Крылья бабочки

Proposta — предложение

📍Италия, Сицилия, Палермо
РИККАРДО ЛОМБАРДИ, 22

Я сидел в своем кабинете на кресле, продолжая быть лишь в одних боксерах, напротив меня и моего стола расположились Орсо, Уго, Рико и Сесто.

— Начнем с Орсо. — и я посмотрел на светловолосого парня, чье тело было полностью покрыто татуировками, убийственным взглядом. — Какого хрена? Ты мог трахнуть кого-то другого? В Палермо что так мало девушек? Или ты переспал уже со всеми?

— Риккардо, я ... — начал оправдываться он, но я лишь одним жестом руки заставил его замолчать.

— Забудь об этой девушке, Орсо. Я говорю это в первый и последний раз. — предупредил я его, он сглотнул и опустил голову, смотря себе под ноги. — И, да, больше не смей подходить к моей бабочке даже на шаг! Последствия тебе не понравятся. — и он быстро кивнул головой, но он явно хотел сказать что-то еще. — Говори!

— Она явно не так проста, как кажется, Босс. У нее правильно поставлен удар, она знает, как пустить человеку кровь, и она с легкостью выстрелила в того мудака, эта симпатулька явно знает, как вести себя с оружием. — но заметив мой взгляд, он вновь опустил глаза в пол.

— Симпатулька?

— Ты действительно из всего, что сказал Орсо, услышал только это слово? — подметил Уго.

— Еще раз так ее назовешь, и лишишься языка! — пригрозил я Орсо. — Хорошо, теперь возвращаемся к тому, кто в меня стрелял.

— Это были люди твоего отца. — тут же заявил Рико.

— И они не особо то скрывались, будто он хотел, чтобы ты знал, кто именно покушался на твою жизнь. — согласился с ним Уго.

— Мне удалось поболтать с одним из нападавших, он долго не раскрывал нужного имени, но на его теле была татуировка сицилийской мафии. — продолжил Сесто. — Ублюдок мертв.

— Мы занимаемся поиском остальных. — заявил Рико. — Мы уже вышли на верный след.

— Отлично, вы должны их всех убить. — сказал я им, и они закивали головами в знак согласия. — А мне нужно встретиться с моим отцом. — и я сделал паузу. — Он знает про девушку, верно? — я напрягся.

— Риккардо, ты был слишком неосторожен. — сказал мне Уго, и я закрыл глаза. — Он знает.

— Мне нужно обезопасить ее, по-другому никак. — и я распахнул свои глаза, потерев подбородок пальцами.

— И как ты планируешь это сделать? — спросил у меня Уго, и мы встретились взглядами.

— Есть один вариант. — и я усмехнулся, резко встав. — А пока, я поеду навестить отца. — я быстро вернулся в комнату, обработал свои раны, перебинтовал плечо, и переоделся в темно-синюю рубашку и брюки, и уже через полчаса был у особняка отца, оставив свою машину у входа, и только зайдя в дом, я наткнулся на взволнованного Лучиано, который остановился в паре метров от меня.

Его глаза начали бегать по моему телу, ища что-то, а потом, я понял, что он уже знал о том, что на меня напали, он волновался. Его лицо было совсем бледным, брови нахмурены, а тело напряжено.

— Эй. — и я подошел к нему, положив свою здоровую руку ему на плечо. — Я в порядке. — и он кивнул головой в знак согласия, немного успокоившись. Морщины на его лице разгладились, и мы встретились взглядами. — В меня стреляли. — и его глаза округлились. — Но я жив, как видишь, все хорошо. — он быстро достал свой телефон из кармана черного пиджака, и начал что-то печатать, потом повернул экран ко мне и показал:

«Отец сказал, что на тебя напала римская мафия, это правда?» — спросил он, а я лишь усмехнулся.

— Лучиано, не будь так наивен. Если бы это были Барбаросса, то я бы был уже мертв. Стрелок был аккуратен, он знал, куда стрелять, чтобы оставить меня в живых. — и мой брат сглотнул. — Только один человек мог сделать это, чтобы просто показать мне, сколько в его руках власти, чтобы показать, что главный здесь только он. Он оставил мне явное послание, Лучи. — и мой брат крепко сжал свою челюсть. — И ты знаешь, кто он.

«Что ты сделал?» — спросил у меня брат, снова напечатав сообщение на своем телефоне.

— Стал счастливым. — быстро ответил я, и глаза Лучиано округлились. Он хотел что-то еще спросить, но я дотронулся до его руки, останавливая его пальцы, которые тут же замерли над экраном. — Не здесь. И не сейчас. — и мой брат напрягся. — Я не собираюсь вмешивать тебя в это, это мои личные дела с отцом. — он недовольно посмотрел на меня, сложив свои руки на груди. — Чтобы ты мне не сказал, ты не будешь в этом участвовать! — твердо заявил я ему, затем развернулся и направился в кабинет к отцу.

Я зашел без стука, распахнув дверь настежь, а потом, с грохотом захлопнув ее за собой. Глаза отца тут же оторвались от документов, которые он изучал, за его спиной, как всегда, стоял Жакомо, его личный телохранитель. Они оба смотрели на меня с некой злостью и отвращением.

— Я вижу, что ты в порядке. — и он откинулся на спинку своего кожаного кресла, наши взгляды тут же встретились. Я остановился в шаге от его стола, и мне хотелось сейчас схватить его за шею, и задушить прямо здесь. Честно, я еле сдерживался, ведь он мог причинить боль моей бабочке, не знаю, что бы было, если бы она все таки пострадала. Ему действительно повезло, что с ней все в порядке.

— Да, тебе не удалось убить меня, мой дорогой отец. Снова не удалось. — и он напрягся, крепко сжав свою челюсть. — Или ты думал, что я не узнаю, что это сделал ты? — я усмехнулся. — Ты можешь говорить Лучиано все, что угодно, но мне нет смысла врать, Гаспаро.

— Я не собирался тебя убивать. — твердо заявил он мне. — Я лишь хотел преподнести тебе хороший урок.

— Я так и понял. — и на моем лице появилась наигранная улыбка. — Но сейчас урок буду преподносить тебе я. — и я облокотился на его стол своими огромными руками, буквально нависнув над своим ублюдком-отцом. — Еще одна такая подобная игра, Гаспаро, и ты останешься ни с чем, я могу тебе гарантировать это, ни албанская, ни мексиканская мафия больше не будут с тобой сотрудничать. Я превращу твою жизнь в Ад.

— Не торопись, сынок. — выплюнул он мне в лицо. — Тебе лучше не наживать врага в моем лице, иначе твоя девчонка, которой ты явно дорожишь, моментально пострадает. В следующий раз на твоем месте может быть и она. — и тут, я слетел с катушек окончательно, я резко схватил отца за шею, начав душить его одной своей рукой. Как вдруг, почувствовал, как дуло пистолета прижалось к моему виску.

— Не отпустите, и я буду вынужден выстрелить. — заявил мне Жакомо, а я лишь усмехнулся, ближе приблизив свое лицо к лицу этого мудака.

— Еще хоть слово про нее, и я уничтожу сначала весь твой синдикат, а потом и тебя вместе с твоим псом. — прорычал я ему и отпустил, затем отошел и сел в кресло, вальяжно развалившись в нем.

Мой отец начал кашлять и тереть свою шею рукой, его лицо было красным, а на шее остался отпечаток от моей руки. Я был силён, намного сильнее, чем мой отец, и он знал это.

— Видишь ли, Гаспаро. — продолжил я, немного успокоившись. — Я знаю, что ты не глуп, и что ты обо всем догадался, но не забывай, что я все таки твой сын, однако, зачастую дети превосходят своих родителей, не так ли? — и я усмехнулся, наблюдая, как он продолжал кашлять, Жакомо тут же налил ему воды и протянул стакан. — У тебя много последователей в сицилийской мафии, но это только пока. Неизвестно, что будет завтра. Каждого человека можно подкупить, а если нет, то у каждого из нас есть свои больные точки, на которые можно надавить. Кажется, ты этим занимаешь всю жизнь? — и наши взгляды встретились, он наконец-то перестал кашлять, и почти пришел в себя, но его лицо все еще было красным. — Я прекрасно знаю, что ты бы уже давно избавился от меня, но ты не можешь. Лучиано для тебя негоден, Джульетта - девушка, а я - здоровый старший сын, я - твой наследник. Без меня у тебя не будет той силы, той власти, того авторитета, что ты имеешь сейчас, ведь каждому нужен наследник, таковы наши устои и правила, таков сицилийский синдикат. — и я вновь ухмыльнулся. — Потеряв меня, ты потеряешь все. Однако, ты решил давить на меня через брата и сестру, но в последнее время у тебя это плохо получается, не так ли? — и он крепко сжал свои руки в кулаки, продолжая внимательно меня слушать. — И ты узнал о некой девушке, которая заинтересовала твоего сына, через которую ты хотел на него надавить? — и он начал тяжело дышать, я был прав, как всегда. — Ты решил напугать меня тем нападением, свалив все на римскую мафию, и сказав всех остальным членам синдиката об этом. Хороший ход, но глупый, Гаспаро. — и наши взгляды встретились. — Ты не тронешь больше эту девушку, ты понял?

— Мне не стоит никакого труда убить ее, Риккардо. Она - никто. — сказал он, вновь откинувшись на свое кресло.

— Тут ты ошибаешься. — и я усмехнулся. — Теперь, она - моя невеста. — и глаза моего отца широко раскрылись, он явно не ожидал этого. — Моя будущая жена и твоя будущая невестка. Почти дочь. Так что, советую тебе готовиться к свадьбе.

— Ты не можешь! — и он резко вскочил со своего кресла, стукнув кулаком по деревянному столу. — Ты, черт возьми, не женишься на какой-то гребаной, обычной шлюхе! — и я тоже быстро поднялся на ноги, оказавшись перед ним.

— Еще слово и...

— И что? — спросил резко он. — Ты можешь трахать кого угодно, но я не позволю тебе женится на простушке. Я убью ее, Риккардо, я гарантирую тебе это!

— Ты не сделаешь этого, иначе лишишься своего старшего сына, всего товара, который у тебя есть, и всех своих союзников, черт возьми! — прорычал я ему.

— Ты - глупый мальчишка! Я все еще Дон Сицилии, и ты даже не представляешь, какой, на самом деле, властью я обладаю. Мне ничего не стоит стереть тебя в порошок, а твою девку и подавно! — и он снова покраснел. — Кроме того, не забывай про свою милую сестренку, я отыграюсь на Джульетте с большим удовольствием. Есть еще и Лучиано, которого я пока не трогал, потому что ты не переходил черту, которую переходишь сейчас.

— Ты тоже еще не видел того, на что я действительно способен, отец. — выплюнул я ему в лицо.

— Я выдам Джульетту замуж за самого ужасного и жестокого, нахрен, члена нашего синдиката, он заставит ее страдать, поверь мне, и только ты будешь виноват в этом! — и я начал тяжело дышать.

— Сделай это, и ты пробудешь во мне все самое худшее, что раньше не видел! Я предупредил тебя, Гаспаро, еще один твой неверный шаг, и пули будут уже в твоем теле. — затем я развернулся, и ушел, услышав за своей спиной громкие крики, и то, как мой отец крушил свой кабинет сейчас. Он может катиться к черту.

— Ричи, что случилось? — и я увидел взволнованную Джульетту, которая стояла на лестнице в своем нежно-голубом сарафане. Ее темные волосы, как всегда, были собраны атласной ленточкой, подходящей под цвет платья, в высокий хвост. Она была так невинна, так красива, и черт, я не прошу себе, если с моей младшей сестрой что-то случится.

Джульетта была другой, не такой, как моя дерзкая бабочка, Джули была более спокойной, нежной, хрупкой. Она была, как стеклянный цветочек, который нужно было оберегать, ведь я не знаю, что будет, если она столкнется с нашим ужасным миром мафии лицом к лицу, я не уверен, что она выдержит все это. Она не так сильна, как мне бы хотелось.

— Брат? — снова переспросила она, встретившись со мной взглядом. Глаза у нее были невероятные, такие необычные, желто-зеленые, я всегда терялся в них, и забывал обо всем рядом с ней.

— Все хорошо, цветочек. Тебе не о чем волноваться. — и я натянуто ей улыбнулся, но думаю, что моя улыбка выглядела жутко. — Я просил Рико привезти тебе новые семена, ты получила их?

— О, да, спасибо. Там столько редких сортов, которых я даже раньше и не видела! — воскликнула довольно она, и моя сердце тут же оттаяло.

— Я рад, что тебе понравилось. Прости, Джули, мне нужно идти. — и я быстро направился к двери, и уже вышел из дома на улицу, как моя сестра меня остановила, схватив за руку. Я резко остановился и обернулся.

— Лучиано на взводе уже пару дней, он ничего не говорит мне и избегает моего общества. Что случилось, Риккардо? — и я напрягся.

— Цветочек, я уже сказал, что все нормально, Лучи тоже скоро придет в себя. Ты же знаешь, что иногда он может уйти в свой мир, и ему нужно побыть одному. — и она закивала головой, соглашаясь со мной.

— Тогда что с отцом, он в ужасном расположении духа уже какой день! — воскликнула она, и я тут же начал осматривать ее тело с ног до головы.

— Он тронул тебя? — и я обошел ее, чтобы осмотреть спину и найти призраки побоев. — Только скажи, и если это так, то я, черт возьми, ...

— О, нет, он не трогал меня. — и она в шоке уставилась на меня, быстро развернувшись ко мне лицом. — Отец сейчас занят, и ему вообще не до нас с Лучи, мы даже больше не завтракаем с ним, как он обычно требует.

— Хорошо, прошу, если что-то пойдет не так, если отец тебя хоть пальцем тронет, то ты сразу позвонишь мне или Уго, ладно? — и я схватил ее за руки. Она сглотнула и кивнула головой в знак согласия. — Хорошо, хорошо. Мне пора, цветочек, я заеду к вам завтра, ладно? — и я быстро чмокнул ее в макушку головы, подошел к своей машине, и уехал.

Я тут же набрал Уго, и его голос разнесся эхом по всей машине.

— Ну и как прошел ваш разговор, Босс? — тут же спросил он меня.

— Отвратительно. Я нахрен убью этого ублюдка однажды! — воскликнул я, сильнее сжимая свой руль руками, и разгоняясь все быстрее.

— Рико узнал, что он назначил встречу со своим младшим доном, доном Чефалу. — и я напрягся.

— Рензо Сальвини? Зачем ему этот старик? — а потом, я понял. — Черт, гребаный ублюдок.

— То есть ты знаешь, почему именно он ее назначил. — Уго был догадлив.

— Он хочет выдать мою сестру за него замуж. — прорычал я. И на той стороне трубки повисла тишина. — Сделай так, чтобы он сначала навестил меня, Сесто должен присутствовать при нашем разговоре.

— Хорошо, я постараюсь. — и я отключился.

Я никогда не понимал, почему наш отец так ненавидел нас, почему он так себя вел по отношению к нам, но потом, я понял, что он просто был конченым мудаком, он уже родился таким, и ничто, и никто это не исправит, даже его собственные дети.

И прямо сейчас, я сходил с ума. На моих плечах был огромный бизнес, который повесил на меня мой дедушка по линии матери, на моих плечах была забота о брате и сестре, и еще этот гребаный отец, который продолжал вмешиваться в мою жизнь. И бабочка, черт, я любил ее всем своим сердцем, однако, я не знал, что делать дальше, я не знал, что с нами будет.

Я понимал, что мне нужно ее защитить, и свадьба, как мне показалось, будет лучшим вариантом, однако, сделал ли я правильный ход? Или все таки совершил ошибку?

К тому же, я даже не спросил у нее: хочет ли она быть моей женой, однако, уже все решено, она станет моей женой, хочет она этого или нет. Только так я смогу ее уберечь, только если она будет рядом со мной. Других вариантов просто нет.

Я не смогу отказаться от нее, не смогу оставить ее ради ее благополучия и безопастности, можете называть меня чертовым эгоистом, но моя маленькая бабочка вскружила мне голову, она забрала мое сердце себе, полностью. И поэтому, она станет моей женой. Она официально будет моей, и никто не сможет ей причинить боли, даже мой отец.

Она все для меня.
Я не смогу без нее.

А пока, мне нужно как-то подготовить ее к этому. Знал бы я еще как.

Даже если она меня возненавидит, то я приму это, главное, чтобы она была рядом со мной, если надо, то насильно принесу ее к алтарю. Я даже переживу то, что она будет называть меня просто придурком, а не «моим придурком». Придется смириться.

На следующий день, Уго смог организовать мне встречу с Рензо Сальвини, он приехал ко мне в клуб, где я смог с ним мило поговорить. У Рензо, кстати, теперь нет двух пальцев на правой руке. Я специально уточнил является он левшой или правшой, и как оказалось, он был правшой, что мне безумно понравилось, ведь моя догадка оказалась верна.

Сальвини был противным ублюдком, с огромным животом, лысеющей головой, кривыми зубами, и обвисшей кожей на лице, ему было почти шестьдесят, но старик не собирался покидать свой пост младшего Дона Чефалу. Он продолжал творить различные жестокости, особенно над женщинами, все знали об этом, хоть Рензо и пытался скрыть это, однако, я знаю, что случилось с предыдущими его женами, и с его дочерью, которую он насиловал. Женщины были мертвы, и у Сальвини не было наследников, что делало его уязвимым, но если бы он взял в жены принцессу сицилийской мафии, дочь самого Дона, то он бы смог забраться выше, и удержатся на высоком посту благодаря моей сестре. Но этому не бывать.

Я сделаю все, что угодно, но моя сестра никогда не станет его женой, черт возьми. И сейчас, я ясно дал понять этому ублюдку, что он может забыть про Джульетту.

Отец перешел все границы, он прекрасно знал, каким мудаком был Рензо, он закрывал глаза на все его изощрения, он даже назначил когда-то его младшим доном, несмотря на то, что говорили люди про Сальвини, и теперь, он решил отдать ему свою собственную дочь. Каким гребаным ублюдком надо быть, чтобы поступить так со своей кровью, со своей младшей дочерью, которой еще нет даже восемнадцати?

Я знал, что он ненавидел меня, но что ему сделали Лучиано и Джульетта? Мой хороший и добрый брат, моя невинная и прекрасная сестра, что они сделали ему?

Ничего.

Да, я был еще тем вспыльчивым мудаком, я мешал своему отцу, не раз уничтожая его людей и товар, я претендовал на его место, на место Дона, но мои брат и сестра не были замешаны в этом.

А что ему сделала моя маленькая бабочка?
Только то, что связалась со мной, что полюбила меня, а я полюбил ее? Он боялся, что я мог сделать ради этой девушки, он боялся, что я сожгу всю Сицилию ради нее, а я сделаю это.

Иногда я бываю слишком жесток, но отец еще никогда не видел моего предела, и того, на что я действительно способен.

Боялся ли я его?
Конечно, нет.
Боялся ли я за свою бабочку?
Чертовски да.

Гаспаро выигрывал пока только тем, что имел слишком много рычагов на меня в лице Лучиано, Джульетты, моих близких людей и Кармины, ну и конечно, он все еще был сильным Доном.

У него же не было таких слабостей, как у меня. Лишь только я, в котором он нуждался. И то, только ради собственной выгоды.

Я не знал, как всех спасти, как разорваться на части и быть одновременно во всех местах, чтобы защитить каждого. И я боялся того, что в итоге: я сделаю выбор, который лишит меня кого-то из них.

Я не прощу себе смерти ни одного из моих близких.

После встречи в клубе с Рензо, и других дел, я направился на долгожданную встречу с моей бабочкой. Я думал о ней каждую гребаную секунду, даже когда отрезал Сальвини пальцы, она заполонила мой разум своим видом, запахом, своими янтарными глазами.

Я был поглощен этой девушкой.
Полностью. Безвозвратно.

Когда уже стукнуло за полночь, а ее все не было, я начал сильно нервничать, расхаживая в темном углу переулка из стороны в сторону, как вдруг, она появилась, одетая в длинное, коричневое платье, которое обтягивало ее фигуру, как вторая кожа, и имело большой вырез на левой ноге.

Ее густые, темные волосы развивались на ветру, ее глаза засияли, когда она увидела меня и ускорила шаг.

Черт, как же она была прекрасна.
Мне нравилось в ней абсолютно все, каждая ее частичка, ее мягкие волосы, и у меня даже уже выработалась некая привычка, я сам не замечал, как стал накручивать ее локон себе на палец, когда она говорила, а я завороженно наблюдал за ней, мне нравился ее сладкий фруктовый запах, напоминающий персик. Я любил вдыхать его, утыкаясь своим носом в ее шею. Мне нравились ее необычные карие глаза, они не были такими, как у всех, они были яркими, янтарными, с желтыми крапинками. Я мог смотреть часами в ее глаза, и искать в них новые цвета, о которых я даже не знал. Я обожал ее идеальную фигуру, ее длинные, стройные ноги, ее узкую талию, ее бедра, ее большую грудь, тонкую шею, хрупкие плечи, и упругую задницу. Я чертовски сильно любил ее маленький рост, хоть я знал, что ей не особо нравилось, что она была такой низкой. Даже вставая на цыпочки, она не могла дотянуться до моего лица, однако, для меня это был лишь огромный плюс, я мог постоянно брать ее на руки, и удерживать ее своих объятиях. Я любил носить ее на руках, и готов был делать это вечно.

Я обожал улыбки, которые она мне дарила, когда только видела меня, вот например, как сейчас. Она бежала ко мне, несмотря на каблуки, она делала это легко и изящно, и она улыбалась, такой прекрасной, нежной и восхитительной улыбкой, от которой у меня кружилась голова. Она буквально могла поставить меня на колени, лишь один раз улыбнувшись мне так.

Я также обожал вот это сияние в ее глазах, когда она замечала меня в темноте площади, я обожал в ней все, нисколько не преувеличивая.

— Ты пришла. — прошептал я ей, когда она подошла ко мне, я тут же придвинул ее к себе за талию своей огромной рукой, и впился в ее мягкие губы своим поцелуем, полным желания и любви. Она тут же ответила мне на него, предоставив полный доступ к ее рту. Моя бабочка моментально расслабилась, прижавшись к моему телу, и если бы не моя рука, которая удерживала ее за талию, то мне кажется, что она бы упала, потому что поцелуй был настолько невероятным. Тяжело дыша, она отстранилась от меня, прервав его.

— Я вижу, что ты действительно сильно скучал.

— Настолько сильно, что даже не описать словами. — и она усмехнулась.

— Ты доказал это без слов. — и теперь, на моих губах появилась широкая улыбка.

— Пойдем в машину. — и я, положив руку ей на талию, подтолкнул ее в сторону парковки.

— И куда мы поедем? — и она игриво мне улыбнулась, закусив свою нижнюю губу. А я шлепнул ее за это по заднице, заставив ее ахнуть.

— Я догадываюсь, о чем ты думаешь, бабочка. И если ты прямо сейчас не перестанешь на меня так смотреть, то я трахну тебя прямо в машине. — прошептал я ей в лицо, и ее глаза округлились, а потом, снова появилась та самая улыбка, которая делала мой член чертовски твердым. Она ухватилась за мои плечи, поднялась на цыпочки и прошептала мне в губы:

— У меня еще никогда не было секса в машине. — и я зарычал ей в губы, моментально примкнув к ним в страстном поцелуе. Но мне пришлось от нее отстраняться, и убрать свои руки от ее тела, потому что я понимал, что здесь сейчас было небезопасно для нас двоих. Она заметила перемены в моем настроении, и просто позволила мне усадить ее в машину, я быстро расположился за рулем, взял ее руку в свою, положив ее на свое бедро, и рванул с места.

— Что такое? — не выдержав, спросила она.

— Тут больше небезопасно, бабочка. Мы больше не сможем встречаться ночами тут, как раньше. — и наши взгляды встретились, она сглотнула, а потом, я снова посмотрел на дорогу, продолжая вести машину одной рукой. — После того, что произошло, нам нужно быть аккуратными. Твоя жизнь теперь под угрозой, из-за меня. — и мы снова посмотрели друг на друга. — Теперь кое-кто знает о твоем существовании, он знает, что может надавить на меня через тебя, и он захочет это сделать, он захочет причинить мне боль.

— Кто он? — спросила она, сжимая мою руку.

— Это неважно. — и я снова посмотрел вперед, разгоняясь немного сильнее. Мы почти были у моего дома.

— То есть, кто-то хочет меня убить, а ты говоришь просто неважно? — недовольно воскликнула она.

— Да, неважно, потому что я не подпущу его к тебе даже на шаг! — прорычал я, и она отвернулась, посмотрев в окно.

— Мы должны доверять друг другу, Терзо. — сказала она мне и я резко остановил машину, ее глаза округлились, а тело поддалось немного вперед, но она была пристегнута, и я знал это. Тем более, я был аккуратен.

— Я же сказал тебе свое имя! — воскликнул я, и мы встретились взглядами. — Меня зовут Риккардо Терзо. Терзо - мое второе имя. — и она сглотнула. — И тебе ли говорить мне о доверии? Ты до сих пор не сказала мне даже своего настоящего имени, бабочка! И можешь не делать из меня дурака, я сразу понял, что тебя зовут не Кармина! — она напряглась, и захотела вырвать свою руку из моей, но я не позволил ей этого сделать. Она посмотрела на меня убийственным взглядом, а потом закрыла свои прекрасные глаза, тяжело вздохнув, она снова их распахнула, и наши взгляды вновь встретились.

— Меня зовут Дафна. Кармина - мое второе имя. — и кажется, я перестал дышать.

Дафна.
Черт, как же ей шло это имя.
Дафна. Дафна. Дафна.
Только оно теперь было в моей голове.
И забавно, что мы оба сказали друг другу свои вторые имена.

— Хорошо, пойдем. — я быстро поцеловал ее в запястье руки, обошел свою машину и помог ей выйти из нее, протянув свою руку, она сразу же приняла ее, и мы направились к дому.

Как вдруг, на том самом пляже, который был возле моего дома, и где мы впервые поцеловались, она увидела множество свечек расставленных по песку, множество лепестков белых роз, также разбросанных по нему, которые тянулись дорожкой к тысячам ландышей, оформленных в невероятную, белую арку из живых цветов.

Она замерла, резко остановившись, ее глаза округлились, но я потянул ее за руку, и она послушно двинулась за мной, скинув нашу обувь, мы оба последовали по этой цветочной дорожке, ведущей к необычной арке, которую, я, пожалуй, никогда не видел.

Честно, я не знал, как делаются нормальные предложения, Уго обратился за помощью в Интернет, и мы нашли какую-то компанию, которая помогла мне все это сделать. Они учитывали каждую деталь, я говорил им обо всем, что знал, и что нравилось моей бабочке.

Как вдруг, как раз вовремя, Уго выпустил сотни живых бабочек, которых мне пришлось купить, чтобы по-настоящему ее удивить. Она ахнула, когда увидела столько синих крылышек. Ее глаза сияли, ей пришлось задрать голову кверху, чтобы увидеть, как они летят. Лишь свечи и луна освещали их. Это было действительно завораживающее зрелище, даже для меня.

— Я не знаю, как это делается, но... — и я сглотнул, встав на колени, как дурак. Орсо сказал, что он видел такое в фильмах. Глаза моей бабочки округлились, когда она наконец осознала, что я хочу сделать.

Я достал коробочку из кармана своего пиджака, открыл ее, и она увидела бриллиантовое кольцо в виде бабочки, чьи крылья были сделаны из синих сапфиров.

Ее глаза стали еще шире, кажется, даже ее руки стали дрожать.

— Я хочу, чтобы ты была моей женой, бабочка, потому что я люблю тебя так сильно, как никогда никого не любил, и да, я знаю, что мы знакомы довольно мало, однако, мне достаточно и этого, чтобы понять, насколько сильны мои чувства к тебе. Ты буквально украла мое сердце и теперь оно полностью принадлежит тебе. — она тяжело дышала, и мне казалось, что она скоро заплачет, но нет, она старалась держать себя в руках.

— А ты не хочешь спросить: хочу ли я этого? — и я напрягся. И что, черт возьми, делать в такой ситуации? — О, черт, придурок, конечно, я хочу. — она рассмеялась, и кинулась ко мне в объятия, крепко поцеловав меня в губы. — Но тебе нужно было лучше отрепетировать свою речь! — воскликнула она, тяжело дыша, а я лишь ухмыльнулся ей в губы, как полный дурак.

— Это значит «да»?

— Тысяча раз «да». — и наши губы вновь слились в нежном поцелуе, полном любви.