10. Как все происходит
Она робким движением толкнула дверь комнаты. Свечи были заменены, их яркое пламя отбрасывало странные тени на стены, и в комнате было теплее, чем обычно. Карлайл снова переоделся в свитер, который Эсте так навязчиво держала в руках последние две недели, он идеально его облегал.
Он сел вперед, глядя на свои сцепленные руки, на свое золотое обручальное кольцо. Только когда Эсте закрыла за собой дверь, он поднял глаза, хотя уже некоторое время осознавал, что она идет по коридору. Выражение лица было непроницаемым, на его чертах не было никаких доминирующих эмоций.
«Мы можем поговорить об этом?» — спросила Эсте, прислонившись спиной к деревянной двери.
«Я не хочу», — пробормотал Карлайл, и Эсте почувствовала, как ее сердце болезненно сжалось.
«Карлайл...»
«Иди сюда», — пристально посмотрел на нее Карлайл. Эсте оттолкнулась от двери и пошла вперед, остановившись перед ним, когда она с любопытством уставилась на него. Карлайл потянулся вперед и взял одну из ее рук в свою. Это была ее левая рука, два кольца, которые она носила с гордостью, сверкали, как драгоценные камни на свету. Он сжал ее руку вокруг своей, поднося ее к губам. Эсте наблюдала, как он нежно целовал каждый из ее пальцев, прежде чем нежно повернуть ее руку и поцеловать ее ладонь.
"За что это?" - прошептала Эсте.
"Потому что я люблю тебя". Карлайл обхватил рукой ее запястье, проведя большим пальцем по холодной коже там.
"Ты не злишься на меня?" Эсте удивленно подняла брови.
«Я никогда не смогу злиться на тебя», — Карлайл покачал головой,
«Стелла, я просто хочу знать... твои намерения, когда твой разум будет исправлен»
«Ничего не изменится», — нахмурилась Эсте, переместившись и сев к нему на колени,
«Все вернется к тому, как было, даже лучше. Карлайл, со всем, что происходит в моей голове, тревога от потребности в человеческой крови просто все искажает, делая хуже. Это временно, я обещаю».
«Это все, что мне нужно было знать», — Карлайл повернулся и пристально посмотрел ей в глаза. Эсте никогда не сможет смотреть на свое отражение, пока ее глаза залиты алым, она все еще могла представить, как они горят в ее голове, но она встретилась взглядом с Карлайлом, зная, что это не причиняет ему той же боли.
«Ты же знаешь, я никогда не навязывал бы тебе свой образ жизни», — продолжил Карлайл,
«Но я также... знаю, что я не единственная причина, по которой ты охотился так, как ты это делал»
«Нет, ты не идеален», — Эсте нежно провела пальцами по его подбородку, «Как я уже сказала, это не идеально, я просто... хочу успокоить свой разум, у меня такое чувство, что так будет легче исцелиться»
«Ты знаешь лучше, чем большинство», — улыбнулся Карлайл. Нахмурившись, он поднял брови, прежде чем он поднял большой палец и осторожно смахнул кровь с ее губы. Эсте внимательно наблюдала за ним, за тем, как кровь выделялась на его бледной коже. Он уставился на каплю, замысловато лежащую на изгибах его отпечатка пальца.
«Не ставь себя в неудобное положение», — тихо сказала Эсте.
«Я не идеальна».
Глаза Карлайла снова резко поднялись, словно он очнулся от оцепенения. Он снова взглянул на кровь, прежде чем вытереть ее о колено брюк и притянуть Эсте ближе к своей груди, крепко обхватив ее обеими руками. Она расслабилась в нем, когда он откинулся на бархат дивана и поцеловал ее в макушку. Эсте провела пальцами вверх и вниз по его руке несколько раз, понимая, насколько сильным стал запах свитера теперь, когда он был внутри него. Эсте даже не заметила, как быстро он выскальзывал из ткани.
«Я люблю тебя», — прошептала Эсте,
«Я не хочу показаться эгоисткой»
«Говоря, что любишь меня?» Карлайл казался удивленным.
«Прося тебя не покидать меня»
«Тебе не нужно было спрашивать», — пробормотал Карлайл,
«Я не планировал этого»
«Я просто не думаю, что смогу сделать это без тебя». Эсте намотала ткань его свитера на свои пальцы.
«Я же говорила тебе, тебе не нужно ничего делать самой, ты никогда не будешь сама по себе. Я всегда буду у тебя»
«Я люблю тебя», — снова заявила Эсте.
«Я тоже тебя люблю, звезды упадут, прежде чем я тебя покину»
Было странно, что Карлайл был на другом конце комнаты, пока Кай путешествовал по тьме ее разума. Он сидел у окна, наблюдая за каждым действием в мельчайших подробностях, словно пытаясь поймать Кая на чем-то.
Эсте пыталась оставаться сосредоточенной, как обычно, но это было не так просто, когда она знала, что он всего в нескольких футах от нее.
Кай опоздал в первый раз, когда они делили встречи с Карлайлом. Эсте предположила, что он, вероятно, вообще отказался ей помогать, учитывая изменившиеся обстоятельства. Казалось очевидным, исходя из его отношения, что он вернулся к своему подлому и закрытому «я», что не было сюрпризом, учитывая, что он всегда был придурком. Однако, учитывая его слегка шаткую натуру и тени в глазах, когда он все-таки пришел в свой кабинет, Эсте предположила, что она точно знает, как Аро убедил его помочь ей.
Он перестал быть добрым, и поэтому боль усилилась, она пронзила ее разум, и каждый раз, когда она морщилась, Карлайл вскакивал на ноги и заставлял его прекратить попытки. Кай в таких случаях очень злился, утверждая, что он ничего не добьется в таких условиях, и тогда Эсте приходилось говорить Карлайлу, чтобы он сидел тихо.
Очевидно, ему было очень трудно сидеть в тишине, пока Эсте испытывала видимую боль. Она предполагала, что ему требовалась каждая молекула самообладания, которой он обладал, чтобы оставаться сидящим на диване у окна, но он делал это, пока часы ползли, и Эсте пыталась следовать шагам, которые Кай делал в ее сознании. Каким-то образом он стал менее заметным, чем был раньше, и когда встреча подошла к концу, Эсте почувствовала, что шепот в ее сознании стал громче, чем раньше. Однако она ничего не сказала, зная, что это последнее, что Каю нужно было услышать, учитывая его нынешнее состояние. Время, которое она не проводила с Каем, чувствуя, как он скользит в ее сознании, она проводила с Карлайлом. Она пыталась вытягивать минуты из секунд, часы из минут. Они делали все, что угодно, между разговорами или просто лежанием в компании друг друга. Это не имело особого значения. Она знала из его слов, что Карлайл все еще не доверял никому из Вольтури, но на самом деле Эсте тоже не доверяла, она просто заставляла себя, чтобы удержать последние крупицы надежды, которые у нее когда-либо будут.
Однако через несколько дней после того, как Эсте накрасила ей глаза красным, Карлайлу пришлось уйти. Он сказал ей, что пробудет максимум пару часов, это зависело от того, где шныряет дикая природа за пределами границ Вольтерры. Эсте прожила две недели без него, но мысль о том, что Карлайл снова выскользнет из ее пальцев, заставила ее захотеть прижать его к себе еще крепче. Она этого не сделала, она легко поцеловала его в щеку и сказала ему не возвращаться, пока его глаза не поплывут, как золотой шелк.
Эсте не знала, что делать с собой без его рук, она не знала, что делать со своими руками. Она лежала некоторое время на диване, прежде чем ей стало скучно.
Она была не похожа на остальных из ее рода в этом отношении. Многие могли сидеть часами, привыкнув к тому, как время текло, как порывы бури, но Эсте не могла.
Она избегала тронного зала, шагая по библиотеке и собирая охапку книг.
Эсте поставила их на полки, наблюдая за тем, как выглядят обложки, словно они были здесь веками. Вероятно, так и было. Многие из них были на латыни, и хотя Эсте когда-то могла говорить на этом языке, она боролась с некоторыми словами и решила попросить Карлайла прочитать их ей, когда он вернется.
Он свободно говорил на старом языке.
Эсте снова прошлась по замку. Были комнаты, которые она никогда раньше не видела, но Эсте не очень любила совать нос в чужие дела. Она обнаружила, что спускается ниже, где, как она знала, это возможно, пока не нашла тяжелую деревянную дверь, которая была бы уместна со времен Средневековья.
Она осторожно толкнула ее, чтобы увидеть, что комната была в основном затенена, наверху комнаты, похожей на церковь, были украшения из свечей, капающих в цветущий белый воск.
Свет освещал только верхнюю стену, открывая замысловатые узоры паутины.
Однако перед всем этим тусклым светом стоял портрет прекрасной женщины. У нее были длинные волосы идеальных локонов, удерживаемые назад золотыми заколками в форме цветов, мерцающих бриллиантами. Ее губы были полными, ее глаза голубыми. Ее кожа сияла, как снег, усеянная веснушками. На ней было атласное платье цвета свежего послеполуденного неба, которое соответствовало ее глазам, а с ушей ниспадали сапфиры. Портрет был обрезан по талии, обернут в тяжелую золотую раму.
Эсте сделала еще один шаг вперед в комнату, когда она это сделала, ржавые петли на тяжелой двери громко скрипнули. Она даже не заметила фигуру, присевшую перед освещенным свечой портретом, пока он не поднялся на ноги и не обернулся в удивлении. Только половина его лица была освещена светом, но Эсте все равно могла сказать, что это был Маркус.
«Извините», — быстро сказала Эсте,
«Я не думала, что здесь кто-то есть, я просто бродила вокруг»
«Все в порядке», — хрипло проговорил Маркус, прежде чем повернуться и снова посмотреть на портрет.
«Она прекрасна», — пробормотала Эсте. «Дидим», — заявил Маркус,
«Она была еще более сияющей, уверяю тебя. Моя жена»
«О», — глаза Эсте расширились от удивления,
«Мне так жаль»
«Как и мне», — прошептал Маркус,
«Что я не мог бы быть лучше для нее, ее убили, видишь ли»
«Убили?» Эсте шла дальше в комнату, даже не осознавая своих действий,
«Кто?»
«Дидим присоединилась к Американскому конгрессу где-то в 14 веке, но изначально она была одной из нас, сестрой Аро»
«Она сестра Аро?» Эсте пыталась найти сходство между чертами лица, но не могла. Эта женщина была намного красивее.
"Я не знал ее, когда она была здесь... в Америке она сидела рядом с президентом нашего рода... но потом она встретила меня и решила вернуться к нам. В то время были большие споры, я полагаю, что это одна из главных причин соперничества между нами и штатами, но увы, Дидим и я только что договорились сбежать вместе, а затем... я нашел ее, медленно сгорающей".
"Ты думаешь , это был конгресс?" осторожно спросил Эсте.
"У меня были подозрения", - кивнул Маркус,
"Из них ничего не вышло... так что я остаюсь здесь, надеясь, что она упокоилась"
В глазах Эсте было потерянное выражение, когда она наблюдала, как мягкий свет свечи придает портрету полную красоту. Цвета слегка выцвели, местами потрескались. Ее платье напоминало о другом веке, часть ее волос была заколота. Ее шея была обнажена, с еще большим количеством веснушек и бледным цветом лица.
"Когда она умерла?"
«Это было четыреста лет назад», — ответил Маркус,
«В 17 веке»
*******
«Кай, на пару слов», — заявил Аро, наблюдая, как Кай пытается незаметно выскользнуть через боковую дверь. Светловолосый вампир повернулся с усталым выражением лица, прежде чем зашагать обратно по камню к Аро.
Его глаза блуждали, пытаясь увидеть, не прячется ли Джейн за углом.
«Не сегодня, Кай», — лениво проговорил Аро
«Хочешь, чтобы я встал перед тобой на колени?» — спросил он, растягивая слова,
«Мы сейчас там?»
«Я хочу, чтобы ты рассказал мне, какого прогресса ты добился с разумом Эстеллы, подробно», — вместо этого предложил Аро.
«Я уже говорил тебе, каждый день я прихожу сюда и рассказываю, что я делаю», — Кай звучал нетерпеливо,
«Сколько раз мне нужно сказать тебе, что это будет медленный прогресс, прежде чем ты остановишься и действительно выслушаешь меня? Или термин «медленный» для тебя не имеет значения? Я распутываю паразита и пытаюсь выяснить, откуда он взялся»
«А Эстелла, она чувствует разницу?»
«Да», — Кайус заговорил слишком быстро,
«Ей удалось вырваться из паразита после убийства Джанны»
«После убийства Джанны», — Аро поднялся со своего места,
«Кайус, почему ты так отчаянно нуждаешься в том, чтобы я не смотрел на тебя, пока ты работаешь с Эстеллой»
«Разве тебе недостаточно иметь дело с Калленом?» — рявкнул Кайус,
«Иметь его там — это пытка»
«Потому что ты боишься, что он увидит, что ты ничего не делаешь?» — спокойно сказал Аро.
«Я что-то делаю!» — закричал Кайус,
«Я делаю все, что могу, разве ты не видишь? Я делаю все, что могу... Я стараюсь»
«Недостаточно усердно», — заявил Аро, спускаясь по лестнице, пока не встретил Кая на его высоте,
«Кайус, я знаю тебя, и я знаю твою силу, и это... даже не царапает поверхность того, на что ты когда-то был способен»
«Я стараюсь», — снова заявил Кайус.
В мгновение ока Аро поднял руку и ударил ею в лицо Кая. Это движение шокировало Кая, который не успел отойти в сторону. Он упал назад, ударившись о камень со страхом в глазах, прежде чем снова вскочил на ноги и сменил страх на гнев.
"Как ты смеешь!" - закричал Кай,
"Я тебе равен!"
"Нет, нет, ты никогда не был мне равен", - прорычал Аро,
"Я просил тебя помочь ей, помочь ей!"
"Я пытаюсь", - голос Кая задрожал.
"Я не верю, что ты равен", - поднял брови Аро,
"Мне нужно позвать Джейн?"
«Нет», — покачал головой Кай,
«Нет, пожалуйста, не надо»
«Если ты не хочешь провести остаток своей жизни в агонии, Кай, я предлагаю тебе начать прилагать усилия, чтобы помочь Эстелле, это твоя единственная цель здесь»
«Я не могу», — просто заявил Кай, когда Аро собрался отвернуться. Вампир остановился на месте, прежде чем медленно повернуться и посмотреть на другого.
«Что ты имеешь в виду?»
«Я не могу помочь Эстелле», — тихо проговорил Кай,
«Я пытался... но не могу... это слишком глубоко, слишком глубоко, и я больше не могу это исправить. Я совершил ошибку, Аро, я совершил ужасную ошибку»
«Что ты наделал?»
«Причина, по которой ты не можешь найти истоки паразита в разуме Эстеллы, в том, что я слишком дотошен для такой ошибки. Я не оставил следа, я спрятался от тебя... причина, по которой ты не можешь понять, как ее разум потемнел, в том, что я стал причиной этого, всего этого»
Аро замер, и тишина сдержала их.
Кай тяжело дышал, ожидая удара боли, но он не наступил. Старейшина вампиров поднялся по ступенькам и рухнул в кресло, закрыв лицо рукой и в смятении опершись на локоть.
«Я пытался», прошептал Кай,
«Сначала я собирался сделать только хуже, но потом... я понял, что это жестоко, что она была в таком отчаянии, что пришла сюда, и я... решил, что если я не смогу быть убедительным злодеем, то попытаюсь стать героем, но... моя сила слишком велика, и теперь даже я не могу обратить ее вспять. Я пробовал все, Аро, причина, по которой не видно никакого прогресса, в том, что его нет. Эстелла Каллен никогда не поправится, это убьет ее... Я хочу помочь ей, я начинаю отчаиваться, но... я больше ничего не могу сделать, Аро, она все равно что мертва».