Сын Дьявола

Вампир ошалел. После того, как мы с Максом объявили о нашем родстве, все были немного удивлены, но Дэниэл... он от шока чуть не умер. «Эти двое меня до могилы доведут! — кричал он, не обращая внимания на приближающийся издали вой потомков волков, очевидно, идущих на вопли вампира. — Это был их злостный и коварный план с самого начала, они хотели извести меня!» Но что было, когда мы поведали о том, кто наш общий родственник — ведьма Немезида. Тут точно всех схватил удар. Вампир был готов удрать от нас и податься в отшельничество. Удивленные вскрики могли бы продолжаться долго, и я уже планировал действительно закопать кровососа живьем, но неожиданный визит эльфов заставил отложить драки и препинания на потом. Они пригласили пятерых нас отпраздновать небольшую победу над морским чудищем, позволили посетить их поселение и есть, пить сколько душам угодно будет. От такого заманчивого предложения не смогли отказаться. Нам действительно было что отмечать: осталось найти последний артефакт. Собрав остальные шесть Орудий, затушили костер и пошли вслед за эльфами. Я даже немного расслабился.
Веселые танцы, искренняя радость, мелодичная музыка, восхищенные поздравления и самое нескрываемое счастье. Здесь не чувствовалась опасность. Эльфийки в черных длинных платьях пели и играли на арфах. Некоторые из них подавали нам разные блюда, которые на вкус оказались чертовски омерзительными. Красивые девушки пытались затянуть нас в танец. Кристон и Рик поддались очарованию девушек, и их завлекли в самую гущу, где кружились эльфы. Я не смог бы перенести позора от танцев, и сел под высоким деревом, пытаясь слиться с местностью, чтобы никто не заметил меня. Братик недоверчиво присматривался к племени и с кем-то пытался общаться. А Дэниэл получил кровь оленя, подаренную Эйрихоном. С довольным видом он расхаживал по поляне. Он плюхнулся рядом со мной под дерево, и инстинктивно я ненамного отодвинулся от Дэниэла.
— Не переживай ты так, не убью я тебя, — кровосос снова отхлебнул крови и провел языком по губам, слизывая остатки крови. — Ты так шарахнулся, будто от огня. Или не доверяешь мне, демон?
— Извини, вампир, но я никогда тебе не доверял, — открыл правду я. — Ты всегда мне казался подозрительным и странным. Такое ощущение, что ты кинешь нас на произвол судьбы, а сам смотаешься на дорогостоящие курорты. Без обид, я говорю то, что думаю. Так мне кажется.
— Я не стану разражаться гневными речами. Но твое недоверие ко мне оскорбительно. Я всегда доверял тебе, молча поощрял любую бредовую идею. Соглашусь, я об этом никогда не говорил, но я всегда верил тебе. Ведь без преданности друг другу... мы не лучше того зверья, что вокруг. Каждый из нас пятерых должен защищать, доверять и жить в согласии. Нам надо этому научиться, особенно тебе, демоненок. Ты делаешь многое для нас, но ты слишком отстранен, желаешь одиночества.
— Дай мне время привыкнуть. Одиннадцать лет я жил в мире смертных, совсем один, жил в лесах и подвалах жилых домов. Никогда не умел работать в команде, работать вместе с другими существами. Все время был один, все время справлялся с проблемами сам, сталкиваясь с ними лоб в лоб. Я так долго оставался в обществе с самим собой, что одичал. Не переживай, просто я не командный игрок.
Разговор оборвался. Я слишком груб или просто все так завершилось? И с какого момента времени я начал интересоваться, груб ли я по отношению к кому-то? И повисло неловкое молчание. Вампир этому не смутился, продолжал пить кровь. Позже к нам подошел Макс и присел рядом. С ним тоже не тянуло на разговоры, бессмысленное сотрясание воздуха и расспросы о жизни. Впереди у нас долгие годы жизни, еще успею обо всем узнать. Узнаю, похож ли он на меня; будем ли мы драться и рвать друг друга на части, как дерутся браться; сможем ли мы жить так, как могли бы жить два близких человека, пускай даже братья мы всего лишь единокровные, не родные. Впереди у нас года. Размышляя об этом, автоматически пощёлкивал кольцом на пальце. Так странно, что у Макса нет такого. Это кольцо я ненавидел всеми силами души, но при этом оно очень близко к моему сердцу.
— Это подарок Люцифера? — спросил Дэниэл, проследив за движениями. Макс повернул голову в нашу сторону. — Массивное украшение. Почему ты раньше его не выбросил, раз ненавидишь отца?
— Это подарок матери, — я посмотрел на брата, и тот с задумчивостью вглядывался в кольцо. — На прощание со мной и отцом.
— Немезида, — сказал Макс, и вампир круглыми глазами посмотрел на него, — никогда не дарила подарков. Мне она тоже «подарила» один кулон, который позже навел меня на кое-кого. Все ее дары имеют скрытую цель, назначение. И мать могла, подобно русалкам, предвидеть будущее, ведь она была достаточно могущественной, но в те времена, когда вы ее убили, она находилась на истощении. Потому вы так просто ее одолели. Дай мне, пожалуйста, кольцо. Не бойся, я его не сломаю.
Макс вертел его в руках. Он внимательно изучил в нем каждую деталь. Он улыбнулся, и вампир спросил, отчего на лице его появился восторг. Оборотень поздравил нас, что все это время последнее Орудие было у нас. Кольцо тьмы оказалось моим кольцом, и я не мог удержать в себе громкую фразу: «Да быть того не может!» Некоторые эльфы заметили мой удивленный припадок и посмотрели на нас троих, однако спустя пару секунд снова увлеклись музыкой и танцами. И все же оборотень оказался прав. На внутренней стороне моего кольца красовалась надпись «Dark Ring».
— Так, ребят, — сказал я, поднимаясь на ноги, — ищем смертного и непутевого ангелочка. И по-тихому сматываем удочки. Собираем все артефакты и поочередно, не всей толпой, идем к тому месту, куда мы попали из портала. Там его и откроем. Хорошо? Давайте, Макс, бери смертного и уводи его первым. Дэниэл возьмет Кристона. Я пойду последним, замету все следы. Резче!
— Наше отсутствие наверняка заметят, Джонатан, — высказал предположение оборотень.
— Ты в этом уверен? — усмехнулся кровосос. — Эти дегенераты настолько увлечены плясками, что нашу пропажу обнаружат лет через сто, как минимум. Джонатан прав, давайте резче двигаться!
Тихо наблюдал, как друзья выполняют план побега. Я попытался изобразить дружелюбие и мило беседовал с эльфами, оставаясь на виду, чтобы скрыть исчезновение с праздника моих товарищей. Эйрихон тоже почтил меня вежливым и сдержанным разговором, тонко намекнув, что нам не поздоровится, если мы вдруг осмелимся нарушить нашу договоренность. Я в ответ усыпил его бдительность парой вежливых и ласковых фраз. После этого я стал потихоньку удаляться из поля зрения, пока совсем не скрылся и не побежал к месту встречи. Нагнал друзей на полпути к порталу. Приказал ускоряться, ведь нас уже могли хватиться, если не повезло. Когда пришли, мне в руки всучили Книгу проклятий и приказали читать, потому что я единственный среди них, кто немного знал латынь. Я с омерзением перелистывал страницу за страницей, которые были сделаны из сухой человеческой кожи, а вместо чернил использовалась человеческая кровь. Наконец, нашел нужные нам письмена. Я начал читать и давать указания другим, что надо делать. По моему наставлению, артефакты положили все в ряд, как было указано в Книге. Сначала Зеркало души, потом Сфера света, Амулет вечности, Часы прошлого, Меч власти, Кольцо тьмы, а потом я положу Книгу проклятий. Сверх этого нужна была наша кровь. Каждый из нас поочередно разрезал ладонь своим ножом и окропил каждое Орудие. Артефакты стали мерцать голубоватым светом и шипеть, впитывая кровь.
— Вознеси заклятье к Небесам и молись Ангелам, чтобы сделано было правильно, — бурчал я себе под нос, в уме переводя с латыни. Оказалось, что заклятие нужно выучить наизусть. Нужно было, чтобы Книга оказалась наряду с Орудиями, когда будут произнесены заветные слова. Несколько тяжелых минут я, не отрывая глаза от текста, запоминал его. — Готово, отойдите от Орудий.
Я положил Книгу проклятий в самом конце ряда. Парни встали за моей спиной. Я читал вслух. То с возвышающейся интонацией, то с понижающейся, как меня учили читать такие темные заклятия, предназначенные для темной магии. Каждое значимое слово должно быть проговорено четко и громко, нельзя пропустить ни звука. «Ducens extra mundum a porta et, venenatis incipit lucem ac tenebras. Sanguine et quinque quomodo omnis reverti faciam rem aperiam. Sed cludere non Purgatorio. Omne malum, moriendi, recta perge in infernum». Орудия слились воедино и, засияв ослепительным блеском, сотворили собой портал, светящийся голубым светом. Красивая, но пугающая магия.
Позади нас послышались жуткие вскрики, свистели стрелы над нашими головами, и одна из них угодила в плечо Дэниэла. Кровосос вынул тонкую стрелу, обернулся, обнажив клыки и готовясь к нападению. Эльфы мчались навстречу нам с оружием и были полностью готовы убить нас. Но не это заставило меня испугаться: тысячи черных дымящихся птиц летели, стремясь к раскрывающемуся порталу. Эти жуткие создание, похожие формой тела на воронов, врезались в проход и исчезали. Предводитель эльфов, Эйрихон, метал в нас и птиц, изредка мешающих ему прицелиться, стрелы, взмахивал луком. По его указке все племя остановилось передо мной, словно ожидали от своего повелителя команды растерзать меня на части. Эйрихон окликнул меня и громоподобно заверещал:
— Джонатан Мортем, сын Дьявола! Недостоин ты носить имя отца своего, ведь Люцифер испокон веков сдерживал клятвы. Ты нарушил условие, при котором мы договорились отдать одно из важнейших сокровищ этого мира. Ты думал, я не догадаюсь, что таится в твоей темной голове? Я надеялся на твое благоразумие, но... очевидно, напрасно. Предательство не поощряется. Ты умрешь здесь, в Чистилище, бесчестно, Джонатан Мортем. Ты и вся твоя грязная команда. Умрете!
— Джонатан, — тихо позвал Рик и указал на вампира. Дэниэл корчился от боли, стонал и мучился. Стрелы оказались отравленными, стоит полагать. Мальчик поддерживал вампира, хотя сам еле стоял на ногах. Кристон подбежал и помог Дэниэлу тоже. — Это опасно, но... Сделай верный выбор.
Сделать правильный выбор не так просто, как хотелось бы. Я не мог решиться. Да, до портала рукой подать. Едва мы пройдем, он закроется, но в нас пустят сотни стрел. И где гарантии, что ни одна не заденет нас? Однако я подумал, что они не сильны в стрельбе, раз только одна угодила в Дэниэла из десятка, да и то — всего лишь в плечо, не смертельно. Это обнадежило меня. Нахально улыбнувшись в ответ мерзким тварям, я вышел вперед, загораживая парней и ответил:
— Хотите, скажу мою любимую фразу, которую я говорю только по самым торжественным случаям? Так вот, мне насрать на ваши угрозы! Ох, черт, как бы хотел сильнее выругаться! Я соврал, когда сказал, что есть способ вас вернуть в мир смертных. Так что простите и прощайте, мрази!
Я толкнул ребят, только они и без того все поняли: надо рвать, бегом, обратно. Как же долго мы этого ждали, как многое мы пережили. Наконец, минута нашего триумфа настала. Эльфы начали нас обстреливать, а мы уже были по ту сторону. Рик и Кристон втащили Дэниэла, блюющего кровью. Они вошли первыми. Я прошел следом. Портал нас выбросил в той самой избушке ведьмы на болоте. Стрелы все еще свистели и, проходя через портал, вонзались в деревянные стены. Оставался только Макс. Оборотень достиг портала, но тут... из его груди вылезли пять наконечников от стрел. Одна из них прошла прямо через сердце. Проход закрылся, теперь уже навсегда. Я рванул к брату, но нас всех отбросило на пару метров. Звон стоял в ушах, глаза заслезились от яркой вспышки. Я оказался дезориентирован. Но вскоре глаза отпустила пелена света, и я различил на полу умирающего ликана.
Макс, мой братик, умирал. Грудь тяжело вздымалась и опускалась, словно он боролся за каждый вздох. И шептал мое имя, звал меня. Я не понимал, что происходит с ним, со мной — пришла паника. У меня перехватило дыхание. Как так может быть? Нет, нет, поему он умирает?! Он при смерти, а я помочь ему ничем не могу. Он спасал меня от гибели, почему я этого не могу. Слезы скатывались по щекам и падали на него. Я бы смог защитить Макса, если бы мог вернуться на несколько секунд назад. Если бы мог находиться рядом каждую секунду, каждую долю секунды. Я бы защищал его так рьяно, словно это все, ради чего я живу. И это правда. Я готов отдать за него жизнь, единственное, что у меня есть. Прямо сейчас. Но могу ли я вернуться в прошлое хоть на мгновение? Пустые и ненужные молитвы, в которые я мог бы вложить море смысла и печали, не услышит никто. Возможно, Люцифер внемлет беспомощным мольбам своего сына, но в ответ лишь посмеется.
— Не твоя вина, не кори себя никогда, — спокойно сказал Макс и закашлял свежей кровью.
— Пожалуйста, живи... — только и смог выдавить из себя эти примитивные слова и слезы.
— Ты тоже. Не умирай. Впереди тебя ждут великие свершения и... ты должен изменить мир. Зажги в себе все яркие огни, и не дай никому другому потушить их. Ты силён, умён, и непоколебим. Помни, это не под силу кому-либо изменить. Даже тем, кого ты считаешь сильнее тебя. Живи.
— Макси, — странным голосом прошептал я, будто мои легкие сдавило сильнейшими тисками.
Он не отвечал. Дыхание оборвалось. Из уголка губ потекла струйка крови. Глаза остекленели и смотрели в пустоту, будто он видел что-то величественно прекрасное, что не дано увидеть живым. Вокруг него столпились смертный, ангел и еле живой Дэниэл. Сказав, что они подождут меня снаружи, вышли из домика ведьмы и закрыли за собой хлипкую дверь.
До поры я сдерживал себя. Надо быть выше этого горя. Но внутри я кричал. Никто не слышал этого дикого крика, никто даже не знал, что это можно услышать. Никто не знал и не верил, что часть нас может погибнуть внутри на и оставить неизгладимый след. Никто не думал, что внутри нас погибают целые миры, тонут города, сгорают души, когда погибает очень нужный тебе человек. Макс умер сегодня. Я видел, как погиб мой брат, он исчез у меня на руках. Но, в конце концов, я не сдержался. Я закричал на весь этот чертов лес. Когда кричат от ужасной безнадежности, крик полон безответной боли. Словно она из самой глубины, никем не измеримой до конца бездны... Никто мне не ответил на мои вопли, но... в голове прозвучал голос: «Спасти его не могу я, но в моих силах вознести его на Небеса». Будь то яркий всплеск воображения или реальность, я коротко кивнул.
С телом я вышел в лес и пошел к одному очень красивому месту, где хотелось оставить Макса. Вот и водопад показался. Здесь, в этих местах, я прожил долгие года своей жизни. Было довольно холодно. Потихоньку накрапывал дождик, сила его неумолимо росла. Я долго возился в земле, пропитанной влагой, копал ее то руками, то мачете. Не удалось прорыть на большую глубину. Я завернул тело брата в звериную шкуру, которую взял из моей пещеры. Положив на дно выкопанной мной ямы, я закопал Макса. Недалеко росли незабудки. Ими я обрамил его могилу. На коре дуба выцарапал настолько красиво, насколько мог, его имя и положил на свежую землю. На глаза навернулись нежданные слезы, которые я всеми силами сдерживал. И только изредка, чтобы успокоиться или почтить память братишки, я напевал. И песня подрывалась тяжелыми всхлипами:

3асыпай, на руках у меня засыпай,
Засыпай, под пенье дождя...
Далеко, там, где неба кончается край,
Ты найдешь потерянный рай...

Разбитые и подавленные остатки нашей банды направились по пути к городу. Темная ночь открыла первые звезды и полную луну. Огни мерцали вдалеке ярко и торжественно, словно издеваясь над нашим горем. Боль от потери слишком свежа, каждый миг вспоминался мне мертвый братишка. Пророчество Киры сбылось. Мне не было бы так больно, если бы предвестие навеки оставалось тайной для меня. На сердце невыносимая тяжесть. И боль не проходила. Что со мной теперь не так? Я прошел через многие виды потерь и разочарований. Мне казалось, что пройдя сквозь этот бесконечный ад, я стал куда сильнее, но на самом деле... Казалось, что больше не будет мне страшно, что никакой новый случай не затронет меня и не вызовет ту моральную боль. И теперь я страдаю, не могу пережить громкую, звенящую, острую боль, терпеливо принять сильные удары судьбы. Чувствую себя таким уязвленным, что стремлюсь закрыться от внешнего мира, лишь бы избежать этой назойливой и бессмысленной боли, которая шаг за шагом разрушает во мне все надежды на лучший исход. Не будет никакого счастливого конца. Я все потерял. Все. И никто не спасет от тьмы.
Принял решение, надо забыть все тяжести этой жизни. Едва вернусь в город, скроюсь под покровом ночи. И никогда больше не вернусь. Я ненавижу все, что только есть в мире, потому что все на свете напоминает о неоценимой потере. Начать жизнь с чистого листа не получится: прошлое догонит и забьет до смерти воспоминаниями. Но я буду пытаться скрываться от него настолько долго, насколько это возможно. Но всего точно не забуду, иначе я перестану быть тем, кто я есть.
Четыре усталых и избитых путника молчали и шли очень быстро. Ноги сами несли вперед, ближе к укрытию от страданий. Кто шел домой к Дэниэлу, кто в бар, как я. Спасением мне представлялся только алкоголь. Мы подошли к городу уже ближе к трем часам ночи. Я так отчаялся, что наивно думал, будто хуже быть не может. Но как же я был не прав, как оказалось, хуже еще как может быть! Перед нами развернулась страшная картина, когда мы взошли на крышу одного из зданий, чтобы осмотреться. Весь город был разрушен, в руинах и развалинах. Люди бежали, кричали и молили о помощи. Толпы военных бежали с улиц, изредка делая выстрелы в сторону огромных монстров-демонов. Они нападали со спины и рвали свежую плоть когтями. На улицах валялись свежие трупы. Кровью были залиты дороги, мосты и перекрестки. Весь мир казался на грани жизни и смерти.
— Люцифер пришел в этот мир, — прошептал я, наблюдая за разрушением мира. — Ад на земле. 

Не знаю, где ангелы Рая укрылись,
На небе ночном или в мутной воде.
Не знаю, о ком они вечно молились,
Но знаю я точно, что Ад на земле!