5. Человек за столом
ЭСТЭ И КАЙУС ПРОДОЛЖАЛИ РАБОТАТЬ, ПОКА ее разум физически не чувствовал себя неспособным. Она изо всех сил старалась сохранять сосредоточенность, несмотря на почти пронзительное ощущение, которое, казалось, искажало ее чувства. Это жгло почти ядовитым образом, и даже когда Эстэ морщилась, Кайус пытался упорствовать.
И все же он был добрее, чем Эстэ могла бы подумать. Чем больше часов они проводили в его кабинете, тем больше ее страх за него, казалось, рассеивался. Им было совсем не комфортно, и Эстэ также не доверяла ему, но она определенно могла сказать, что он пытался ей помочь. Он всегда казался по крайней мере слегка обеспокоенным, когда Эстэ бормотала слова жалобы или полностью выскакивала из его рук, и он всегда был готов, чтобы Эстэ уделила время себе, чтобы прийти в себя, прежде чем они осмелятся попробовать все это снова.
Эстэ не могла видеть или понимать никакого прогресса, которого достиг Кайус. Она стояла с закрытыми глазами, пытаясь следовать за ним по его следам, пока он бродил по ее разуму, ее эмоциям. Но каким-то образом она всегда терялась, следуя по несуществующему пути или попадая в ловушку нервов, пока полностью не забывала о том, как он напевал ей в голову.
Она не могла сказать, что чувствовала себя лучше.
За те несколько дней, что она провела в Вольтерре, разум Эсте был спокойнее, чем раньше. Но она была переполнена кровью и вдали от любой из надвигающихся опасностей, связанных с Беллой и волками. Эсте не верила в то, что она чувствовала по отношению к Вольтури или Каю, по крайней мере, пока. Она верила, что имеет смысл, что она будет чувствовать себя лучше, но это не означало, что ее разум стабилен.
Эсте все еще могла чувствовать их где-то в своем разуме. Хотя она не могла слышать, что говорили шепоты, она знала, что они замышляют против нее. Она задавалась вопросом, как они заставят ее встретить свой конец. Эсте много думала о концовках, что было странно, учитывая, что на протяжении многих столетий своей жизни она только мечтала о начале, полагая, что концовки невозможны. Это была ироничная мысль теперь, когда у нее было все, о чем она могла когда-либо мечтать.
Ей нравилось верить, что Кай что-то делает. В конце концов, ее разум растягивался и ныл от боли, когда он убирал руки.
Он задавал ей дюжину вопросов, ни один из которых не казался особенно важным. По-видимому, это было сделано для того, чтобы проверить, что она все еще контролирует основные параметры своего разума. Кай проверял ее память и рефлексы ее мозга. Он проверял эмоциональные способности, и иногда Эсте задавалась вопросом, имеют ли его вопросы вообще значение или они исходят из любопытства, трудно сказать.
В то время, которое она не проводила с Каем, она часто оказывалась в его кабинете. Эсте изучала сложный механизм карманных часов, сидя одна в своей комнате, похожей на подземелье. Она наблюдала, как стрелки медленно поворачивались, пока не осознавала, какого цвета небо и где солнце находится параллельно земле.
Эсте также отметила, который час в Вашингтоне, хотя несколько дней назад она поняла, что звезды никогда не выстроятся в ряд.
Тем не менее, всякий раз, когда она осознавала, что летнее солнце перестало посылать свой обжигающий свет на стены каменных зданий, Эсте поднималась по лестнице на башню и садилась на бархатный диван, расположенный под большим подоконником. Там она отдыхала руками, балансируя подбородком там, где ее конечности встречались, и смотрела на небо.
Звезды были не такими, как те, которые она знала по Вашингтону. Эсте знала, что небо было таким же, но без тех же дымчатых темно-синих цветов и закрученных ветвей деревьев, прорезающих тени в воздухе, оно казалось незнакомым. В Италии была другая перспектива ночи, которая была намного более открытой. В то время как Эсте привыкла к виду деревьев, Италия утопала в зданиях. Или, по крайней мере, Вольтерра.
Эсте сидела там всю ночь. Она надеялась увидеть падающую звезду, чтобы она могла бросить желание в воздух. К сожалению, ничего подобного никогда не решалось погладить небо. Эсте была ленива в своих движениях, никогда не меняла угол наклона спины, когда держала свитер Карлайла вокруг себя. Она придумывала истории для каждого созвездия, и в конце каждой из них она всегда снова находила Карлайла.
Звезды плавали в ночи, как маленькие и сложные существа. Эсте замечала их все. Когда ее глаза привыкали, она находила больше, которые скрывались за отвлекающей природой больших звезд. Было невероятно, как много их было, и Эсте была благодарна за отсутствие облаков. Эсте знала, что Карлайл будет проклинать погоду, когда штормы будут идти против его желаний. В Форксе часто было так облачно. На самом деле, Эсте не видела таких ярких звезд уже много лет.
Эсте чувствовала, что именно здесь она находит свое утешение.
Подобно тому, как Карлайл был якорем для ее разума дома в Форксе, звезды работали как его замена. Они напоминали Эсте, что мир все еще прямо за ее дверью.
Что она не заперта навсегда, терзаемая собственным разумом. Ей часто хотелось выбежать в мир и притвориться, будто с ней ничего не происходит. Однако она знала, что это глупо, и поэтому оставалась там, где была.
Каждую ночь она смотрела на звезды одна, слушая их истории и бормоча свои в ответ. Эсте чувствовала себя комфортно, довольная своей изоляцией. Однако она так и не осознала, что каждую ночь, пока она сидела, уставившись на звездное небо над собой, Кай будет наблюдать за ней у двери, не двигаясь, не говоря ни слова, просто наблюдая.
«Ты не фокусируешься», — Кай убрал пальцы от ее виска с кислым выражением лица, когда Эсте резко открыла глаза.
«Я сосредоточена», — запротестовала Эсте,
«Трудно сосредоточиться, когда я чувствую, что ты пронзаешь мой разум»
«Я же говорил, что будет больно», — скучающим голосом сказал Кай,
«Мы остановимся на сегодня»
«Еще только полдень», — Эсте повернулась и уставилась на лазурное небо. Облака безмятежно плыли мимо. В Италии лето было длиннее, чем в Вашингтоне, а это означало, что солнце все еще светило. Эсте едва ли знала, в каком они сейчас сезоне.
«Ты не можешь доводить свой разум до предела», — без усилий говорил Кай.
«Я думала, что именно это мы и делаем», — усмехнулся Эсте,
«Что именно ты делаешь? Ты уже чего-то добился»
«Я не знаю, почему я тебе помогаю», — усмехнулся Кай,
«Я же говорил тебе, что это будет нелегко, ты должна быть благодарна, что я вообще тебе помогаю. Где бы ты была, если бы я не был?»
«Верно», — Эсте проглотила слова, которые хотела выплеснуть наружу, «Верно, извини, я благодарна, но я честно не думаю, что еще несколько попыток мне повредят»
«Мне нужно встретиться с Аро и Маркусом», — лениво проговорил Кай,
«Так что даже если бы я хотел попытаться снова пройти через твой разум с твоим неустанно блуждающим подсознанием, я не могу»
«Какую встречу?» — с любопытством спросила Эсте.
«С каких это пор ты уделяешь хоть какое-то внимание или заботу делам Вольтури?»
«Я не уделяю», — мягко улыбнулась Эсте,
«Я просто хочу знать, касается ли это меня»
«Да... это касается тебя», — признал Кай, Эсте была удивлена, услышав от него такую правдивость,
«Не стесняйся оставаться здесь или идти куда хочешь... но это все на сегодня»
«Да», — поправила Эсте рукава платья, «Спасибо»
Кай больше ничего не сказал, выходя из комнаты. В тот день он выглядел иначе без своих вычурных мантий.
Эсте была довольно рада узнать, что он не носит их постоянно. В конце концов, это был такой странный затерянный мир внизу в Вольтерре, который только усугублялся мыслью, что они застряли в другом столетии. Одном даже до времени Эсте.
Около часа она сидела на бархатном диване и смотрела на мир внизу. Эсте всегда находила странное спокойствие, просто глядя на жизнь других. Она могла представить, что они живут лучше, чем она. С каждым человеком, на которого она смотрела, Эсте задавалась вопросом, что происходит у них в голове. Они были встревожены?
В депрессии? Готовы умереть? Безумны? У Эсте больше не было такого позитивного взгляда на мир.
Однако, когда она сидела на бархатном диване, наблюдая за миром издалека, что-то в ее голове исказилось.
После этого все произошло довольно быстро.
Эсте сразу же потеряла контроль над своими действиями, своими мыслями. Это было быстрее, чем раньше. Шепот начал развращать ее мозг, и хотя Эсте не могла понять, что они ей говорят делать, было очевидно, что ее разум точно знал, чего они хотят.
Оглядываясь назад, Эсте задавалась вопросом, действительно ли она пыталась. Когда ее разум снова стал четким, было трудно поверить, что она не могла контролировать свои собственные действия. Было трудно поверить, что ее использовали как марионетку, как будто она потеряла контроллер собственного мозга. Эсте ненавидела мысль о том, что в тот момент она даже не была собой, и когда она оглядывалась назад, она верила, что если бы она старалась сильнее, возможно, этого бы не произошло.
Может быть, это была нелепая мысль, в конце концов, разум Эсте был разрушительной силой, более сильной, чем даже Вольтури могли понять. Это было запутанно и необъяснимо. Где-то вне досягаемости, вдали от прогресса, достигнутого Вольтури, лежал ответ. Эсте знала его силу, она чувствовала ее в самые изолированные моменты. Но, несмотря на то, что она верила, что связана с паразитом, он всегда оставлял ее позади. Эсте в мгновение ока встала с дивана, даже не думая о том, что она делает. Для нее имело смысл просто следовать за растущим отчаянием. Это не было похоже на то, как будто она была заперта в своем собственном разуме, как это было с Сахарой. Она не могла позвать на помощь или желать, чтобы Кай вернулся. Она могла только наблюдать, как призрак. Неспособная нормально думать, нормально чувствовать.
Ее ботинки были тенями на каждой из каменных ступеней. Она не осознавала, как быстро она двигалась, но размытый характер ее шага ясно давал понять, что она быстрее, чем нужно. Эсте не заметила тупой боли в горле. Она не заметила, как медленно багровый цвет сочился из ее глаз. Может быть, это было слишком быстро, но Эсте жаждала вкуса, который, как она чувствовала, был ей знаком. Она царапала руками камень, прислушиваясь к движениям подземного замка. Эсте не могла определить, где находятся Вольтури, но она слышала стражу, которая все еще сидела в большом тронном зале, ожидая указаний. Они не отреагировали на звуки движений Эсте, должно быть, для тех, кто внутри, это обычное дело — метаться.
В конце концов, Эсте не была пленницей.
Она наполовину задавалась вопросом, знает ли где-то за этими каменными стенами, что Кай точно знает, где она находится, что Аро прислушивается к ее движениям, Маркус обдумывает ее намерения.
В конце концов, их чувства были намного сильнее ее. Она шла, пока не оказалась снова в зрительном зале.
Человек за столом был тем же самым, что был там в прошлом году, когда Белла оказалась в лапах Вольтури.
Она не могла вспомнить ее имени, только ее улыбку и отчаяние помочь. Она хотела, чтобы они обратили ее, она хотела сидеть в этих залах и пировать теми, кто был ей родом всего несколько минут назад. Она сидела, ожидая, когда она понадобится, но втайне зная, что она не понадобится.
Ни один из секретарей никогда не менялся прежде, Эсте задавалась вопросом, почему она считала себя другой.
Для нее это больше не имело большого значения. Она подняла глаза, когда Эсте вошла в комнату. Они не были слишком знакомы друг с другом, но человек все равно улыбнулся. Очевидно, она не видела кровожадного взгляда ее алых глаз.
Эсте сделала еще один шаг вперед. «Могу ли я вам чем-то помочь?» — почти с надеждой спросил человек. Эсте могла сказать, что она скучала, уставала. Для места, где не спали, она плохо вписывалась.
«Я думаю, вы можете, да», — медленно проговорила Эсте, улыбка расползлась по ее губам.
Человек казался ошеломленным, но не испуганным. Может быть, прошло некоторое время с тех пор, как она была нужна, с тех пор, как Вольтури посмотрели на нее с намерением. Эсте не могла не чувствовать жалости к ней даже в этой новой извращенной версии ее разума. Однако, хотя сочувствие когда-то, возможно, спасло девушку, теперь оно просто заставляло Эсте хотеть убить ее еще больше.
«Чем я вам могу помочь?» — спросил человек, когда Эсте подошла к стойке регистрации. Вампирша взглянула на ее бумаги, кровь заполонила ее зрение, ее чувства. Казалось, человеку нечего было делать. Большинство бумаг были пустыми. Эсте уставилась на какие-то расписания. Там были даты, обведенные красным, Эсте задумалась, означает ли это кормление. Если так, то это произойдет недостаточно скоро.
"Я думаю, ты знаешь", Эсте начала обходить стол, человек встал на ноги. "Ты не можешь убить меня", нахмурилась она,
"Аро не позволит этого"
"Я не работаю на Аро", осторожно заявила Эстелла,
"И я, конечно, не принимаю его указаний... или кого-либо еще, если на то пошло"
"Он остановит тебя... он. черт возьми", человек теперь прижался к стене, качая головой, как будто умоляя.
"Попробуй позвать его", прошептала Эсте,
"Продолжай"
"Аро!" закричал человек. Эсте громко рассмеялась, прежде чем схватиться за горло. Крик был полон ужаса. Он пронесся во все углы подземного здания, по крайней мере, для чувств вампира. Эсте впилась зубами в пространство над ее рукой, когда девушка завизжала. Она ударилась головой о стену, пытаясь заткнуться, пока она рвала кожу на шее.
Это было более чудовищно, чем то, что она продемонстрировала прошлой ночью. Теперь она не была доброй, не была внимательной. Она не могла остановиться, что означало, что это было быстро, но она также знала, что способ, которым она рвала кожу, был все более болезненным, чем простой укус. Кожа человека начала бледнеть, и вскоре она обмякла, когда Эсте поднесла тело ближе к своему рту и почувствовала, как тепло уходит через нее. Кровь текла по шее человека, размазываясь по бледному подбородку Эсте. Она громко дышала, тихо хрюкая от удовлетворения, осушая все возможные источники.
Она приближалась к концу, когда услышала, что люди идут. Эсте задавалась вопросом, почему они так долго. В конце концов, охранник был всего лишь по соседству. Она предположила, что они, вероятно, не слишком заботятся об одном человеке.
По крайней мере, так она думала.
Как раз когда она бросила теперь пустое тело на пол, она почувствовала, как рука потянула ее назад. Эсте попыталась вырваться из руки, которая обвилась вокруг ее талии, как ремень безопасности. Она увидела, как Аро оттолкнулся от стола, схватил человека и уставился на нее широко раскрытыми глазами, даже когда было более чем ясно, что она давно ушла, замерзнув на полу.
Кровь окрасила подбородок Эсте, когда она рассмеялась. Ей нравилось видеть потрясенные выражения, почти скорбь на лице Аро. Конечно, он не заботился о человеке? Как жалко, если бы он заботился.
Эсте рассмеялась громче, положив голову на плечо позади себя, и откинула голову назад в веселье.
"Что ты сделала?" спросил Аро, проводя рукой по волосам призрачного человека,
"Эстелла, что ты сделала?"
"Мы вампиры, не так ли?" Эсте подняла глаза, прямо на Аро с победой во взгляде.
"Она не в себе", - Маркус покачал головой.
"Эстелла", - она услышала, как Кай пробормотал ей на ухо,
"Проснись, Эстелла, ты должна проснуться сейчас"
Ее разум восстал против этой идеи, она снова попыталась освободиться от хватки. Она хотела уничтожить все вокруг себя. Она хотела сжечь замок дотла грудами камней.
Эсте хотела оторвать головы телам всех вампиров, скрывающихся в этих стенах. Она хотела попробовать кровь Италии, Европы, Америки, всего мира.
«Эстелла», — снова заявил Кай,
«Ты можешь бороться с этим».
Она чувствовала, что не может. Эстэ наблюдала, как Аро поднял мертвое тело человека на руки со странным выражением на лице.
Маркусу явно было скучно от происходящего.
Эстэ обернулась и увидела, как он шагает обратно в тронный зал, стража стояла у двери с любопытством. Кай крепче прижал Эстэ к себе.
«Эстэлла, я знаю, ты можешь бороться с этим».
По какой-то причине его голос был размыт при переводе, и внезапно она больше не слышала Кая, а Карлайла. Казалось, он стоял прямо рядом с ней, бормоча слова прямо ей на ухо. Глаза Эстэ расширились, и ее разум вскрикнул от ослепляющей горячей боли, когда Эстэ рухнула на бок Кая. На этот раз она все еще не спала, в ужасе уставившись на девушку.
«О», — прошептала Эстэ, глядя на то, как она зверски разорвала горло бедной девушки.
Она могла видеть ее разорванные вены, залитую кровью кожу. Она все еще могла чувствовать ее вкус, чувствовать ее.
"Все в порядке, Эстелла", - Кайус говорил так, что это было действительно успокаивающе.
"Кай..." Аро на этот раз выглядел так, будто собирался спорить. Для человека, который обычно был разумной фигурой власти, у него было почти горькое выражение, которое обычно было у Кая. Как будто они поменялись местами в свете ситуации.
"Все в порядке", - Кайус не отпускал Эстеллу, пока говорил, и по какой-то причине она не хотела этого.
"Что я сделала?" - заныла Эсте,
"Что я сделала?"