Проклятая

Я не могла поверить своим глазам. Они нагло меня обманывали, иначе нельзя было объяснить то, что бледный, весь в ободранной одежде мальчик сидел на коленях метрах в двух-трёх от меня. Голова его безвольно свисала на покойную грудь; ни вздохов, ни выдохов — всё, как и во сне. Мне стало дурно, по всему телу прошла вибрация. «У меня начались жёсткие галлюцинации, это просто галлюцинации.» повторяла я, часто моргая, но ребёнок не исчезал. Внезапно он рассеялся в воздухе и появился справа от меня, это заставило меня отшатнуться влево. Снова исчез и материализовался за мной. Помощи было ждать неоткуда, любопытные многоэтажки, словно разом закрыли глаза и сделали вид, что их тут нет. Руки сжали ручки сумки.

— Да отвяжись ты уже от меня! — крикнула я, замахиваясь на него сумкой. — Не на ту напал!

Страх уступил место злости, и я со всей дури нанесла удар. Мальчик в очередной раз испарился, правда снова появляться не спешил, чему я, несомненно, обрадовалась. Не теряя времени даром побежала на остановку, к которой уже подъезжал нужный автобус.

До дома я добралась без приключений, ещё на лестничной клетке почуяла запах маминых домашних пирожков, который напрочь заставил меня забыть о той странности, что произошла со мной.

— Я дома!

Мама вышла в коридор, её лицо озарила лучезарная улыбка:

— Привет, солнышко. Как в школе дела?

Я поспешила снять ботинки и в носках побежала на кухню, параллельно отвечая ей:

— Привет-привет. Да по-старому.

Один за другим я складывала пирожки в миску, чтобы поесть в комнате, предусмотрительно решив не нервировать родительницу прогулом. Чмокнула в щёку стоящую в дверном проёме кухни маму и направилась к себе.

С охапкой пирожков в одной руке и с кружкой чая в другой я вошла в комнату, перед этим внимательно её оглядев: всё было как обычно. Паранойя разыгралась на фоне последних событий. Я плюхнулась на кровать и начала жадно уплетать вкуснейшие творения кулинарии, попутно читая учебник по физике. Когда параграф был прочтён и все пирожки уничтожены, телефон призывно засветился. Звонила Юля, моя одноклассница и по совместительству подруга.

— Алло, — сказала я в трубку.

— Ты где была сегодня? Я тут без тебя целый день одна ходила, от Пашки отбивалась. Пристал гад ползучий с этим своим кино, — тараторила подруга. — Оставила меня на растерзание, жестокая ты женщина.

— Да новый охранник меня, Юлька, в школу не пустил, представляешь? Я ему говорю, мол, пустите дядечка, а он: пущать не велено, — мерзким голоском пародировала я. — Неприятный такой тип, а самое главное — вредный, пришлось прогулять из-за него.

— А мне он показался очень даже милым, дверь мне придержал, когда я входила, — захихикала Юля.

— Ты уверена, что мы об одном человеке говорим?

— Уверена, но давай оставим его в покое, мало ли что, может, действительно приказ в школу пришёл.

Юля ещё полчаса рассказывала мне о том, насколько несправедлива бывает математика, в которой один упущенный минус может разрушить все надежды ученика на положительную оценку. Я старательно мычала в трубку слова поддержки и параллельно с этим протирала пыль в комнате. Нажав на отбой, заварила себе чай с ромашкой и пошла делать домашнее задание, которого было немало.

Листы, ручки, карандаши — всё было разбросано, я стабильно не могла решить задачу по физике и искала в интернете что-то подобное.

К концу пятой задачи простой карандаш был зверски изгрызен, мозг кипел, ужасно хотелось выпить кофе. Я уже собралась встать из-за стола, когда почувствовала, что в комнате стало подозрительно холодно. Взгляд метнулся к форточке, которая, зуб даю, была закрыта с самого утра.

Сейчас настежь раскрытая створка билась об стену, а на подоконнике сидели белый кот с яркими фиолетовыми глазами и чёрный ворон.

— Та-а-ак, — протянула я нервно. — Это что ещё за фокусы?

— Никаких фокусов, дорогая, — отозвался котяра. — Ловкость лап и никакого мошенничества.

Меня словно током ударило. Говорящий кот, это был говорящий кот. Похоже, нужно будет обратиться к врачу, раз после одного удара головой у меня начались такие серьезные проблемы. Я отступала к двери, очень жалея, что закрыла её. Уже развернулась, чтобы дернуть ручку и дать деру, как за спиной раздался смутно знакомы голос:

— Сбежать не получится.

Эти слова тут же подтвердились: сколько бы я ни дергала вниз ручку, дверь не открывалась. Набрав полную грудь воздуха, решила позвать на помощь. Снова голос:

— Кричать — тоже провальная затея.

Поворот, и меня поразило громом: передо мной стоял тот, кого я меньше всего ожидала увидеть. Парень, который чуть не сбил меня на байке. Он стоял и хмурил темные брови, сложив руки на груди.

— Роман, вам следует поработать над своими манерами, — дал о себе знать кот. — Вы слишком грубы с этой юной леди.

Происходящее не лезло ни в какие ворота, а раз путей к отступлению у меня не было, я решила перейти к атаке. В ход шло всё, что попадалось под руку: книги, одежда, подушки, даже горшок с искусственным кактусом. Кот взвизгнул, когда в миллиметре от него приземлился увесистый томик с рассказами. Рома же уверено уворачивался от предметов, некоторые ловил, как, например, несчастный кактус:

— Этой юной леди, что как ты смел выразиться, самой стоит поработать над манерами. Жестокая, ты зачем растениями бросаешься? — последнее было обращено ко мне.

— Пошли вон отсюда, черти! — вопила я во всё горло.

— Так, пора это заканчивать! — обреченно крикнул белый и пушистый.

Из-под его лап заструился красноватый туман, заполнивший всю комнату. Меня пригвоздило к полу, Рома, глядя на это сперва нахально ухмыльнулся, а затем возмущённо выдал:

— Эй, Ероха, я не понял!

— Это я не понял, — передразнил Ероха. — Мы пришли мирно поговорить, наладить контакт, так сказать. А что ты делаешь? Правильно! Ты её пугаешь!

— Думаешь, её не пугает говорящий кот, — выгнул бровь парень. — Спешу тебя огорчить, в этом мире таких, как ты, нет. Так что ещё можно поспорить, кто из нас пугает её сильнее.

Пока велась эта душещипательная беседа, я уже успела отчаяться. Конечности затекли, голова болела от сладкого аромата дыма. «Ощущение, что я всё ещё сплю, не хватает только того мальчика в изорванной одежде. Наверное, нужно дать о себе знать.»

— Эм, прошу прощения...

На меня посмотрели две пары глаз: одни невероятно фиолетовые, другие – серо-голубые. И если взгляд кота внушал доверие и источал тепло, то парень пытался прожечь во мне дыру.

— Ульяна, — обратился ко мне Ероха. — Приношу извинения за это подобие джентльмена, что стоит рядом со мной. Сейчас чары ослабеют, и ты сможешь присесть и поговорить с нами. Мы не причиним тебе никакого вреда, только поговорим.

Я кивнула, через пару секунд, как и было обещано, чары отпустили меня. Не понимаю, каким образом добралась до кровати и плюхнулась на неё. Пушистый подошёл, но запрыгивать не спешил. После минутного молчания и переглядок он скромно промяукал:

— Мне неудобно, конечно, но, будьте так любезны, помогите мне залезть.

Ошарашенно глядя на него, я аккуратно подхватила его и посадила рядом. На ощупь он был очень мягким, идеально белая шерсть похожа на шёлк.

— Так, а когда чары отпустят меня?

Я уже и забыла про парня, стоящего посреди моей комнаты изваянием императора.

— А ты, Роман, подумай над своим поведением пока, — бросил Ероха. — И не крякая особо, чары молчания у меня в запасе имеются. Ты уже достаточно нагрубил Ульяне, ей твоего общества до февраля месяца хватит.

— Знаешь, Ероха, ты тот ещё засра...

Договорить он не сумел, издал лишь невнятное мычание.

— Я предупреждал, — напевно проговорил кот.

А дальше состоялся самый странный диалог в моей жизни.