The Rhythm Of The Night

Чимин целует так, как умеет: грубо, хаотично, царапая чужие губы выступающими клыками. Горячий язык Юбин сводит с ума, и то, как она схватилась за его предплечья, как притягивала к себе, будто боялась, что он сейчас исчезнет – заводило похуже этого блядского, сладкого, как сахарная вата, запаха.

Он пытается держать себя в руках, ведь прекрасно знает, что такое течка у оборотней. Они не контролируют ничего, ими овладевает животное желание, всепоглощающее и удушающее. Но то, что было у Юбин... это было что-то другое. Что-то хуже.

Чимин хотел. Он очень хотел.

Дело не в феромонах, дело в другом. Дело в Юбин, которая не отпускает, которая утаскивает в глубокую яму, откуда не вылезти, туда, где Чимин умрет во второй раз, но уже не сможет восстать из мертвых.

Яростная, настойчивая. Целует, тянет на себя, к дивану. У неё нет ушек, нет хвоста, видимо, из-за таблеток, которые должны были помочь. Господи, она ведь совершенно не соображает... значит, вся ответственность на Чимине.

Куда-то уходить нельзя, её увидят, другие почувствуют запах, желание. Те извращенцы, которые приходят в его клуб, готовы платить миллионы, лишь бы переспать с оборотнем во время течки или гона, и Чимин ни за что в жизни не выпустить Юбин с небольшой комнатки для привата, пока не даст ей то, в чем она так сильно нуждается.

Она мычит, обрывает поцелуй и начинает кусать его шею, больно, грубо, так, что Чимин шипит. Клыки оборотня могут запросто пройти сквозь плоть и кость не только человека, но и вампира, но Юбин будто чувствует предел, будто знает, когда остановиться. Она кусает так, будто хочет оставить следы, показывает, что хочет, что очень сильно хочет и не может сдержаться.

Он пытается аккуратно отодвинуть её, нежно запутавшись пальцами в её волосах.

— Тише-тише..., — хрипит Чимин, но она лишь рычит в ответ и толкает к дивану, заставляя сесть.

Просто... ахуеть, какая же она красивая. У него аж дыхание перехватывает, когда она расставляет ноги, садится сверху, сжимает его плечи и вновь наклоняется, чтобы поцеловать. Длинные волосы щекочут лицо, запах заполняет легкие, их клыки сталкиваются, и Чимин возбуждается еще больше.

У него плывет перед глазами, он теряется, обхватывает её талию, притягивая ближе. Юбин дрожит, ей не терпится, кусает губы и отрывается, чтобы посмотреть в глаза, где Чимин ничего, кроме похоти и зверства не видит.

Впервые он готов признать, что... да. Он покорен, и он не может просто так отпустить её.

Руками гладит спину, будто он пытается успокоить её хотя бы немного, замедлить, и Юбин сглатывает, слабо поддаваясь ласкам. Двигает бедрами, хрипло дышит, перемещает пальцы с его плеч к волосам, сжимая, путаясь. Чимин следит за каждым её движением, он в восторге от каждой секунды, что она дарит ему... он слишком давно не чувствовал подобного, не знал, что хочет почувствовать именно с ней. Голова идет кругом от её касаний, от её запаха, от того... как же Чимин хочет укусить её.

Жажда испить.

Крепче обхватывает, толкает, заставляя лечь. Юбин ни капельки не сопротивляется. Грудь вздымается, она расставляет ноги, Чимин устраивается между, и, несмотря на ужасно неудобный диван, он не думает останавливаться. Боже, да у него встал, и он... теряет рассудок.

Наклоняется, чтобы поцеловать, чтобы размазать тихий стон, что слетает с его губ. Ему пиздец сложно сдерживаться, чтобы не разорвать на ней одежду, чтобы не заставить её кричать на весь клуб.

Поцелуями перемещается к шее, облизывает. Он должен спросить, он должен узнать, разрешает ли она укусить, но он так голоден, что впивается клыками без предупреждения, чувствуя, как девичье тело под ним вздрагивает, как она руками хватается за его плечи, как в её сладком стоне смешивается боль с наслаждением.

Господи, какая же она сладкая.

Он никогда в жизни не кусал оборотней. Он всегда думал, что у них кровь отвратная, что она воняет, но то, что касается его языка, его зубов – просто сносит крышу. Чимин рычит, хмурится, присасывается плотнее.

Ничего вкуснее в жизни не пил, никогда, нигде. Кровь Юбин – самая настоящая отрава, что вызывает зависимость, и ему стоило многого, чтобы остановиться.

Слизывает кровь с губ, выдыхает, закатывает глаза, чувствуя прилив сил, чувствуя, как в венах будто бы горит.

Чимин привстает, оценивает следы от укуса, видит, что Юбин немного ослабла, что её нечеловеческое рвение совсем слегка утихло, и она стала более... управляемой.

Чимин ухмыляется.

— И это всё, на что тебя хватило? — в открытую насмехается, ни о чем не жалея.

Юбин резко толкает его, вновь оказывается сверху, рычит. Как же сложно предугадать.

— Ты хочешь проверить, насколько я сильнее тебя? — не своим голосом спрашивает, прижимает к дивану, и выглядит, как самое прекрасное создание, о котором Чимин не мог даже мечтать.

— Нет, — выдыхает. — Но я хочу понять, почему ты сходишь с ума из-за меня?

Юбин дергается. Как будто знает ответ, но не может произнести вслух. Как же, черт возьми, знакомо.

— Поцелуй меня, — просит Чимин шепотом, и она сразу же наклоняется.

Как же легко манипулировать ею.

Он хочет раздеть, хочет как можно быстрее прикоснуться к обнаженной коже, почувствовать горячую кровь, пылающую плоть. В ней столько жизни, столько огня, что он просто сгорает до пепла, хочет сгореть и навсегда осесть на кончиках её пальцев.

Юбин мажет поцелуями по его кадыку, идет ниже, стягивает пиджак, рвет галстук и хочет порвать рубашку, но Чимин останавливает и заставляет вдумчиво расстегнуть пуговицы, чтобы она всё еще держала связь с реальностью, с тем, что происходит здесь и сейчас.

И она слушается. Сама не понимает почему, но дрожащими пальцами пытается раздеть до пояса, и когда всё выходит, на её губах даже проскакивает улыбка, но Чимин сразу же притягивает, прижимает ближе, целует и прикладывает её раскаленные ладони к своей холодной коже, туда, где уже очень давно не бьется сердце... но рядом с Юбин ему кажется, что оно вот-вот запрыгает в бешеном ритме.

Не может остыть, у неё словно температура. Чимин чувствует, как она трется о него, и он интуитивно толкается навстречу, ведь самому не терпится. Он изголодался во всех смыслах, и не собирается отступать.

Юбин опять кусает его, но нежнее, и это вызывает краткий смех. Языком проходится по кадыку, ниже, вновь кусает, оставляет следы, засосы, опускается к ремню и с легкостью снимает. Чимин не перечит, он смотрит, тяжело дышит и сжимает ладони в кулаки.

Она касается его члена, заставляя выдохнуть. Боже, так тесно, хочется стянуть всё и... толкнуться ей в рот, хочется почувствовать, насколько же он мокрый и горячий.

Юбин лишь слегка приспускает края боксерок и сразу же заглатывает, вызывая у Чимина ни то стон, ни то рык. Казалось, что она тоже получает удовольствие, она тоже кайфует и начинает двигать головой вверх-вниз, посасывая и обмачивая в собственной слюне.

Он сейчас просто ебнется от того, что Юбин творит с ним.

Тяжелое дыхание, хлюпанье, стоны. Комната для привата наполняется грязью, похотью, страстью, смешиваясь с вязкой музыкой и сладким запахом.

Чимин косится на дверь. Она ведь закрыта? Она ведь...

Блять, он вообще не может ни о чем думать, кроме как о Юбин, которая заглатывает всё глубже и глубже.

Если он её не остановит, он позорно быстро кончит.

Хватает за волосы, резко дергает. Юбин шипит, но не от боли, а от того, что её отвлекают. Она смотрит из-под лба так, будто сейчас убьет, но Чимин не способен чувствовать страх.

— Сядь на меня, — шепчет одними губами, но Юбин всё прекрасно понимает.

Расстегивает боди. У неё всё еще дрожат руки. Коленями двигается к Чимину, одна нога свисает, ведь места мало, но им вдвоем плевать. У неё такой сумасшедший взгляд, как будто перед ним совершенно другая девушка, оборотень, настоящий оборотень, который поглощает, который убивает не силой, но собой.

Возможно, всё слишком спонтанно, слишком... странно, и Чимин наверняка будет ругать себя, но это будет после, это будет позже, когда она вдоволь насладиться, когда он проведет с Юбин чуть ли не лучшую ночь в своей жизни.

Он проверяет её пальцами прежде, чем она сядет, и замечает, как от прикосновений её тело покрывается мурашками. Она такая мокрая, что Чимину приходится до боли закусить внутреннюю сторону щеки, лишь бы не сорваться.

Не позволяет сесть, начинает водить пальцами туда-сюда, чувствуя, как они намокают. Юбин сглатывает, одной рукой держится за спинку дивана, падает вперед, второй упираясь о грудь Чимина. Ярость на её лице смягчается, она двигает тазом навстречу, хочет насадиться на пальцы, но он не позволяет.

Как бы Чимин не хотел поиграться с ней, он забыл обо всем, когда она наклонилась к его губам и тихо-тихо прошептала:

— Пожалуйста...

Он... он даже не знал, что ответить, ведь это сраное "пожалуйста" эхом отбивалось в ушах и голове.

Облизывает губы, сглатывает, убирает пальцы и руками обхватывает её таз. Юбин уже двумя руками опирается о его грудь, сама устраивается поудобнее и так резко опускается, что они оба вздрагивают, выгибаются, закрывают глаза и не сдерживают протяжных, приторных стонов, которые теряются в шуме клуба, в шуме, что доносится словно с другого мира.

Чимин рвано выдыхает, рук не убирает. На задворках сознания проскакивает краткая мысль, что он может оставить следы, но Юбин словно ничего, кроме наслаждения, не ощущает, и явно хочет усилить, продолжить, взорвать, довести до предела.

Он начинает резко толкаться, поражаясь, что она так хорошо его принимает. Мокрая, скользкая, горячая... он задыхается. Чимин облизывает губы, смотрит в глаза Юбин, пока она пытается двигаться в такт. Казалось, что её ничуть не волнует поза, что она так сильно хочет, что будет согласна на любую позу.

Возбуждение невыносимое, живот практически скручивает от этого безумия. Чимин беспорядочно дергает бедрами, сильно и грубо, но Юбин будто бы мало. Она стонет, смотрит на него сверху вниз, рот приоткрыт, грудь прыгает, волосы похожи на крылья. Чимин взгляда оторвать не может, любуется.

Горячие губы накрывают его, целуют. Он слышит стоны, громкие и мягкие. Юбин сложно целовать из-за ритма, но она хочет, и Чимин не понимает, откуда радость, откуда волнение, но ему нравится, ему очень нравится.

Он толкает её, укладывает на небольшой столик, от чего тот дрожит. Чимин не выходит, становится на колени и ускоряет темп, двигается сильнее, глубже, так, что перед глазами плывет. Он неотрывно смотрит на Юбин, взглядом очерчивает выпирающие клыки, укушенную шею. В тусклом освещении она красива, и Чимин не может налюбоваться, продолжая долбиться, продолжая выбивать из неё практически крики.

Он упирается руками о столик, с которого падает пепельница, пачкая ковер. Он смотрит в желтые глаза, хмурится, чувствуя, как она сжимает его, как она обхватывает ногами его талию, притягивая ближе.

— Чи-мин...

Блять.

— Блять...

Рычит, целует и принуждает ответить, принуждает схватиться за волосы, чтобы Юбин не упала, пока он толкается. Волны вот-вот утянут на дно, Чимин вот-вот захлебнется, но ему так хочется, чтобы она утонула вместе с ним.

Напряжение невыносимое, ноги дрожат. Резкий темп будто выбивает из Юбин всё живое, она словно не может устоять перед Чимином, перед силой вампира, которая душит оборотня, которая заставляет подчиниться и молча наслаждаться.

Но ведь... ему так сложно. Юбин двигается навстречу, и от этого еще хуже. Белые пятна перед глазами больше всего напоминают наркотический приход, но Чимин понимает, что ему просто настолько хорошо, что тело ломается, что он растворяется и умирает снова и снова.

— Я... не могу больше..., — жалобно скулит, и это, блять, просто до судорог заводит.

Чимин тоже не может. Он нихера не может. Он не понимает, что делает, тело словно само двигается, и он хаотично долбится в Юбин, которая намокает сильнее, которая поджимает пальцы на ногах и кончает. Так хотелось излиться в неё, так хотелось заполнить, но Чимин всё еще чувствовал ответственность, поэтому он позволил ей вдоволь насладиться моментом перед тем, как выйти и запачкать всю одежду.

Боже...

Чимин рычит, чувствует фантомные конвульсии, ощущает, как всё внутри переворачивается, как легкие хрипят, как зубы сами впиваются в плоть, чтобы сделать еще несколько глотков. Юбин была настолько сильной, что был бы он человеком, то она как минимум оставила глубокие раны на спине.

Не могут отдышаться, не могут прийти в себя.

Чимин аккуратно встает, взгляд натыкается на сухие салфетки, которые тоже свалились на пол. Он вытаскивает несколько, пытается вытереть хоть что-то, чтобы не было заметно, пока Юбин понемногу начинает возвращаться на землю.

— Черт... черт, — она шипит, привстает, смотрит на Чимина, который всё еще будто во сне. — Ты же понимаешь, что это бесполезно?

— Нет. Не понимаю, — он вздыхает и падает на диван, устало вздыхая.

Если честно, он думал, что окажется куда выносливее... или дело привычки? Когда он вообще последний раз с кем-то спал?

— Ты... в порядке? — он спрашивает, наблюдая, как Юбин садится рядом.

— Мг.

Она тяжело дышит, сглатывает. На шее видны укусы. Юбин смотрит перед собой, как будто отходит от опьянения, а затем перемещает взгляд на Чимина.

— Прости.

— За что ты извиняешься?

— За... всё это, и... Я правда не хотела и...

— Не хотела? — Чимин ухмыляется. — Я так не думаю.

Юбин вздыхает, тупит взгляд, а затем неожиданно краснеет. Цыкает, проходится ладонью по лицу. Только сейчас он замечает крошечные капельки пота на лбу.

— Хорошо. Да... я хотела. Но если бы не... не полнолуние, то... то всё было бы по-другому!

— Да? — фыркает и с любопытством дергает бровью. — И как бы всё было?

— Я бы... я бы придумала.

— То есть... у тебя уже были какие-то планы позвать меня на свидание? — он не насмехается, возможно, наглеет, но ему неожиданно хочется наглеть. — И что бы ты устроила?

Юбин цыкает, смущается, очень долго ничего не отвечает, будто бы пытается подобрать колкую фразу или вообще дать заднюю, и Чимину очень интересно наблюдать за ней. Ему нравится, как она не скрывает притяжения к вампиру, но никак не может в голос признаться, что хотела не просто переспать с ним, но и, Боже, сходить на свидание!

Так трудно не улыбаться.

— Я покажу. Позже, я покажу..., — кивает, отвечает тихо, но затем смотрит в глаза. — Ты же любишь пари? Сделки? Давай так, — говорит, не давая ответить. — Если всем на свадьбе понравится моя кухня, то ты ведешь меня на свидание, а если нет, то... я веду.

— Как-то нелогично, — ухмыляется Чимин. — Я бы и так, и так с тобой сходил на свидание.

Юбин вздрагивает, облизывает губы, смотрит ни то воодушевленно, ни то напугано.

— Но так же неинтересно...

Он хихикает.

— Ладно. Договорились, — он протягивает руку, и она практически сразу хватается, чтобы пожать, но совсем не ожидает, что Чимин притянет, дабы поцеловать. — Думаю, надо сказать твоему брату...

— О, нет...

Пугается, что-то бурчит, мотает головой. Видимо, Чимина ждет очень веселый разговор со старшим Мином, но ему ничего не страшно. Он понимает, что не отпустит Юбин, что не позволит кому-то запрещать что-либо делать с ней. Она хочет, и Чимин тоже, так что здесь есть только одно решение.

— Я не собираюсь просить у него разрешения или что-то в этом роде... ты не принадлежишь ему. Я хочу, чтобы ты сама сказала.

— Я не боюсь его, нет... но я знаю, что он расстроится и...

— Потому что я – вампир? — выгибает бровь, не отпускает её руки, нежно поглаживая большим пальцем костяшки.

— И не только... это ведь мой старший брат, — Юбин вздыхает, поджимает губы, но затем кивает, выпрямляет спину и с уверенностью смотрит в глаза. — Хорошо. Да. Я скажу.

— Умничка.

Они улыбаются, и вроде всё отлично, а потом, когда они подойдут к Ёнбому, он устроит невероятный скандал, хотя практически сразу успокоится, как только Юбин признается Чимину в любви... и что-то в их жизни изменится.

Чимин никогда бы подумать не мог, что, поужинав в обыкновенной забегаловке, он встретит ту, которая будет дарить ему не просто удовольствие от жизни, но и... саму жизнь.