Глава третья
Лалиса скучающе попивала кровь из любимого хрустального бокала, пока Юнги отчитывался за прошедшую наделю. Дела с поставками шли хорошо. Лондон по прежнему был мрачен, но относительно безопасен. Во всяком, так она думала секундой раннее.
— Но недавно нашли три трупа в Гайд-парк, если смотреть на повреждения, то это дело рук наших,— он опускает взгляд в пол, когда замечает, как Лалиса замирает.
Она медленно переводит взгляд с бокала на Мина. Одна из её ужасных черт это то, что любое несоблюдение порядков, планов и правил - выводило её из себя, превращая в настоящего монстра.
— Кто?
Мин хмурится, зная, что следующие слова её сильно разозлят.
— Мы не знаем, но это не ребята нашего клана. По слухам, в Лондоне появилась маленькая стая вампиров, не причастная ни к одному из существующих кланов. — её глаза начинают пылать красным, когда как кожа под глазами приобретает чуть более розоватый оттенок. — Но я связался с кланом Ким Намджуна, на их территории тоже есть беспорядки.
Она поднимается на ноги и медленно ступает по черным чугунным ступеням вниз, позволяя длинному шлейфу платья следовать за ней.
— Юнги, мне нет дела до других кланов. Приоритет - мы. У нас всё должно быть безупречно,— она останавливается прямо перед парнем, смотря на него сверху вниз, ведь тот стоял оперевшись на одно колено,— Встань,— грубо. И он поднимается на ноги, — Что-то ещё о них известно?
— Никак нет. Но я всё узнаю.
— Конечно узнаешь, ведь ты мои глаза и уши. — её глаза были пропитаны холодом,— В следующий раз, чтобы ты нашёл мне этих сосунков. Никто не смеет своевольничать на нашей территории.
— Как скажете, моя королева,— он положил правую руку к левому плечу, кланяясь в согласии.
— На этом всё?
— Да.
— Свободен,— и он делая три шага назад спиной, а после, разворачиваясь на пятках, уходит.
Лалиса прикрывает глаза и сжимает кулаки, в попытке угомонить собственный гнев. Её клан не убивал людей, во всяком случае невинных и обычных жителей. Её гнев настигал лишь тех, кто пытался её обмануть или обидеть её детей. И все, с кем Лалиса сотрудничала, это прекрасно знали.
Для большей части населения Лондона вампиров не существовало, как и оборотней и других магических тварей. Так было лучше и спокойнее. А все те, кто знали о магических существах, либо клялись молчать до конца жизни, либо просто забывали через пару секунд, когда Манобан появлялась на пороге их дома.
Лалиса не верила в то, что люди смогли бы ужиться с такими, как они. Она знала, что вид примитивных не потерпит рядом с собой что-то настолько похожее на них, но при этом так сильно отличающееся. В этом была и проблема.
И тем не менее, на свой страх и риск она сотрудничала с некоторыми примитивными, заключая с ними кровные контракты, которые было невозможно нарушить без смертельных последствий. Если человек, с кем она имела дело, не соблюдал хотя бы один пункт, то Лалиса слишком быстро настигала его и всех тех, кто в этот момент его окружал.
Лишь в таких ситуациях она позволяла убивать людей. Лишь тогда, когда её дети были в опасности. Она не позволит повторится давно забытому прошлому. Она поклялась, что ни один из её вампиров не убьет человека и не пострадает сам от его же рук.
Она чувствует приближение Чонгука, и открывает глаза тогда, когда парень стучится ради приличия, а после, не дожидаясь ответа, входит в помещение.
— Я не разрешала входить.
Её настроение было испорчено. Но Чону не в первой с этим бороться. Он знает, что следующие его слова хоть немного, но разбавят ее остро-язвительное настроение.
— Она умирает. — Лиса хмурит брови. — Соми увидела её смерть сегодня от болезни.
Лисе не надо было называть имени девушки, чтобы она поняла, что Чонгук говорил о Пак Чеён.
— И когда это должно произойти?
— Ровно в три,— он опускает взгляд на наручные часы,— у нас есть тридцать восемь минут.
И Лалиса лишь приподнимает подол своего черного шелкового платья в пол, чтобы сделать пару уверенных шагов в сторону Чона и остановиться напротив него, заглядывая в голубые глаза.
Гук же осматривает её, восхищаясь тонкой фигурой. На ней было шелковое черное платье в пол, с длинными рукавами, что падали до пола, у предплечья ткань была разрезана, оголяя немного её руки. Плечи тоже были голыми, а на шее красовалось гранатовое колье, которое когда-то ей подарил Чонгук.
— Ты со мной?— она замечает, как он осматривает её с головы до ног, а после медленно переводит взгляд на её глаза.
— Конечно. Я же Ваш консильери,— он еле заметно улыбается, убирая взгляд в сторону и отходя немного влево, чтобы дать вампирше пройти.
***
Поднимаясь на нужный этаж, Лалиса нутром чувствует запах смерти исходящий от нужной им квартиры. Она не медлит и сразу нажимает на звонок и отходит от глазка, не показываясь. Увидь Тэхен её там, навряд ли откроет, хотя это её никогда не останавливало.
Через минуты две слышится шебуршание за дверью. Ким открывает дверь даже не смотря на то, кто стоит за порогом. Он находился в ужасе, его руки трясло, а на лбу была испарина.
— Доктор, проходите, ей совсем...— он переводит взгляд на гостей и застывает на месте, бледнея.
Но слова «проходите» достаточно, чтобы Чон и Лалиса могли войти, собственно это они и делают. Вампирша успевает быстро проскользнуть перед тем, как Ким опомнился, а Чону же приходится грубо оттолкнуть его в сторону, выдерживая дистанцию между примитивным и Лалисой.
Манобан сразу находит Чеён, что мертвенно белая сидела на полу гостиной. Губы её были уже почти полностью синие.
— Что вы себе позволяете?!— Ким влетает в помещение и пытается подойти к Лисе, но Чон не позволяет, вставая между ними.
— Чонгук, успокойся и подойди к девушке. Облегчи ей боль,— сжимая губы в тонкую линию, Гук слушается. — Она умрет,— переводит взгляд на Тэхёна, замечая слезы у него на лице. Желудок Манобан скручивает. Он любил эту девушку. — У неё лейкемия.— Он запускает пальцы рук в собственные волосы, смотря куда-то в пол. — Но я могу сделать так, что она полностью вылечится, если ты заключишь со мной кровную сделку,— на лице ехидная улыбка, и двое пар мужских глаз уставлены на неё.
Чонгук злится, она это чувствует.
— Что за сделка?
— Я спасу её, а ты взамен на это переедешь ко мне,— она начала осматривать маленькую квартиру, находя её весьма уютной. Для примитивных конечно.
Ким хмурит брови. Ему это всё явно не нравится, а особенно Лалиса. Но он задумывается, взвешивая все за и против. Его же невестка болезненно скулит, прижимаясь к Чонгуку, ведь чем сильнее она его обнимала, тем меньше чувствовала собственной боли.
— Она будет жива?
— Она будет живее всех живых,— Лалиса уже знает, что он согласится.
Тэхен переводит взгляд с невесты на Лалису, соглашаясь на сделку, а она продолжает непринужденно улыбаться, вытаскивая из скрытого кармана маленький серебряный нож. Когда она разрезает кожу правой ладони, Тэхен хмурит брови, замечая, что кровь вампирши была черного цвета.
— Теперь ты,— она протягивает нож, внимательно наблюдая за парнем.
Ким повторяет ее действия, морщась от боли и замечая покрасневшие зрачки Лалисы. Вампирша пожимает правую руку парня, не сводя с него глаз, в то время как Тэхен ужасается увиденному. Вены на запястье девушки чернеют, как и его через пару секунд. Примитивный рефлекторно пытается вырвать руку, но она будто приклеена к ладони монстра напротив. Как только вены обоих приобретают привычный оттенок, Тэхен отдергивает руку.
Манобан переводит взгляд на Чеён, замечая, что та совсем на грани. Тэхену не понравятся последствия, она знает. Но это единственный способ. Чонгук встает на ноги, подходя к Киму, в то время, как Лалиса приседает возле девушки.
Манобан осматривает её, кладёт ладонь на её щеку, пропуская через себя всю боль Чеён. Раньше бы Лалиса сморщилась, заплакала, и начала бы искать иные способы спасения человеческой жизни. Сейчас же ни один мускул на её лице не содрогался от страданий других, а иных способов кроме обращения она не видела.
Она кусает её в сонную артерию. Настолько неожиданно, что Тэхен не сразу понимает, что происходит и лишь через минуты две пытается подбежать к вампирше, чтобы оттолкнуть её от невесты. Чонгук его сдерживает. Держит мертвой хваткой за предплечье и этого достаточно, чтобы примитивный не мог сдвинуться с места, вынужденный наблюдать за тем, как его невеста умирает от рук монстра.
— Что ты делаешь?— Ким кричит,— Ты обещала спасти её, чудовище!
Через минуту Лалиса отстраняется, облизывая губы и поднимаясь на ноги.
— Юнги, заходи,— чувствует присутствие парня за входной дверью,— отнеси её к нам.
— Я убью тебя,— цедит сквозь зубы единственное живое существо в помещении, в попытке вырваться из хватки Чонгука.
Лиса оглядывается на него, вытирая окровавленные губы, и медленно к нему подходит.
— Единственный способ сохранить жизнь твоей невесте - обратить её.
— Ты врешь! Ты не говорила!
— Ты не спрашивал,— перебивает. Она была спокойна. Привычно. Обыденно. Как всегда. Хотя поведение Кима её забавляло. — Творческие люди часто бывают невнимательны.
— Я убью тебя.
Это последнее, что кидает ей Тэхен перед тем, как его мир погрузится в мрак.
***
Лалиса просматривала расписание на эту неделю, надеясь совместить праздник двух новых обращенных. С Пак Чеён нельзя было медлить, если Лиса хотела всё успеть. Именно поэтому Соми и Дженни сейчас были с новообращенной, вводя её в курс дела. Лалиса присоединится к ним чуть позже.
Лалиса ещё раз пробегается взглядом по этой неделе, вспоминая о грядущем празднике новолуния у оборотней, куда она была приглашена.
У Лалисы и Джексона были слишком теплые и тесные отношения в прошлом. Манобан не особо разделяла мнение других вампирских глав о том, что им и оборотням следует враждовать. Клан Лалисы с почтением относился к любителям ночной луны, об этом знали все.
Закрыв кожаный блокнот и убрав его в ящик она направляется в гардеробную, чтобы по простому и девчачему выбрать себе наряд и подобрать к нему подходящую обувь.
Лалиса обожала туфли и имела много вековую коллекцию. Многие модели были уже лишь в единственном экземпляре и только у неё. Настоящая роскошь.
Именно так её находит Чонгук. Примеряющей все нажитые за много сотен лет туфли. Он выглядел хмурым и взволнованным.
— Ты же понимаешь, че держать примитивного в окружении ста восьмидесяти девяти вампиров - опасно,— он хмурит брови, смотря на неё через зеркало, в котором Лалиса рассматривала свои ноги. — А факт того, что у нас два новообращенных делает его практически трупом уже прямо сейчас!
Она мимолетно смотрит на его лицо через зеркало, а потом вновь смотрит на свои туфли.
— Бордовые Эв Сен Лоран тысяча девятьсот восемьдесят второго или эти черные Моноло Бланик из последней коллекции?— она поворачивается к нему, смотря в ожидании.
Гук молчит. Смотрит на неё, на туфли, потом сново на неё и опять на туфли. Открывает рот, чтобы что-то сказать, но через секунды две закрывает его обратно, смотря на вампиршу в полном недоумении.
— Или Шанель восьмидесятых?
Лалиса хмурит брови разворачиваясь и уходя вглубь гардеробной. Через минуту Чонгук следует за ней.
— Ты издеваешься? — он ловко проходит между огромным количеством коробок, в которых находились туфли, и не дай боже ему задеть хоть одну,— Нам сейчас не о туфлях говорить!
Лалиса закатывает глаза и переобувается в туфли от шанель. Чон находит её у второго огромного зеркала, сидящей на черном мягком пуфике и застёгивающей блядскую застежку на чертовски сексуальной щиколотке.
Он прикрывает глаза и сглатывает. Медленно их открывает и осматривает вампиршу, которой было совершенно плевать на его переживания. Волосы Лисы были распущенны, а она сама была одета лишь в черный шелковый длинный халат на голое тело. И Чонгук сглатывает ещё раз.
Он видел много женщин. Слишком много. Но ни одна не действовала на него так, как Лалиса. В ней было то, чего не было более ни в ком. Но, к сожалению, она к нему таких чувств не испытывала. Может в этом и причина?
— Ну же, Гуки,— она улыбается, поднимаясь на ноги и подходя к нему.
Лалиса походила на пуму. Вальяжная походка, ухмылка на лице и запредельное спокойствие.
Он ещё раз осматривает её, совершенно не стесняясь. И мысль о том, что только он видел её такой, будоражила и проходилась по ранам на отвергнутом сердце.
Манобан тянется к воротнику черной рубашки, расстегивая третью пуговицу и поправляя воротник.
— Лалиса, ты не можешь оставить всё...
— Поцелуй меня.
Он не договаривает, ведь оказывается перебитым. Он сам в этом виноват, ведь знал, как она реагирует на его «Лалиса».
Чон осматривает её, не совсем понимая её поведения и хочет отступить назад, но продолжает стоять на месте.
— Ну же. — не успокаивается черноволосая.
И Гук почти целует. Сжимает руки в кулаки и уже тянется к любимым губам, но...
— Не тогда, когда за стеной находится этот чертовый примитивный.
Манобан злится. Он чувствует. Чувствует, как воздух тяжелеет. И чувствует, как она сжимает ткань его рубашки. Лалиса же прикрывает глаза, медленно вдыхая воздух через нос. Она облизывает губы, а Чон наблюдает за тем, каким светло-розовым кажется её язык на фоне красных губ.
Вампирша разворачивается на каблуках, направляясь в сторону вешалок с платьями и на ходу снимая с себя халат. Она никогда не стеснялась своей наготы. Ей не зачем. Чону это нравилось. В этом было что-то будоражащее. Но ногой она долго не остается, ведь натягивает на себя черное облегающее платье до щиколотки на тонких бретельках, а после проходит мимо своего консильери, хватая с маленькой тумбы тот самый нож, и закалывая им волосы
Чон движется следом, замечая, как девушка останавливается возле рабочего стола и, открыв маленькую шкатулку, берет оттуда горсть вербены. Гук сразу морщится, чувствуя раздражение в слизистой носа и то, как его глаза начинают слезится. Ужасная вещь, отпугивающая всех магических существ.
— Идём,— она не смотрит на него, просто движется к двери, покидая свою комнату.
Чонгук идёт следом, чуть правее и отставая от Лалисы на два шага.
Дорога занимает меньше минуты, ведь буквально следующая дверь справа - спальня Тэхена. Манобан тонкой линией сыпет под его дверь измельченную вербену, игнорируя собственный ожог от неё на руке, а после смотрит на Чона.
— Это тебя успокоит? Теперь все будут обходить эту дверь и в целом это крыло дома.
Чонгук равнодушно переводит взгляд с подножья двери на вампиршу, и он вновь спрашивает:
— Почему ты так возишься с ним?
— Почему я должна отвечать тебе? — она подходит в плотную, заглядывая в синие глаза, что смотрели на неё сверху вниз,— Ты просто консильери, и просто любовник, не более. Я люблю с тобой трахаться, Чонгук, но если ты продолжишь так себя вести, то ты окажешься просто консильери, и то в лучшем случае,— на лице ухмылка,— Юнги уже дышит тебе в затылок, милый.
А после она уходит к себе, намеренно хлопая дверью.
Чонгук сжимает кулаки и собственные зубы до скрипа, сверля ненавистную дверь и обещая себе при первой же возможности убить чертового примитивного.
***
Тэхён еле открывает глаза и чувствует, что его голова раскалывается. Он рефлекторно тянется рукой ко лбу, потирая его, а после запуская пальцы в кудрявые локоны.
Ким не сразу понимает и осознает, где находится. Так же рефлекторно тянет руку влево, в попытке зажечь свет с помощью прикроватного переключателя. В это комнате он находился на том же месте, но когда маленькое бра слегка освещает темное помещение юноша вздрагивает, осматриваясь. Это была не их с Чеён спальня.
События сегодняшнего дня обрушиваются на него отрывистыми кирпичиками, заставляя зажмурится и протереть глаза.
— Выпей это.
Его плечи вздрагивают повторно, когда он слышит ненавистный женский голос. Лалиса последние пять минут сидела на кресле у окна, ожидая его пробуждения.
Они сверлят друг друга взглядами, и Тэхен все же выпивает содержимое стакана, наплевательски относясь к тому, что там находится.
— Где моя жена? — это было не грубо, скорее безнадежно и обиженно.
Лалиса молчит, рассматривая столь красивое лицо напротив. Сглатывает, не в силах поверить в реальность. Он не мог быть реальностью. И тем не менее сидел напротив неё, корча раздраженную гримасу.
— У себя, вам лучше не видится некоторое время,— она переводит взгляд на кровать, а потом опять на парня. — Новообращенным трудно сдерживать себя при виде еды.
Ким хмурит брови.
— Мы не договаривались так! — он срывается на крик, а Лалиса тяжело выдыхает, ведь крики она не переносила от слова совсем.
— Не кричи,— холодно и отрешенно,— Мы договаривались, что я делаю всё, для того, чтобы она выжила. И при лейкемии - это единственное верное решение.
Он чертыхается и отворачивает от нее голову. Из Лалисы вылетает усмешка.
— Тебе лучше не выходить из своей комнаты. Хотя бы дня три.
— Я тут взаперти? Как чертова принцесса?— он был слишком эмоционален. Это её утомляло.
Лалиса слегка хмурит брови, понимая, что разговор с ним дается ей очень тяжело. Не так она представляла их встречу.
— Это на время. После я проведу тебе экскурсию и познакомлю со всеми, но пока что не высовывайся, если не хочешь умереть.
Он сверлит её озлобленным взглядом, она лишь мягко улыбается в ответ, чувствуя всю его ненависть нутром.
Тэхен был первым мужчиной, кто испытывал к ней столько негативных эмоций. Это было чем-то новым за последнее время.
— Возможно я спрошу это преждевременно, но я не напоминаю тебе никого?— холодный тон её голоса резал теплый воздух помещения,— Неужели ты ничего не испытываешь?
Лицо парня кривится в ужасе и отвращении.
— Испытываю,— фыркает,— Ненависть. И вижу в тебе монстра, которому гореть в аду.
— Ауч,— Она опускает взгляд, улыбаясь и якобы хватаясь за сердце правой рукой.
— Что тебе надо от меня? — Он щурит глаза,— скажи и мы закончим это всё, и я заберу Чеён домой.
— Ну, во-первых, Чеён находится дома. Здесь её новый дом. А во-вторых, ты не дашь мне то, чего я так сильно жажду, во всяком случает сейчас.
— Я никогда в жизни не трахну такого монстра, как ты!— Он хочет ее обидеть и задеть. И из его уст почему-то вырывается именно эта фраза. Но Лалиса слишком спокойна, на её лице даже появляется улыбка.
— Тогда я скажу Чеён, чтобы она искала себе нового мужа,— и после этого она уходит, слыша за спиной обзывательства.
***
Лалиса стучит в дверь, а потом слышит радостный голос Соми, что просит вампиршу зайти. Манобан открывает тяжелую дверь, заходя в помещение и замечая новообращенную, что сидела на собственной кровати. Соми также устроилась на постели девушки, сидя прямо напротив, Дженни же чуть поодаль от них восседала за стулом у туалетного столика. Как толко Лиса заходит, две вампирши сразу поднимаются на ноги, опуская глаза в пол и слегка приседая в приветствии.
Лалиса лишь кивает в приветствии и разрешает девушкам усесться на место. Она делает пару уверенных шагов и останавливается возле кровати Чеён. Та как завороженная следила за Манобан, кажется, даже не моргая.
— Как ты?
Она как всегда была кротка и сразу начинала с главного. Состояние Чеён и правда волновало её, ведь вампирское обличие не сразу могло слиться с столь больным носителем.
— Хорошо. Кости ломит и будто хочется есть, но в целом - хорошо.
Лиса улыбается, замечая, как Соми привстает, чтобы уступить ей место, но в ответ старшая лишь хмурится и отрицательно качает головой.
— Это временно. А голод будет с тобой, пока ты не выпьешь человеческую кровь. Девочки наверно рассказывали тебе о сегодняшнем обряде, не так ли? — она старалась спросить как можно аккуратнее, щуря глаза и проминая почву на прочность.
Пак кивает головой пару раз, кажется совершенно не смущаясь и не боясь. Не то что Чимин.
— Знаешь, твое обращение было слишком спонтанным, и если у тебя...
— Спасибо!—вдруг вырывается из девушки,— Если бы не Вы и Ваш подарок - я бы умерла. Спасибо!— она складывает ладошки вместе и смотрит на Лалису, как на что-то волшебное.
Лалиса не особо придает этому значение, лишь улыбается.
— Перебивать - дурной тон,— в ответ Пак извиняется, а Лалиса говорит, что на первый раз просительно,— Тебе будет очень трудно первое время. Даже общение с примитивным, так мы называем людей, будут даваться тяжело. Ты будешь чувствовать биение их сердца и слышать то, как кровь течет по их венам - это трудно, но со временем все овладевают своими способностями.
— А Тэхён?— девушка хмурит брови,— Я не смогу общаться даже с ним? Сколько это продлится?
— Да,— замолкает на секунду. — По разному, кому-то достаточно двух недель, а кому-то и пол года будет мало. Все зависит от тебя, но я научу вас справляться. У нас есть ещё один новообращенный и тебе повезло. Вдвоем вам будет проще. И я обещаю тебе, что ни один безвинный не пострадает от твоих рук.
Чеён была девушкой эмоциональной и не сдержанной, наверно поэтому она в следующую секунду кидается на Лалису, обнимая её и благодаря. Вампирша же на пол секунды застывает, не совсем привыкшая к такому, а после и обнимает её в ответ.
Выходя из комнаты и закрывая за собой дверь, Лалиса лишь хмурит брови, направляясь в главный зал, чтобы уточнить у Юнги, как пройдет первый ужин у Чеён.
Через три часа почти все собираются в этом самом месте. Все за исключением Тэхена, что даже и не подозревал о событиях происходящих в месте, где он теперь жил. Лалиса сидела на своем троне, в то время как Чон, как всегда, стоял справа, чуть поодаль от неё.
В зале даже был новообращенный Чимин, что покорно стоял с другими вампирами.
Новообращенные всегда нуждались в свежей крови, которую добывали сами. Если это можно было так назвать. Им приводили человека, которого они и должны были осушить. Другие кланы подбирали людей небрежно, беря первых попавшихся, Лалиса выбирала тех, кто ставил ей палки в колеса. Невинных и не знающих она не трогала. Было ли это благородно? Она не знает и знать не хочет, в её понятиях смерти достойны все, кто как-то ей мешает. Намеренно.
Сейчас это был тридцатилетний наркоторговец, что вслед за Дон Уком хотел насладится бессмертием.
Задача Чеён состояла в том, чтобы его поймать и выпить всю его дрянную кровь. Это не сложно для обычного вампира, но тяжело для новообращенного, ведь им приходилось воспринимать когда-то себе подобных - как обычную еду. Переступать через старые морали и принципы. Это давило на них морально.
Но ничего не поделать. Питаться вечно животной кровью равно быть на грани. Для вампиров, которые обращают и являются главами кланов - это не есть проблема. Они сильнее, выносливее и обладают большим количеством способностей. Но для обычных вампиров такая подпитка необходима. Возможно в фильмах и сериалах всё по другому, но в этой реальности именно так. И если в течении девяти дней новообращенный не выпьет человеческой крови, то умрет. Либо от жажды, либо от того, что защитный барьер его нового организма не выдерживает, не в силах защищать носителя от солнца и собственной силы.
Лалиса не хотела и никогда не вспоминала то время, когда была новообращенной. Это было слишком давно и слишком забыто. Пару сотен жизней назад.
—
Приглашаю Вас в свой тг канал, там я общаюсь с читателями, публикую видео к фф и спойлеры. Ссылка имеется в био