Чёрный бассейн | 18+

Эдмил наблюдал за черным прудом, окруженным старым гнилым заборчиком. Об этом захолустье теперь знали лишь единицы и он был в их числе. Поговаривали, теперь дверь в мир людей надежно охраняют с другой стороны вооруженные военные. Проверять этот слух он пока не планировал. Сунешься – пиши пропало.

Берег покрывал рогоз и сухая трава, у самой кромки воды проглядывался серый песок, покрытый блестящими слизнями. Густой липкий туман, визитная карточка мира мертвых, надежно скрывал озеро от чужих глаз. В кустах за спиной сновали демоны-крысы, ищущие пропитание, но нередко они сами становились прикормкой для чудовищ покрупнее. Волк уже проглотил пару штук, чтобы запастись силами перед тем, что ему предстояло сделать, и теперь обгладывал маленькие серые демонические косточки. Не сказать, что было вкусно, мясо отдавало падалью, куски шерсти застревали между зубов, еще этот противный длинный хвост, который не удавалось прожевать. Тем не менее, это стоило того, чтобы затем вдоволь наесться вкусной людской пищей.

Сутками сидел на берегу и скулил, не решаясь прыгнуть в черную топь. Все лапы изгрыз, чесался от нетерпения и блох, чувствуя, что совсем скоро стая все поймет и пошлет кого-нибудь за ним. Он вполне смог бы пройти между мирами без черного озера, но если бы оставил свой след на хорошо знакомых сородичам дорожках, вероятно, сразу бы вычислили. Кто как не лютые псы могли спокойно перемещаться из мира людей обратно в мир мертвых, проводя души по огненным тропам в загробный мир. Они вели грешников к казни, преследовали заблудшие души, прислуживали костлявой Смерти. Огненные собаки, помимо всего прочего, считались еще и стражниками, охраняющими двери в мир живых.

Предводителем стаи Эдмила был мудрый Аркилл, белый, как птица лунь, волк, который жил со времен рождения миров. Волки считались самыми крупными лютыми псами с развитой мускулатурой и массивными когтистыми лапами. Оттенок их шерсти варьировался от темно-бурого до серебристо-серого, почти все волки были сероглазыми или голубоглазыми. Стая работала, как единый слаженный механизм, беспрекословно подчиняясь законам и следуя дисциплине. Эдмил чувстовал себя сломанной шестеренкой, которая делала вид, что она не ржавая и вполне функционирует. Вожак стаи относился к нему, как к родному сыну, приютил еще щенком, затерявшемся в лесах мира мёртвых. Нагрузил работой, возлагая большие надежды, вот только Эду было все равно, хотелось лишь одного – чтобы от него все отстали. Как самый быстрый и шустрый волк, он занимал роль загонщика, гонял проклятые души, словно стадо овец, по бескрайним полям прямиком к Чёрной пустыне, месту казни. Аркилл относился снисходительно к его побегам, словно всегда знал, что блудный сын обязательно вернется домой. Так и было. Эд уже сбегал несколько раз, его влекло к живым, к драйву, которое способно испытывать человеческое тело, но каждый раз, по стечению обстоятельств, приходилось возвращаться к своим привычным рабочим обязанностям.

Эдмил слышал о существовании еще трех стай гончих: песцов, лисиц и шакалов. Первых и последних знал хорошо, но лисиц никогда не встречал лично. Они были неуловимы и держались от остальных особняком. Лидером их стаи являлась огненно-рыжая Руфина, импульсивная и гордая альфа-самка лисица. Ходили слухи, что лисы надолго не оставались в одном месте, вели кочевой образ жизни и проводили большую часть времени на Изнанке, то есть, среди людей.

Песцы проживали на севере, в мёртвых холодных лесах, покрытых вечной изморозью. Они были намного мельче волков, обладали необычайно пушистой голубовато-белой шерстью и ярко-желтыми глазами. Их вожак, Белимир, был почти так же стар и мудр, как Аркилл, но на контакт шел неохотно. Песцы предпочитали не пересекать границы своих земель, лишь изредка эти северные лютые псы могли поодиночке сбиться с пути и ступить на чужие огненные тропы.

Частыми гостями волков оказывались худощавые и длиннолапые шакалы, не брезгующие питаться всем, что движется. Южные лютые псы обожали пирушки и общие сборища, в которые помимо занудных рассуждений, можно было отхватить кусок практически свежего человеческого мяса. Внешне шакалы напоминали волков, но все же сильно уступали им в размерах. Их серая шерсть имела желтоватый оттенок и черную примесь на морде и лапах, глаза у большинства были карими, желтыми или зелеными. Шакалы были предоставлены сами себе, творили все, что вздумается. Нередко из-за оплошности они демонстрировали людям свое обличие, а затем сжирали их на месте, за ними все время приходилось подчищать следы волкам. Аркилл такому поведению в своей стае не потворствовал, но Гурген был самым молодым среди вожаков и не принимал стереотипов и правил. Этой своей чертой он и манил к себе Эдмила. Волк понимал, что принять его, как своего, шакалы никогда не смогли бы, но веселиться и пользоваться помощью ему никто не запрещал.

Сквозь гладь чёрной воды вдруг прорезались человеческие крики, с той стороны что-то явно происходило. Рядом с лютым псом, на траве, лежал смятый листок с адресом, который тайно передали потусторонние контрабандисты. Стайка шакалов уже ждала его, а так же отборные зеленые корешки... Недолго думая, Эд взял в зубы листок, разбежался и нырнул в черную мглу. Когда пришел в себя, оказался за стеклом, сплошь покрытым кровавыми брызгами с другой стороны. Удивительно, клочок бумаги не промок, но изо рта уже начинала капать волчья слюна. Демон драл стекло когтями, бил в него изо всех сил и вот, завеса сдалась, пропуская огромного серого Волка в помещение с горой изуродованных трупов.

Весь пол покрывала паутина, на ней, словно бусины, сверкали кровавые капли. Некоторые тела были замотаны в коконы и свисали по углам, пахло мясом, свежей кровью и порохом, десяток молочно-белых душ беспокойно летал по комнате. Заметив демона, сгустки энергий бросились врассыпную, но ловить их больше не было его задачей. Он принялся рассматривать тела убитых, как товар в магазине. Эдмил всегда был придирчив к выбору тела и искал похожее на свое первое земное воплощение. Все трупы были покрыты формой, у многих отсутствовали конечности. Волк срывал шлемы один за другим. Этот слишком старый, тот слишком толстый, следующий вообще лысый. И тут вот оно! Полностью целый, молодой, светловолосый, еще живой... На вид парень словно только недавно выпустился из университета, в его ухе блестели железные сережки, вероятно, надетые под шлем тайно. Лужа крови под его телом все увеличивалась, не пройдет и пары минут, как он испустит последний вздох. Ярко-голубые глаза смотрели на Волка без страха, они горели злобой. Как жаль, совсем скоро в них потухнет жизнь и Эдмил займет его место.

— Гребаный... бес... — прокряхтел молодой умирающий охотник. — Ненавижу...

Он закашлялся, а потом совсем затих, дрожа от предсмертных судорог. Белая полусфера вырвалась из тела и закружилась в воздухе. Волк обнюхал покойника, облизнулся от сладкого запаха крови, витающего в воздухе. Все-таки крыс было маловато, чтобы обуздать зверский аппетит, но и жрать людей, как низшему демону, ему претило. Среди других демонов это до сих пор считалось нормой, но в вопросах еды Эдмил считал себя куда более прогрессивным. К тому же, когда ты регулярно занимаешь человеческие тела, жрать подобным себе неприятно.

Огромный волк прошел сквозь тело юноши и исчез, Эдмил открыл глаза в образе человека и вскочил, его спина была влажной от крови, рецепторы и нервные окончания еще не работали, требовались целые сутки, чтобы тело стало функционировать почти как человеческое. Военная форма, напичканная оружием, была слишком вызывающей, еле стянув с себя черную ткань слой за слоем, Волк остался в одном нижнем белье и охнул, осматривая свои новые руки.

— Чувак, это была судьба! — обратился Эд к сгустку энергии, все еще кружащему над ним. Он осматривал руку, полностью покрытую татуировками с волками. Конечно, изображены там были не адские псы, но все равно было приятно. — Не знаю, что тут у вас произошло, но разбирайтесь сами. Всем спасибо за внимание.

Ступая босиком по лужам крови, демон покинул здание, похожее на тюрьму, и бросился в лес. Бежал он долго, не чувствуя холода, наслаждаясь свободой и новым телом. Лес постепенно закончился, стали видны дома, похожие на каменных гигантов со множеством светящихся глаз. Прислонившись к дереву, Эд осмотрел территорию. Лес примыкал к небольшому парку, по бетонным дорожкам слонялись смеющиеся подростки, фонари слабо освещали парк красно-ржавым светом, на скамье храпел бездомный мужчина в каких-то серых обносках. Волк оценил, что это отлично подойдет, только обязательно нужно помыться в реке, чтобы избавиться от терзающих нос запахов. Не испытывая ни капли стыда, адский гончий раздел мужчину, влез в его одежду и, зажав нос, бросился искать ближайшую воду. Найти реку было несложно, ветер принес ему запах влаги и ила. Он валялся в мокрой траве, окуривал себя полынью и мылся в грязной реке всю ночь, пытаясь избавиться от стойкого запаха перегара и нечистот. Когда утро наконец наступило, Волк поплелся к подземному поезду, начиная ощущать внезапный жар и дрожь. Тело сопротивлялось и не хотело его принимать. Упертого покойничка выбрал, что ж, ему в самый раз.

Спустя время Волк сидел за до тошноты красивым столом на кухне. Интерьер был настолько модным, что ему хотелось закатить глаза всякий раз, когда он видел новую комнату. Дом Змея выглядел слишком чопорно, полностью соответствуя характеру хозяина. Сам Эдмил смог бы спокойно спать на соломе в хлеву, что он и делал, когда слишком сильно бесил вожака стаи. Главное прижать хвост и наконец заснуть, плевать на удобства. Казалось, уснуть он мог бы в любом положении и в любой ситуации. У пацанов из стаи шакалов жилось получше, конечно. Когда он вылез из мазутного бассейна, драный диван с мышами в загородном домике показался ему Раем. Никто не парит, не пристает с вопросами, предлагают корешок... Ездить до работы, правда, тяжело. Он же не умеет внушать банку отдавать ему зеленых друзей, как Змей, вот и приходится зарабатывать себе на кость последнюю, как паршивому псу. Зато он превосходно готовил кофе и быстрее вливался в человеческую тусовку. Даже познакомился с приятной блондиночкой, с которой удавалось коротать вечера и ночи. Крайний раз он был среди людей лет тридцать тому назад. Вот тогда было весело, на каждом шагу продавали корешки и шелуху, но очень быстро прикончили. Ну и ладно, ему все равно не нравилось предыдущее тело. То ли дело новое.

Негостеприимный мистер Дэмн, уткнувшись в газету, курил, туша сигареты в стоящую рядом пепельницу. Волк насчитал в его доме уже штуки три таких. Одинаковых, стеклянных и слишком чистых. Он что их моет после использования? Или выбрасывает и покупает новые? Чертов извращенец выдумал себе новый способ развлечься.

— Откуда тело? — раздалось вместе с шуршанием страниц газеты.

Даже на расстоянии чуткое обоняние Лютого пса различало запах свежей типографской краски сквозь пелену едкого дыма.

— Возле черной двери было много трупаков, вот и выбрал одного. — Эдмил снова посмотрел на свою руку, покрытую татуировками. — Круто, да?

Змей опустил газету и с холодным интересом окинул старого друга взглядом. Тот выставил грудь вперед и вздернул подбородок, он очень гордился своим новым телом, почти так же, как своим первым воплощением.

— Что-то я не припоминаю это лицо. Наверное, кто-то из молодняка. — пробормотал Дэмьян вместо ожидаемых Волком комплиментов.

Брюнет нервно шмыгнул носом и снова уткнулся в газету, прикуривая новую сигарету. Гончего радовало, что тот все еще хранил его подарок, навороченную магическими прибомбасами зажигалку. Она напоминала Эду о их первой встрече и о странной одержимости Дэмьяна огнем.

Они познакомились в маленьком душном трактире под названием «ebrius gruis», что значило «Пьяный журавль», располагался он в самом сердце Преисподней, в городе Морис. Местечко заполняли потертые круглые столики, расставленные вразброс, кривые стулья и толпище разношерстных существ. Официантки в засаленных белых передничках быстро перемещались между столиков, подливая новые напитки и одаряя гостей улыбкой на сморщенных мертвых губах. Их руки, а точнее, кости обтянутые одной лишь кожей, тут и там мелькали перед глазами, зрелище не из приятных, но бесы привыкли к такому исходу вещей, а мертвецами было за радость покинуть свои холодные могилы. Выпивка лилась рекой в стаканы сомнительной чистоты: огненный виски, серный мартини, горячий абсент. Украшением стен служили черные, зеленые и синие брызги – кровь от очередного демонического мордобоя. Сквозь щели в стенах можно было наблюдать мутные пейзажи леса.

Змей, очевидно, был подавлен и пытался затопить свое дурное расположение духа в граненом стакане с красной бурлящейся жидкостью. Он сидел в самом углу, когда в трактир пожаловал Волк со своими собратьями. Их было пятеро, шумных веселых и сумасбродных Адских псов, три волка и два шакала. Каждый заказал пинту чего-то ядовито-горького, обязательно зеленого оттенка, в их углу сразу запахло паленой шерстью и горькой полынью. В баре и до этого было шумно, но с появлением псов стало намного громче. В таких заведениях они предпочитали передвигаться на двух ногах, на человеческий лад, чтобы занимать меньше места. Многие демоны косились на них с неприязнью. И причиной был не только полностью звериный облик, но и определенные возможности, которых были лишены другие, например когда угодно наведываться в мир живых и жрать людскую плоть.

Эдмил, как и многие другие Лютые псы, больше любил человеческую еду, но остальным, особенно пустоголовым низшим демонам, этот факт не мешал им в тайне завидовать и ненавидеть.

Так уж вышло, что света в «Пьяном журавле» не было, единственным освещением служили огарки от свечей, воткнутые в углубления в центре каждого стола. Нередко они опрокидывались и были причиной черных горелых пятен на полу, но это было еще не самое страшное, что можно было отыскать под ногами.

Все было прекрасно, пока тупоголовые братья-волки не начали толкаться, во все стороны брызжа слюной. Эда вытолкнуло из кучки собратьев и метнуло в сторону темного стола с притихшим за ним одиноким демоном. Свечи в этом углу зажжены не были, по всей видимости, существо пожелало сидеть в кромешной темноте и наблюдать за остальными со стороны.

Мгновение и стол перевернулся вместе со всем содержимым. Разбился один из стаканов. Очевидно, тишина была нагло нарушена, а драма незнакомца растворилась в нечеловеческом смехе Лютого пса.

— Я не специально. — заикаясь от смеха, гоготнул Волк. — Хочешь, можем подраться.

Драка была единственным способом выяснить отношения в стае, Эдмил привык решать все проблемы физической силой. У Лютых псов было принято драться даже во время брачных игр.

Бледное абсолютно человеческое лицо юноши выглядело обманчиво невинно, но красные глаза сверкали из темноты. Эд, на всякий случай, сделал несколько шагов назад. Кто их знает, этих бесов. Шерсть на его спине вздыбилась, а из пасти сорвалось опасное рычание, заглушаемое общим гомоном. Стая продолжала шуметь, демоны-полурослики за столиком неподалеку были слишком увлечены игрой в карты и, казалось, ничего не заметили.

— Лучше выпьем. Составишь мне компанию, блохастый? — внезапно произнес пьяный голос.

Волк обернулся к собратьям, которые разгоряченно обсуждали очередную тупую тему, потом осмотрел своего нового депрессивного темноволосого пьяного друга и молниеносно сделал выбор в пользу второго. Он ловко заглотнул наживку. Так было всегда, когда дело касалось выпивки.

Гончий рухнул на уцелевший стул, ощущая, что совершенно на него не помещается, но незнакомец вдруг покачал головой.

— Не здесь. Пойдем к чёрному озеру. — бледные руки достали из-под стола несколько бутылок с красной мутной жидкостью, незнакомец кровожадно улыбнулся, он сразу ему понравился, несмотря на то, что выглядел как человечишка. — Ты с горла пить сможешь? Или, может, лакаешь? Нужно блюдце?

Красноглазый демон рассмеялся истеричным срывающимся смехом и, склонив голову, схватился за край стола. Волка насторожило, откуда тот знал про озеро, но ничего не сказал.

— Что смешного? Все я умею. Идиот...— прорычал Эд. — Как тебя зовут?

Демон с красными глазами прекратил смеяться и тяжело вздохнул, видимо решая, говорить ему свое имя или нет.

— Змей умер, да здравствует новый Змей. — неразборчиво пробормотал он и как-то жутко улыбнулся. — Теперь я остался совсем один, все сбежали...

Волк хмыкнул, этот черт был настолько пьян, что нес какой-то сентиментальный бред. Тем и лучше, значит он уже почти готовый и Эдмилу достанется больше красной жижи.

— Змей так Змей, бери свою бутылку и пойдем. Только через чёрный ход.

Видимо, кто-то вырвал с корнем дверь во время очередной потасовки. Эдмил встал на четыре лапы и мордой указал в сторону дыры в стене.

Передвигался Змей совсем не изящно. Он несколько раз чуть не упал, норовя разбить бутылки, зажатые подмышками; хватался за стены и истошно смеялся, на него уже стали оборачиваться остальные посетители. Волк поспешно подтолкнул нового друга к выходу.

Они долго сидели на берегу, пейзаж  перед глазами с каждым глотком пойла становился все более расплывчатым. Что было после последней бутылки, Волк так и не вспомнил, но очнулся он уже человеком в мире людей, голышом в лесу. Это было его первое воплощение и тело принимало демоническую суть с трудом. Большой загадкой было, откуда оно вообще взялось. Он сильно замёрз, голова как будто раскалывалась пополам, заставляя корчиться от боли и ползать по влажной от росы траве. Змей находился рядом, он наблюдал за ним с удивлением и ужасом, словно не ожидал такого исхода событий. Оба не знали, как попали в этот лес и долго плутали, пока не нашли дом лесника. Хозяин, к своей удаче, отсутствовал.

Внутри деревянной избушки было пыльно, по углам скопились сор и паутина. Демоны отыскали тряпки, чтобы прикрыть наготу Лютого пса и решили развести огонь в небольшой печи. Вот только огнива нигде не оказалось и тогда Эдмил выпустил несколько искр из своих пальцев. Пламя разгорелось моментально, как только крохотные янтарные вспышки осели на дрова и сучья.

— Как ты это сделал?! — воскликнул его новый таинственный друг с искренним интересом и даже восторгом. — Ты повелеваешь огнем?

— Конечно, я же Лютый пёс. — Волк с достоинством расправил плечи, с которых свисала случайно найденная в доме коричневая рубаха.

Его тело было поистине великолепным, крепким, здоровым и сильным. В крохотном осколке от зеркала, висевшим над рукомойником, он впервые увидел свое лицо: мужественную линию челюсти, хитрые серо-зеленые глаза и густые пшенично-русые волосы. Откуда он взял эту оболочку не было ясно, но по всем признакам мужчина умер не своей смертью.

— Огонь – моя стихия.

Он намеренно щелкнул пальцами и огонь разгорелся еще сильнее, заставляя трещать дрова в старой печке. Брюнет сел на пол напротив топки, рассматривая языки пламени. Волк неловко опустился рядом, его тело постепенно отогревалось, но болезненная пульсация в висках все еще не давала покоя.

— Каким образом ты его контролируешь? — шепотом вдруг спросил Змей, не отрывая глаз от печи.

— Не знаю, это врожденное. — Эдмил пожал плечами и уставился на свои человеческие ладони, непривычно сжимая и разжимая кулаки. — Прошу его, как друга, сделать то или иное, а он берет и делает.

Волк в одиночку посмеялся, все еще привыкая к новому мелодичному человеческому смеху. Его визави как будто пытался загипнотизировать огонь, пристально всматриваясь в сердцевину очага. На застывшем бледном лице отражались блики, в черных глазах мерцали красные огни.

— Тебе так нравится огонь, Змей?

Темноволосый демон вздрогнул, словно его кто-то уколол, и обернулся через плечо, пожирая Эда красными глазами.

— Не смей меня так называть. — угрожающе прошипел он. — Меня зовут Дэмьян.

Блондин цокнул, вспоминая, что Змей сам так представился в трактире. Пьяный он симпатизировал Эдмилу гораздо сильнее. Волк заозирался по сторонам, надеясь отыскать у лесника заначку в виде чего-то горячительного, но ничего не нашел.

— Мне очень нравится огонь, — как ни в чем не бывало добавил красноглазый, слабо улыбаясь. — Я бы хотел уметь так же, как и ты.

Между ними зародилась странная дружба, повлекшая за собой немало приключений, они несколько столетий скитались по Европе, как два оборванца и были неразлучны. Сначала жили, где придется, питались плохо и это сильно усложняло времяпребывание в новом мире. Люди показались Эдмилу злыми и алчными, чем-то напоминали низших демонов, борющихся за каждый кусок гниющей плоти в Аду. Оба мира показались ему до тошноты одинаковыми. Чтобы жить, что-то есть и поддерживать физическое тело, приходилось работать, на развлечения времени не оставалось совсем. Волк хотел все бросить и вернуться обратно, пока не узнал про полезный навык гипноза, которым с рождения обладал его друг. Из-за нелепой скромности или чрезмерного благородства тот скрывал это.

Все стало известно совершенно случайно, на них напала шайка бандитов и пырнула Эда ножом в живот. Было настолько неприятно, что Лютому псу не хотелось вспоминать чудовищные ощущения, которые он испытывал в тот день и несколько дней после. Он шокировал бандитов цветом своей крови, что струилась по улице черной рекой и совершенно не была похожей на человеческую. Вместо того, чтобы убежать и спасаться, эти безмозглые стали причитать что-то про Дьявола, который тут же настиг их в образе Змея. В те времена люди уже начали охоту на сверхъестественных существ и лишний раз светиться было нельзя, поэтому людишки подписали себе смертный приговор. Досталось им изрядно, но, к превеликому сожалению и ужасу Волка, Дэмьян не стал их убивать, лишь прошипел что-то себе под нос, отчего мужчины резко поменялись в лице: на них отразилось злое спокойствие. Головорезы как ни в чем ни бывало сбежали.

"Ты сдурел? Хочешь, чтобы нас раскрыли?" — причитал Волк, держась за бок, крови было так много, что он ощущал, как тело стремительно теряло силы.

Но красноглазый демон заверил, что все уладил и никто ни о чем не узнает, ему пришлось также признаться о своих демонических способностях, которые впоследствии Эдмил эксплуатировал сполна. Ведь только дурак и простофиля не будет использовать гипноз в своих корыстных целях.

Вот тогда началось самое интересное, они наслаждались грешной жизнью, вкушая все, о чем только могли мечтать. Женщины, искусство, вкусная еда и алкоголь... Оба пристрастились курить, но Волк быстро бросил, ему не нравился едкий человеческий дым, он предпочитал корень таниса, популярный среди шакалов. Когда люди изобрели волшебную коробочку с огнем внутри, Эдмил нацарапал на ней руны Лютых псов и подарил другу. Зажигалка Дэмьяна работала не на бензине или газе, как другие, ее совсем не нужно было заряжать, ведь она хранила в себе само адское пламя.

Однажды Змей бесследно исчез; растворился, словно облако табачного дыма, ставшего его неотъемлемым спутником. Волк задумывался, а не был ли Дэмьян воображаемым другом, который сопровождал его в течении нескольких сотен лет, пока однажды не ощутил знакомый запах в метро.

Стало ясно, что таинственный красноглазый демон существует на самом деле, но теперь Волку отчаянно хотелось швырнуть в него что-нибудь потяжелее, чтобы проснулась та знакомая ему сумасшедшая личность, с которой они в свое время творили много безумств. Он чувствовал себя неуютно, совсем как чужой. Не спасало даже, что Змей сам позвал его к себе. Вместо чудаковатого повесы, готового на любые авантюры, он видел перед собой лишь его бледную тень за чтением газеты с потухшим черным взглядом. Эдмилу хотелось спросить, почему он так резко все бросил, оставил его одного на целое столетие, но боялся прослыть излишне сентиментальным.

Поэтому он проглотил все вопросы и выпалил первое, пришедшее в голову:

— Слышал про Диану. Мне жаль. — все, что он придумал сказать, пускай это и казалось ему тупым и предсказуемым. — Ты ведь ее похоронил?

Змей протянул лишь низкое «угу» и еще сильнее уткнулся в газету.

— Ты изменился. — неловко протянул Волк, нарушая затянувшуюся тишину.

— Что ты имеешь в виду?

Собеседник чуть опустил газету и впился в него каким-то недобрым колючим взглядом. Неужели смерть сестры на него так повлияла? Любовь кого хочешь до гроба доведет, не физически, так морально. Пример тому Дэмьян и его чрезмерно сильная братская любовь к мелкой сестре, которая сбежала от него с огненным лисом. Эдмил избегал любви как проказы. Веселье, свобода и никаких обязательств — вот, что было поистине для него. Куда легче носить маску дурачка, шута и простофили. Так выше шанс остаться в живых. Остаться целым.

— Охренеть, как ты постарел. Все эти морщины, тяжелый взгляд, круги под глазами... — пробормотал он, указывая на лицо друга и тонкие полоски возле его глаз и на лбу. — Выглядишь истощенным и нездоровым.

Он знал все триггерные темы Змея и в тот самый момент ходил по тонкому льду, пытаясь вывести старого друга на эмоции. По какой-то причине Дэмьян не хотел менять свое физическое воплощение, но Волк никогда не спрашивал, почему. Бывали периоды, когда друг полностью переставал есть, особенно его воротило от мяса. Все это приводило к тому, что тело Змея угасало на глазах и теперь выглядело совсем не так, как в их первую встречу.

— Хватит. — последовал ожидаемо резкий ответ. — Тебя не должно беспокоить мое тело.

Чертов немецкий акцент слышался так явно, словно перед Волком сидел иностранец. Эд поднял руки в знак капитуляции, если Змей хотел заниматься саморазрушением, он этому препятствовать не будет. У каждого свои тараканы.

— Может прекратишь меня рассматривать и расскажешь, почему ты не на Изнанке?

Голова немного закружилась с непривычки, Волк скосил глаза к переносице. Он ожидал этого вопроса и готовился к нему, но почему-то все мысли смешались в отвратительную червивую кашу. Где располагалась Изнанка, зависело с какой стороны находился ты сам. На «той» стороне Изнанкой называли мир людей, в мире людей же Изнанкой являлась преисподняя.

— Ну короче это, — промямлил он и прокашлялся в кулак, мысленно подбирая слова. — Я больше не мог там оставаться. Достало меня это все! Из века в век одно и то же! Гоняешь эти проклятые души, как овец, бегаешь по одним и тем же тропам, по праздникам жрешь одно и то же вонючее мясо. Нахрена мне бессмертие, если оно такое однообразное?

«Да! Снова! — хотелось добавить Волку, — Я снова сбежал от огромной ответственности. Ну и к черту, можешь осуждать, немец ты липовый. Тебе все равно не понять.»

— Зато у тебя есть свое место в этом мире... — занудно пробормотал Дэмьян.— Есть свой дом.

Лютому псу не нравилось, к чему вел их диалог, он рисковал почувствовать что-то похожее на человеческое чувство вины. Его это взбесило.

— Я всегда могу вернуться, считай я в отпуске. — поспешил закончить эту тему раздраженный Эдмил. — Может уберешь свою бумажку для старикашек? Че позвал-то?

Последовал тяжелый вздох, Змей наконец отложил газету и его глаза сверкнули привычным красным светом.

— Где можно найти ведьму?

Волк рассмеялся, будто услышал очень хорошую шутку. От слишком интенсивных раскачиваний на стуле, он чуть не упал.

— Издеваешься? А Хельга тебе на что? — Лютый пёс посмотрел по сторонам. — Кстати, где она?

Когда они жили в Пруссии, под покровом ночи к ним в дом явились странные личности в длинных черных плащах. Эдмила столь поздний визит напугал, ведь в те годы повсеместно орудовала инквизиция, а прощаться с недавно обретенным телом он еще не планировал. Их интересовал Дэмьян, и Волк мысленно хихикал, во что же такое мог вляпаться этот балбес. Лица незнакомцев были скрыты под капюшонами, в руках они держали отрезанную козлиную голову и, по всей видимости, были причастны к магии. Они говорили на латыни, языке, понятном обоим демонам. Гости оказались нареченными колдунами и принадлежали к культу Чёрной мессии. Все, что Эдмил знал о ведьмах и колдунах рассыпалось в прах, когда он познакомился с Хельгой и ее соратниками. Эти люди поклонялись Сатане и были благосклонны к демонам, в отличие от магичек, которых Эд знал раньше. Они верили в темных магов и великое смешение кровей, но Лютый пес никогда не вникал в суть их культа, считая пророчества небылицами. Белобрысая леди с огромным шрамом под глазом выглядела жутковато, но была по-своему привлекательна. Каждый раз когда Волк ее видел, его живот противно урчал, настолько ее длинные светлые волосы напоминали ему итальянские спагетти. Змей отказался с ними разговаривать и выгнал прочь, но Хельга прилипла к нему, как колючка. Эдмил видел ее угрюмое бледное лицо почти каждый день. Она обращалась к ним в уважительном тоне, что не могло не удивлять не привыкшего к подобному тону Адского гончего. Как бы они не пытались ее отвадить, она всегда была рядом и со временем пришлось смириться. Она кланялась Дэмьяну и готова была исполнить все, о чем он попросит, но он и слушать об этом не желал, до тех пор, пока его собственные глаза не стали проблемой. Он не мог скрывать то, что находилось внутри. Змей был не сдержан, лишен самоконтроля, взрывался при каждом удобном случае, сверкая красными глазами, и тогда Хельга впервые заколдовала для него очки.

Брюнет закатил глаза и прошипел змеиные проклятья себе под нос.

— Адская бездна, точно... Мне нужно к ней, последние очки сломались. — сказал он чуть громче и хлопнул по столу, приподнимаясь. — Нет, я имею в виду нормальных ведьм, из ковена.

Ведьмы никогда не вызывали у Эда интерес и относился он к ним нейтрально. С ними связываться себе дороже, кто знает, чем такая интрижка могла обернуться. От сыпи по всему телу до заговоренного причиндала... Волк поморщился от своих мыслей.

— Последний раз видел ведьм в Некрополе, но это было очень давно. Там же притон кого попало. А зачем?

Чешуйчатый ответил не сразу, он вышел из-за стола и открыл окно, впуская свежий воздух в кухню. За окном пели доставучие птицы и стрекотала саранча.

— Это не для меня, это для Киры.

Эдмил сжал губы в узкую линию, стараясь не смеяться, его подбородок дергался, а глаза заслезились. Весь этот дом пропах вишневой девушкой и в тот самый момент, если верить волчьему обонянию, она находилась на втором этаже.

— Ой, что я вижу. Влюбленный Ящур? — Он все-таки не сдержался и тоненько истерично рассмеялся, щуря глаза.

Окно закрылось, послышалось сконфуженное покашливание, Дэмьян снова сел на стул и потянулся к пачке красного Marlboro. Волк задавался вопросом, зачем он вообще открывал окно. Змей протянул ему сигарету, Эдмил наконец увидел в этом недоразумении своего старого друга, на кончике пальца огненного Волка заискрилось пламя и он вмиг поджег сигарету.

— Ты когда-нибудь хотел кого-нибудь так сильно, что был бы не прочь откусить кусок?

Змей поднял свои бесстыжие глаза, горящие красным светом, глядишь, еще немного и из его рта потечет слюна. Волку блевать захотелось, он вдохнул дым, но прокашлялся и скривился. Хотелось продрать себе язык, не нравились ему эти людские штучки. То ли дело старая добрая веселящая шелуха и танис. Он затушил недокуренную сигарету и бросил в пепельницу.

— Не понял, ты хочешь ее трахнуть или сожрать? — Эдмил нахмурил брови.

Стало очевидно, что и то и другое. Дэмьян вздохнул и отклонился назад, нацепив мерзопакостную высокомерную маску.

— Так и знал, что тебе не понять. — заключил он, рассматривая сигарету, зажатую между своих пальцев.

Конечно, ему было не понять, каково быть психом извращенцем.

— Тебе бы поесть...