Алтайская Одиссея
Без комментариев, без комментариев,
Точки расставлены,
Фрики раздавлены.
Рок и любовь, и друзья, и свобода,
Это наш мир, и вам нет туда входа.
Ночь, ты поймёшь меня
Ты сегодня со мной!
После приезда родственников прошел лишь день. Леру нервировала и раздражала сестра, постоянно находившаяся рядом. Бабушка и тетя постоянно шарились в личных вещах девушки, от них исходил постоянный негатив, ссоры, руганья по мелочам. Скандал начался даже из за того, что Галине Михайловне не понравилось то, что вилки в ящике для столовых приборов лежат неаккуратно. Анна постоянно язвила, подталкивая на конфликт, а позже и напрямую высказалась о том, что считает Леру уродиной без будущего.
– Да тебе только на трассу идти работать, и то, не выйдет, кто такую страшную то возьмёт! – Женщина не стеснялась высказываний, и все ее поддерживали. Особенно Ева.
– Чё вам надо от меня, а? – Лера вскипела от злости, захотелось опять закинуться оксикодоном
– Ну мы же любим тебя, объективно оцениваем ситуацию и говорим правду. Я вот только лучшего для тебя хочу. – Галина Михайловна изображала картинку заботливой бабушки
– "Ваша любовь мимо сердца ударила", – Лера хмыкнула и дерзко развернулась на пятках, толкнув сестру.
Эта троица предприняла ещё пару попыток свести Еву с доктором Калленом. Они разузнали про него достаточно информации и, не стесняясь, обсуждали его внешность, семью и доходы за ужином. Семья их вовсе не смущала, а жена не стенка – подвинется. Леру тоже пугало то, что Карлайл вроде бы не делает ей никаких явных намеков, но то, как он относится, при том, что, наверное, у него есть жена.
Но вечером девушке поступило предложение, от которого невозможно отказаться.
Приглашение Карлайла застало врасплох. Он пригласил Леру в гости к себе домой. Как он объяснил, девушке стоит сменить обстановку и не сидеть в постоянном обществе негативного отношения.
Белла, приехавшая с мужчиной, отреагировала незамедлительно, она словно кошка, выгнула спину, одарив Леру презрительным взглядом. Родители Леры, как коршуны, набросились с упреками, явно возмущаясь, почему Лера, а не Ева. Они даже предложили мужчине взять младшую с собой, якобы, пусть познакомится. Но Карлайл отказал, объяснив это тем, что он единственный из семьи знает русский, и незнание языка – не очень хорошо в компании англоговорящих.
Дверь захлопнулась, отрезая Леру от мира претензий и упреков. Карлайл открыл перед ней дверь своей машины, приглашая сесть. В нос девушки ударил приятный запах, который она чувствовала каждый раз, когда обнималась с кофтой Каллена. Только здесь он был гораздо отчётливее. Запах приятно обволакивал лёгкие, когда Лера делала глубокие вдохи, что не ушло от внимания мужчины. Он ничего не сказал, только хитро улыбнулся и провернул ключ. Карлайл не высказал недовольства по поводу того, что Лера хочет взять с собой Соню, поэтому первым делом они поехали к ее квартире.
В просторной гостиной Калленов царил полумрак, разгоняемый лишь отблесками огня в камине. Карлайл стоял возле рояля, его лицо озаряла мягкая улыбка.
– Сыграете нам что нибудь? – попросил Эммет, стоящий рядом с Карлайлом, его голос был весёлым и добродушным. – Нам очень понравился ваш концерт.
Эдвард что-то прошептал себе под нос, типо, не говори за всех, но его одернула Розали, которая жаловала Леру гораздо больше Беллы.
Девушки с предвкушением подошли к роялю. Его черные лакированные бока отражали пламя камина, создавая ощущение тепла и уюта. Лера села, коснулась клавиш пальцами, и по комнате разлилась довольно громкая, сложная бунтарская мелодия.
Это была ее песня. Песня, рожденная в сердце России, песня о закате, свободе и дружбе. Мелодия, словно ветер, неслась по просторам Алтайского края, перенося Леру в воспоминаниях на тысячи километров. Девушки пели двухголосьем, их захлестнули воспоминания о Родине. В музыке отчётливо ощущался дух свободы. После первой песни последовала вторая, уже более насыщенная русскими мотивами. Длинные пальцы Леры бегло проходились по клавишам, соединяя их в в цельную мелодию, в то время как одна нога нажимала на педаль, а вторая отбивала ритм, как метроном.
По окончанию, Эммет, Карлайл и Элис громко похлопали и заулыбались, даже на губах Розали расплылась улыбка, но Эдвард и Белла оставались в стороне с недовольными лицами. Их пыталась взбодрить восторженная Элис, в то время как Джаспер старался держаться подальше из-за своей неустойчивости к человеческой крови.
– Скучаете по России? – голос Карлайла лучился нежностью и теплом. Мужчина подошёл к девушкам и провел их к столу, усаживая и готовя к посиделкам.
– На самом деле, да, бывает, но не постоянно. Скучаю по тем моментам, когда Лера, блин, вытаскивала нас всех из дома, поперек словам предков, и тащила за город. – Соня слегка рассмеялась и по-дружески приобняла Леру.
– Каждое лето мы с Соней и Лёшей сбегали из дома по вечерам. Хаха, помню, как прятались от соседки, чтобы та не рассказала родителям. Город маленький, все друг друга знают. Предки, кстати, до сих пор об этом не знают. – в глазах Леры пробежали искры ностальгии.
– Лол! Чуваки, да вы безумцы, честное слово, был бы я на вашем месте, я бы боялся таких родителей как огня, – Эммет похлопал девушек по плечу, в то время как Белла и Эдвард были мрачнее тучи и стояли в дальнем углу комнаты, не соизволив даже поздороваться с гостями, не то что подойти и сесть за один стол с ними.
***
Солнце закатывалось за горизонт, окрашивая небо в багряные и золотые тона. В маленьком алтайском городке начиналась тихая, размеренная жизнь, но для Леры, Сони и Лёши только начиналось их настоящее приключение. Договорившись заранее, они, словно заговорщики, один за другим выскальзывали из душных квартир, встречаясь в условленном месте – у старого покосившегося забора возле детской площадки.
Велосипеды уже ждали их, прислоненные к шершавым доскам. Лера, как всегда, чувствовала трепет предвкушения. Соня, с заплетенными в хвост светлыми волосами, хитро подмигивала. Лёша, молчаливый и немного угрюмый, поправлял гитару за спиной. Их ждали поля, свобода и запах приключений.
Они мчались по проселочной дороге, ветер свистел в ушах, а звезды, словно маленькие фонарики, загорались на темнеющем небе. Впереди – лишь бескрайние просторы, полевые дороги и едва различимые лесополосы.
Свернув с дороги, они оказались в самом сердце алтайских полей. Запах полыни и скошенной травы пьянил, заставляя забыть обо всех заботах и проблемах. Они бросили велосипеды, устроив их на обочине, и понеслись навстречу закату, крича и смеясь, словно стая перелетных птиц.
– Так круто! – Лера раскинула руки, в то время как ветер трепал ее волосы, от чего появлялись незабываемые ощущения свободы.
Закат был великолепен. Огромный, пылающий диск медленно опускался за горизонт, окрашивая всё вокруг в нереальные, сказочные цвета. Золотая трава, багряное небо, розовые облака… Лера замерла, завороженная красотой момента. В такие минуты она чувствовала себя частью чего-то большего, частью природы, частью вселенной.
– Если меня кто то спросит, в чем счастье... – прошептала Соня, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
Друзья валялись в траве, наблюдая как солнце заходит за горизонт. Леша и Лера по очереди делали фото на старую мыльницу, от чего фотографии получались ещё более атмосферными.
После заката пришло время шалостей. Они заметили огромное поле подсолнухов, черные, опустившиеся к земле головы которых на фоне бледного лунного света казались зловещими. Идея пришла Лёше, молчаливому бунтарю.
– Пойдёмте подсолнух спиздим, – внезапно прошептал он с горящими глазами.
Недолго думая, они нырнули вглубь поля и принялись воровать подсолнухи. Хруст стеблей, приглушенный смех, опасливые взгляды по сторонам… Каждый подсолнух казался ценным трофеем.
Наевшись семечек до отвала, они улеглись в высокую траву. Ночное небо, усыпанное звездами, казалось огромным и бесконечным. Они рассказывали друг другу страшные истории, смеялись, мечтали о будущем… Время летело незаметно.
Лера и Леша начали дурачиться и громко орать, на что получили заслуженные подзатыльники от единственного адекватного человека среди них.
Увидев вдалеке вспышки фар, они поняли, что кто-то патрулирует поля. Пришлось прятаться. Заметив колыхание высокой кукурузы, они не задумываясь нырнули в нее. Сердца бешено колотились. Когда свет фар исчез вдалеке, они осторожно выбрались из кукурузных зарослей.
– Сука, я чуть в штаны не наложил, – прошептал Леша, вытирая пот со лба.
Но страх быстро сменился азартом. Они продолжили гулять по полям, прячась в кустах от лунного света, чувствуя себя настоящими партизанами.
На рассвете они нашли заброшенные дачи. Сады заросли, домики покосились, но яблони и вишни щедро одаривали случайных путников своими плодами. Они наелись вишни и яблок, а потом устроили соревнование – кто больше облепихи съест. Кислая ягода сводила скулы, но никто не хотел сдаваться.
Под утро, уставшие, но счастливые, они вернулись в город. Забросив велосипеды в подъезде, ребята тихо прокрались на крышу десятиэтажки. Город просыпался, над горизонтом алело небо. Лёша достал гитару, и тихая, грустная мелодия заполнила предрассветный воздух. Они пели песни, которые знали наизусть, песни о любви, о свободе, о надежде… Пели до тех пор, пока первые лучи солнца не коснулись их лиц.
– Чуваки, ну после такой авантюры мы обязаны ещё и на фест скататься. – глаза Леры хитро сверкнули.
Барнаул встретил их прохладным ветром и шумом вокзала. Лера, Соня и Лёша, вопреки запретам родителей, сбежали на электричке, чтобы сыграть на небольшом фестивале. За спинами – гитары, пара сменной одежды и огромное желание заявить о себе.
Без комментариев, без комментариев,
Мне наплевать на дурацкие правила.
Доводы взвешены, да не безгрешен я
Ветер, свобода и рок сегодня со
мной!
***
– Авантюристы хреновы! – Эммет хоть и прочувствовал всю атмосферу, но рассмеялся.
Карлайл тепло улыбался воспоминаниям девушек, которые с горящими глазами, иногда перебивая друг друга, рассказывали это вампирам.
– Кстати, эти уроды барнаульские все равно на фестивале выиграли. Спели какую-то попсу и прошли! – Лера недовольно вскинула руку, лениво развалившись на стуле, в то время как Карлайл кидал на нее довольно длительные взгляды. Он замечал каждую мелочь в ее образе, подмечал каждую деталь. Даже одежда кричала о бунтарском духе девушки: На ней была надета чёрная футболка с вызывающим принтом, частично скрытая клетчатой рубашкой в багряно-угольную клетку. Джинсы, потёртые и выцветшие на коленях, держал строгий кожаный ремень с массивной серебристой пряжкой. На шее болталась тяжёлая цепь с кулоном в виде звезды, словно вызов небесам. Чёрная джинсовка, висевшая на спинке стула, дополняла весь образ. И, что было странно, у девушек совершенно различались стили. Соня всегда ходила в розовых, белых, пастельных тонах, а Лера наоборот. Противоположности притягиваются.
– Я думаю, вы отыграли лучше всех. – Каллен взял руку девушки в свою
– Ага, конечно. Обосранные гитары за копейки, у которых не звук, а пердёж, расколотые на половину тарелки, а с малого барабана звук такой, будто по банке бьешь, панки бля, – Лера откинулась на спинку стула и рассмеялась вместе с Соней, выворачиваясь из под прикосновения мужчины. Когда он так делал, у нее сердце начинало быстрее биться и, кажется, температура подскакивала. Ну а как объяснить ещё, что от холодных прикосновений Карлайла ей становилось жарко?
После приятно проведенного вечера в почти идеальной компании Карлайл отвёз девушек по домам, вернее в квартиру Сони. Лера отказалась возвращаться, как она выразилась, в дом полный тупых необразованных тварей. Как только подруги убедились, что Каллен стал спускаться по лестнице, да, он проводил их до самой двери, они одновременно повернулись и посмотрели друг на друга. Обе знали, что значат эти горящие взгляды, полные предвкушения о предстоящем разговоре.
Лера запрыгнула на диван и прижала к себе подушку, тихо завизжав в нее.
– Соня, он такой милый! Я рыдаююю, – девушка закрыла лицо подушкой, скрывая до одури счастливую мордашку и идиотскую влюбленную улыбочку. – Как думаешь, у него жена есть?
– О боже, дурочка, успокойся, ты видела ее сейчас? Правильно, нет. Значит нету. – Соня села напротив и взяла руки подруги в свои
– Соня, я не могуууу! – казалось, будто голос Леры поднялся на пару тонов вверх от счастья
– Ты видела, как он на тебя смотрел?
– Как он на меня смотрел? Не смотрел он на меня, может только, когда я рассказывала. Но тогда все смотрели! – Лера замотала головой, все ещё по идиотски улыбаясь
– Дура, – Соня рассмеялась, – Меня больше интересует то, почему ни один из Калленов не притронулся к еде? Ели только мы с тобой, а потом и Белла, когда подошла на пару минут. Ты, кстати, видела, с какой неприязнью она на тебя смотрела?
– Да она ваще! Дура, блять, пошла она нахер! – Лера задумалась на несколько секунд, все ещё прижимая к себе подушку
– И Эдик этот!
– Эдвард
– Эдик ему больше подходит. Эдик–педик. Реально какие то ублюдки, – Соня со всем буйством красок и эмоций начала обсуждать эту парочку. В общем, произошел типичный разговор двух подруг: обсуждение всех и вся.
– Знаешь, у Доктора Каллена руки такие холодные, – Лера опять уткнулась носом в подушку и тихо заскулила при мысли о нем
– Дура влюбленная ты, вот кто ты, – Соня тяжело вздохнула и закатила глаза. – Но да, это странно. Элис тоже холодная. Ещё у них у всех глаза одинакового цвета, а они приемные, на минуточку. – Соня села за рабочий стол, крутанувшись на стуле на колесиках.
– Ну ты видела! Я же тебе говорила, какой он хорошенький!!! – Лера все не унималась, говоря и говоря про Карлайла
Соня заржала во всю глотку, и когда подруга вновь заикнулась о красивом докторе, она кинула в нее подушку. А потом ещё одну. Под всеобщий ржач началась кроватная войнушка. В ход уже шли не только подушки, но и одеяла, мелкие предметы, типо карандашей и ластиков, и даже носки.
Каллен, словно статуя, стоял на одной из ступенек лестницы. Его нога неподвижно застыла в паре миллиметров от пола, но он даже не колыхнулся, человек бы потерял равновесие. На его губах застыла нежная улыбка, а глаза горели теплотой. Он слушал весь разговор девушек и спустился к машине только тогда, когда их диалог перешёл в бой подушками.
Вампир сжал в руках руль и тихо хихикнул.
– Oh, mon Dieu, mon Dieu...Père, je suis déjà en train d'écouter les conversations,О, боже, боже... Отче, я уже подслушиваю разговоры, – Каллен уже не сдерживаясь рассмеялся, выглядя счастливым до одури.
Он посмотрел в небольшое зеркало над рулём, поправил прическу и нажал на педаль газа. По дороге домой на его лице то и дело всплывала влюбленная улыбка
– Pas de commentaire...Без комментариев... – холодные, бледные губы дрогнули в усмешке.