глава 14
— А ты наконец сбросила свою маску послушной девочки, Лаура? Молодец! Тебе больше не надо скрываться среди этих грешников и притворяться другой, — похвалил он, на что я только посмотрела на него, как на тупейшее в мире существо. Если он планировал «освободить меня от гнёта моральных ценностей», то способ он выбрал явно неверный. — Но, наверно, моя похвала сейчас не в тему? Ладно, тогда давай я посвящу тебя в наш пла...
— В жопу иди со своим планом, мудак! Где все?! — выкрикнула я, наконец переключив свой режим сарказма. Тот видимо поняв, что шуточки закончились, просто выключил свою улыбку и подошёл ко мне. Положив свою руку на мои волосы он сначала погладил, даря ложное чувство спокойствия, а потом резко дёрнул меня за пряди.
— Девочка, ты, видимо, до сих пор не поняла, что ты здесь на правах покойника. А это значит, что ты либо спокойно следуешь моим указам, либо ты мертва. Понятно? — сказал он, нагнувшись ко мне. На секунду меня пронзил страх, а в следующий момент на моём лице пробежала ухмылка и я со всей силы двинула головой вверх. Он взвизгнул, как свинья, от боли. Я же услышала, как у меня из головы вырвался целый пучок волос.
От моего удара у него, конечно же, пошла кровь, хватило всего чуть-чуть моей силы. Вывих я ему гарантировано оставила на память.
— Мне кажется ты немножко забылся, пидорасина. Ты с кем сейчас говоришь вообще? Тебе это напомнить? Я — Лаура, та, которую многие опасались. Ты думаешь это произошло просто из-за одного моего удара карандашом? — Да! Я всегда мечтала о том, чтобы кому-нибудь врезать со всей силы, а сейчас у меня огромная куча манекенов для отработки ударов. Тот просто рассмеялся и, с обычным для себя сумасшествием, взглянул на меня.
— А тебе не занимать отваги, Лаура! Пожалуй... — Тут он достал что-то из кармана, — Можно с тебя начать, раз у тебя такое хорошее самочувствие, — И он резко вдарил мне в плечо шприцом, как я успела разглядеть. Я заорала от неожиданной боли и вида крови, что хлещет из моего плеча. Начав дёргаться в попытках закрыть место раны, я через минуты две, почувствовала затуманивание моего разума, а также острую боль, что шла отовсюду, будто бы я была в мясорубке. Блин, кажется я выбрала неправильную модель поведения...
Очнувшись, от света, что бил мне в глаза, я затуманенным зрением, заметила две тёмные фигуры, что ходили надо мной. Когда моё зрение немного прояснилось, я посмотрела на место, где они меня трогали. Ебать, они расколупали мне живот! Я видела свои кишки и почки пока они рылись, что-то надрезая и подрезая. Пока мой разум бился в тревоге, я обратно прикрыла глаза, всё также не ощущая ничего ниже шеи.
В следующий раз, когда я очнулась, была ночь. Я лежала в какой-то белой сорочке, очень похожей на клишированную одежду людей из комы, не находя в себе сил, чтобы вырваться. Подняв голову, я смогла после стольких событий наконец осмотреться в своей новой комнате. Она... Она была похожа на комнату маленькой девочки, которая очень любит розовый цвет и кукол. Фарфоровых кукол, старых таких. Которые очень жутко смотрелись на шкафу. Они будто бы наблюдали за мной.
Вспомнив об операции, я подорвалась и начала пытаться вырвать, хотя бы одну руку из оков. После пяти попыток, я вспомнила, что можно как-то вывихнуть большой палец из сустава, что советовали сделать если меня похитили. Начав давить всё сильнее, я морщилась пытаясь игнорировать боль. Вдруг, что-то щелкнуло, и я чуть не заорала от боли. Надеюсь я не сломала руку.
Аккуратно вытащив её, я попыталась потрогать место, которое стало синеть. Ну, ничего, и так сойдёт. Мне, конечно, кажется странным, что они оставили меня закованной всего в два наручника, но мне-то всё равно. Я начала расстёгивать пуговицы на сорочке. И то, что я увидела, заставило меня заорать от гнева.
— Бля-я-ять! — проорала я, когда увидела не кожу на животе, а какие шмотки кожи, которые были соединены с помощью железных скобочек. Я будто бы стала куклой, у которой собака порвала брюхо, и дети попытались её починить подручными средствами. Но при этом всё было соединено очень крепко, например, пока я двигалась ничего не оторвалось, будто бы живот уже зажил, а скобки оставили просто так, для декора.
Попытавшись убрать одну из скобочек краем ногтям, я почувствовала, будто бы сдираю с старой ранки свернувшуюся кровь. Это было не то чтобы больно, но неприятно. Решив оставить это на потом, я стала внимательно рассматривать пространство рядом с кушеткой, пытаясь не тревожить вывихнутый палец. Вроде бы ничего подозрительного не обнаружив, я встала на пол, покачнувшись от неожиданного головокружения, словно я вернулась в прошлое тело, которому постоянно не хватало кислорода от нахождения в затхлом помещении.
Так как, немного ранее, я заметила тумбочку, рядом со своим спальным местом, то решила первым делом осмотреть её. Правая рука дёрнулась, но не дотянулась даже до края тумбочки, а потому я попыталась с помощью локтей как-то открыть ей. Первая попытка не увенчалась успехом, но вторая позволила приоткрыть шкафчик на половину. С третьей я же полностью её открыла и стала пытаться рассмотреть что-нибудь в свете луны. Вот, что-то блеснуло и я бросилась поднимать эту вещь, как друг вспомнила про руку. Кряхтя, я начала пытаться ртом кое-как выловить блестяшку.
Это оказался маленький свисток, который отличался от Раульского тем, что был другого цвета, то есть серебряным. Мне показалось странным то, что он вообще был у меня в палате, если, конечно, сектанты не совсем тупицы. Но потом я просто пожала плечами на это, ведь сбегать сейчас мне было попросту не выгодно. Ну, они же не совсем тупицы и скорее всего поставили на охрану свою собачку.
Положив свисток в правую руку, стала переворачивать его, ища какие-нибудь кнопки. Я заметила какую-то надпись на боку, которая была на латинском. Ну, я его не знаю, а потому просто прочитала и забыла про это, пока через мгновение он не засветился каким-то голубым светом. От неожиданности, я подумала о том, что не хочу резко превращаться в феечку винкс, а значит пускай перестаёт светиться.
Меня конечно же никто не услышал, и свет продолжал лицо во все стороны. Но недолго. А потом когда свет стал слишком невыносимым для моих глаз, привыкших к темноте, я просто прикрыла их и дождалась конца действа.