17. Изумрудный шелк
Эсте долгое время была в глубоком раздумье. Она не сказала бы, что ее разум открыт, так как она все еще не могла поверить Карлайлу, но на самом деле она знала, что он прав. Она знала, потому что Карлайл всегда был прав, и даже когда она не могла ему доверять, она все равно могла прислушаться к голосу разума.
Ей было больно думать об этом, о той же боли, которая снова и снова пронзала ее мозг, когда она стояла на тех встречах с Каем. Она задавалась вопросом, что он делал в те часы, когда она явно морщилась.
Эсте очень старалась загнать эти поддельные мнения в затылок, это было невозможно. Он был слишком глубоко заложен в ее разуме.
Каким-то образом она знала, что даже в начале ее собственные подозрения были затуманены тем, что Кай втиснул в ее мозг.
Она никогда бы их не увидела, но Эсте знала себя, она знала свой собственный разум до того, как он был захвачен, до того, как он был испорчен.
Она была умной, умнее большинства. Она бы поняла, если бы ей дали шанс. Эсте считала, что понимание ее разума станет для нее большим открытием, что она будет поражена, ее глаза выпячутся, а челюсть отвиснет. Но она сидела совершенно спокойно, сцепив руки там, где когда-то лежало спрятанное письмо. Она боялась ошибок, которые она совершила до этого момента, но она не боялась Кая, он совершил свои собственные ошибки, которые усеяли его жизнь кровавыми следами.
Она оставалась очень неподвижной, ожидая его. Эсте знала, что он придет, и она знала, что если он поймет ее веру, то не пройдет много времени, как он положит всему этому конец. Эсте не была уверена, в чем именно заключался его план, но она была почти уверена, что он закончится ее смертью. Ее разум не позволял ей осмыслить это, но когда Эсте думала о Карлайле, она знала, что ее ждет.
Но в ее голове был план. Эсте предполагала, что она часто опережала в таких ситуациях, всегда зная, что делать. Хайди написала большую часть этого для нее вместе с отчаянием Карлайла.
Увидев конец Вольтури, Кай должен был вернуть свой разум в нормальное состояние, это было необходимо. Как только они сгорят в огне, они обретут утешение, то, чего они искали давным-давно.
Казалось, прошло сто лет. Эсте знала, что ей нужно притвориться, что она вообще ничего не поняла. На самом деле, это, возможно, даже не нужно было подделывать. В конце концов, в тот момент, когда Кай приблизится к ней, все начнется снова. Теперь она могла чувствовать знаки, приступы боли и странную нечеткость, которая распространялась прямо на кончики ее пальцев. Это почти заставляло ее чувствовать себя человеком.
Она предполагала, что никогда не сможет с этим бороться. Если бы она могла, ей не нужны были бы все эти преувеличения об уничтожении всех Вольтури. Конечно, за этим стояло нечто большее, чем просто ее собственный менталитет, но она знала, что в первую очередь она хотела вернуть свою жизнь. Эсте может быть эгоистичной в этом убеждении, ставить себя на первое место. Она предположила, что это был первый раз за долгое время, когда она могла с уверенностью сказать, что ее действия скрывались в эгоистичном поведении.
В те моменты, когда она знала, что ее разум скоро снова запутается во тьме, она думала о Карлайле. Она думала о его руках, его глазах, его улыбке, его руках, его губах и его волосах. Она чувствовала его прикосновение и слышала его голос, она держала его лицо и проводила пальцами по его волосам. Иногда это казалось реальным, прежде чем она слышала, как вдалеке хлопала большая дверь или видела мерцающее движение света свечи за своими закрытыми веками. Затем она снова чувствовала изоляцию в своих костях.
Но прошло совсем немного времени, прежде чем Кай пришел за ней, она знала, что этого не будет. Эсте не испугалась, когда увидела, как маленький сложенный пергамент просунули под дверь. Она сидела так же неподвижно, как и все эти часы, и слушала удаляющиеся шаги. Она считала его трусом, который не встретился с ней лично. Знал ли он, что она знала, она догадывалась, что нет. Эсте все еще дышала.
Она поднялась на ноги и подняла с пола маленькую сложенную записку, царапая ногтями камень. Эсте осторожно развернула ее, гадая, что находится под тщательно сделанной картой.
Эстелла
Встретимся в тронном зале в полдень, надень что-нибудь красивое
Кай
Она долго смотрела на нее, пытаясь извлечь какой-то смысл из странно аккуратных букв.
Эсте бросила записку обратно на пол и вернулась к своему дивану. Если бы она сделала все по-своему, она бы никогда больше не ходила по этим коридорам, никогда не видела бы черного цвета на своей коже и уж точно никогда больше не видела бы глаз Кая Вольтури. Конечно, она знала, что скоро эти мысли, эти желания будут стерты из ее разума. Они всегда были, замененные доверием и почти чувством комфорта. Сейчас ей было плохо, позже ей будет приятно.
До полудня было еще далеко, и поэтому Эсте могла вернуться к мечтам. Она обняла себя и полностью забыла о Кае на эти следующие медленные часы. День тянулся, хотя она не видела его из своей комнаты, похожей на тюрьму. Иногда в своих самых ярких воспоминаниях она видела вспышку алого цвета в форме радужной оболочки или слышала слова Кая, написанные поверх того, что говорил Карлайл. Это делало ее невероятно расстроенной, что она даже не могла контролировать мысли в своем собственном разуме. Но она пыталась снова и снова, пока образы не растаяли, и она в ярости не встала и не сбила стопку латинских книг со стола. Даже ее счастливое воображение было разрушено. После этого Эсте поплелась в комнату Хайди. До темного неба и пустых коридоров оставалось еще несколько часов, но Эсте надоело желать присутствия, которого она не могла иметь. Она постучала в дверь и попросила красивое платье. Новое платье, что-то менее темное. У Хайди, казалось, было больше оттенков черного дерева, чем Эсте знала, но ей удалось вытащить что-то изумрудное откуда-то из глубоких границ.
Это определенно не было вкусом Эсте. Шелк с глубоким декольте и рукавами, которые ниспадали с плеч изгибами, которые должны были казаться элегантными. Эсте представляла, что Хайди выглядит в нем прекрасно, но Эсте никогда не увидит себя, большое золотое зеркало все еще было закрыто ее черным плащом.
Но она поблагодарила девушку и пошла обратно в свою комнату. Теперь она задавалась вопросом, чего мог хотеть Кай. Она догадывалась, что он попытается очаровать ее, заставив поверить в свою правоту, а Карлайл ненормальный. Она притворится ради себя, что все еще верит ему, и, возможно, его эго вырастет вместе с гордостью за его собственную силу. Эсте предположила, что в конечном итоге она согласится с ним, хочет она того или нет, она не могла контролировать такие вещи. Незадолго до полудня Эсте сняла свитер Карлайла и неохотно сложила его на бархатном диване.
Платье сидело на ней идеально, что неудивительно, учитывая, что предыдущее платье Хайди сидело на ней так же хорошо. Эстелла не могла видеть себя в зеркале, но она чувствовала ожерелье на ключицах. Золотая звезда, которая сидела на ней с тех пор, как она себя помнила.
Эсте попыталась удержать маленькие ползунки собственного разума, которые танцевали где-то за пределами заблуждения, прежде чем она откинула волосы с плеч и вышла в каменные коридоры. Ей не нравилось, как стучали ее каблуки по каменному полу, это делало ее присутствие заметным, и она представляла себе темные фигуры, прячущиеся в коридорах, ожидая ее.
Она в последний раз повернулась к двери в свою комнату и представила себе Карлайла, стоящего там, он улыбнется ей и скажет, что все будет хорошо. Все почти закончилось, скоро все будет хорошо. Ей просто нужно было держаться, продолжать играть.
Эстелла повернулась и направилась вниз по оставшейся части каменной дорожки, пока не пришла в тронный зал. В нем не было двери, но Эсте была опечалена этим, когда она завернула за угол.
Ей хотелось бы постучать, объявить о своем присутствии другим способом, кроме звука своих шагов.
Кай стоял у своего трона, уставившись туда, где обычно сидел Аро, со странным выражением на лице. Он был одет во все черное, Эсте не могла вспомнить время, когда он не был одет. Костюм напомнил ей то, что обычно носил Аро, более современный, чем мантии и элегантность. Он поднял глаза, когда она вошла в комнату, как раз вовремя.
«Ты здесь», — заметил он.
«Ты просил меня прийти », — ответила Эстелла,
«Что-то случилось?»
«Ничего не случилось, нет», — покачал головой Кай,
«Если тебе интересно, где остальные, они уже начали собирать свидетелей».
«Я так и думала», — Эсте прошла дальше в комнату,
«Моя внучка, она не бессмертный ребенок».
«Это надо увидеть».
Кай не казался холодным, когда говорил это, он спускался по лестнице, его взгляд был устремлен на Эстеллу. Сначала ей было не по себе, но как только он оказался в непосредственной близости, это исчезло, и Эсте больше не могла удерживать бразды правления осознания. Нечеткое чувство снова распространилось внутри нее.
«Ты выглядишь»,
Кай замолчал, словно пытаясь найти правильные слова,
«Прекрасно».
Эсте не знала, что сказать. Она слышала циничное замечание где-то внутри замерзшего водоема в ее сознании, но оно никогда бы не достигло поверхности, как бы она ни старалась. Вместо этого Эсте чувствовала себя довольно взволнованной. Она не могла сомневаться в этом, это чувство ударило ее, когда ее разум становился все менее и менее ее собственным с каждой секундой.
«Спасибо», — просто ответила она.
«Я не приглашал тебя сюда работать над твоим разумом», — продолжил Кай.
«Ты не приглашал?» Эсте посмотрела на него. Она никогда не была так близко к нему с открытыми глазами. Обычно ее веки были закрыты, когда она чувствовала, как он блуждает в ее сознании. Теперь он был прямо здесь, мягкая кожа и острые черты. Эсте чувствовала, что раньше она его не видела.
"Нет", - покачал головой Кай,
"Нет, Эстелла, правда в том, что... меня тянет к тебе"
"Тянет ко мне?" - спросила Эсте.
Внутри она боролась, чтобы сказать что-то еще. Если бы она действительно думала об этом, она бы не смогла поверить, что он ответственен. Позже это изменится.
Все сбивало ее с толку, Эсте жаждала какого-то момента покоя, когда ей вообще не нужно было бы думать.
«Да», — Кайус мягко улыбнулся,
«Я не знаю, что ты думаешь обо мне после той шарады с Карлайлом. Я знаю, что его слова могли иметь для тебя смысл понимания, из-за моего отношения к тебе в прошлом, но я хотел сказать тебе, что он неправ. Я никогда не причиню тебе вреда, Эстелла»
«Я ему не верю», — заявила Эсте, «Карлайл, я имею в виду, я думаю, что он видит то, что хочет видеть»
Эсте предположила, что это был ее план с самого начала, убедить Кая, что она все еще бесконечно обманута его силой. Ирония была в том, что она находилась под контролем его силы в тот момент. Она не могла сказать ничего другого, даже если бы захотела. Он завладел ее разумом и просто извратил его, даже не думая.
Он знал, чего он хотел, это было как по маслу.
«Хорошо», — Кай положил руку ей на лицо,
«Если бы ты это сделала, это бы нас отбросило назад»
«Да», — прошептала Эсте, его рука сильно отличалась от руки Карлайла. В тот момент ей это нравилось, но на самом деле это было поддельное и смутное прикосновение, которое никогда не будет хорошо сочетаться с изгибами ее лица.
«Я пригласил тебя сюда, потому что мне было интересно, не потанцуешь ли ты со мной?»
«Потанцевать ?» Эсте открыла глаза в шоке, когда воспоминания закружились в ее голове, словно ножи.
«Да», — Кай убрал руку с ее лица и вместо этого потянулся к ее руке. Эсте наблюдала, как он положил ее себе на плечо, прежде чем подойти к ней ближе, держа шелк, обтягивающий ее талию. Сердце Эсте сжалось странным образом, почти тоской.
Позже она возненавидит себя за это, но она не могла ничего поделать.
Она не слышала, как играет музыка, может, она началась в тот момент. Эсте не могла повернуться и оглядеться, потому что Кай был полностью сосредоточен на ней. Она никогда раньше не могла так легко смотреть ему в глаза. Теперь ей казалось, что она делала это уже много раз. Он не охотился несколько дней, алый был затуманен тенью.
Это было не то же самое, это никогда не могло быть тем же самым. Они двигались, как те, кто имеет опыт танца, и нетренированному глазу могло показаться, что они уже танцевали вместе, но было ясно, что они внимательно смотрели друг на друга, что им нужно было анализировать каждое движение, чтобы понять, каким будет следующий шаг. Для Эсте и Карлайла все было по-другому, ей даже не приходилось думать.
Ее разум гудел в странном предвкушении, пока они мягко двигались по коридорам. Тени просачивались сквозь камень в темных лужах, и Эсте поняла, что не видит углов комнаты. Когда она впервые огляделась, Кай притянул ее к себе. Она даже не знала, что это возможно, но теперь она смотрела на его шею, а не на глаза, его бледная кожа так ярко выделялась на черном воротнике его костюма.
"Хочешь узнать, почему я так охотно помог тебе?" Эсте наблюдала, как двигалось его горло, когда он говорил.
"Да"
"Это потому, что с того момента, как я встретил тебя, я знал, что ты особенная"
"Ты возненавидел меня, когда встретил меня", - мягко рассмеялась Эсте.
"Нет, я никогда тебя не ненавидел", - быстро заговорил Кай,
"Я просто ненавидел то, как ты заставляла меня чувствовать себя"
"И как это было?" Эсте подняла брови.
"Опьянено", - прошептала Кай,
"Пока я не перестал думать ни о чем другом"
"Ты лжешь", - нахмурилась Эсте, слегка отступив назад, чтобы иметь возможность смотреть на него. Выражение его лица казалось искренним. Кай всегда был хорош в манипуляциях. Но в тот момент Эсте не видела этого таким образом. Она видела только его слова как правду, и, глядя на него, она была счастлива верить, что это так.
"Уверяю тебя", - рассмеялся Кай,
"Я бы хотел лгать. Это сделало бы все это намного проще. Видя тебя и Карлайла... когда он появился, до этого все шло так хорошо"
Эсте хотела бы, чтобы он не поднимал Карлайла. Она обнаружила, что сосредоточена на его гневе, его замешательстве по поводу всего и на том, как он обвинил Кая. Кая, к которому теперь тянулось ее сердце. Странная дрожь пробежала по ее рукам, ее живот сжался, ее кожу покалывало.
"Тогда... я бы хотел, чтобы он никогда не появлялся"
Кай больше ничего не сказал. Он прижал руки к ее лицу и привлек ее к себе. Если до этого момента в ее сознании и была какая-то часть Эстеллы, то она исчезла, как только ее губы столкнулись с его губами. Конечно, она верила, что ее разум был таким же правильным, как и всегда.
Она не видела ее стеклянных глаз и не обращала никакого внимания на ее странное поведение. Все это имело для нее смысл, каждая мелочь, поэтому, когда она почувствовала, как Кай поцеловал ее, она поцеловала его в ответ.
Кай провел руками по атласу ее платья, углубляя поцелуй. Эсте не могла точно вспомнить, о чем она думала, позже она пожалела, что не знает. Ее собственные руки потянулись вверх, одна держала его за шею, когда она двигалась к нему, а другая сжимала его руку, ее пальцы впивались в черную ткань его костюма.
Было очень много моментов, в которых Кай отличался от Карлайла. Одна из них заключалась в том, что Карлайл был хорошим человеком, который никогда не стал бы манипулировать никем таким образом, но одна из мелких деталей, которую Эсте начала осознавать, когда она двигала губами к губам Кая, заключалась в том, что он был более настойчивым, чем Карлайл часто. Карлайл был нежной душой, если его не просили быть иным, и Эсте любила его за это, это было забыто сейчас, когда Кайус переместил свой рот к ее шее и начал кусать кожу там, все это было очень иронично, вампирская природа всего этого.
Эсте тихонько ахнула, когда Кай нашел свою руку под шелком ее платья и провел ладонью по ее бедру. Он провел губами по ее груди, вероятно, слишком уж наслаждаясь собой.
Она схватила его за волосы, следуя почти отчаянию, с которым он двигался. Она чувствовала металл звездного кулона на своей груди, но это не вернуло ей никаких воспоминаний.
Звуки были почти беспорядочными, слабые вздохи Эсте и тихие бормотания и стоны Кая. В большом пустом зале они отражались от камня и возвращались обратно к тем, кто изначально создавал эти звуки.
Эсте не могла вспомнить точное положение, в котором они находились, когда все это затянулось и остановилось.
Она знала, что ее платье и было поднято и опущено, обнажив больше кожи, чем она предполагала с изумрудным шелком, и она предположила, что ее губы, вероятно, были приоткрыты в мягком «О», когда Кай схватил ее.
Она много думала об этом после этого, не потому что ей понравилось это ощущение.
Хотя в то время, возможно, так и было, но позже это просто оттолкнуло ее. Нет, она много думала об этом, потому что представляла себе, что Карлайл, должно быть, подумал, когда увидел это. Когда он вошел в тот зал, взволнованный тем, что снова обнимет ее, только чтобы увидеть ее такой. Эсте пыталась вспомнить, как именно она смотрела на него в тот момент, пыталась удержать тот последний взгляд на него, прежде чем все пошло ужасно неправильно.