Кровь и иней

Норвегия, зимний особняк Майклсонов, 1317 год.

Камин шумно потрескивал, отбрасывая золотые блики на стены и паркет, украшенные ледяными узорами. Аэлита, вальяжно растянувшись на медвежьей шкуре перед огнем, лениво водила тонким пальцем по воздуху, заставляя кристаллы льда танцевать в такт музыке, что приглушённо играла где-то вдалеке.

- Ты же знаешь, что портишь мне репутацию - раздался откуда-то сверху голос Элайджи.

Она повернула голову. Он стоял в широком дверном проёме, держа в руках два бокала с темно-красным вином, один из которых уже покрывался инеем.

- О, ужас какой - она притворно ахнула, поднимаясь на локти. - Великий и неповторимый Элайджа Майклсон, которого боятся даже сами тени, был замечен в компании сумасшедшей ведьмы. Что же теперь скажут люди?

Он мягко улыбнулся - той редкой, настоящей улыбкой, которую могла видеть только она. Ведь это было для неё.

- Они скажут, что я либо безумец... либо безумец.

Он опустился рядом с девушкой, протягивая ей бокал. Их пальцы ненадолго соприкоснулись, и вино внутри мгновенно замерзло.

- Опять - он слабо покачал головой, но в его глазах светилось что-то теплое, нежное.

- Брось. Ты ведь знаешь, что мне нравится, когда оно холодное - она пригубила, оставляя на хрустальном краю след от бордовой помады.

За окном уже долго бушевала метель, но здесь, в этом зале, созданном огнем и льдом, время, казалось, застыло.

Он некоторое время наблюдал за тем, как она рисует в воздухе неизвестные ему руны, которые подсвечивались голубым, и вдруг спросил:

- Ты когда-нибудь жалела?

Она остановилась, повернув к нему лицо.

- О чем?

- О том, что решила связать свою вечность с такой скучной компанией, как мы.

Аэлита звонко рассмеялась, и в этот момент камин погас - не от порывов ветра, а от ее магии, заполнившей комнату внезапной, но полюбившиеся ему прохладой.

- О, дорогой, - она придвинулась к нему так близко, что их дыхание смешалось в еле заметное облачко пара. - Если бы ты знал, как мне нравится эта компания.

Мужчина приобнял за талию свою сумасшедшую ведьму, оставляя короткий поцелуй на темный волосах и ещё долго любовался этой холодной красотой в тот вечер. Ему было абсолютно все равно на то, что там будет с его репутацией.

Настоящее время, Мистик-Фоллс, подземелье Гилбертов, 1:17 ночи.

Треск. Последний защитный круг вспыхнул синим пламенем и погас в ту же секунду. Бонни немедленно сделала несколько шагов назад, когда ледяной гроб начал стремительно быстро рассыпаться на сотни осколков.

- Чёрт возьми. - Деймон не на шутку напрягся всем своим вампирским естеством. - Кажется, мы только что совершили большую ошибку. Упс - впервые, за двести лет, ощутившив первобытный страх.

Тишина. Еще минута. Лёд взорвался.
Осколки впились в стены, оставляя трещины в камнях подземелья. Они не таяли, пускали вдоль по стенам морозные линии, напоминавшие вены под кожей. В центре разрушенного гроба покоилась женщина.

Бледная кожа светилась в темноте, как лунный мрамор. А её глаза... Бонни застыла в немом ужасе. Глаза её напоминали ледниковые расщелины.

- Кто... - женщина коснулась своего горла, будто бы проверяя, правда ли может говорить, - ...я?

Норвегия, 1503 год.

- Сотри её память, ну же! - приказывал ему голос (его собственный, но точно не принадлежавший ему). - Иначе Клаус убьёт её.

В его руке дрожал ритуальный кинжал. Ведьма смотрела на него без страха.

- Ты ведь сделаешь это. И ты возненавидишь себя - сказала она мягко. - Но я прощу тебя, мой вампир. Когда-нибудь.
Лезвие сверкнуло.

Настоящее время, Мистик-Фоллс, подземелье Гилбертов.

Женщина (Аэлита? Да, кажется, её звали...) потянулась к вампиру. Лёд, застывший в незамысловатой паутине, ожил, сложившись в узоры, которые Бонни не смогла бы увидеть даже в своих самых древних книгах.

- Так... интересно, - её голос разрезал тишину, что повисла в том подземелье, температура стремительно начала падать, - почему я помню, как стирать с лица земли империи... но не помню своего имени?

Где-то над ними, в ночном городе, завыли все собаки одновременно.
Воздух сгустился, наполняясь ледяной пылью. Бонни почувствовала, как волосы на ее руках встали дыбом от статического заряда магии.

- Эй, Снежная Королева, - Деймон медленно отошел назад, а его пальцы уже сжимали серебряный клинок за спиной. - Давай без всяких ледяных сюрпризов, идёт?

Ведьма (Аэлита. Это имя вертелось на языке, но Бонни не решалась его произнести) наклонила голову набок. Воздух вокруг неё искрил множеством мелких частичек. Если присмотреться, то в них можно было разглядеть крошечные снежинки.

- Вы... боитесь меня. - уже шепотом, и в ее голосе прозвучало что-то похожее на удивление. - Почему?

В то же мгновение с грохотом рухнуло несколько камней из угловой стены. Из темной дыры донеслось шуршание крыльев.

Кар-р-р!

Черный ворон с темно-синим отливом на перьях сел на плечо той, что всем своим видом сейчас напоминала ледяную статую, впиваясь в Бонни круглым белым глазом.

- Мори... - незнакомое имя сорвалось с ее губ непроизвольно, но тут же застряло где-то в горле, оборвавшись на средине. Она моргнула. - Ты... мой?

Ворон клюнул ее в щеку - нежно, но на бледной коже показалась капля крови. Она не успела скатиться вниз - замерзла, превратившись в крошечный рубиновый кристалл и звонко упала к ногам ведьмы.
Деймон резко дернул свою подругу за руку:

- А мы с тобой уходим. Сейчас же.
Но ворон каркнул, и ледяные шипы перекрыли им путь отступления.

***

Деймон и Бонни устроились в углу, у замерзшего выхода, не решаясь на необдуманные действия. Мориганн расправил темные крылья, и тени на стенах ожили, сложившись в знакомые когда-то Аэлите силуэты:

Кар! Помни!

Перед женщиной промелькнули образы. Ритуальный клинок, занесенный над женской грудью. Темноволосый мужчина в порванном костюме (почему при виде его лица кольнуло в груди?). Боль и крик. Её крик. И бесконечная тишина после.

Она взвыла, схватившись за голову. Ворон взмыл вверх, когда все тени вдруг ринулись к ней, проникая в глаза, в рот, в уши, как будто пытаясь заставить всё вспомнить. Бонни задрожала и упала на колени, чувствуя, как древняя магия бьется в ее жилах:

- Она... она не просто забыла. Ее память запечатали. Намеренно.

Деймон грубо выругался, когда лед начал "ползти" по его ботинкам:

- Это просто прекрасный вечер. Разбудили древнюю ведьму, теперь вот ворон-психотерапевт прилетел. Что там следующее по плану?

На уцелевшей стене, там, где тени сложились в чужой мужской профиль, проступили еле заметные буквы:

"НАЙДИ МЕНЯ"

Женщина протянула трясущиеся руки к образу незнакомца. Лед вокруг нее почернел.

- Кто... - ее голос сорвался, когда перед ними в подземелье рухнула еще одна стена, открывая яркий лунный свет.

Мориганн каркнул ещё раз, последний и взмыл в ночное небо. Бонни увидела, как по бледной щеке скатилась слеза - и не замерзла.

Настоящее время, Новый Орлеан, особняк Майклсонов.

В ту ночь особняк Майклсонов содрогнулся. С его губ сорвалось имя, которое несло с собой холод и снежную бурю - имя, которое он сам же уничтожил несколько столетий назад.

- Нет, - мужчина вскочил с кожаного кресла, нервно откидываю скучный томик неизвестного никому автора. - Она не могла... Я сам...

В зеркале напротив точно что-то шевельнулось. Он мог поклясться, что его собственное отражение улыбнулось ему и прошептало:

- Ты же сам просил её забыть всё. Что ж, поздравляю - теперь она не вспомнит даже, как тебя убить.

Элайджа швырнул бокал в стену. Маленькие стеклышки рассыпались по паркету, словно алмазная крошка, а дорогое бордо растеклось по персидскому ковру, как свежая кровь.

- Она свободна - прошептал он, глядя на трещину, внезапно появившуюся в зеркале напротив. В камине с треском погасли огни.