Глава 8
За окном автобуса сменялись пейзажи, и в моей голове крутилось множество вопросов и предположений о том, как пройдёт моя первая за десять лет встреча с отцом. После пережитого возвращаться к подобным семейным конфликтам было непросто, но я была полна решимости и уверенности в своём решении.
Я слушала песню, которая играла в наушниках, и смотрела на мелькающие за окном виды. Эта мелодия помогала мне раствориться в моменте и отвлечься от тревожных мыслей.
I'd take another chance, take a fall, take a shot for you (Я бы воспользовался еще одним шансом, оступился, сделал бы попытку ради тебя)And I need you like a heart needs a beat (И ты нужна мне, как биение сердца)(But that's nothing new) Yeah yeah (Но в этом нет ничего нового. Да, да)I loved you with a fire red, now it's turning blue (Любил тебя безумно, но сгорело дотла.)And you say (И ты говоришь)Sorry like an angel, heavens not the thing for you, (Прости, любимый ангел, небеса не для тебя)But I'm afraid (И я боюсь,)It's too late to apologize, it's too late (Слишком поздно извиняться, слишком поздно)I said it's too late to apologizes, it's too late (Я сказал, что слишком поздно извиняться, уже слишком поздно)Woahoo woah (Да, да...)It's too late to apologize, it's too late (Так поздно кричать "Прости", так поздно...)I said it's too late to apologize, it's too late (Ты слышишь — поздно искать любви, так поздно...)yeah yeah (Да, да...)
Автобус остановился на автовокзале города Огаста, куда я приехала после девяти лет отсутствия. Родной город не изменился с момента моего последнего визита. Улицы, магазины и рекламные вывески остались прежними, только некоторые из них слегка пожелтели от времени. В этом месте казалось, что время остановилось, и люди застыли во временной петле.
Выйдя из автобуса, я направилась к выходу в город, чтобы поймать попутку или такси. Погода в Огасте была немного теплее, чем в Нью-Йорке, и здесь ещё не было снега. До Рождества оставалось несколько дней, и весь город был украшен гирляндами и праздничными украшениями. Мне показалось, что я вернулась на двадцать лет назад, когда мы с родителями заходили в магазин с игрушками, мечтая о подарке от Санты. Воспоминания вызвали у меня лёгкую улыбку, а глаза заблестели от слёз. В последнее время я стала слишком сентиментальной и эмоциональной.
Спустя двадцать минут поисков я поймала семейный минивэн с милой девушкой за рулём. В салоне автомобиля находились двое детей: мальчик лет семи и девочка, которой на вид было около пяти. Мы разговорились, и я узнала, что они едут домой после посещения педиатра.
— Куда тебе надо? — спросила меня водитель минивэна. Она была полноватой девушкой с короткими волосами пшеничного цвета.
— Вейверли Лэйн, 3197.
Я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее.
— Нам по пути. Как тебя зовут?
— Стефани Пайнс.
— Пайнс? Ты родственница мистера Пайнса?
— Точнее говоря, я его дочь, — призналась я, чувствуя лёгкое чувство вины.
— Я и не знала, что у него есть вторая дочь. Я помню только Кейт. Кстати, меня зовут Трикси.
— Очень приятно. А ты давно здесь живёшь?
— Пять лет. Мне хотелось сбежать от прошлого, вот я и решила забрать детей и уехать на другой конец страны от своего бывшего мужа.
— Смело с твоей стороны. И как, получилось сбежать и начать новую жизнь?
— Не совсем, — засмеялась Трикси. — Мой бывший муж нашёл нас и приехал с извинениями, раскаянием и фургоном, набитым его вещами.
— И что в итоге?
— В итоге мы уже четыре года вновь живём вместе счастливой семьёй. После этого я сделала вывод, что как ни беги от прошлого, оно всё равно тебя настигнет.
Я притихла, растерянная от откровения своей попутчицы. Её слова вновь вызвали во мне волну противоречивых чувств, которые я попыталась отогнать от себя. Мне никак нельзя было вновь поддаваться эмоциональным слабостям и допустить сомнений в своём выборе. После непродолжительного молчания я решила перевести разговор с Трикси в другое направление.
— Ваша история похожа на сценарий классической мелодрамы, но со счастливым концом.
— Есть такое. Так ты к отцу на Рождество приехала?
— Не совсем. Я приехала к нему по личному вопросу, который не давал мне покоя долгие годы.
— Я со своими родителями до сих пор общаюсь только по телефону. Они живут в Канаде, а у меня не хватает времени выбраться к ним даже на праздник. Да и в Рождество у меня самое рабочее время.
— А кем ты работаешь?
— У нас с мужем небольшой магазин на Кэлвари-драйв со всякими мелочами. Как понимаешь, в последний месяц перед Рождеством работы было много.
— Могу только представить.
— А чем ты занимаешься?
— Я сейчас временно без работы, но до этого была помощником генерального директора банка.
— Ничего себе! Что заставило тебя уйти с такой работы? Шеф домогался?
— Нет, что ты! Мистер Райт был самым лучшим шефом, о котором можно только мечтать. Мы с ним остались близкими друзьями после моего ухода.
— Могу предположить, что дело касается неразделённой любви, — в голосе Трикси слышалось лёгкое сочувствие.
— Можно и так сказать. Дело касается любви, но не совсем неразделённой.
Весь оставшийся путь мы ехали в тишине. Трикси и её дети подвезли меня прямо к дому, который совсем не изменился за эти годы. Фасад дома был серым, кое-где на нём появились трещины, а ставни на окнах второго этажа расшатались и поскрипывали на ветру. Кусты, которые когда-то были аккуратно подстрижены, теперь торчали в разные стороны, а дорожка к гаражу заросла опавшими листьями.
Осмотрев дом своего детства, я тяжело вздохнула и подошла к входной двери. На табличке рядом с дверью была аккуратно выжжена надпись: «Арчи и Грейс Пайнс. 20.05.1993». Ниже гвоздём было нацарапано: «Стефани и Кейт Пайнс». Я смотрела на эту надпись, и от нахлынувших чувств у меня защемило в груди. Рука не решалась постучать в дверь, она словно замерла в паре сантиметров от деревянного полотна. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем мои пальцы начали замерзать, и я легонько постучала.
Внутри дома послышался шум и шарканье по полу. Затем хриплый и усталый мужской голос произнёс:
— Кто там?
— Пап, это я.
Я услышала, как поворачивается замок, и дверь открылась. На пороге стоял мужчина лет пятидесяти в мятой клетчатой рубашке и грязных джинсах. Его тёмные волосы были в беспорядке, а смуглая кожа приобрела болезненную бледность. Лицо мужчины было покрыто крупными морщинами, особенно около глаз и переносицы. Его глаза смотрели на меня тем же пустым и безжизненным взглядом, который я помнила с нашей последней встречи. Когда я смотрела в эти глаза, то видела отражение своего собственного взгляда, и это пугало меня.
— Стефани, что случилось? — взволнованно спросил отец, осматривая меня с ног до головы.
— Ничего такого, что может тебя расстроить, — ответила я, окинув его презрительным взглядом. — Можно войти?
— Конечно, проходи скорее.
Как только я вошла внутрь, то сразу заметила перемены во внутреннем убранстве дома. Фотографии на стенах и наши с Кейт детские рисунки исчезли, оставив после себя пустоту. Лестница на второй этаж выглядела грязной, ступеньки были покрыты толстым слоем пыли. Мебель казалась потрёпанной и неухоженной по сравнению с тем, что я помнила из детства.
— Здесь всё изменилось, — сказала я, осматриваясь. — Раньше было намного уютнее. Куда делись все фотографии?
— Прости, я не успел прибраться. Фотографии пришлось убрать после наводнения, они все были испорчены. Я сам только недавно вернулся домой.
— Ещё одна длительная смена?
— Что заставило тебя приехать ко мне, да ещё и в канун Рождества?
— Много всего, — уклончиво ответила я, не желая начинать разговор прямо сейчас.
— А как же твоя работа в банке?
— Я уволилась.
— Вот как? Могу поинтересоваться, почему?
— Мне нужно было переосмыслить свою жизнь и изменить её.
— Могу предположить, что что-то заставило тебя прийти к этому. Что-то или кто-то.
— Даже если так, тебе есть до этого дело?
— Есть. И я хочу выслушать тебя, если ты готова поделиться подробностями.
— Ты четырнадцать лет не спрашивал меня, как у меня дела. Откуда возник этот интерес сейчас?
— Я не видел тебя почти десять лет. Могу же я узнать подробности жизни своей старшей дочери
— Помнится, на неё тебе было совсем наплевать. Так же, как и на младшую.
— Кстати, о ней. Как Кейт и где она сейчас?
— Ты не имеешь права спрашивать о Кейт. Не после того, как бросил её на полгода в одиночестве!
— Ты просто ничего не понимаешь. Но тебе и не надо об этом знать.
Отец повернулся ко мне спиной и направился в сторону гостиной. Я была в недоумении, не понимая, что произошло и что имел в виду отец. Я стояла у лестницы, по которой бегала в свою комнату с самого детства, и чувствовала желание скрыться от всего мира. Мне захотелось подняться по скрипучим ступенькам на второй этаж, зайти в боковую дверь с буквой «S», закрыть её за собой и укрыться в тёплом и пушистом одеяле, которое подарила мне Кейт.
Я вздохнула и решила последовать за отцом. Как и ожидалось, он сидел в затёртом кресле и пил пиво. Слабый запах алкоголя ударил в нос, напомнив о негативных воспоминаниях из детства.
— Ты так и не бросил пить? Ты настолько слаб, что не можешь отказаться от алкоголя и побороть свою тягу к нему?
— Не вижу в этом смысла.
— Как и во всём остальном, — я села на старый диван и пристально посмотрела на отца. — Как ты можешь жить такой жизнью?
— Какой такой?
— Во всём этом! Без целей, без интересов, без общения и социальной активности. Как можно быть настолько ограниченным и безразличным ко всему, и позволить себе бросить собственных дочерей
— Я вас не бросал, а делал то, что было лучше для вас обеих.
— Ты сейчас шутишь? Это какой-то извращённый юмор? Ты пропадал месяцами, бросив нас без денег, без еды, без внимания. С двенадцати лет я научилась выживать, находя деньги на жизнь и еду для себя и маленькой сестры.
— Что научило тебя всегда справляться со всеми трудностями, какими бы непреодолимыми они не казались.
— Так ты это делал, чтобы меня закалить и научить выживать? Как это мило с твоей стороны! — меня накрыл психоз, который я испытывала каждый раз, говоря с отцом. — Можешь быть разочарован. Я не смогла справиться со всеми трудностями своей жизни и именно поэтому я здесь!
— О чём ты? Что у тебя случилось? — тон отца приобрёл напряжение, которое я слышала впервые. Он никогда не проявлял эмоций с самого ухода матери от нас, но сейчас в нём что-то изменилось.
— Я не уверена, что тебе интересна моя история.
— Стефани, — отец отставил пустую бутылку в сторону и внимательно на меня посмотрел. — Поверь, мне есть дело. Я хочу услышать, что у тебя произошло. Я, может, и не интересовался этим на протяжении последних четырнадцати лет, но на это у меня были причины.
— Какие?
— Давай сейчас ты поднимешься к себе и переоденешься с дороги, а я в это время соображу нам ужин на двоих. Что скажешь?
— Мы сможем поговорить после этого?
— Сможем. Даю тебе слово.
Я кивнула отцу, он ответил мне улыбкой. В его поведении было что-то необычное. Обычно он не проявлял эмоций, но сейчас я заметила, что он стал более открытым. Возможно, после ухода Кейт он понял, как важно быть ближе к нам.
Отец помог мне донести вещи до комнаты, а затем ушёл на кухню. Я зашла в свою старую комнату и почувствовала сильное дежавю. Всё было таким же, как раньше: аккуратно заправленная кровать, плакаты на стенах, мой стенд с памятными моментами, где в основном висели фотографии меня и Кейт. На полке блестели кубки и награды за научные конкурсы и олимпиады, которые я когда-то выиграла. Я усмехнулась, вспомнив, как всегда стремилась к победе.
Открыв шкаф с одеждой, я увидела, что мой размер не изменился со школьных времён. Я взяла чистую футболку и спортивные штаны и направилась в душ. Я заранее сложила с собой парфюмерию и гигиенические средства, предполагая, что мне это понадобится.
После душа я почувствовала себя лучше. Спустившись вниз, я прошла на кухню. Отец стоял у плиты и что-то помешивал в сковороде.
— Ты научился готовить? — спросила я.
— Не могу похвастаться, но пришлось освоить минимальные азы кулинарии, — ответил он.
— Это ты после ухода Кейт занялся готовкой?
— Да. Но предупреждаю сразу, не жди от меня кулинарных шедевров.
— Я не ела с самого Нью-Йорка. Сейчас я согласна даже на банку разогретого томатного супа.
— У меня есть и это. Но я предлагаю тебе поужинать более приятным блюдом.
— И каким же?
— Разогретая паста болоньезе вчерашнего приготовления вместе с только что приготовленными спагетти.
— Звучит неплохо, особенно для тебя.
— Спасибо, Стефани. Если бы я знал, что у меня будут гости, то приготовил бы что-то особенное.
— У тебя никогда не бывает гостей, и не стоит напрягаться из-за меня. Я здесь ненадолго.
— Почему? Ты спешишь куда-то?
— Мне надо найти новую работу и жильё. Да и ты не часто бываешь в собственном доме.
— Что даёт тебе право находиться здесь неограниченное количество времени.
— Спасибо за предложение, но я не думаю, что это хорошая идея.
— Подумай об этом на досуге, — произнёс отец как можно мягче и выключил газовую плиту. — У меня всё готово.
Мы с отцом накрыли небольшой обеденный стол и приступили к ужину. Еда оказалась неожиданно вкусной и приятной. Я не ожидала такого от отца, обычно его блюда были не самыми лучшими.
После того, как мы закончили есть, отец предложил выпить по чашке чая в гостиной и поговорить.
— Я хочу узнать, что у тебя произошло.
— Всё довольно сложно и запутанно.
— Так распутай ниточка за ниточкой, — отец взял меня за руку, чем сильно удивил меня. — Я знаю, ты сможешь.
Я была парализована от этого спонтанного жеста со стороны отца. Последний раз он брал меня за руку, когда водил нас с Кейт в зоопарк, когда мне было десять лет.
— Не знаю, как тебе рассказать обо всём так, чтобы ты понял меня.
— Расскажи всё, как есть. Я в любом случае тебя пойму, — ответил отец.
— Как ты знаешь, пару лет назад я устроилась работать в банк.
— Знаю. Как и знаю, что работала ты довольно успешно.
— Так и было. Но затем...
Я начала пересказывать аналогичную историю, которую уже рассказывала Рэйчел. Отец слушал внимательно, и его глаза становились всё яснее и яснее. Было сложно понять, что он думал или чувствовал во время моего рассказа, но я не могла не заметить перемены на его лице.
Как только я закончила рассказывать свою историю, отец посмотрел куда-то за меня и твёрдым тоном спросил:
— Что с Кейт сейчас? Она в порядке?
— Она жива и невредима, если ты об этом. Живёт обычной жизнью, словно ничего этого не было.
— У неё нет приступов в школе или когда она одна?
— Каких приступов?
— Ты говорила, что она сильно болела. Я могу предположить, что что-то подобное с ней в любом случае происходит.
— Нет, ничего такого нет и никогда не было. Она за малым не умерла из-за сердечной недостаточности, которая была вызвана генетическими проблемами, как нам объяснили врачи, — ложь давалась мне не просто, но я старалась сделать свой голос максимально убедительным.
— Вот как? Довольно странно, учитывая тот факт, что я и ваша м... — отец замолчал и закрыл глаза. Я понимала, кого он имел в виду, но не стала ничего говорить вслух, а покорно ждала, пока он придёт в себя. — Что оба её родителя не имели подобных проблем.
— Возможно, этот недуг передался через многие поколения. Такое довольно часто происходит у людей, поэтому здесь нет ничего необычного.
— Может, ты и права, — задумчиво произнёс отец. — Где Кейт живёт сейчас, если ты собираешься искать новое жильё?
— Она живёт с моим близким другом и его семьёй. Он приличный мужчина и всеми силами помогает Кейт с реабилитацией. Так же, как и вся его семья, которая приняла нас с Кейт, как своих.
— Что значит приняла?
— То, папа, что мы жили вместе с ними последний год, и эти люди подарили нам настоящую семью. В отличие от вас с матерью.
— Мы в этом не виноваты, Стефани. Так сложились обстоятельства.
— Да? И в чём вы не виноваты? В том, что развелись и бросили нас, каждый по-своему? Мать просто развернулась и в один момент, молча, исчезла, бросив родных дочерей. А ты, погрязнув в своём горе и в одержимости её персоной, оставил нас одних. Так ответь мне, в чём вы не виноваты?
— Всё намного сложнее, чем ты предполагаешь.
— Так посвяти меня в эти сложности. Впервые за четырнадцать лет я вправе узнать причины вашего расхождения и дальнейших ваших решений.
Я взорвалась, не в силах больше контролировать все эмоции, что забурлили внутри меня.
— Мы поговорим об этом, но немного позже. Я всё же хочу узнать, почему ты решила всё бросить в Нью-Йорке и приехать сюда.
— Я хочу начать новую жизнь, забыв прошлое. Для этого мне надо проработать все травмы, связанные с ним. Я решила начать с главной травмы. С вас.
— Я хочу помочь тебе, Стефани, но боюсь, что мои слова будут бессмысленными.
— Это уже мне решать. От тебя мне требуется откровенность и честность в словах, не более.
— А что твой Дэмиан, где он сейчас? — этот неожиданный вопрос застал меня врасплох, и я резко замолчала.
— Понятия не имею. Да и зачем мне это знать?
— Так ты оставила попытки его вернуть?
— Ты меня внимательно слушал? Мы с ним окончательно расстались на его приёме. На этом всё. Точка.
— Значит, он уехал в Европу и уехал навсегда?
— Да. Это сейчас вообще к чему?
— Ни к чему. Просто интересуюсь, как далеко находится подонок, разбивший сердце моей дочери.
— Прекрати так говорить. Он не подонок и никогда им не был. Я сама оттолкнула его от себя. Его вина во всём этом минимальна.
— Ты так считаешь?
— Пап, я не хочу больше говорить о Дэмиане. Я устала, и у меня был непростой день сегодня.
— Конечно, детка. Пойди отдохни у себя, а завтра мы сможем ещё раз поговорить, если у тебя будет желание.
— Я надеюсь на это.
— Доброй ночи, Стефани.
Я направилась к себе в комнату, пытаясь анализировать наш с отцом разговор. Он вёл себя довольно обыденно, но его интерес к моей жизни меня немного пугал и смущал одновременно. Я не могла понять, откуда этот интерес мог взяться, но мне захотелось всеми силами выяснить это.
Моя поездка к отцу, которая должна была продлиться всего пару дней, затянулась на месяц. Всё это время я провела дома, отдыхая и восстанавливая душевное равновесие. Жизнь в маленьком городке, где время будто остановилось, помогла мне забыть о переживаниях и тревогах.
Каждое утро я отправлялась на пробежку вдоль аккуратных домов с ухоженными двориками. Впервые в жизни такой размеренный образ жизни и повторяющийся «день сурка» доставляли мне удовольствие и спокойствие.
Я подружилась с Трикси и иногда помогала ей с детьми в качестве няни. За это я получала небольшую финансовую компенсацию, но главное — это приносило мне радость. Стив и Рита, дети Трикси, были забавными малышами. Поначалу нам было непросто найти общий язык, но со временем мы стали хорошими друзьями.
По вечерам мы с отцом ужинали и пили чай в гостиной. За этими разговорами я узнала много нового о нашей семье. Отец впервые был настолько откровенен со мной, и это не могло не радовать. Я впервые посмотрела на него другими глазами. Теперь он казался мне несчастным мужчиной, который остался один с двумя дочерьми, не в силах смириться с потерей любимой женщины.
Что касается моей матери, то я по-прежнему испытывала к ней сильную неприязнь. Но мои чувства к отцу сильно изменились.
В один из последних январских дней я гуляла вдоль набережной и наблюдала, как небольшие суда покачиваются на воде. В этот момент мне позвонили. Я не ожидала этого звонка.
— Добрый день, мисс Пайнс, — услышала я в трубке молодой и мелодичный голос. — Как ваши дела?
— Мистер Пирс? — удивилась я. — Не ожидала вас услышать.
— Я хотел извиниться за то, что так долго не выходил на связь. Позвольте загладить свою вину, как вы в прошлый раз сказали, «деловым свиданием».
— Мистер Пирс, я...
— Норман. Вы ведь помните нашу договорённость.
— Норман, видите ли, в чём дело. Я больше не работаю на мистера Райта и не живу в Нью-Йорке.
— Вот как? Могу я поинтересоваться, где вы сейчас живёте и нашли ли вы новую работу?
— Я пока нахожусь в родном городе в гостях у отца, но в ближайшее время планирую заняться поисками и того и другого.
— В таком случае могу ли я предложить вам место моего заместителя в одном из филиалов моей организации?
— А чем вы занимаетесь, мистер Пирс? За всё время нашего знакомства вы об этом так и не рассказали.
— У меня небольшая организация, которая занимается продажей полезных ископаемых на мировом рынке.
— Звучит довольно серьёзно.
— Не серьёзней, чем один из крупнейших банков в США. Что скажете, мисс Пайнс, готовы рассмотреть моё предложение?
— Норман, спасибо вам за предложение, но я не могу его принять.
— Могу я узнать о причинах вашего отказа?
— Мы с вами стали общаться немного неформально, а рабочие отношения могут испортить наши с вами отношения. Мне бы не хотелось переходить эту тонкую грань и нарушать субординацию, работая на вас.
— Так вы из-за этого отказали? Других причин у вас нет?
— Если говорить честно, то я не хочу быть у вас в подчинении и работать близко с вами.
— Я могу предложить вам более подходящее место работы.
— Да? И какое же?
— Встанете во главе одного из моих филиалов в Бостоне и сможете быть независимой. По факту, вы никому не подчиняетесь, и лишь изредка вам придётся отчитываться о проделанной работе и контактировать со мной.
— Вы уверены? Я занималась немного другой работой у мистера Райта.
— Я в вас уверен, Стефани, и искренне хочу вам помочь в ваших стремлениях.
— Норман, я даже не знаю, что сказать.
— Скажите да, и я пришлю за вами самолёт.
— Я могу и самостоятельно долететь до Бостона в случае чего.
— Можете, но так будет быстрее.
— Я никуда не спешу, мистер Пирс, и всё ещё не дала вам свой ответ.
— В этом вы правы, — в голосе Нормана слышались нотки слишком сильной самоуверенности. — Но я надеюсь получить его в ближайшее время.
— Я подумаю над вашим предложением и обязательно перезвоню вам.
— На счёт жилья не переживайте. Вам будет предоставлена корпоративная квартира в Бостоне.
— Даже так? Такие условия не часто встретишь среди работодателей.
— Для вас, мисс Пайнс, всё самое лучшее. До связи, Стефани. Берегите себя.
— Всего вам доброго.
Я не могла поверить, что всё это происходит со мной. Внезапно две самые большие проблемы моей жизни исчезли. У меня появилась новая хорошая работа, хорошее жильё и, самое главное, новая жизнь. Я была готова начать её и идти вперёд.
После того как мы с отцом наладили отношения и я простила его, мне стало легче. Я больше не боялась стать отцом в будущем и пообещала себе никогда не возвращаться к этому состоянию. За всё это время я ни разу не связывалась с Джеймсом и его семьёй. Мне очень хотелось это сделать, но каждый раз я напоминала себе, что нужно держаться подальше от всего сверхъестественного.
Самым трудным было преодолеть желание связаться с Кейт. Держать дистанцию с ней было невыносимо и болезненно. Иногда я позволяла себе написать ей несколько сообщений, на которые всегда получала подробные ответы. Сестра знала, где я и с кем я, но никогда не осуждала меня за мой поступок. Реакция Кейт и её поддержка вдохновляли меня ещё больше. Я пообещала себе, что, как только обустроюсь на новом месте, приглашу сестру в гости. Я не могла оставить её в стороне, она всегда была и остаётся самым важным человеком в моей жизни, ради которого я готова на всё.
За время, прошедшее с моего приезда, я поняла, что мне больше не так больно думать о прошлом. Воспоминания о Дэмиане и нашем совместном прошлом всё ещё причиняли боль, но эта боль больше не сопровождалась обидами и сожалениями. Скорее, это была благодарная боль за всё, что у нас было. Все эмоции, все разговоры, все интимные моменты были для меня тёплыми воспоминаниями о счастливых моментах моей жизни, которые я навсегда сохраню в своей душе.
Придя домой, я рассказала отцу о предложении Нормана, упустив тот факт, что мы были знакомы раньше. Отец не был рад этой новости и пытался отговорить меня от этой затеи.
— Стефани, ты не должна никуда уезжать.
— Должна. Мне нечасто поступали подобные предложения, и такие шансы редко выпадают в жизни. Я не хочу упустить его.
— Именно поэтому ты должна быть осторожной. Пообещай быть начеку и больше не подпускать к себе подобных людей.
— Ты про Дэмиана?
— Особенно про него и ему подобных. Все они не для тебя, и тебе стоит держаться от них подальше.
— Я постараюсь, но не могу тебе этого обещать.
— Не постараюсь, а сделаешь так, как я сказал.
— Пап, ты чего? Я девять лет жила в Нью-Йорке, и ты мне такого слова в жизни не говорил. А сейчас, когда мне почти двадцать семь, ты решил стать заботливым отцом?
— Я не думал, что ты будешь совершать безрассудные поступки. И я до последнего верил в твоё благоразумие. Но, видимо, напрасно.
— Что? — воскликнула я. — Что это вообще значит?
— Что было глупо отправиться на другой конец света к незнакомому человеку, — впервые в жизни отец повысил на меня голос. — Ещё глупее было сходиться с неизвестными мужчинами, чьё поведение выходит за рамки дозволенного. Но самым глупым поступком было решение втянуть этих мужчин в твои проблемы и уж тем более втягивать сюда Кейт.
— Это я её втянула? — я громко закричала, не выдержав нападок отца. — Я её вытащила из болота отчаянья, в котором ты её утопил!
— Лучше бы она утонула в этом болоте, чем находилась бы неизвестно с кем в огромном мегаполисе.
— Это ты говоришь? Ты её на полгода оставил одну в семнадцать лет! Она в одиночестве просиживала месяцами в пустом доме, работая в забегаловке, где всякие подонки пытались приставать к ней. А ты мне говоришь, что лучше бы она продолжала жить во всём этом?
— Стефани, оставить Кейт одну было довольно глупо с твоей стороны.
— Это не тебе решать. Это её жизнь и её решение. Ты приучил нас всё делать самостоятельно, вот мы и делаем.
Я не стала слушать ответ отца на свои слова, а развернулась и ушла к себе в комнату. Ссора с отцом произошла спонтанно и довольно неожиданно для меня. Обвинений в безрассудстве и отсутствии благоразумия я никак не ожидала от него. «Уж кому, как не ему, меня в этом обвинять!» — кричало моё подсознание, вновь испытывая сильную злость и ярость. Успокоившись, я решила действовать незамедлительно. Взяв свой мобильный телефон со стола, я набрала необходимый мне номер и громким уверенным голосом произнесла:
— Мистер Пирс? Я готова дать своё согласие на ваше предложение.