V
Здесь, в бюро медицинской экспертизы, судмедэксперты, прозекторы, эксперты по вещественным доказательствам и санитары — словом, все работники — точно подвергались неестественному натиску со стороны трупов. Их волокла гнетущая атмосфера, словно и они тоже помертвели. В камерном отделении всё время царил холод, время будто замирало. И дни, и вечера танатологи проводили под мерцающим светом газовых ламп. Солнечного же, временами пробивающегося через единственную форточку, всегда не доставало. И если раньше Мартен вполне сносила такую обстановку, то теперь она вдруг разом захлебнулась в морозном фимиаме, доносившимся от тел.
Что-то заставило её наконец почувствовать, насколько неподъёмным оказался климат вокруг. Вернее, кто-то. Безусловно, Дюгрей Бледрик сделал это не нарочно. Но вспоминая его огненно-рыжие волосы и богато вышитый кафтан, Лиззи почему-то почувствовала себя предательски уязвлённой. Её весьма огорчило понимание, что она могла сойти скорее за предмет обстановки, чем за живого человека.
Коллеги-криминалисты не могли не заметить перемены в эксперте, но Лиззи благоразумно пропускала их колкости мимо ушей. Даже руководитель Дойл пытался пускать двусмысленные комментарии в её адрес. Но не в этот раз, господа — настрой танатолога было не сломить. Не хотела она трепать себе нервы перед вечером.
Лиза привыкла быть единственной женщиной в бюро и со временем приноровилась работать в исключительно мужском коллективе. Поначалу приходилось совсем уж туго. Случалось, Лиза должна была объяснять множество очевидных на первый взгляд вещей. Не только большинству коллег, но и служителям правопорядка, и даже работникам судов. Например, что она не обязывалась заваривать всем чай и мыть чашки после, ведь была таким же судмедэкспертом, как и они, а не личным секретарём. Или что могла быть допущена до работы с трупами и выезжать на места преступления. А то раньше Лиззи поручали заполнять разве что только отчёты да редкие протоколы осмотров. Кто-то всё время пытался флиртовать, а кто-то осуждал просто за то, что Мартен выбрала "исключительно мужскую", по их авторитетному мнению, профессию. Однако выпивающим пижонам и тщеславным лекторам в ответ на свой непрофессионализм приходилось сталкиваться с местами колючим характером Лиззи. Она ведь выросла в Уайтчепеле. Очевидно, что глумливыми замечаниями её было не напугать.
Сэр Лукан не опоздал. Он встретил эксперта в коридоре ровно в семь вечера. Лиззи любила пунктуальность за людьми, а потому весьма обрадовалась, обнаружив подобные черты за рыцарем. Дюгрей был одет в тот же мундир, в котором появлялся и в другие дни, что не могло не смутить Мартен. Вдобавок ко всему, он казался более неблагожелательным, нежели вчера. Может, рабочий день не задался? Он подозрительно топтался на месте и всё никак не провожал Лизу до выхода. Периодически рыцарь бросал взгляды ей за спину, пуще огорчив танатолога. Какая досада.
— Я надеюсь, вы не спешите домой? — спросил Бледрик.
— Собственно говоря, спешу, — разочарованно ответила Лиза. — Хотелось бы поскорее вернуться домой.
— У вас всё в порядке?
— Да. Но у меня трудная работа, сэр Лукан, — порывисто выпалила Мартен. — Не могу знать, чем занимаетесь вы, но в мои обязанности не входит разгуливать в парадной форме по злачным местам. Я могу устать.
Командор, сбитый с толку, слегка нахмурился. Однако тотчас же его лицо вновь сделалось непроницаемо спокойным. Он расправил плечи и с уже знакомым Лизе видом деловито зашагал, огибая судмедэксперта по оси. Временами Бледрик пугающе напоминал изваяние. Непоколебимое, недоступное, с непроглядной маской вместо лица.
— Очень жаль, что вам не здоровится, — от тона рыцаря-командора повеяло холодом.
Он даже не смотрел на собеседницу. Опустив взгляд, Лукан заметил складки под поясом на своем сюртуке и принялся разглаживать их пальцами. Лиззи внимательно наблюдала за движением его рук. Зацикленный тип. Видимо, он привык всегда выглядеть безупречно. Или кавалера раздражал малейший беспорядок. Прочистив горло, Лиззи отвлекла Дюгрея.
— Я не говорила про это. Просто не понимаю, зачем вы явились.
— Леди Мартен, я ведь предупреждал, что зайду. Вы позволите?
— Что такое?
Сэр Лукан выгнул бровь и выжидающе взглянул на эксперта. В непонимании она уставилась в ответ. Тяжело выдохнув, Дюгрей наконец кивнул в сторону двери.
— Заключение.
И тут Мартен вконец потерялась. Отчёт. Конечно. Как же она могла забыть? Танатолог предполагала, что не может случиться ничего плохого, если документы она попадут к сэру Лукану. Но что если явится сэр Галахад? Все бумаги он собирался забрать лично, нарочито предупредив не отдавать их никому другому. Почему-то ей сделалось неспокойно, под ложечкой нещадно засосало. Тем не менее Лиззи не собиралась враждовать с человеком, который, очевидно, оказывал на неё всевозможное давление. А хуже всего было то, что Дюгрей мог навредить ей именем закона. Мартен не понаслышке знала, как влиятельные люди решали свои проблемы.
— Ах, да. Заключение. Я просто подумала, сэр Галахад...
— Сэр Галахад не придёт за отчётом, — с нажимом процедил рыцарь. — У него возникла незапланированная рабочая поездка. Он не в Лондоне. А дело не ждёт, сами понимаете.
Дюгрей медленными шагами стал подводить Мартен к двери, отрезая пути на выход и загоняя в кабинет, обратно к столу. Командор выглядел добродушным, однако его настойчивость не на шутку напугала судмедэксперта. Не обманчивое ли чувство безопасности у неё возникло ранее?
— Хорошо, — буркнула Лиззи.
Она подошла к столу и достала папку из жёлтого плотного картона. Тело её невольно содрогнулось, когда командор протянул руку к столу и поправил неровную стопку бумаг, которую ненароком задела Мартен. Затем, получив отчёты, сэр развернул бумагу и стал их тщательно изучать.
Лиззи ждала, пока рыцарь изучал заключение, периодически бросая на него опасливые взгляды. Сэр Лукан выглядел крайне заинтересованным, казалось, даже не замечал её. С печалью Лиза провела рукой по юбке, продумывая ответы на предстоящие вопросы о деле.
Бледрик покосился на Лиззи и наконец заметил её потускневший взгляд. Пожалуй, не стоило слишком напирать на специалиста. Он ещё раз покосился на бумаги, а затем аккуратно закрыл дело.
— Я сожалею, что так давлю на вас.
— Всё в порядке, — солгала Лиззи. — Чем быстрее мы с этим покончим, тем лучше.
Мартен постаралась ответить холодно. Она заметила перемену в настроении кавалера. Командор, очевидно, смягчился. Даже несмотря на вдумчивое лицо, взгляд его сделался ленивым, а на губах заиграло некое подобие тщательно сдерживаемой улыбки, будто теперь вместо заключения о жертве рыцарь читал памфлет на королеву.
— Это дело весьма болезненное для вас, — заметил Лукан.
На его слова Лиззи, поджав губы, отвела взгляд в сторону. Бледрик тяжело вздохнул, и она для пущей убедительности обидчиво скрестила руки на груди.
— Знаете, это было бы кощунством с моей стороны — позволить вам пребывать в подобном расположении духа, — заявил Дюгрей.
— Тогда отпустите меня как можно скорее домой, — деловито бросила Лиззи и направилась к двери. — Я извещу сэра Галахада, что заключение перешло к вам в руки.
— Постойте. У меня ведь есть для вас предложение. В конечном счёте я пришёл не только за этим. — Дюгрей поднял руку с папкой. — Если оно вас не устроит, то я непременно провожу вас до дома.
Неожиданное заявление кавалера ещё больше смутило эксперта. Попытки выглядеть равнодушной с треском проваливались. Конечно, Мартен пыталась сдержать улыбку. Но с огоньком в глазах совладать оказалось сложнее.
— Какое? — спросила Лиззи, пытаясь не выдать вспыхнувшее любопытство.
— Знаете, леди Мартен, изначально я намеревался обменять у вас отчёт на нечто особенное. И раз уж я его получил, — протянув, сэр Лукан снова указал на бумаги, — значит, настал мой черёд выполнять свои обязательства сделки.
Лиза лишь удивлённо переводила взгляд с заключения на Дюгрея. Рыцарь-командор казался загадочным. Пусть его напряжение по-прежнему ясно ощущалось, однако всё выглядело так, будто он пытался загладить свой поступок. Но ведь заглаживать было нечего, не так ли?
— Вы пойдёте со мной в театр? — заявил рыцарь. — Понимаете, мне бы хотелось посмотреть на выступление некой Мария Тальони.
Сэр Лукан выудил из-под лацкана мундира два билета и повертел их в руках. Золотистые вензеля на каёмка загадочно поблёскивали на свету.
— На самом деле это билеты моей сестры. Она собиралась посмотреть балет с одним... — Дюгрей осёкся. — С одним неучтивым джентльменом. Как заботливый и хороший брат, я, конечно же, отнял у неё билеты.
— Вы сейчас серьёзно?
— Нет. Просто они не смогли пойти. Не пропадать же контрамаркам.
— Не знала, что у служителей Совета констеблей есть время на театры.
— Ох, конечно же, есть. Контрамарки выдаёт нам профсоюз каждый первый четверг месяца.
— Вам что, больше пойти не с кем? — полюбопытствовала Лиззи.
— Говорят, Тальони — настоящая дива. Но, к сожалению, в искусстве я несведущ, дабы в полной мере оценить это.
— С чего вы взяли, что я разбираюсь в балете? — Мартен недоверчиво выгнула бровь.
— Вы выглядите как эксперт во всех областях.
Эта беседа явно забавляла Дюгрея. Он продолжал сохранять чинный вид, однако бесята так и плясали в зелёных глазах. Лиза несколько раз уже стукнула себя по лбу — мысленно. Сэр Лукан осклабился —
намного заметнее, чем делал обычно. Но всё равно настоящей улыбкой назвать это было трудно.
— Разве мы не собирались обсудить это? — Лиззи ткнула пальцем в отчёты.
— Вы уже указали всё на бумаге, я изучу их позже. А пока, кажется, мне снова нужна ваша помощь.
— Право, я даже не знаю, — расстроенно ответила Лиза. — У меня даже наряд неподходящий.
— Вы барышня с образованием, которая работает при суде. Вдобавок ко всему, вы умеете вскрывать человеческие тела.
— Мёртвые.
— Это уже детали, — отмахнулся Лукан. — Никакой наряд не украсит вас лучше, чем этот прожжённый мужеством взгляд.
Уговоры закончились.
Сэр Лукан был весьма учтивым со своей спутницей. При поездке в экипаже он немного рассказал о предстоящем вечере. Однако, несмотря на всю галантность с его стороны и даже романтичность обстановки, Лиззи всё равно ощущала холод, исходивший от кавалера. Что-то не давало покоя рыцарю. Или кто-то. И этим кто-то была явно не она. Мартен неплохо разбиралась в людях, ведь много работала с ними. Да, с мёртвыми, но это уже детали. Возможно, кто-то и воспринимал маски сэра Лукана за его истинный лик. Однако Лиза так долго заглядывала в пустые взгляды и застывшие выражения лиц, что научилась улавливать малейшие перемены в человеке — живом в том числе. Едва заметное движение челюсти, мимолетный сдвиг бровей, незначительное подрагивание губ — всё это Лиза отчётливо отмечала в каждом собеседнике. А посему от её внимания не ускользнули громовые тучи во взгляде Дюгрея, пусть глаза его временами отливали лукавством и живостью.
Рыцарь-командор привёз эксперта в Королевский театр в Хеймаркете. Он присутствовал здесь раньше. Ещё сорок лет назад Дюгрей Бледрик сопровождал в качестве личной охраны королеву Викторию на выступлении Жюля Перро "Па-де-катр". Однако тот случай оказался единственным, когда Лукан посещал театр, несмотря на всю свою продолжительную жизнь. И то по службе.
Сама же Лиззи в театре Её Величества не бывала никогда. Разумеется, монументальное сооружение привело эксперта в восторг. Цокольный этаж с мезонином имел вычурные арочные стены из алебастра. Сверху возвышалась на пару ярусов колоннада, образовав в стене здания внушительного размера нишу. За их плотными рядами тянулись широкие окна. Фасад театра был украшен декоративными парапетами и вычурными наличниками на верхних этажах. Всё убранство богато дополняла куполообразная крыша.
Сэр Лукан повёл Лиззи в зал через другой вход — в ложи. Мартен уже давно не выбиралась никуда, кроме бюро. Казалось бы, культурная программа на вечер должна была будоражить, восхищать. Однако вместо радости или, во всяком случае, любопытства её неожиданно начало разъедать чувство вины. А причину тому Лизавета пока не поняла.
Молодой капельдинер, встретивший гостей у отдельного входа, учтиво поклонился, после чего сопроводил пару на места. В ложе находилось только два стула с мягкой суконной обивкой. Сэр Лукан вежливо усадил Лизу, а лишь затем опустился сам.
Увы, но гости опоздали — выступление уже началось. Исполняя роль Гебы, древнегреческой богини юности, Мария Тальони уже во всю принялась показывать чудеса на сцене, выступая в постановке "Суд Париса". Она порхала, взлетала и тут же мягко опускалась вниз. А её хрупкие ножки выгибались, слово величественные лапки цапли. Танцовщица буквально на глазах зрителей становилась невесомой и парящей — она танцевала на один носках. Вырисовывала таинственные круги стопами, колебала невесомость и прыжками пересекала гладкий настил. Взгляд её, то заговорщический, то страдальческий, носился по залу, по складкам занавеса и изредка скатывался за балкон на зрителей лож. В углу сцены особняком держался Парис.
— Это просто потрясающе, — прошептала Лиззи. Она повернулась к Дюгрею. — Вы слышали легенду о том, как Парис выбирал прекраснейшую богиню среди Афродиты, Афины и Геры?
— Не слышал, — сдержанно ответил сэр Лукан. — И кого же он выбрал?
— Афродиту. Она обещала ему любовь любой женщины, что приглянется.
— Вместо славы и военных триумфов, царствования над всей Азией и любовью он выбрал последнее? — насмехаясь, спросил Бледрик.
— Вы сказали, что не слышали про этот миф, — запротестовала Мартен. — Но да, согласна. Это было глупо.
— Весьма. Особенно учитывая, что за этим последовало, — добавил рыцарь-командор и продолжил смотреть выступление.
Глядя на сцену, Лиза всё же замечала, как Дюгрей в полумраке бросал на неё свои взгляды. Выражение его лица Мартен рассмотреть, не выдав при этом себя, не могла. Однако теперь напряжение нарастало уже у них двоих.
Даже в полутьме внутренние убранства в зале приводили Лизавету в такой же восторг, как и внешняя торжественность театра. Всё, начиная от ярких портьеров, оттеняющих в тени особо волшебными оттенками, заканчивая теми же стульями, на которых сидели гости, заставило эксперта почувствовать себя дома. Она неожиданно вспомнила детство в Санкт-Петербурге, когда папа постоянно водил маленькую Лизавету и Людмилу в театр "Альба-Лонги" на Садовой улице. Пусть тот не помнился столь роскошными, как этот, но тогда, сидя на задних рядах галёрки, Лиза чувствовала себя особенной. Чего-то стоящей. Маленькой принцессой Лизой.
А что стало с маленькой принцессой Людой?
Воспоминания вытеснили Мартен из действительности. Она уже не видела ни сцену, ни Лукана, ни сам театр вокруг. Головы зрителей исчезали в темени, а после утихла и музыка. Сердце болезненно сжалось. Видимо, поход сюда оказался изначально плохой идеей. Глаза эксперта предательски заволокло пеленой слёз. Она поспешно закрыла глаза, чтобы не дать им пролиться, и мысленно взмолилась, чтобы сэр Лукан не разглядел перемены в её лице. Лиззи больше не могла находиться здесь. Всё вокруг начинало душить, кружиться. Разомкнув веки, Мартен поймала на себе встревоженные глаза Дюгрея. Он хмуро переводил взгляд со сцены на спутницу, пытаясь понять: в Лизе взяли эмоции от впечатлений или дело обстояло в ином? С ответом командор нашёлся сразу.
— Простите меня, — бросила Мартен и от неловкости вскочила со своего места, после чего поспешила покинуть зал.
Она понеслась вперёд, успев отскочить от поджидающего в коридоре капельдинера. Но, наспех спускаясь по лестницам, спотыкнулась. Лишь перила спасли танатолога от пируэта на ступеньках с последующей травмой. Но она и не думала останавливаться. Пройдя холл, Мартен рванула к дверям. Сэр Лукан сумел поймать её только у выхода на улицу. Он крепко схватил эксперта за запястье. Лиззи пыталась вывернуться и отнять руку, но Бледрик и не думал разжимать хватку. Поверженная спутница уже не могла сдержать слёз, а потому лишь отвернулась. Она молчала, поджав дрожащие губы, но её влажные румяные щёки блестели при ярких огнях залы. Лиззи уже не знала точно: досада поразила её так сильно из-за болезненных воспоминаний или из-за того, как она снова всё испортила? Очередная глупая ситуация.
— Леди Мартен, немедленно объяснитесь! — скомандовал Дюгрей. — Что на вас такое нашло?
— Всё в порядке. Мне просто нужно домой.
Бледрик притих. Взгляд его переменчиво игрался — от негодования до ступора. Наконец он тихонько объявил:
— Я не хотел огорчать вас.
— Вы не огорчали. — Лизавета попыталась отнять руку.
Рыцарь-командор оказался сбитым с толку. Он и без того выглядел угрюмым, а теперь вдобавок и вовсе сделался потерянным. Дюгрей внимательно разглядывал лицо эксперта, будто пытался найти в помутнённом взгляде ответы на свои вопросы. Очевидно, не нашёл.
— Я могу узнать, что произошло?
— Да. То есть нет. — Мартен отвела взгляд в сторону и всхлипнула. — Не знаю. Я просто лгунья. И всё это — обман.
Сэр Лукан нахмурился и наконец вызволил руку. Лиззи вздохнула и провела ладонями по лицу.
— Моя сестра живёт в Уайтчепеле. И именно она была свидетельницей убийства Гитл, девушки, которую... — она кивнула на отчёты, что Бледрик держал под мышкой.
— Почему вы сразу не сказали?
— А вы не догадываетесь? Бросьте, сэр Лукан. Это всего лишь наша третья встреча, но вы уже показали себя человеком умным и проницательным, — заметила Лиззи. — Вы наверняка догадались, что я не являюсь англичанкой. И мой французский акцент — просто пустышка.
— Причём тут это? — возмутился Дюгрей.
— Будто вы не знаете, как поступает с неместными закон и его блюстители.
Мартен яростно всплеснула руками. Яркие и ужасающие воспоминания из прошлого кружили в голове. Она не могла остановиться. Ком в горле душил, сдавливал грудь. Сэр Лукан помрачнел, догадавшись, к чему клонила Лиза.
— Я бы не стал...
— Да перестаньте. Я не один год жила в Уайтчепеле и многое повидала. Констеблям достаточно того, что ты другой национальности, чтобы просто уволочь тебя куда-то в неизвестном направлении, — высказалась Лизавета. — А тут ещё замешаны вы. Дело явно серьёзное.
— Вы правы, дело серьёзное. Но я тут, чтобы добраться до истины, — командор замолчал, обдумывая слова. — Ваша сестра может покинуть Уайтчепел и переехать на время?
— Нет. Она напрочь отказывается уезжать.
Рыцарь-командор промолчал. А Лиззи добавить было нечего. Она разрывалась между своей тревогой и желанием обратиться за помощью. Ей хотелось довериться сэру Лукану, но одновременно с этим она очень боялась усугубить и без того сложную ситуацию. Нужно было уберечь своих близких, но в одиночку ей было не справиться. Только вот откуда знать, что перед ней стоял не враг? Она вздохнула и двинулась прочь, ускорив шаг. Её запястье вновь схватила рука командора.
— Пожалуйста, не уходите.
— Мне действительно пора.
— Вы не можете так уйти, - бросил Бледрик, накрепко удерживая руку эксперта.
— Это ещё почему? — возмутилась Лиззи.
— Как же я вас отпущу в таком расположении духа?
Дюгрей вновь замолчал на пару мгновений, обдумывая слова. Он пристально глядел на Лизу, отчего та начала ёрзать, переминаясь с ноги на ногу.
— У меня есть отличное средство, которое помогает справиться с накопившимися эмоциями, — заговорщически заявил Дюгрей и престранно улыбнулся. Лиззи принялась разглядывать тонкую белую полоску зубов, едва проглядывающую через губы.
Сэр Лукан явно не был похож на того, кто имел хоть какое свободное время. И уж тем более на того, кто его проводил в барах. Но вот Мартен оказалась здесь. Перед ней стоял стакан виски. Он смотрел на эксперта, а она на него в ответ. Эта дуэль победителей не предполагала изначально. Лиза ведь никогда раньше не пила виски. Между тем Дюгрей выпил уже который по счёту стакан. На его щеках выступил заметный румянец, глаза потеряли ясность. Но он продолжал пить и очень достойно держаться для поддатого. Утомившись постоянно подзывать официанта, Бледрик немного погодя решил всё же заказать целый штоф, который так же быстро опустошил. Пока Мартен играла в войнушку с одним стаканом, командор залпом опрокидывал один бокал за другим. Он даже не морщился, когда пил горький напиток. И не закусывал. Теперь-то Лиззи была уверена, что у рыцаря подходил к концу весьма трудный день. Даже другие посетители бара оборачивались на их столик.
— Не думайте, просто сделайте глоток, — бросил Дюгрей.
— Мне кажется, что от этого мне не станет легче. — Мартен покосилась на напиток. — Я знаю.
Сэр Лукан, упёршись на локти, нагнулся к спутнице. Нечто в нём было любопытно привлекательным. Он отнюдь не казался слащавым красавцем или же необузданным мужланом. Слегка заметные морщины на лбу, прямой нос с небольшой горбинкой, большие глаза. Слишком большие с предельно ясным взглядом над приметно проступающими скулами, они казались вульгарно выразительным, не оставляя личного пространства Лиззи, будто командору хотелось получше рассмотреть танатолога. Кавалер отличался манерами спесивого и заносчивого человека. Он был старомоден и немного зацикленным на порядке. Самую малость, конечно же. Однако при всём этом умело располагал к себе. Должно быть, всё дело крылось в его стати, благородстве. А может, в чём-то ином — более притягательно зловещем. Голос его звучал загадочно. Глаза обещали звезды. Таинственная полуулыбка заряжала воздух вокруг. Даже незначительно проявляя эмоции, у командора получалось поддеть ими собеседника в разы сильнее.
— Просто доверьтесь мне. — Бледрик подвинул стакан к эксперту.
— Может, убийца с Уайтчепела так же говорил своим жертвам. — Лиза всё же нерешительно взяла стакан в руки.
— А я похож на убицу?
— Нет, — обронила Мартен.
Сэр Лукан вновь сделался задумчивым и мрачным. Сама же Лиззи вполне допускала мысль, что сидящий перед офицер являлся обладателем отнюдь не чистых рук. Его профессия предполагала наличие такого опыта. Если, конечно, Мартен угадала хотя бы примерную область деятельности своего спутника.
Дюгрей привёл эксперта в какой-то незнакомый паб в Кенсингтоне. Тут играла музыка, вокруг сновали пьяные гости, а у входа расположилась охрана. Парочка верзил топталась снаружи у выхода, и один — внутри. Табачный дым застелил весь зал, превратив помещение в настоящий Альбион. Столики раскинулись по всему залу, словно маленькие островки над морским мороком. Полумрак и свет от ламп откидывали танцующие тени на витражные окна. С карнизов свисали небольшие кармазиновые шторки, что приятно дорисовывали стены из тёмной древесины. Яркие скатерти, кордебалет на сцене и живая музыка в заведении напоминали скорее кабаре. Танцовщицы в ярких костюмах исполняли канкан. На них были надеты камзолы, вышитые на манер мундиров. С имитации погон свисали разноцветные нити, такие же виднелись и на кивере. Под широкими бумазейными юбками мелькали кожаные башмачки с высокими носками. Образ выглядел эксцентрично и вульгарно, но при этом Лиззи не могла оторвать глаз от сияющих нарядов. Ей стало интересно, как Дюгрей воспринял подобный крой кителей. Бросив на него взгляд, Мартен со смущением обнаружила, что командор смотрел прямо на неё с загадочной улыбкой. Её щеки разрумянились, она застенчиво опустила взгляд долу.
А ведь рыцарь пропускал отличное торжество на сцене: такими ножками танцовщиц и не любоваться.
Из-за столиков доносились громкие возгласы — мужчины звонко били стеклянными кружками и задорно смеялись. Некоторые тихонько выпивали у барной стойки. И пусть большинство гостей сидели во фраках и цигейках, девушке всё равно становилось беспокойно. Впрочем, стоило ли ей чего бояться с таким кавалером? Если только не его самого. Лиззи глотнула виски и тут же поморщилась. Сэр Лукан продолжал внимательно следить за ней.
— Не переживайте, я провожу вас до дома.
— Когда я опьянею, то переживать придётся уже вам, — отметила Мартен и предприимчиво, пусть и нелепо, начала ворочать стаканом.
Рыцарь-командор шире осклабился. Улыбки Дюгрея были лукавыми и уклончивыми. Они не сулили ничего хорошего, однако Лизе становилось от подобного тепло. Так они и сидели, одаривая друг друга таинственными взглядами. Мартен нравилась их немногословность. Иногда в беседах просто не было нужды. Эксперту полюбились переглядывания и улыбки — глазами.
Когда Лиза уже пускала в ход двусмысленные шуточки и хихикала с каждого слова, пьяную натуру сэра Лукана выдавал лишь всё тот же румянец на скулах. Он сидел прямо, расправив плечи. Даже не расстегнул верхние пуговицы на мундире, что явно сковывал движения. Бледрик умел пить. В отличие от периодически выпивающей Лиззи. К этому танатолога приноровила профессия. Но потягивать по-настоящему она, как оказалось, так и не научилась.
Как и обещал, рыцарь-командор проводил эксперта до крытого ландо под руку и помог в него забраться. В тёмном экипаже под монотонную тряску Мартен молилась, чтобы не уснуть. Сам же сэр Лукан уже не выглядел трезвым и бодрым. Пусть он по-прежнему так же прямо сидел, но вот его взгляд сделался более туманным и неясным. Весь путь путники проделали молча. Лиззи с трудом покинула повозку под руку Бледрика. Ноги её отказывались нести, она с трудом ковыляла, упорно отклоняя предложения добраться до дома на руках Дюгрея.
— Вы можете идти? Я могу донести вас, — рассеянно протянул Лукан.
— Не стану доверять себя человеку, который опустошил половину бара.
Лиззи лениво махнула рукой и поплелась вперёд, но рыцарь от нее заметно отстал. Обернувшись, она встревожилась, что обидела спутника. Бледрик не улыбнулся и даже ничего не ответил на её шутку. Командор дышал размеренно, не отрывая взгляда от дамских губ. Лиззи замерла, уловив намерения Лукана. Тот приблизился к ней вплотную. Так они и стояли ещё мучительно долгое для эксперта время, разглядывая друг друга, изучая. Пытались проникнуть через затуманенные взгляды и прочитать мысли и чувства. Сэр Лукан нависал над Лизой всей своей крепкой фигурой, а та с трудом удерживала равновесие, чтобы не упасть. Наконец, рука рыцаря коснулась щеки танатолога. Большим пальцем он принялся медленно рисовать невидимые круги вдоль скул. Однако Мартен не чувствовала теплоту мужских рук из-за кожаных перчаток, зато отчётливо ощущала его дыхание на кончике своего носа.
В этот миг пьяная Лиззи доверяла рыцарю и оказалась готова довериться ещё больше, если было нужно. Вот только не вовремя начало её подташнивать.
Где-то на задворках громко загавкала собака, а за лаем вторили человеческие голоса. Бледрик и Мартен быстро отстранились друг от друга. Лиззи тяжело дышала, в висках стучало. Рыцарь казался не меньшим разочарованным, но продолжал блуждать своим взглядом по лицу танатолога, слегка поджав губы. Желваки двигались на его лице, брови сползли вниз. Лиза же растерянно оглядывалась то на штакетник, то на командора.
— Я думаю, вам пора домой, — сухо процедил Дюгрей.
Спорить Мартен не стала.
— Что ж, тогда спокойной ночи, сэр Лукан.
— Спокойной ночи, леди Мартен.