердела на его лице, и только глаза выдавали то, что сейчас творилось у него внутри.
— Здравствуйте, мистер...
— Брайт. Тревор Брайт, — подсказал тот, сглатывая волнение, которое подступило к горлу.
— Да, мистер Брайт. Знаете, я очень удивился, когда получил вашу повестку. Даже не знаю, чем могу помочь вам, — Чарльз замялся, хотя в душе надеялся, что сейчас всё наконец всплывает на поверхность, и виновники смерти его жены понесут заслуженное наказание.
— На самом деле во время выяснений обстоятельств смерти Билла Эрнандеса, — Тревор специально подчеркнул то, что Билл был мёртв, дабы намекнуть Филлису, что он мог не бояться и говорить как есть, — вскрылась некоторая информация. Это касается вашей жены, — он внимательно наблюдал за Чарльзом, ожидая реакции на это. Тот невесомо кивнул, и Тревор увереннее продолжил, — при обыске в офисе Билла Эрнандеса нами была обнаружена флешка, на которой хранились некоторые материалы о вас и вашем бизнесе. Мы копнули в этом направлении чуть глубже и выяснили, что близкого друга Эрнандеса обвиняли в смерти вашей жены. Просмотрев имеющиеся материалы, записи с дорожных камер в том числе, пришли к выводу, что в этом деле не обошлось без вмешательств со стороны, — Тревор многозначительно посмотрел прямо в глаза Чарльзу.
Тот выдержал зрительный контакт в течение нескольких секунд, потом резко опустил глаза на стол. Он словно набирался смелости рассказать то, что когда-то, глотая собственную скорбь и боль, пообещал сохранить в секрете. Ради детей он наступил себе на глотку и забыл о жажде справедливости, но теперь, когда сапог медленно поднимался с шеи, он должен пролить свет на правду. За Долорес.
В ту же секунду мысли Чарльза переместились в день похорон, когда он заботливо, дрожащими руками вытирал слёзы с лиц своих сыновей, оставляя собственные где-то глубоко. Когда выносил вещи жены из их спальни, упаковывая их в пыльные коробки и складывая в гараж, который с того самого дня ни разу не открывал. Когда учился готовить супы и каши, стараясь успеть и помочь детям с домашней работой, и подбодрить, прижимая их к горячей груди, и фильм вместе посмотреть, и на работу не опоздать. Потом перед глазами пронеслась злорадствующая ухмылка Эрнандеса, который просто выплюнул ему в лицо чёрную флешку и выставил свои условия для бедного вдовца. От последнего воспоминания кровь закипела в венах, и он начал свой рассказ:
— Когда мне позвонили, чтобы сообщить о гибели Лори, я молился, чтобы это было лишь ужасной ошибкой. Я примчался на место за считанные минуты, буквально проехав с одного конца города на другой за невозможных полчаса. Я помню её тело, чуть ли не впечатанное в асфальт. Всё как в тумане, — Чарльз посмотрел прямо на Тревора, впиваясь пальцами в висок. — Мне дали посмотреть видео с камер. Я долго требовал, будто это могло мне помочь. Лучше бы не видел, — он хмыкнул, едва качая головой. — Этот пьяный урод нёсся прямо на пешеходный переход, кажется, её даже не заметил, — Филлис стиснул зубы, но потом сорвался, крича:
— Её можно было спасти! Можно было! — он вскочил с места, а его голос эхом разошёлся по стенам тесной допросной, звоном отдавался у Тревора в ушах. — Если бы он просто остановился и вызвал скорую! Если бы этот чёртов выродок просто сделал бы это, сейчас она была бы жива! Моя Лори, мать моих детей, была бы дома и обнимала их, но сейчас она лежит в гробу и гниёт, только из-за его безразличия! — Чарльз уже не мог сдерживать слёзы, выплёскивая всё копившееся ранее на Тревора, который сжал тонкие губы в линию, пропуская через себя всю боль мужчины, стоявшего перед ним. — Вы хотите знать шантажировали ли меня этой флешкой? Да! Да, он ткнул ей мне в лицо и сказал, что если я стану копаться в этом деле, то он прикроет мой бизнес и сделает всё, чтобы мои дети никогда не смогли реализоваться! Он угрожал моим детям! Его друг отобрал у них мать, а эта тварь ещё и угрожала им!
Несмотря на все мысли, которые сейчас роились в голове Тревора, он попытался сосредоточится на одной — он получил признание. А это значило, что скоро все виновники смогут получить по заслугам!
* * *
Аманда, облачённая в специальный костюм и маску с воздушным фильтром, делала биохимический анализ останков, которые получила час назад. Её маленький чёрный диктофон всё ещё лежал рядом. Она периодически брала его, приподнимала маску и записывала новые сведения, полученные во время осмотра.
Запах вокруг стоял просто ужасный. Тело уже давно начало разлагаться, наружные ткани почти полностью перегнили. Для Аманды это зловоние уже не казалось таким резким, но для остальных визит в холодное царство судмедэксперта сулил выходом завтрака в ближайшее мусорное ведро.
Она иногда хмурилась или щурилась, стараясь не упустить ничего. Время словно заморозилось вместе с трупами, лежащими в близстоящих холодильниках. Аманда не торопилась. Она никогда не торопилась в подобных вопросах. Иногда эти несколько минут могли стоить огромной детали, которая была способна перевернуть все представления о деле на сто восемьдесят градусов.
А сейчас её внутреннее чутьё подсказывало, что этот старик умер не по воле матушки-природы, и что тут непременно замешана одна недавно убитая брюнетка. Чуйка просто не могла её подводить.
* * *
Вечером весь отдел опять собрался в кабинете, чтобы поделиться результатами сегодняшнего дня. Тревор и Аманда чуть ли не лбами столкнулись друг с другом, когда заходили в кабинет. У каждого из них были важные новости, которыми им не терпелось поделиться с остальными. Только Тревор узнал их от живого человека, а Аманда вела немой диалог с мертвецом.
— Рон, что с твоей рукой? — спросила та, когда взгляд привлекла бинтовая повязка на запястье коллеги. К её и без того взволнованному лицу прибавился ещё один оттенок переживания.
— Коул Роджерс решил попробовать удрать. Нанёс мне немного урона, — отмахнулся тот, желая скорее узнать известия об их деле.
— У меня есть новости, — сообщил Тревор, привлекая внимание к себе. — Чарльз Филлис признался, что его шантажировали, а значит у нас есть все основания вызывать Мартина Остина на допрос. Думаю, он быстро расколется, а потом можно будет прижать и его купленного подельника Патрика Харта. Всё оказалось ровно так, как мы предполагали: Филлис хотел идти дальше, но ему пригрозили компроматом на бизнес и детьми, — Тревор выглядел измотанным. Иногда допросы высасывали слишком много энергии, но каждый раз, когда он сталкивался со скорбью других людей, с их отчаянием, он не мог сопротивляться и впускал все эти эмоции к себе в сердце. Хотя на его лице обычно сложно было прочитать что-то, но в душе с каждым подобным разговором всё больше и больше начинал трескаться панцирь, которым он покрыл свою израненную душу после той ночи.
Все молчали, не зная, что ответить, но Аманда быстро переключила их внимание на себя:
— У меня тоже есть новости, — сказала она и мимолётно оглядела всех присутствующих. — Наша теория оказалась верна. Самуэль Баркер умер не сам. Его отравили.