Слабость Первородного

Как только достопочтенная О'Коннелл была уложена в свою кровать и закрыта изнутри на все засовы, Коста покинула жилище, одним движением перемахнув через перила ажурного кованного балкона, нещадно уставленного цветами. Бесшумно приземлившись на ноги, женщина стряхнула с джинсов цветочную пыльцу, не забыв помянуть за это хозяйку квартиры самым добрым словом. Медленно выпрямившись, она устало размяла спину и поплелась по ночной улице, вдоль которой выстроились машины, в основном настоящие «ретро», то и дело цепляющие ее внимание.

Неожиданно Николь задержала взгляд на затесавшемся между ними японском родстере броского красного цвета и уже по собственной воле выудила сотовый из кармана. Набрав нужный номер, она поднесла руку с телефоном к уху, оставляя приличное расстояние. Протяжные гудки вскоре оборвались и на другом конце раздался громкий чих.

— Если ты еще в городе, скажи адрес, — невозмутимо произнесла Коста, на деле с трудом сдержав предательский смешок.

После короткого ответа мужчины, Николь сбросила вызов и сменила направление на противоположное.

***

Дом был внушительных размеров, но очень старым и вдобавок стоял вплотную к соседским, тоже не отличавшимся особой новизной. Николь хмуро осмотрелась в полумраке. Район не мог похвастаться достаточным освещением, да и звуки, доносящиеся до нее отовсюду, не позволяли ему претендовать на звание «благополучный и безопасный». Так что не будь она наполовину вампиром, могла бы и затеряться здесь без острого зрения и клыков.

Еле заметно поморщив нос, Коста поднялась по полуразваленной лестнице на хлипкую веранду и постучала в деревянную дверь, которая тут же отворилась с протяжным скрипом. Николь переступила через порог, ненароком подумав о том, что прямо сейчас провалится под пол. Но доски отважно выдержали вес ее тела и женщина, осторожно ступая, направилась вглубь дома, разглядев там отблески свечей.

Ни первый и даже не десятый раз чертыхнувшись, Николь вновь перепрыгнула от одной стены коридора к другой, дабы не оставить ноги между прогнивших досок или не вляпаться в очередную свисающую нить грязной паутины. Наконец добравшись до освещенной немногочисленными свечами комнаты, Коста отряхнула одежду и снова осмотрелась. В затхлом воздухе витал характерный запах плесени и тянуло сыростью, а на стоящей здесь мебели скопилось столько пыли, что было почти невозможно разобрать ее цвет, и лишь некоторые не завещанные картины сохранили былой блеск, будто что-то охраняло память изображенных на них людей. Или не людей.

— Я тут, — послышался из смежной комнаты знакомый хрипловатый голос и в следующую секунду что-то увесистое упало на пол в том же месте под аккомпанемент бьющегося стекла.

Коста нахмурилась и спешно последовала на шум. Войдя в просторную залу, обставленную уже куда большим количеством свечей, она резко остановилась, в замешательстве уставившись на друга, который с непоколебимым выражением лица смотрел на разбитое у ног зеркало.

— Разбилось, — простодушно констатировал колдун, толкнув носом лакированного ботинка массивную бронзовую раму, от старости расколовшуюся на части, стоило мужчине взять ее в руки.

— Разбилось, — повторила Николь с деланным сочувствием.

Оттолкнув раму подальше, Аарон занялся большой жестяной коробкой, доставая оттуда на стол непонятное раритетное барахло. Выдохнув, Коста уперлась ладонями в бока и принялась слоняться по огромной зале, рассматривая ее убранство. Однако общее состояние дома произвело на Николь неизгладимо дурное впечатление, за исключением, пожалуй, предметов интерьера, вызывающих в ней приятное чувство ностальгии.

— Да уж, — кисло выдала она, смахнув с плеча кусок свалившейся сверху шпаклевки, — ветхие стены, скрипучие половицы... антураж на высшем уровне.

Колдун едва заметно улыбнулся, искоса глянув на расхаживающего по главной комнате еретику.

— О святой Франциск, — вдруг с иронией воскликнула Николь, приметив блеклый гобелен, закрывающий всю дальнюю стену. — Только не говори, что за ним проход в потайную комнату, — с издевкой хмыкнула женщина, подойдя ближе.

Несколько десятилетий она не видела ничего подобного. Коста с интересом пробежалась глазами по изображенной на нем батальной сцене, восхитившись результатом столь кропотливой работы с использованием настоящих шелковых нитей. Мужчина коротко усмехнулся, наблюдая за Николь, которая в следующее мгновение демонстративно дернула гобелен за край, но тот был приделан насмерть. Понуро опустив плечи, Коста повернулась к колдуну и состроила жалостливую гримасу.

— Что ж за дом такой неинтересный, — голос ее не терял детского разочарования, но под внешним напущением Аарон отчетливо ощущал глумление.

Он пару раз кивнул головой, как бы демонстрируя согласие, но в его действиях было не меньше язвительности и сарказма, потому Николь вмиг изменилась в лице, звонко хихикнув.

— Как тебе Новый Орлеан? — она проскользнула в центр залы и, запрокинув голову, прокрутилась на месте, осматривая висящую под высоким потолком хрустальную люстру, до которой едва дотягивался свет пляшущих языков пламени.

— Милейший городишко, — сардонически отозвался колдун, отбросив на стол еще одну расписную масляную лампу, — старые узкие улочки, домишки стоят впритык, а из окошек открывается прекрасный вид... на другие окошки.

Коста тихо засмеялась, небрежным движением сбрасывая с ближайшего кресла строительную пленку. Она легко приземлилась в него и заученно вычурным жестом закинула ногу на ногу.

— Не хватает мундштука и шляпки слауч с сеткой, — мечтательно протянула женщина, ощутив во рту табачный привкус.

— Если речь о тебе, то скорее револьвера и бокала с кровью, — Аарон стряхнул с рук пыль громкими шлепками и, облокотившись о стол, устремил на еретика выжидающий взгляд.

Николь ответила ему хитрым прищуром, но придержала авторские колкости. Она лишь удовлетворенно щелкнула языком, после чего продолжила беседу:

— В Новом Орлеане полно нормальных районов: без нежеланных оконных зрителей с соседнего участка.

— Я здесь ненадолго, — прервал ее мужчина. — Потерплю.

Женщина понимающе кивнула, в следующую секунду приметив на трехстворчатом трюмо, стоящем совсем рядом, какой-то странно привлекательный большой перстень. Приподнявшись с кресла, она ловко схватила украшение и, плюхнувшись обратно, покрутила его в руке. С силой дунув на перстень и пройдясь по граненному камню пальцем, Николь внимательнее осмотрела этот определенно ценный предмет ювелирного искусства. Она признала в камне настоящий янтарь, помещенный в квадратный каст*. Сама же основа была выполнена из серебра с чернением и украшена замысловатыми узорами. Коста изучала это искусное винтажное нагромождение с таким очарованием, что было совершенно ясно: украшение пришлось ей по душе. Колдун не удержался и тихонько засмеялся, оттолкнувшись от стола.

— Оказывается не все еще потеряно, — не без удивления заметил Аарон, приблизившись к Николь.

Но в то же мгновение Коста резко встала и, пройдя мимо колдуна, с натянутой милой улыбкой всучила ему перстень. Мужчина болезненно поморщился, осознав, что наскочил на мину и лишь чудом не подорвался.

— Оставь себе, — он обернулся и протянул украшение Николь, но женщина даже не глянула на него.

— Не коллекционирую побрякушки, — Коста равнодушно отмахнулась и, остановившись возле одной из множественных картин, завещанных полотном, рывком сдернула его.

Плотная ткань упала на пол, поднимая клубы пыли. Николь незаметно коснулась носа, сдерживая чих.

— Эта побрякушка — антиквариат, — ворчливо уточнил Аарон, покрутив перстень в руке.

Много лет колдун не держал его: мужчина уже и забыл, какой он увесистый.

— Разве антиквариат может удивить другой антиквариат? — чисто риторически поинтересовалась Коста, вырывая друга из плена беспокойных мыслей, охвативших его при виде перстня.

Уловка сработала: мужчина не сдержал лукавого смешка. Его двадцать девять лет жизни действительно казались ему пустым звуком на внушительном фоне ее тысяча тридцати шести.

— Хороший вопрос, — усмехнулся колдун, пряча перстень в карман светлого пиджака.

— Кстати, — внезапно окликнула его Николь, обернувшись, — я все еще злюсь на тебя за то, что ты рассказал Клаусу об оборотнях, — сурово оборвала она, одной рукой отставив недалеко стоящий громоздкий стул к стене.

Отозвавшееся в стенах эхо от удара и скрип прогнувшихся половиц подтверждали степень озлобленности.

— Каюсь, не подумал и прошу прощения, — протараторил Аарон не шибко-то раскаивающимся тоном.

— Ой, вот только не надо, — Коста недоверчиво скривилась, шагнув к мужчине. — Ты сделал это специально.

— Но я думал о тебе, — поправил ее колдун, деловито выставив палец. — Хотел как лучше.

— Ага, как же, — женщина выразительно хмыкнула, ни на секунду не уверовав в отсутствие корыстных помыслов. — Ты знал, что мне ничего не стоит разобраться с этими парнишками. Так что ты не обо мне думал, а о том, как бы отвадить гибрида подальше от себя.

Аарон неожиданно захлопал, расплываясь в расчетливой улыбке.

— Друг называется, — презрительно фыркнула Коста, вновь опустившись в кресло.

— Ой, — брякнул мужчина, скопировав недоверчивую интонацию Николь, — вот только не надо. О тебе я тоже думал, — заверил ее Аарон, вернувшись к заваленному вещами столу.

— И каким образом в этом деле отразилась твоя забота обо мне? М? — женщина прожигала друга испытывающим взглядом, желая понять, за что была обречена на вмешательство первородной семейки в ее сугубо личные, да, немного проблемные, но все еще ее дела.

— М-Майклсоны, — пояснил Аарон, вскрывая следующую жестяную коробку с тайным для него содержанием.

— Майклсоны?! — в недоумении воскликнула Коста, не имея возможности спокойно сидеть в кресле от охватившего ее возмущения.

Колдун молча кивнул, принявшись перелопачивать пыльную женскую одежду в стремлении отыскать на дне что-то более его интересующее, но, когда на правой руке будто от невидимого ножа мучительной линией поползла вверх глубокая рана, резко обернулся.

— Николь, — грозно шикнул Аарон, смиряя строгим взглядом вперившуюся в него женщину.

— Объясни, — оскалилась она и, и как только радужная оболочка ее глаз перестала светиться, рана исчезла, оставляя заместо себя небольшой тонкий рубец.

— Ты слишком гордая, чтобы просить помощи, но иногда она нужна даже тебе, — отчеканил мужчина с интонацией а-ля «сама напросилась» и, едко подернув уголок рта, с удовольствием заметил, как переменилось выражение лица Николь, которая от столь подробной конкретизации пришла в еще большее замешательство.

Она замерла с приоткрытым ртом, не определившись, какую эмоцию демонстрировать первой.

— Побудь в таком состоянии еще немного, — торопливо вставил Аарон и, отвернувшись к коробке с одеждой, быстро накрыл ее крышкой, а затем опустил на пол, решив лучше заглянуть в другую.

— В чем это интересно мне нужна помощь!? — раздался позади негодующий голос женщины.

Колдун остановился и обреченно вздохнул. Участь его была предопределена несдержанностью еретика, но противиться уготованному он не стал, потому неспешно вернулся к своему не самому интересному, но, к сожалению, безотлагательному делу, которое и без того отпинывал в дальний ящик последние лет десять.

— Ты знаешь, о чем я.

— Так вот оно что, — хищно процедила Коста, догадавшись, что мужчина был в курсе ее несостоявшегося сотрудничества с Энтсбург. — И откуда же ты разузнал об этой самоуверенной стерве? — женщина с недобрым прищуром поднялась на ноги и стала медленно приближаться к Аарону, в ту же секунду невозмутимо покосившемуся на нее.

Расчетливо и изворотливо, словно рысь, он судорожно продумывал траекторию побега от ее хватких пытливых глаз. Но бежать было некуда.

— У меня свои секреты, — непопулярно изъяснился колдун, за что схлопотал удар в плечо.

— Разумеется, — рявкнула Николь. — Тебе кто-то рассказал, — уверенно заявила она и, упершись рукой в стол рядом с Аароном, с любопытством склонила голову на бок. — Но кто? Ребекка?

— Нет, — покачал головой мужчина, находя это весьма забавным.

— Точно? Она любит такое, — Коста нахмурилась, раздумывая. — Уверен? — уточнила женщина, не представляя себе кандидатуру наиболее подходящую, чем языкастая бессмертная блондинка, которая так любила посекретничать всегда, когда не надо.

— Сказал же.

— Клаус? — выпалила Николь, но сразу усомнилась. — Хотя нет, он сам только пару часов назад узнал, — Коста приложила свободную руку к подбородку. — Кол?

— Не гада-ай, — пропел Аарон, достав какую-то резную изящную шкатулку. — Зря теряешь время, — он бегло глянул на женщину, которая от подобного невежества едва не впала в оскорбленные чувства.

— Я ведь все равно выясню, — с твердой непоколебимой убежденностью заявила она, до сих пор не отыскав разумной причины его увиливаний.

«Неужели виной тому лишь твоя обычная вредность?»

— Не сомневаюсь, — хитро улыбнулся мужчина, высыпая из шкатулки диковинные ювелирные украшения прямо на стол. — Но не сегодня, — злорадно добавил он, наслаждаясь витающим вокруг Николь нервным напряжением.

— Ты...

— Как тебе это? — игнорируя взвинченность еретика, колдун переключился с женских финтифлюшек на фарфоровую вазу и, достав ее из коробки, покрутил в воздухе, скептично рассматривая.

В дрожащем свете свечей Коста смогла разглядеть на ней китайские иероглифы, но это было единственной впечатляющей деталью.

— Безвкусица, — надменно бросила она и, смахнув с края стола пыль каким-то ажурным платком, взобралась прямо поверх.

Повинуясь привычке, женщина вновь закинула ногу на ногу и, обиженно скрестив руки, принялась бесцельно водить глазами по картинам, до этого лишенных ее внимания, в то время как мужчина, отставив вазу, достал очередную причудную вещицу. На несколько минут между ними повисла тишина, но Николь нарушила ее первой, желая получить ответ на еще один мучающий ее вопрос.

— Что тебя гложет? — спросила она, неотрывно смотря на висящую перед ней картину, очевидно, эпохи ренессанса.

Аарон недоуменно уставился на еретика, совсем не понимая, о чем она... И как догадалась.

— Я же вижу, — объяснила Коста, проникновенно всматриваясь в глаза мужчины. — Вижу, как ты смотришь на все это. Как двигаешься и обращаешься с некоторыми вещами. Слышу, как ты дышишь и как меняется твой пульс, голос. Ощущаю каждое изменение. Не лги мне.

Колдун прикрыл глаза, грузно выдохнув. Так нелепо попался прямо за хвост. Впрочем, проницательности Николь он давно не удивлялся, в отличие от своей неспособности прятать от нее эмоции. Но долго думать об этом мужчина не стал, сойдясь на том, что Коста по-прежнему оставалось той единственной, которой он не прочь был рассказать о себе что-то еще.

— Мой долг — чтить корни, — прошептал он, выпустив из рук глиняный кувшин с изображением сцены вакханалии. — А я так и не сдержал данного прабабке обещания. Я не выполнил свой долг, — Аарон на миг замер, задумавшись. — Из-за распрей с отцом... даже не был на ее похоронах. Не приходил в этот дом столько лет.

— Что ты ей обещал? — женщина положила одну ладонь на стол, а другую себе на колено.

— Не дать опустеть этому месту.

— Но ты ведь и не дал. Я чувствую вокруг дома защитный барьер, — Коста хмуро свела брови. — Да, ты не приходил, но все осталось нетронутым... Или речь о другом? — сообразила она, заметив кривую горькую ухмылку на губах мужчины.

— О другом, Ник, — вздохнул Аарон. — В этом доме уже ничего нет... кроме, — колдун с пренебрежением столкнул фарфоровую вазу на пол, и в ту же секунду она разлетелась на сотни мелких кусочков, провоцируя протяжный звон в ушах еретика, — побрякушек, — холодно закончил мужчина и, понуро склонив голову, уперся в стол сжатыми кулаками.

Николь открыла и закрыла глаза, подавляя внутренние вибрации, заставившие ее кожу покрыться мурашками. Она прочистила горло и пристально глянула на мужчину, продолжающего неподвижно смотреть в одну точку.

— Что ты собирался делать с этим всем? — Коста бегло обвела глазами окружавшее их скопление музейной редкости.

Аарон медленно поднял голову, концентрируя внимание на сидящей рядом Николь.

— Думал сжечь эту рухлядь, чтобы не стала приютом для наркош... потому что я не вернусь сюда.

— Прям все? — Коста поморщилась, взглянув на изящные драгоценности, по-прежнему лежащие у ее опущенной на стол ладони.

— Тебя же не интересует антиквариат, — напомнил колдун и, выпрямившись, с какой-то редкой ненавистью, охватившей его от странного бессилия, смахнул все украшения обратно в шкатулку.

— Да не меня он должен интересовать, Аарон, — осекла его Николь, спрыгнув со стола. — Ты еще можешь сдержать свое обещание. Этот дом, — Коста окинула глазами комнату, — ничто без памяти. А память эта живет в вещах ей принадлежащих и... в этом шумно сжимающемся органе, — усмехнулась женщина, ткнув пальцем в грудь мужчины. — Я полагаю она мечтала, чтобы тут жил ты, а потом и твоя семья, но раз так вышло... сотвори это место заново. Там, где захочешь. Но так, как хотела она. И все будет, как ты и обещал ей.

Некоторое время Аарон напряженно смотрел на Николь, осмысливая ее слова, которые дались ему тяжело, но вместе с тем посеяли внутри такую долгожданную легкость. Смятение и гнев отступили, и мужчина наконец подал признаки жизни.

— Ты права, — согласился колдун. — К тому же у меня имеется замечательный дом в Нидерландах. Совсем пустой, — как нельзя кстати припомнил мужчина.

— Ну вот видишь, — Коста ободряюще дотронулась до его плеча. — Еще и кучу бабок сэкономишь, — всерьез заметила она, но и полминуты не продержавшись, засмеялась.

Мужчина, переняв ее непривычно веселый настрой, тоже засмеялся.

— Но знаешь, — внезапно прервал он их смех и лицо его, казалось, стало предельно сосредоточенным, — я прошу тебя взять его, — колдун вытащил их кармана пиджака тот самый перстень. — Он принадлежал ей, и я не хочу, чтобы он был у кого-то кроме тебя или еще десятилетие пылился на полке... потому что я его носить не буду, — признался мужчина и уголки его губ насмешливо дрогнули.

Николь сдавленно прыснула, представив себе Аарона с этим изысканным перстнем.

— Точно не будешь? — она хитро прищурилась, указав пальцем на украшение в его руках.

— Точно, — ухмыльнулся мужчина, опустив взгляд на перстень.

Он вглядывался в камень так тщательно, словно пытался отыскать в нем что-то важное. И отыскал. Аарона захлестнули воспоминания: мужчина невольно вспомнил все те немногочисленные, но памятные моменты, когда он с детским восторгом замечал перстень на прабабушкиной тощей руке. Украшение было таким помпезным и в то же время элегантным, что женщина предпочитала надевать его только по особым случаям. Снова заметив на лице друга смятение, Коста шагнула к нему.

— Как ее звали? — вкрадчиво спросила она, закусив губу.

— Сельма Энгел-Вейнберг, — колдун поднял глаза на женщину, с доброй улыбкой припоминая черты лица своей прабабки, но в следующее мгновение он опять помрачнел. — Она была хорошим человеком, который многое пережил и при жизни прошел через все круги ада, почувствовав на себе тиранию и дискриминацию из-за национальности, — скорбно проговорил Аарон и сердце его болезненно сжалось. — Прадед подарил ей этот фамильный перстень в день свадьбы. Так что либо я уничтожу его, чтобы никому не достался, либо... — мужчина протянул украшение Николь.

Немного поколебавшись, Коста все же приняла его и, быстро надев на палец, показала колдуну. Перстень был тяжелым, но эта тяжесть была приятна, как и холод металла, слабо обжегший кожу.

— Ты мастер уговаривать, — усмехнулась Николь. — Он будет в сохранности, — заверила она друга, кивнув.

— Я знаю, — Аарон тепло улыбнулся и, притянув ладонь женщины к себе, еще раз посмотрел на перстень, убеждаясь, что фамильные ценности все-таки обладали той особой красотой и ценностью, которая могла мало с чем сравниться. И не важно какими были внутрисемейные отношения.

— Так что? — вдруг вспомнила Коста, заглянув в лицо мужчины.

Колдун вопросительно изогнул бровь, но тут же смекнул причину ее искрящегося любопытства: неведение — самое страшное состояние для самой нетерпеливой женщины на свете.

— Забыл, — с сожалением выдохнул Аарон, отпрянув от еретика. — Из головы прямо, представляешь, вышибло, — со всей серьезностью в голосе прибавил он, продолжив перебирать вещи.

— Не хочешь мне говорить? — возмущенно всплеснула руками Николь, все еще не веря в то, что вынуждена спрашивать это у друга. У собственного друга! — Ладно, — рявкнула она, так и не дождавшись ответа, — сама узнаю! — и пнув одну из коробок, стоящих на полу, под характерный металлический звук, двинулась прочь из дома, не желая больше видеть, как Аарон упивался своей стойкостью в извращенном удовольствии.

***

Кол возвратился домой, обуянный беспорядочными мыслями, и, сев на диван в гостиной, воткнул в уши наушники, дабы не слышать воплей Ребекки, в очередной раз сцепившейся с Клаусом. Обычно громкая тяжелая музыка его расслабляла, заглушая шум внешнего и внутреннего мира, но только не сегодня. В голове все еще крутился вчерашний вечер, прилично пополнивший его список жертв: они с братьями посетили парочку ведьмовских заведений в поисках следов старшей сестры, местоположение которой на тот момент еще оставалось неизвестным, и, как нельзя кстати, пересеклись с молодыми вампиренышами, коим Марсель успел знатно промыть мозги. Но беспокоило его отнюдь не количество павших глупостью сородичей, а то, что могло стать последствием сие веселья.

Но в то же время Кол понимал, что ждать реакции Марселя, по крайней мере в ближайшие дни, бессмысленно, да и не стал бы он разменивать свои силы на месть за столь незначительные пешки. Кроме того, позиция его была не менее шаткая чем их, ведь кроме собственных клыков в арсенале Жерара не было другого подходящего против первородных оружия. Впрочем, мысль о том, что это ненадолго глухо отозвалась где-то в подсознании.

Однако куда сильнее всех этих конфетти его озадачила состоявшаяся несколькими часами ранее встреча с Клэр, узнавшей от Жерара, — конечно же, в качестве отцовского предупреждения, — о приезде в город еретика. Существа, с которым девушка еще дотоле никогда не встречалась и о котором имела представление только из поистине древних книг, до сих пор чудом не иссохнувшихся и сохраняющим хоть какие-то сведения о вымирающем виде. Узнай, к слову, об их встрече Жерар, волнующие вампира последствия могли притвориться в явь: у Марселя страх за Давину превалировал над уважением к вставшим на его сторону. Правда эта юная ведьма сама была не промах. Клэр отчаянно пыталась быть в курсе дел вопреки нескончаемым запретам Жерара и для этого готова была использовать все возможные способы и знакомства, по крупицам собирая информацию и складывая четкую картину происходящего в Новом Орлеане.

Майклсон не сомневался в том, что являлся в представлении Клэр лишь информатором, обладающим более чем исчерпывающим запасом данных, так сказать, прямиком из обиталища врага. Но он, пользуясь всем своим талантом уклонения, дал ей ровным счетом ничего. Девчонке не повезло: она позарилась на объект его предвосхищения. К тому же теперь они по разным сторонам баррикад и даже его благосклонное к ней отношение не способно вырвать из вампира стратегические планы. А стратегических планов на Николь у него было немало.

— Кол, — неожиданно окликнула брата Ребекка, зайдя в гостиную. — Эй, красавчик, — громче произнесла она, настойчиво посмотрев на макушку мужчины, который сидел к ней спиной на кожаном диване возле камина.

Вампир не откликнулся, отчаянно надеясь, что сестра внезапно потеряет всякий интерес к его персоне и умчится вдаль, посчитав вынос братского мозга делом недостойным. Но это не про Ребекку. Женщина стремительно приблизилась и, вцепившись пальцами в мягкие светло-коричневые волосы брата, вынудила его запрокинуть голову. Глаза мужчины были закрыты, а уши заткнуты наушниками. В следующую секунду губы его изогнулись в наглой ухмылке и Ребекка, раздраженно простонав, выдернула чудо прогресса из ушей Кола. Она скомкала их и спешно сунула в карман своего джинсового комбинезона прежде, чем вампир грозно оскалился.

— Верни, — с предупреждением в голосе пробормотал мужчина и, наконец открыв глаза, взглянул на сестру снизу вверх.

— Сперва выслушаешь меня, а уж потом получишь обратно свою игрушку, — сурово отчеканила вампирша, после натянув обманчиво невинную улыбку, которая прямо-таки делала из нее чертового ангела.

Вот только все, кто знал Ребекку, знали и то, что до ангела ей столько же, сколько и Клаусу. Поняв, что женщина настроена решительно и не отцепится, Кол смачно цокнул, не скрывая своего «восторга» от предстоящего морального насилия.

— Полагаю, завтра ты собираешься заниматься этим же, — Ребекка проскользила осуждающим взглядом по развалившемуся на диване брату, акцентировав внимание на сложенных поверх чайного столика ногах.

— Во-первых, дорогая сестра, — выдохнул мужчина, вернув голову в прежнее положение, — ты слишком непроницательна, чтобы понять истинную суть моего занятия, — Кол на мгновение замолчал, многозначительно подняв палец, и Ребекка облокотилась на спинку дивана позади него согнутыми в локтях руками. — Во-вторых, я кое-куда завтра все же собираюсь.

— Да? Правда? И куда: в бар или... ах, бордель, — с упоением протянула женщина ему на ухо, на что Кол тут же небрежно повел плечом, отваживая сестру подальше от себя с ее дурацким змеиным шепотом.

— Хочу найти твою подружку, — сухо оборвал он и, прикрыв глаза, откинул голову назад, прямо между рук Ребекки.

— Что тебе от нее надо? — женщина вдруг выпрямилась, с опаской оглядев брата.

Ее действительно настораживала вероятность союза импульсивного еретика и первородного вампира-садиста. Такой тандем был страшен не столько для них самих, сколько для окружающих. Тем более женщина прекрасно знала, чем заканчивались все романы ее брата, и какая судьба постигала его «возлюбленных» в итоге. Кол был не менее импульсивен и в порыве гнева часто терял контроль, потому первыми, кто попадался ему под руку, были эти самые наивные бедолаги. Судорожно раздумывая, Ребекка смотрела куда-то в сторону, а Кол, давно ответивший на ее вопрос привычной колкой фразой, ожидал от сестры хоть какой-то реакции.

— Что? — опомнившись, вампирша растерянно захлопала ресницами.

— Говорю, не твое дело, дорогуша, — повторил мужчина, окинув ее прищуренным взглядом. — А что ты вообще хотела?

Ребекка тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли подальше.

— Я думала совместить наши интересы, которые, кстати, касаются одной и той же особы, — женщина заправила за ухо прядь светлых волос и, обойдя диван, села рядом с Колом, теперь с предельным вниманием следившем за ней. — Через два дня в парке неподалеку от Французского квартала будет фестиваль. Собираюсь пойти туда с Николь, но не хочу все время следить, чтобы кто-то из других сверхъестественных существ не попытался пустить нас на папье-маше.

— Хорошо, — удивительно легко согласился вампир и, подставив ладонь, намекающе пошевелил пальцами, желая получить свою вещь.

— Так просто? — Ребекка в изумлении вскинула брови, доставая наушники брата.

— Да, так просто. А сейчас, прости, я занят, — мужчина выхватил свои наушники и, вставив их в уши, включил любимый плейлист.

— Бестолковый, — недовольно фыркнула женщина, поднявшись на ноги.

— Что ты сказала? — тотчас оскалился Кол, вперившись в сестру угрожающе сверкнувшими глазами.

— Ничего, — отмахнулась она, вскочив вверх по лестнице. — Хотя... — Ребекка круто повернулась, упершись руками в перила, — Хейли и Хоуп приехали в город сегодня утром. Элайджа скоро привезет их сюда. Вероятно будет семейный ужин.

— Делайте, что хотите, — безучастно отрезал вампир, уже готовый воткнуть наушники обратно.

— Не желаешь присоединиться? — в недоумении нахмурилась женщина.

— Не переживай, я найду подходящий момент для того, чтобы поприветствовать юную Майклсон, — и буквально выпроводив сестру из своего личного пространства выразительным взглядом, мужчина показательно вернулся к своей оглушительной басовой медитации.

— Ну ты и... — процедила сквозь зубы Ребекка, но, поняв, что это не имеет смысла: брат больше не слушал ее, удалилась.

***

На оформление уже не хватило времени.... побежала дальше писать курсач...
Очень надеюсь, что Вы оставите свой отзыв! ❤️