Глава третья. Нежданные демоны
Поутру мы приняли решение начать делать что-то нужное и действительно стоящее в новом мире, полном демонов и тьмы. Потому и решили ступить на путь охотников. Стать кем-то наподобие великого Ван Хельсинга, бесстрашного охотника на вампиров, который убил самого графа Дракулу, если верить слухам старых оборотней. Только мы охотимся не на вампиров, а на тварей куда страшнее — на демонов. Они в тысячи раз хитрее, проворнее и безжалостнее кровососов. Но куда тупее. Я не на себя намекаю! Однако iq бесов не больше, чем у золотой рыбки.
На вылазки мы ходили парами, и чаще всех выходил я с Дэниэлом. Мне стоило отвлечься от убийств смертных и жажды насытиться их душами. Но с Риком или Кристоном опасно находиться мне даже поблизости: у них есть души, они источают свет, и я начал чувствовать их. С другом из кровососов никаких проблем не возникало. У него нет ее, я мог спокойно терпеть его присутствие, но... Это же Дэниэл, как его вообще возможно терпеть. Компания вампира очень докучала мне, и нередко мы даже забывали, что вышли истреблять демонов, а не устраивать в итоге погоню друг за другом или драку насмерть. Потому я не любил эти вылазки, но иначе я оставался под одной крышей с одушевленными существами, а контролировать себя мне давалось последнее время крайне тяжело. Слишком.
Вышли мы с вампиром очень рано, на улицах почти не было слышно демонов. Но стоило углубиться, пройти ближе к центру города, и началось настоящее приключение. Порождения тьмы, дети Пандоры... мерзкие твари вылезали из всех щелей, едва только почуяли запах наживы. Эти демоны были «хищниками Ада» — особый сорт бесов, которые знают многое о мире людей и изредка навещают смертных, продавших душу Дьяволу, чтобы им напомнить: должников заждались в Преисподней. Один из огромных птицеобразных гадов спикировал прямо на нас. Умный Дэниэл моментально пригнулся и инстинктивно закрыл голову руками, а я вовремя не сообразил и стоял, как столб в пустыне. Летающий демон схватил меня и понес ввысь. Дэниэл громко выругался и очень грубо обозвал меня непечатным словом, и самому себе я поклялся: если выживу, его прикончу. Когти демона больно впились мне в плечи. Кожаная куртка уже начинала трещать по швам. По коже стекали струйки черной демонской крови. Я почувствовал, что хищник начинает ослабевать хватку, готовясь бросить меня с высоты, и я закричал так, что пробудил всех спящих тварей в округе. По правую сторону был высокий дом. Вытащил из внутреннего кармана куртки небольшой перочинный нож и дотянулся до крыла демона. Сейчас будет больно и страшно. Левое крыло я подрезал. Демон накренился вправо, как я и планировал. Выровняться у него не получилось. В последний момент он выпустил меня из своих когтей. До крыши дома остался метр, а он отпустил меня именно сейчас. Черт, я летел было вниз, пока мои руки не зацепились за старый и скрипучий подоконник. Ноги болтались в воздухе, пытаясь найти опору. Пальцы вспотели и скользили. Но я сумел подтянуться и забраться на крышу дома. Демон все еще некоторое время летел, грозно поглядывал на меня своими черными бездонными глазами, пока не впечатался в плоскую телевизионную антенну на одной из высоток. Никогда не думал, что антенны могут быть очень полезными во время нашествия демонов. Я посмеялся над веселым зрелищем: крылатый монстр почти без сознания плавно скатывается вниз с круглой антенны, при этом издавая странные пьяные звуки. Вытерев грязные ладони о штаны, гордо подумал, что вся эта заварушка с полетами в лапах мерзких тварей прошла, но какое там! Надо мной в лапах другого более уродливого существа летел мой товарищ вампир и кричал непонятные гневливые фразочки. Дэниэл вырывался. Ох, и на минуту нельзя улететь и оставить одного несчастного маленького вампиреныша! Вот недотепа.
Стараясь спасти Дэниэла, я побежал по крышам многоэтажек, ловко и быстро перескакивая с одной на другую и пытаясь сохранить равновесие, чтобы не соскочить и не грохнуться вниз. Если бы я оступился — переломал бы себе не просто две косточки. Я просто бы разбился вдребезги, как дорогая и хрупкая ваза. Уверен, ощущения были бы не из приятных. Дэниэл, не переставая сопротивляться демону, проклинал тварь всеми громкими и грубыми словами, но крылатая скотина была либо глуха, либо не понимала речи. Вампир не мог успокоиться и так сильно брыкался, что в воздухе дитя Пандоры начало раскачиваться из стороны в сторону, вверх и вниз, безуспешно пыталось все же сохранить былое равновесие. Впереди меня закончились высотные крыши, дальше мне не было прохода. До моего вампира чертовски далеко, допрыгнуть не смогу. Но пока мой нож у меня в руке, никто не заберет моего засранца! Я прицелился и метнул его в дьявольскую птичку. Он по рукоять вошел в плоть демона, и тот резко снизил высоту. Дальше дело шло за Дэниэлом. Кровосос вытащил из плоти твари скромное оружие и нанес пару ножевых ударов по лапам, только это не дало вампиру возможности вырваться. И только когда он с десяток раз вонзил нож в грудь демона, он протяжно пискнул и начал стремительно падать вниз головой. Исчадие Ада перед столкновением с землей попыталось безрезультатно остановить такое резкое падение на спину, а потом окончательно грохнулось, распластавшись по земле. Дэниэл, высвободившись из лап мерзкого чудовища, моим ножом перерезал исчадию Ада глотку. Вампир пнул тварь ногой, сказав: «Никто не смеет меня похищать!» Протянул нож мне, но я отказался.
— Оставь себе, он весь... в черной смолянистой жидкости, которую брать в руки очень негигиенично!
— А ты у нас чистоплотный демон? — усмехнулся вампир. — Расскажу твоему папочке, он не поверит.
— А ты, значит, пренебрегаешь личной гигиеной? — я театрально ужаснулся и отшагнул на пару метров от приятеля, выражая отвращение на лице. — Все, у меня для тебя есть новое прозвище. Вампир-вонючка!
— Ты никогда не изменишься, Джонатан Мортем, — печально вздохнул он, будто смирился с нелегкой судьбой: быть вечно рядом со мной и считаться моим другом. — Скорее Ад поднимется или Рай опустится, даже Чистилище быстрее опустеет, но ты останешься вечно таким же неугомонным и переменчивым. Я даже не знаю, какое новое дерьмо мне ждать от тебя, черт возьми! Иногда кажется, что у тебя для каждой ситуации своя маска. Вот бы узнать, кто же ты такой на самом-то деле... Может, мимимишный маленький демоненок, спящий с маленьким мишкой? Или ты в жизни суровый брутальный монстр, гоняющий на мотоцикле? Или простой подросток с кучей проблем?
— Ты не прав, есть еще кое-что, что вполне может меня изменить и раскрыть настоящую мою суть. Меня изменит только твоя смерть, — устрашающе произнес я. — Ты не представляешь, что я буду делать на твоих похоронах. Для начала я возьму дорогущий виски и выпью его до дна одним залпом. Потом станцую на твоей могиле. Утром у меня будет прочистка желудка, и я позволю виски с плотным ужином вылиться прямо на твое надгробие. — Я говорил, а с каждым новым словом Дэниэл все больше жмурился и больше сутулился. Ему точно моя идея не нравилась. Жаль.
— Интересно, что ты смотришь перед сном? Какие тебя ужасы этому научили? — выдавил он. — Но, учти, если ты совершишь этот мистический «обряд», то я буду чертовски мстительным духом, который заставит тебя очищать мое надгробие от твоего виски. И который заставит твою тощую задницу каждый день таскать на мою могилу цветочки!
— А призраков не существует! — раззадорено вскрикнул я и подпрыгнул. — Ты меня не запугаешь! Никогда!
— Может, — вяло согласился он. — Но во снах к тебе являться точно буду. Кстати, давно хотел тебе сказать, что ты ведешь себя как ребенок, — заявил он, поднимая вверх к небу указательный палец и выпячивая грудь вперед.
— А ты ведешь себя как скучное тысячелетнее существо! — ответил я, идя спиной вперед, чтобы видеть каждую черту его бледного лица. — Тебе не кажется, что иногда стоит быть ребенком, чем взрослым. Так легче переносить те тревоги, от которых многие бы уже давно повесились. Посмотри на меня! Сначала вот я грустненький и очень печальненький, а потом вдруг становлюсь веселеньким и счастливеньким. Это означает, что мой режим «старого и опытного» переключился на «молодого и безбашенного». Тебе определенно стоит перенять мою стратегию, Дэнни.
— Я скучное тысячелетнее существо? Да, мне за тысячу, но я не скучный! Ладно, Джонатан, прекрати, — устало произнес вампир. — Меня просили тебя спросить, что ты собираешься вообще делать. Что ты нам скажешь делать в ожидании твоего выбора? Ты должен принять очень важное в истории всех миров решение: поддаться твоему злому папе или бороться с ним. В любом случае, все мы уверены в тебе и знаем, что ты все сделаешь правильно.
Я представил себя на вершине мира. Передо мной встал нелегкий выбор: стремиться к свету или во тьму. Для меня выбор был слишком сложным. Где был свет, там стоял Макс. Он сам источал его и манил к себе, подзывал и чуть не плача просил идти к нему, остаться с ним. Он символизировал для меня сторону белизны и добра, потому что он был единственным, кто еще поддерживал горящую злость к стороне тьмы. С другой стороны, в бесконечном мраке, был Люцифер. Он не просил и умолял, он властно приказывал мне подойти. Говорил, что от своей истинной сути не убежать. И меня влекло к нему, потому что он был моим отцом. От родственных уз непросто отделаться. Их нельзя оборвать, невозможно забыть о них. Я ненавидел и упрекал его, но темная часть меня, более бесчеловечная и жестокая, считала его своим отцом, может быть, даже любила его. Хотя бы за то, что не покинул меня при первой же возможности, как мать. Люцифер был уверен, что мне не суждено стать его наследником, потому что у него уже был первый живой сын, на которого возлагались большие надежды. И все равно он не бросил младенца, не смотря на то, что тот ему не был нужен. Если в далеком-далеком детстве я его уважал, то сейчас расколотая моя сущность даже не знает, как к нему относиться. Сейчас Дьявол внушал мне: я — тот самый великий правитель Ада, которого все будут бояться и восхвалять, справедливый и мудрый, который позволит отцу захватить власть во всех мирах. Он уверял, что после его гибели все достояние достанется мне. Очень заманчиво править существующими мирами, не так ли? Но разве смог бы я выдержать такое тяжкое бремя, как вечное гниение в Преисподней, не чувствуя и даже не видя света солнца? Не стоит и забывать: каким бы хорошим и добрым я ни хотел казаться, едва я встану на трон, все былое светлое и хорошее во мне убьется тьмой. И кто сказал, что бессмертный древний демон, падший ангел, когда-нибудь погибнет? Люцифер затуманивал мой разум лживыми фразами о счастье, мире, славе и тьме. Я хотел прийти к нему, но трезвый ум и Макс возвращали меня назад, к середине. Он кричал о том, что если я обращусь к свету, то мы скоро встретимся. Я бы пошел к брату, но Дьявол кричал, приказывал уйти от грязнокровного существа, упрекал в том, что я хотел отдать предпочтение всего лишь единокровному родству, нежели целиком и полностью родному отцу. Люцифер вытягивал из темной части души сомнения и поселял их в сердце: «Ты же даже не знаешь, врал ли он или нет, никогда теперь не узнаешь. Ты даже не знаешь, не узнаешь, что он замышлял и почему искал тебя тогда. И он мертвец, Джонатан, а я все еще жив». Я так и остался стоять между ними на вершине, не в силах определиться с выбором. Внизу простирались города, дома и парки. В низинах вершины я представил моих друзей. Они заставляли поскорее принять решение и сделать истинно верный выбор. «Может быть, мне так сложно выбрать между черным и белым потому, что во мне смешались свет и тьма? Понять бы, наконец, чего больше во мне...»
Близился вечер. За этот долгий день мы с вампиром перебили множество выползших тварей, сосчитать трудно. Попрятавшиеся в свои норы демоны мирно ждали нового дня, новых кровавых битв. Но мы оба понимали, сколько бы мы ни убили, они все равно вылезут из своей чертовой дыры, до которой нам не добраться. Уставшие и сонные, мы с вампиром возвращались домой, утомленные долгими побоищами. Хотелось принять душ, но воды, очевидно, не было во всем городе. Нам оставалось поменять потную окровавленную одежду на чистую и заснуть, молясь, что во сне никто не перережет нам глотки. Каждую ночь мы засыпали с затаившимся в сердце страхом. Он был силен.
Рик нас встретил у порога с радостной ухмылкой. Скрестив руки на груди и подпирая стену, он в шутку упрекал нас с кровососом: грязь и кровь притащили в дом. Я только хотел ему ответить, чтоб посмотрел он сам на себя, но впал в ступор: смертный казался немного чище, волосы не сальные, запекшейся крови на лице больше не было, сажа и грязь исчезли с его кожи. Я встал перед ним и всматривался в лицо, которое с утра, клянусь, было грязнее.
— Кристон смог починить водопровод! —отозвался смертный, когда я спросил его, какого черта он выглядит привлекательнее меня. — Не спрашивайте даже, каким образом. Ангелочек пропадал весь день на улице, а как только вернулся, объявил, что теперь можно вымыться, наконец-то. Так что можно на время забыть о запахе пота.
К нам вышел и ангелок, чья одежда — белая рубашка и черные брюки — была полностью пропитана машинным маслом, а на коленях были пласты уличной грязи. Пахло от него соответственно. Рик с тяжелым вздохом сказал, что он отказывается снимать вонючие шмотки, и он ничего поделать с Кристоном не может. Я приказал ангелу сменить одежду, и тот поплелся переодеваться. Он мой защитник с Небес, должен повиноваться мне... и выглядеть, конечно, презентабельно. На секунду я его остановил и поблагодарил за такой дар, как вода. Этого очень давно не хватало.
— Не за что, Джонатан, я рад вам помочь! — радостно откликнулся он. — Я еще принес куски мыла, которые нашел в магазинах. Подумал, что вы будете рады избавиться от запекшейся крови на теле. Пришлось повозиться со всякими инструкциями от механизмов людей, поискать инструменты, но я справился. Я даже горячую воду починил!
— Кристон, кажется, я тебя люблю! — громко взвизгнул Дэниэл, и мы втроем непонимающе уставились на него. — Образно говоря. Да, это только обычная благодарность. Да что вы смотрите на меня, это же просто оборот речи, выражающий исключительно благодарность! — смущенно добавил он, медленно приближаясь боком к ванной.
И вот мы стоим посреди гостиной грязные и потные в гостиной. Вампир и демон. Прошло мгновение, и мы с боем начали оттаскивать друг друга за шиворот, лишь бы первыми пробиться в ванную комнату, включить теплую воду и смыть с себя все, что накопилось на теле за этот долгий и тяжелый день. Юркий гаденыш Дэнни постоянно умудрялся проскальзывать мимо меня, но в последние секунды мне удавалось рывком дернуть его назад и самому протискиваться внутрь, не давая прохода Дэниэлу. Вампир громко ругался и кричал, своими высказываниями он смешил Рика, который стоял и наблюдал за нашей возней. Дэниэл не стеснялся пускать в дело когти и клыки.
— Ай! — то и дело вскрикивал я, оттаскивая от себя на кровососа. — Ты же понимаешь, что кусаешь наследника Дьявола! Черт возьми! Вот стану я правителем Ада, немедленно тебя поймаю и затащу с собой! Самые страшные пытки придумаю! Если не отпустишь меня, так и сделаю, мерзкий примитивный вампирюга! Ты меня слышишь, кровосос? Да я спалю тебя в адском огне! Никто на свете не позавидует участи, которая ожидает тебя, Дэниэл!
— Не-а, — отвечал Дэнни, клыками больно впиваясь мне в предплечье. — Я тепя не пушу пелвым, Дзонатан!
Борьба продолжалась долго... и я одержал долгожданную победу в схватке с мерзким и противным Дэниэлом! Не столь приятно было осознавать то, что ты первым пойдешь в душ, как приятно знать, что эта победа одержана тобой. О нашей с вампиром битве за первенство в ванную будут слагать легенды черти. И никто не усомнится в том, что я — великий завоеватель. Но это были шутки. Подумал, что пора закончить этот бред и просто сделать дело. Сбросил всю одежду и оставил ее валяться зловонным темным комком на белоснежном кафеле. Приятная теплая вода, падая на мои волосы и плечи, стекала по телу и на несколько минут отвлекла меня от всяких раздумий. По лицу стекали капли. Волосы намокли и прилипли ко лбу и шее. Вода смыла с них весь пот и вязкую черную кровь — не знаю, мою или демонскую. От влаги немного щипало новые и старые раны. Капли скатывались по подбородку и падали вниз, разбиваясь об акрил. С ними смешивались и черные капли крови. Прозрачная вода и демонская кровь. Как завораживающе. Словно чистое и грязное. Белое и черное. Тьма и свет. Неужели мир поделен на две части?
И когда вышел, почувствовал себя свежим и бодрым. Я наскоро вытерся и напялил черную футболку Дэниэла и синие джинсы. Захотел посмотреть на себя. Пар окутал зеркало тонкой пеленой. В шутку написал строку из одной знакомой песни: «... if I will go to Heaven or Hell is home for me?» И тут же без приглашения ворвалась в разум мысль: «Что лучше: править в Аду или прислуживать на Небесах?» Кажется, этот извечный вопрос будет преследовать меня до конца жизни. Я всегда находился в равновесии между черным и белым, между Адом и Раем. Но нельзя всю жизнь прожить на грани. Рано или поздно приходится... прыгать. Я простым движением руки стер пелену капель. Хватит думать о том, что не дает тебе возможности жить. Если и стоит заниматься этим, то когда жизнь поставит меня в совершенно безвыходное положение. Пока во мне есть сила и свободная воля, я буду сражаться и бороться.
За дверью послышались грузный топот десятка ног, резкие вскрики, звуки отчаянной борьбы. Я чуть не сорвался с места, кинулся спасать друзей, но вовремя остановил себя и заставил подумать. Какой же идиот полезет в разгар битвы, где преимущество может и не быть на его стороне? Пока чужаки не прочесали квартиру и не нашли меня в ванной, шансы на спасение собственной шкуры и, возможно, задниц товарищей у меня немного больше. Я еще не знаю, с чем столкнулся. Вероятно, долго в тени мне простоять не удастся, но сделать для нагрянувших гостей эффект неожиданности и перебить по крайней мере их половину мне не составит труда. Приоткрыв дверь, я тихо наблюдал через щелку за происходящим в гостиной. Рик и Дэниэл стояли на коленях и смотрели на тварей со злостью в глазах, Кристон лежал без сознания в ногах у озлобленных существ, детей Пандоры. Демоны вдруг расступились, пропуская вперед... Люцифера? Это действительно он или лишь иллюзия? Конечно же он нереален, Дьявол не может покинуть место своего вечного изгнания! У него есть лишь возможность духом скитаться в мире людей, но телесное обличие оставлять в Аду — там, откуда выбраться он сможет лишь оставив за Дьявола своего приемника. Это все равно дает мне некоторые преимущества по сравнению с ордой тварей. Но и упущений тоже хватает: они пришли искать меня. Пока это не случилось, выхватил свой нож и кармана куртки и неожиданно напал из-за угла. Моментально получил от некоторых быстрых и внимательных демонов парочку царапин. Черт, как жаль, что я оставил меч! Дело бы шло куда быстрее, будь в руках мое разрушительное орудие смерти. Как и предполагал, одолел половину, пока меня не остановили. Но я не преклонял перед демонами колени. Я заставил их ноги подкоситься, и тогда они унижались передо мной. Заслонив своей грудью друзей, я выставил вперед свое маленькое лезвие и направил в грудь ближе стоящему демону. Никто не смел шелохнуться. Никто даже не дышал. Люцифер чертовски удивился мне. Почему?
— У вас есть пять секунд, чтобы убраться отсюда, иначе живые позавидуют мертвым! — прорычал я, и несколько особо понятливых демонов уже попятились ближе к выходу, но без позволения хозяина не собирались покидать комнату. Трусливые безвольные твари! — Скажи своим зверюшкам, чтобы катились обратно в Преисподнюю!
Люцифер сделал многозначительный жест рукой, и твари тут же вылетели из комнаты, скрывшись за дверью. Они явно счастливы были выбраться отсюда. Рик, почувствовав, что перевес сил на нашей стороне, кинулся к ангелу и помог ему прийти в себя. Он с Дэниэлом оттащили Кристона подальше от Люцифера. Сам повелитель Ада и Тьмы не спешил покидать мою территорию. Он снисходительно улыбнулся и попросил разрешения присесть на диван. Не дожидаясь ответа, осторожно сел, не сводя глаз с меня и сложил руки в «замок». Я ждал, когда он заговорит.
— Сын мой, я тебя прошу, вернемся обратно домой, — Люцифер сменил стратегию, решил заманить меня лаской и заботой, но не поведусь на это. Дьявол не ведает любви, тем более родственной любви к родному сыну. — Твоя жизнь вовсе не в мире смертных, где столько боли и людишек. Она в другом мире. Мире тьмы и ненависти. Такова твоя истинная сущность, тебе не избавиться от нее. Сейчас ты контролируешь себя, пока этот мир тебя терпит. Но что будет, когда монстр внутри тебя всколыхнется? Что будет, когда твоя суть пробудится? — Люцифер говорил и будто задыхался от собственных слов, его переполняли эмоции. Поняв это, он успокоился и принял прежний вид. Из слов отца я лишний раз убедился, что проклятие демонского голода наслал на меня он. Черт! — Вернемся, сынок.
— Нет. Я решил окончательно, нет, — как и раньше твердо ответил я, хотя подумывал не раз о согласии, и моему отцу это было прекрасно известно. Он знал, что еще можно переломить мою волю. — Зачем пришел, признавайся!
— Не стану скрывать, хотел обманом затащить тебя домой. Похитить твоего... — он указал на Рика, который уже готов был наброситься на моего отца и заколоть до смерти, — примитивного смертного дружка. Но снова мой план провалился. И я прошу по-хорошему: пойдем со мной. Я дам тебе и твоим друзьям все, что пожелаете. Вернемся в Ад, Джонатан. Можешь захватить с собой из этого мира кого только пожелаешь. Они будут гостями в нашем царстве и помогут принимать важные решения, как Дэкстер помогает мне. Соглашайся, Джонатан! Второго шанса не будет.
— Сожгись в самой Бездне, гори в своем гребаном Аду, сгорай дотла! Меня и моих друзей не думай впутывать во все это дерьмо! — выкрикнул ему в лицо я, и Дьявол даже попятился от неожиданного всплеска моих эмоций. — Я. Сказал. Нет! Нет, Люцифер! Во мне не осталось и тени сомнений. Мое слово твердо, как камень. Оно неразрушимо.
— Джонатан, мой дорогой Джонатан, — покачал головой отец, и я впервые заметил в его светлых глазах печаль, несравненную с людской тоской. Она была сильнее в тысячи раз и куда опаснее. Я почувствовал, что проникаюсь жалостью. И так же я впервые заметил, что глаза у Люцифера... голубые? Его цвет глаз прекраснее света звезд. Я всегда верил, что они чернее ночи, хотя никогда не заглядывал в их пугающую глубину. Почему мне так казалось? И потом в мгновение ока его радужки приобрели кроваво-красный оттенок. — Когда же ты поймешь, что тебе дорога кровавым золотом устлана в Ад? Порой нельзя противостоять жизни — иначе она уничтожит тебя до основания.
Люцифер привстал с дивана и подал мне свою огненную руку, продолжая надеяться, что я положу на нее свою холодную ладонь. Выждав несколько секунд и окончательно убедившись в своем проигрыше, он плавно опустил ее и посмотрел на Рика, все так же озлобленно глядящего на Дьявола. Отец усмехнулся подобной попытке мальчишки испепелить его одним лишь взглядом светлых глаз смертного. Он склонил голову набок, посмотрел в глаза Рику.
— Мальчишка. Обыкновенный смертный мальчишка. И я уже предвижу его судьбу. Да, отчетливо вижу его будущее, как и свое. — Люцифер перевел взгляд на Дэниэла. — Вампир. Мерзкое создание, порок мира. И его жизнь уже давно предрешена. Джонатан. Сын мой. Ты можешь изменить их судьбу, стоит только согласиться.
Я продолжал молчать, не желая произносить слова, что крутил у себя в голове. «Пожалуйста, молю тебя, отец, уходи и не возвращайся. Если ты не уйдешь, я сломаюсь... словно тонкая веточка под нескончаемым сильным порывом ветра. Пожалуйста, оставь меня навсегда. У меня нет никакой жизни из-за тебя. Как же я хочу сгореть и умереть!» Я плотно сжал губы и молча наблюдал за Люцифером: глаза приобрели змеиную форму, голова чуть наклонена влево. Он изучающе обводил взглядом всех присутствующих, изредка посматривал на меня, и вздохнул:
— Человеческий разум — любопытная игрушка, Джонатан, — в его голосе больше не звучала ласка и тоска по родному сыну. — Измученный болью и безумием, он сопротивляется и защищается от того, что может принести счастье или даровать свободу. Пойми, ты обретешь счастье и покой, если согласишься. Обретешь ту жизнь в тишине, о которой всегда мечтал. Я предупреждаю: едва я исчезну, я никогда не сделаю тебе подобного предложения.
Он все еще пытался приманить меня неправдой. Всячески изматывал себя, лишь бы придать словам излишнюю убедительность. Должен признать, выходило неплохо. Одно меня отворачивало от этого: его речь была пропитана ложью, фальшью и... черт, так резко выражалась тонкая черта ненависти. Я так часто слышал в его голосе эту едва заметную прозрачную нить, которая выражала всю его суть. Дьявол он и есть Дьявол, даже стоящий на коленях.
— Разве могу я согласиться на подобное безумство? Разве жизнь ты мне сулишь взамен на смерть? — сдерживая слезы всеми силами, еле слышно спросил я. — Ты предлагаешь мне не власть, не богатство, не счастье... даже не свободу. Ты заставляешь отказаться от всего, что только я имею: от остатков света в непроглядно темном сердце. Остаться без души хуже смерти. Без души от меня останется лишь чистое и последнее зло, дарованное тобою мне.
— Пора бы тебе наконец понять: я Дьявол, но зла редко кому-то желаю. Потому что зло уже пустило свои корни везде. Оно в каждом из нас. Оно поглощает, выдавливает остатки души и все плотнее закутывает в свою пелену. Душа... она уже покрыта твердой оболочкой злобы, ярости, боли и страдания. И в самом сердце расцветает зло. И чем раньше ты от души откажешься, тем легче и свободнее тебе будет жить. Обещаю тебе. Клянусь своей душой.
— Зачем лгать? — губы начали предательски подрагивать, выражая едва скрываемые эмоции. — Зачем, отец? У Дьявола же больше нет души. Все знают эту историю. Душа была у Самаэля, прекрасного из всех Божьих ангелов. Но Самаэль пал, очарованный страшным грехом — ненавистью и гордыней. Он падал девять дней и девять ночей. Это чертовски долгий путь падения. Самаэль все падал и падал, и его некогда светлая душа отрывалась от него кусочек за кусочком. Достигнув Ада, он утратил свою душу. И стал Люцифером. К чему твоя клятва, когда поклясться нечем?
— Не называй меня так, — задрожал от злости Дьявол. Он ненавидел больше всего на свете свое старое имя. От одного звука его бросало в дрожь, Люцифер готов был разорвать любого на мелкие куски, кто упомянет его старое имя, данное ему на Небесах. Он больше не Самаэль. Он — Люцифер, Падший, Дьявол! Глаза его наливались тьмой. — Никогда не произноси это проклятое мною имя! Иначе я разрушу все на свете, что только дорого твоему сердцу!
— Я ненавижу тебя, — прошептал я. — Грех отца передался по наследству сыну. Я тебя ненавижу!
— Если хочешь войны, — прошипел Люцифер, подойдя ко мне вплотную, — значит будем воевать!
Я воткнул в Люцифера нож, и он прошел сквозь него, не причинив Дьяволу никакого вреда. Отец коротко взглянул на меня и растворился в воздухе. Исчез, оставив после себя только плохие воспоминания и кучу поводов для демонских слез. Спустя время мы с друзьями разошлись по комнатам, пожелав только друг другу спокойной ночи. Может оттого, что пожелания были неискренними или по другой причине, она оказалась ужасной.
«Как же нашел нас Люцифер? — кричал разум. — О черт, что мне суждено? Как сбежать отсюда? Как изменить предначертанное будущее? Как... умереть, не попав после смерти в Ад» Всю ночь я провел в агонии. Мою грудь словно сдавливало тисками. Боль разгоралась внутри. Глаза наполнились адским пламенем. Я еле сдерживал себя. Но все эти ночные страдания оказались только началом. Я выламывал дверь. Дэниэл, вероятно, закрыл ее снаружи, когда услышал мои озверелые вопли. Контроль над собой снова потерян, принятое «лекарство» будто перестало мне помогать, словно я обрел против него мощный иммунитет. Стараясь сохранить рассудок, нашептывал себе одну песню: «Злость рождается во мне и режет изнутри, боль становится сильней и рушится мой мир... Натянутые нервы, и все будет только хуже, поверь мне! На части рвут тебя давно, не зная меры!» Сознание потихоньку уступало место безумию. Выпрыгнув из окна, побежал вверх по пожарной лестнице, на крышу. Я безрассуден, как и все демоны, и пока бежал, долго размышлял о моем намерении. Стоит ли? Да какая разница, что ждет меня после смерти? «Тебе дорога кровавым золотом устлана в Ад,» — припомнились слова отца. Может, он прав — этого нельзя изменить?
Как и в моем воображении, я снова оказался на той же вершине мира, но теперь не было по правую и левую стороны ни света, ни тьмы. Лишь бескрайне кроваво-красное вперемешку с черными тучами небо. Мысли будто треплются на ветру, а я с упоением дышу обжигающей прохладой. И внизу, на обочинах дорог лежали свежие, обескровленные и расчлененные трупы. Жертвы адского отродья. «Черное небо, лужи из крови... Мы больше не увидимся с тобою! Черное небо затмило все, черное небо... Вот и все!» Кончики моих ботинок свисали с края. Я был готов упасть камнем и закрыть глаза. В нашей душе есть что-то такое, что непреодолимо влечёт нас к безумию. Каждый, кто смотрит вниз с края крыши высокого здания или через перила моста, чувствует хотя бы слабое болезненное желание спрыгнуть вниз. И иногда оно берет верх над разумом. Шаг в пустоту. Смерть?