Кукольный Дом

Карисса вздрогнула, рефлекторно хватаясь за место, где должна находиться кобура. Мужской голос — далеко не дружелюбный — огласил дом. Кендис невозмутимо остановила дочь, а сама направилась в зал. Юбка зашуршала, задевая толстый ковер из шерсти. Невольно ведьма слышала голоса, и чтобы разобрать слова, она подошла ближе к двери.

— Я не знаю это заклятье. Сколько раз мне повторять, чтобы ты понял?

— Неужели? И вдруг Дэвид умирает в тот же день, как твоей дочери исполняется шестнадцать? Ты думаешь, я не догадываюсь о твоих планах?

За этим последовала гневная тирада на незнакомом Кариссе языке. Раздался звон битого фарфора, и в следующую секунду из окон вылетели стекла. Если бы не драпировки, ведьма наверняка получила бы пару серьезных порезов. Это стало последней каплей. Она вытащила из сумки личный пистолет, заткнула его за пояс и вышла в зал.

— Держи себя в руках, Торн. Ты мог поранить детей.

Посреди комнаты стояла Кендис, скрестив руки в длинных бордовых перчатках. Рядом с ней напряженная Фелисити, а напротив — незнакомый мужчина. Мать тихо приказала дочери проверить, целы ли Блисс и Том. В комнате царила разруха. Древние статуэтки опрокинул тот же порыв магической энергии, что выбил стекла и сдернул шторы цвета слоновой кости.

— Если Фелисити найдет на моих детях хоть царапину... — начала Кендис, когда дочь покинула комнату.

Незнакомец сжимал кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Его темно-каштановые волосы взъерошились и блестели от растаявших снежинок, как и плечи темного пальто, и капюшон, выбивающийся из воротника так небрежно, словно он накидывал верхнюю одежду второпях.

— Мне стоило бы казнить тебя прямо сейчас. Какого черта, Рэй? Чем тебе Редлинг мешал?

— Не знаю, что ты себе придумал, но мне точно не нужна его смерть. И я не хочу, чтобы Блисс вступала в Совет, — чеканила Кендис. — Если ты думаешь, что оккупировать Совет своими детьми — и есть мой коварный план по захвату власти, то ты серьезно меня недооцениваешь.

Повисла пауза. Со второго этажа донесся голос Фелисити о том, что дети в порядке.

— И насчет Клэр, — продолжала Кендис. — Только благодаря мне она все еще жива. Не забывай об этом. И прекрати крушить мой дом. Ради нашей дружбы, которую ты давно похоронил, я забуду об этом инциденте и о твоих угрозах.

— Как великодушно, — язвительно ответил мужчина, но злости в нем заметно убавилось. — Только у тебя в этом штате хватило бы мозгов создать нечто похожее на заклинание Дэвида.

— А ты знал заклинание. Но я тебя не обвиняю, потому что у меня достаточно здравого смысла, чтобы не усугублять положение в Совете.

Карисса сдержала недобрый смешок: вот и «не криминальная смерть», о которой говорила мать. Незваный гость совершенно не внушал ей доверия, и потому она даже не пыталась скрыть предубеждения, ясно читавшегося на мрачном лице.

Он оглядел комнату. Полка с бумажными книгами была повалена. Фарфоровая ваза, стоящая на кофейном столике — разбита. Через окно в комнату врывался ледяной ветер. Короткий и небрежный взмах рукой заставил полку с книгами встать обратно на крепления. Девушка сразу напряглась: так открыто использовать сложную магию могли лишь члены Совета.

— Все ясно. Извини. Дэвид был моим другом.

Мужчина с нажимом потер глубокую переносицу над грубой горбинкой.

— Знаю. Будем считать это ошибкой, — заметив дочь, стоящую в дверях, она добавила: — Я уже говорила о Кариссе.

Маг смерил Кендис долгим взглядом, но девушка не видела выражения его лица со спины. Немного расслабившись и пригладив влажные волосы, он обернулся с легкой тревогой, тут же сменившейся недоумением, как если бы он ожидал увидеть на ее месте кого-то другого.

Она же с удивлением отметила, что его глаза не имеют ярко выраженного зеленого оттенка: в тени ресниц они казались карими — он был довольно слабым магом. Даже Карисса с ее изумрудными радужками имела больше силы, не говоря уже об очевидной разнице между ним и Кендис, имевшей редкие светло-зеленые, словно кожа ядовитой лягушки, глаза. Незнакомец критически осмотрел ее и остался неудовлетворен.

— Дóминик Торн, — представился он и добавил: — глава Совета ведьм.

Он ждал от Кариссы чего-то, возможно, определенной реакции. Ей показалось, он мысленно поставил галочку напротив пункта «указать собеседнику его место».

— Ходят слухи, будто ты в Европе людей убивал, — отметила она, повинуясь резкому порыву неприязни. Девушка понимала, насколько это нетактично, но не считала нужным церемониться с существом, только что выбившим окна магией.

По лицу мужчины пробежала мрачная тень.

— Народ любит жуткие сплетни.

Ведьма чувствовала инстинктивное отторжение к любым занятиям матери и старшей сестры, и в первую очередь — к Совету. Более того, если половина слухов о нем были правдивы, то у любого ликвидатора имелись веские причины задержать каждого участника прямо сейчас.

— Я позову тебя позже, — Кендис мягко выпроводила дочь.

Двери в комнаты Тома и Блисс на втором этаже оказались открыты, но внутри она никого не обнаружила. Дети собрались в спальне старшей сестры. Когда она вошла, Фелисити вздрогнула, но, узнав Кариссу, успокоилась. Сестра клеила заживляющий пластырь на порезанную руку младшего брата, не издавшего ни звука, несмотря на заплаканное лицо. Фелисити многозначительно приложила палец к губам, что в этом доме означало не «тише», а «не говори маме».

Почему сестра защищала неадекватного гостя, Карисса не знала, но догадывалась, что та не хочет усугублять конфликт. Мысленно пожав плечами, ведьма решила не вмешиваться.

Она вышла на балкон, ощущая легкое прикосновение ледяного, стягивающего кожу воздуха. Из разбитых окон на нижних этажах доносился голос матери, но Карисса старалась не прислушиваться к тому, как два заносчивых чиновника выясняют отношения. Тем более, речь теперь шла не о подозрительной смерти Редлинга, а о жене Торна.

— ...почему нельзя было сказать сразу? — послышался раздраженный баритон.

За садом раскинулась целая равнина синего снега. Она тянулась на несколько километров и утопала в море голых почерневших деревьев. Вдалеке виднелась белая точка — это пар поднимался от летнего купола. Облака рассеялись, но небо все еще казалось мутным, мглистым. Ведьма закурила — по привычке, чтобы снять то легкое волнение, от которого не могли избавиться таблетки, подавляющие только сильные эмоции.

Несколько секунд Карисса всматривалась в снег под балконом, пытаясь разглядеть вторую полосу следов, кроме собственных. Как и ожидалось, она не увидела отпечатков широких мужских подошв, а это значило, что глава Совета телепортировался в дом. Ведьму посетила закономерная мысль, но она все еще не имела достаточно информации, чтобы строить догадки о соучастии Торна и Бовио, да и звучало это маловероятно, учитывая огромную разницу в их социальном положении, деятельности и, в конце концов, принадлежности к виду. Их ничто не связывало.

— Ты уверена, что брать ее в Совет хорошая идея?

— А у тебя есть другие варианты?

Мысли быстро закрутились вокруг куда более важных вопросов. Она вспоминала девочку, подброшенную в дорогую квартиру, но убитую на фабрике, где Бовио прятала еще одну жертву. В свежем заключении описывалась схема действий преступницы как поэтапное воссоздание травмирующего опыта. Сначала — удушение и рваные укусы с правой стороны шеи, затем — надрез тупым предметом в районе живота, небрежный, грязный; и наконец — сексуальное насилие над бедной жертвой, стремительно теряющей кровь, умирающей в течение нескольких минут. Обращение мальчика никак не вписывалось в схему.

Неожиданно Кариссу посетила мысль, и она быстро набрала сообщение для Сандра, не обращая внимания на ночное время: «Ты заметил, что у мальчика тоже светлые волосы? И лицом он отдаленно похож на других жертв. И пусть он совершеннолетний, но выглядит моложе своих пятнадцати. К тому же похитила она его в темноте. Могла принять и за ребенка».

Не успела девушка отправить сообщение, как голову заняла новая идея, которую она поспешила озвучить: «Она обратила его аккуратным укусом, с девочками же у нее вообще не было такой цели. Похитила она его как раз в ту ночь, когда я прострелила ей ногу на площади. То есть, она истекала кровью, пыталась вернуться в убежище, и возможно, парень просто под руку попался».

Карисса сделала долгую нервную затяжку, чтобы унять охватившее ее перевозбуждение. Недавняя тоска по сну в мягкой постели бесследно исчезла — сменилась готовностью проработать хоть всю ночь напролет, а после выйти на дежурство. Сандр ответил спустя несколько минут лаконичным: «Так, и?» Ведьма буквально слышала, как он чеканит короткий вопрос, одним лишь тоном подхлестывая Кариссу думать усерднее и доводить мысль до логического завершения.

«Я думаю, что обращение — это еще один этап ее, скажем так, ритуала. Она не стала издеваться над жертвой, чтобы случайно не убить. А сделала она это с парнем, а не девочкой, по случайности. Она ведь действует крайне дезорганизованно. И внешность частично подходила».

«Ты молодец. Гилмор сказала то же самое, — ответил наставник. — Можешь выдохнуть. Дело изъяли из нашего производства».

Брови Кариссы дрогнули. Она не ожидала, что до этого дойдет.

«А кому передали?»

«Пока не знаю. Поспи».

Девушка в последний раз взглянула на полосу деревьев на горизонте, напоминавшую темный лист бумаги, оборванный нервно дрожащими пальцами. Пора было возвращаться: пусть она не получила конкретного ответа от матери по поводу телепортирующихся ведьм, зато в очередной раз убедилась, какой беспорядок представляет из себя магическая власть.

Стоило Кариссе спуститься, как ее тут же окликнула Кендис и позвала на кухню, настойчивым взглядом предлагая устроиться за небольшим столиком в центре комнаты.

Глава Совета стоял в противоположной стороне, непринужденно прислонившись к кухонной тумбе. Он рассматривал серебряный серп, виднеющийся в разбитом окне, из которого в дом врывался холодный воздух.

Вблизи, в теплом свете лампы его глаза оказались болотно-зелеными, темными, с грязным желтоватым оттенком, словно на застоявшийся водоем, покрытый тиной, падали солнечные блики. Очевидно, он обладал более чем скромным магическим потенциалом, и Карисса впадала в легкое недоумение при мысли, почему Советом управляет он, а не сама Кендис.

Торн снова с небольшим промедлением обернулся к девушке, чтобы пытливо изучить черты лица. Наконец оторвавшись от тумб, он одним порывом устроился за столом напротив нее.

— Насколько я понимаю, ты ничего не умеешь? — открыто и на удивление дружелюбно спросил маг.

— В области магии — да, — уточнила Карисса.

Он подавил смешок и переглянулся с матерью.

— Ты уверена? — еле сдержанная, неуместная улыбка казалась искренне веселой, но взгляд оставался недобрым и особенно зло скользил по Кендис.

Это сбивало с толку даже ведьму, учившуюся распознавать эмоции по долгу службы. То ли мужчина в целом не отличался адекватностью, то ли был крайне нестабилен именно в данный момент. Карисса надеялась на второй вариант, иначе пришлось бы посочувствовать подчиненным ему ведьмам Южной Дакоты.

— Да, — ее голос затвердел, чтобы скрыть раздражение.

— А я вообще имею право принять ее в таком случае? — спросил Торн, обращаясь к Кендис.

Та пожала плечами:

— В последний раз читала эти правила лет двадцать назад. Обрати внимание на ее энергетическое поле. Столько лет не колдовать...

— Магическая деменция?..

— Как видишь, я пытаюсь ее предотвратить.

Девушку смущало, что ее рассматривают, как товар, и она готова была отказаться от предложения хотя бы из-за этого.

— Ее можно быстро обучить, но если Верховный Совет устроит проверку...

— То вместо неумелости Кариссы найдут тысячу причин казнить тебя, — добавила Кендис с полуулыбкой. — Взять хотя бы твоих големов.

Доминик поднял глаза к потолку.

— Големы принадлежат Клэр, — произнес он, будто повторял одно и то же в тысячный раз.

— Но ее нет, а они все еще у тебя, хотя Верховный Совет приказал уничтожить их.

— О, так теперь мы послушно исполняем приказы?

Кендис глубоко вздохнула. Карисса же опустила взгляд, понимая, что после этих слов приняла решение: если Торн так прямолинейно признавался в неисполнении должностных обязанностей при сотруднице Службы, страшно было представить, что еще он мог скрывать. Она посмотрела на ситуацию с другой стороны, поняв, что получила возможность увидеть их тайны изнутри, выяснить, насколько оправдана очерненная репутация магической власти.

— Ты когда-нибудь угробишь наш Совет, — покачала головой мать, как существо, совсем потерявшее надежду вразумить твердолобого собеседника.

Они уставились друг на друга, и Карисса все никак не могла понять, что именно это долгое молчание значит. Она ожидала резкой неприязни после подобной перепалки, но и маг, и ведьма оставались серьезны и обеспокоены. Доминик бросил взгляд на девушку, тут же отвел его, скривившись, и произнес с глубокой досадой:

— Боги, почему это происходит? — он с силой потер глаза.

По лицу Кендис проскользнуло что-то странное, непривычное, напоминающее сочувствие. Она обошла стол, мимоходом поправив капюшон главы Совета.

— Зато скоро все это закончится.

— И обучать ее придется мне? — спросил маг, но сразу же ответил сам себе. — Тогда о следующем собрании я сообщу лично.

Все остальное время Доминик смотрел или на Кендис, или куда-то в сторону, избегая Кариссу, будто ее вообще не было в комнате. Он поднялся на ноги, видимо, собираясь уйти.

— Если оно совпадет с дежурством, я не приду, — сразу предупредила девушка. Выгадав удачный момент, она решила немного приврать, но проверить реакцию мага: — Мы ловим Бовио, и это гораздо важнее.

Доминик остановился, на этот раз очень внимательно изучая лицо девушки.

— Вы ей и этого не объяснили? — возмущенно обратился он к Кендис, заставляя Кариссу окончательно впасть в замешательство. — На мой звонок он не ответит, так что будь добра, передай Тэйлору, что он конченный мудак.

Он поправил черные перчатки и исчез в вспышке от телепортации.

Девушка же замерла: ее друг Эдис носил фамилию Тэйлор, и хотя вряд ли глава Совета имел в виду его, — ее друг «конченным мудаком» не был, — но эти совпадения переставали казаться забавными.

— Что мне должны объяснить? — Карисса вскинула голову, пытаясь поймать взгляд матери.

Кендис легким жестом прислонила тыльную сторону ладони ко лбу и держала несколько секунд, устало прикрыв веки.

— Он имел в виду наш внутренний распорядок, — заговорила она, положив тонкую кисть на плечо дочери, чтобы потушить ее разгорающуюся взволнованность.

Ведьма уставилась в пустоту, пытаясь выжать максимум из тех крупиц информации, что дал ей Доминик своей странной реакцией. Она знала одно: проверить этот подозрительный кадр стоит.

Измотанная, девушка осталась за столом и пялилась на узорчатую плитку, охлаждая ладонями щеки, пока мать с помощью заклинаний, разрешенных лишь для членов Совета, запечатывала окна.

Проходя через зал, Карисса остановилась у полки и подняла последнюю книгу, которую Торн не поставил на место. Странно было держать в руках нечто столь тяжелое и неудобное — она никогда в жизни не читала бумажных книг. «С чего начинается путь в ад» — гласил заголовок. Рассеянно пробежавшись по аннотации, ведьма поставила книгу на место: ее не интересовало, как определить одержимого демоном.

В глубокой задумчивости она поднялась наверх, в спальню для гостей, легла на кровать и уставилась в потолок. Мысли потоком струились через сознание. Стоило только закрыть глаза, как она провалилась в сон.