Кровь на нотах и сигаретах
Жаркий, прокуренный воздух гримёрки густел от радостного гама. Банки с пивом звякали, окурки тушились в переполненной пепельнице, а слова восторга и взаимных похвал летали в воздухе, словно конфетти. Валерия, с красными кудряшками, торчащими во все стороны, сидела на продавленном диване, прижимая к себе гитару, словно любимого питомца. На щеках горел румянец, в глазах плясали черти, а на губах застыла пьяная, счастливая улыбка.
– Чуваки, это было, блять, ахеренно! – восторженно заорал Ди, барабанщик, размахивая банкой пива. Остальные поддержали его радостным воем.
– Ты сегодня на басу выдавал такие соляки, Леш, что у меня мурашки по коже бегали! – Соня толкнула плечом Алексея, басиста, который в ответ подмигнул ей и отхлебнул пива. Соня сидела, немного отстранившись от общего веселья, и скорее наблюдала за происходящим, чем активно участвовала. Она периодически одобрительно кивалп, поддакивалп, но в ее глазах читалась задумчивость. Ее светлые прямые волосы уже пропахли сигаретами и ей это не нравилось. Она была единственной трезвой и некурящей в этой компании.
– Да так, херня, ошибок много было. – Леша тяжело выдохнул. Длинные, прямые волосы цвета воронова крыла обрамляли его бледное лицо, скрывая часть его черт в тени. Тонкий шрам, бледной нитью прочеркнувший висок, добавлял ему мрачной привлекательности. Глаза серо-зелёные, казались усталым и проницательным одновременно. Он устал за сегодня, и он недоволен даже минимальными своими ошибками.
– Да вы оба, забейте на лажу, людям зашло! – перебил ее Макс гитарист, выдыхая густое облако дыма. Его длинные каштановые волосы, выгоревшие до светло-русого на концах, были собраны в небрежный полухвост, открывая острые углы его лица. Его глаза цвета мха после весеннего дождя скользили по комнате, регистрируя каждую деталь, но ни на чем не задерживаясь. Он веселился больше всех и пил так же.
В этот момент в дверь постучали.
– Кто, бля? – Лера нахмурилась.
Дверь приоткрылась, и на пороге появился… Карлайл Каллен.
В гримерке воцарилось молчание. Элис что-то прошептала на ухо Эммету, который громко захихикал. Джаспер сохранял непроницаемое выражение лица, а Розали смотрела на все это с презрительной гримасой. Но Карлайл, казалось, не обращал ни на кого внимания. Он смотрел только на Леру.
– Простите, что беспокою, – мягко произнес Карлайл. – Я просто хотел поздравить вас с отличным выступлением. Вы были потрясающими.
Лера вскинула бровь, с трудом веря своим ушам.
– Доктор Каллен? Вы серьезно? Вы пришли сюда, в эту… конуру, лол! – Она обвела рукой прокуренное и заваленное банками пространство.
– Музыка не имеет границ, Валерия. И хорошие музыканты тоже. – уголки его губ дрогнули в улыбке.
В гримерке повисла неловкая пауза.
– А, бля, ладно, заходите! – Лера, с пьяной непосредственностью, махнула рукой в сторону дивана.
Карлайл, слегка поколебавшись, вошел в гримерку и опустился на край дивана, стараясь не запачкать свои безупречные брюки. Элис хихикнула, но осеклась под суровым взглядом Карлайла.
И началось нечто невероятное. Карлайл, с его безупречными манерами и энциклопедическими знаниями, с интересом слушал пьяные рассуждения Леры и ее друзей о музыке, о жизни, о смысле всего сущего. Он с удивлением обнаружил, что эти сорвиголовы обладают не только талантом, но и острым умом, и своеобразным, но очень привлекательным взглядом на мир.
Оказалось, эти ребята знали свое дело в совершенстве и интересовались не только музыкой. А многие из них знали гораздо больше двух языков.
Они смеялись, спорили, перебивали друг друга, а Карлайл просто сидел и наблюдал за ними с тихой улыбкой.
Лера, под действием алкоголя и общего восторга, становилась все более откровенной. Она рассказывала о своих музыкальных планах, о мечтах покорить мир, о своих кумирах. А потом, неожиданно для самой себя, начала говорить о своей семье.
– Эх, бля, знала б мать, где я на самом деле, – заплетающимся языком произнесла Лера, глядя куда-то в пустоту. – Мои предки… Они, конечно, знают, что я съебалась от них. Но поставили условие, что я получу образование здесь медицинское, – язык заплетался, девушка начинала нести всякий бред, – если правда вскроется мне такой.... Типичный русский пиздец.
Она замолчала, сглотнула и продолжила, уже тише.
– Я просто свалила от них, прикрылась учебой типо... Ха, видал чё умею? Мать до сих пор не знает что я курю, и никогда не узнает. И так же не узнает, что я сейчас делаю, и где я на самом деле. – Валерия покрутила бычок от сигареты в руках и рассмеялась каким-то болезненным смехом.
Слова вырывались из нее, словно прорвавшийся поток. Она говорила о постоянном давлении, об унижениях, о том, как ее талант и мечты душили в зародыше. Говорила о страхе, о безысходности, о той отчаянной решимости, которая заставила ее собрать вещи и уехать в никуда. Но при этом она смеялась и говорила это с улыбкой на лице.
– Да я просто... Музыкой хочу заниматься, знаете... Но предки мои это ненавидят прям. – Лера выдохнула дым, в то время как Соня обнимала ее за плечи, зная, что эта тема для нее тяжёлая.
Карлайл внимательно слушал ее, его лицо оставалось непроницаемым, но Лера видела, как в его глазах отражается сочувствие. Он не перебивал, не осуждал, просто слушал, давая ей возможность выговориться.
Внезапно зазвонил телефон Леры. Она нахмурилась, посмотрела на экран и вздохнула.
–О, училка звонит, чё опять случилось, от меня то чё надо. – девушка скривила гримасу, полную отвращения. – Да, мисс Джонсон? Что?… Завтра пораньше? Какой нахуй психолог? – и тут она не выдержала, сорвалась на русский мат, вперемешку с английским, голос выдавал алкоголь в крови. Макс ударил ладонью себе по лицу, когда Лера начала материться и орать на свою учительницу.
Пока Лера слушала, ее лицо становилось все бледнее. Она замолчала, опустив голову, но сразу же подняла безумный взгляд, полный злости и агрессии.
Она отключилась и, опустив телефон на колени, посмотрела на Карлайла.
– Белла мразь, чтоб ее переехало! Она рассказала школьному психологу о моем дневнике. О моих песнях. И текстах! Они читали, сказали у меня типо с башкой не все в порядке, тыры-пыры, туда-сюда и все такое, к мозгоправу типо надо! – Валерия сжала кружку в руках до того состояния, что она треснула, врезаясь в нежную кожу ее ладони. Девушка резко развернулась и с силой кинула кружку в стену.
Карлайл немедленно отреагировал, он схватил нежной хваткой Леру за запястья, заставляя ее смотреть на него.
Карлайл не дал ей сказать и слова.
Его голос звучал твердо и уверенно, словно клятва. Лера смотрела на него, не в силах отвести взгляд. В его глазах она увидела поддержку, понимание и… защиту.
– Пойдем, – шепнул Карлайл, поднимаясь с дивана. Он понимал, что в таком состоянии с девушкой разговаривать бесполезно, лучше просто уложить ее спать, пока не протрезвеет. – Я отвезу тебя домой. Тебе нужно отдохнуть.
Лера, сначала агрессивно сопротивлялась, пиналась, дралась, но потом, как то в один миг, вскинула руки, крикнув: "Ладно, сдаюсь" и последовала за Калленом. Влияние Джаспера помогает.
Элис и Эммет, переглянувшись, быстро последовали за ними. Джаспер и Розали остались стоять на месте, обмениваясь многозначительными взглядами.
Карлайл бережно усадил Леру в свою машину и тронулся с места. Элис и Эммет, сидевшие на заднем сиденье, перешептывались и хихикали, но Каллен не обращал на них внимания. Он был сосредоточен на Лере, которая сидела рядом с ним, молча глядя в окно.
Когда они приехали к дому Леры, она уже практически спала. Карлайл осторожно вывел ее из машины и помог подняться в ее квартиру.
Лера выглядела такой маленькой и беззащитной, совсем не похожей на ту дерзкую и энергичную рок-звезду, которую он видел на сцене. Он вдруг отчетливо осознал, сколько боли и страдания скрывается за ее маской бунтарки.
– Э, вот не смотри на меня так, я не слабая, понял? – Лера шикнула, но как только ее голова достигла подушки, она сразу же заснула.
Карлайл рассмеялся сразу же, как только понял, что девушка спит. Но ему было жаль ее, он понимал, что не может просто оставить ее на произвол судьбы. Он должен помочь ей. Но как? Как оградить ее от жестокости мира, от непонимания окружающих, от собственных демонов?
Он посмотрел на ее гитару, стоявшую у стены. Он вспомнил ее слова о мечтах, о музыке, о свободе. И он понял, что должен помочь ей осуществить эти мечты.
Карлайл вышел из квартиры Леры, закрыв за собой дверь. Элис и Эммет ждали его в машине.
– Что будем делать, Карлайл? – тихо спросила Элис.
Карлайл посмотрел на нее задумчивым взглядом.
– Будем помогать ей, Элис. Ты же... Видишь нас вместе?
Эммет ухмыльнулся.
– Это будет интересно.
Карлайл кивнул. Да, это будет интересно. И возможно, очень опасно. Но он был готов на все, ради этой девочки, с красными кудряшками и кровью на нотах, которая сумела затронуть его сердце, как никто другой за последние сто лет.
Всю дорогу домой Карлайл размышлял над тем, как помочь Лере. Он понимал, что ей нужна не только поддержка, но и защита. Он должен оградить ее от негативного влияния школы, от возможного давления со стороны родителей, и, прежде всего, от ее собственных страхов и сомнений.
У него был опыт, у него были связи, у него были возможности. И он готов был использовать их все, чтобы помочь этой талантливой и отважной девочке найти свое место в мире. Только Карлайл не знал, что поведение и настроение этой девушки меняется по щелчку пальца и зависит от весьма конкретных веществ.
Внезапно на его телефон пришло сообщение от Беллы.
Фото:
"Расцарапанный, изрезанный черный дневник, словно его недавно достали со свалки. Порванные во многих местах страницы, на которых кровью были изложены мысли... Тексты для песен группы Ghost".
И подпись:
"Догадайся, чей"