Слабость Первородного

Капли все чаще барабанили по крыше особняка и вскоре дождь стал проливным. Кол открыл сонные глаза и несколько минут лениво смотрел в потолок, вспоминая все, что произошло вчера.

«Николь... Теперь у таинственной незнакомки из девятнадцатого века есть имя», — подумал про себя вампир, не сдержав довольной ухмылки. Два столетия назад она посеяла в его сердце непривычное волнение и трепет, а вчера спасла от мучительной и позорной для первородного кончины.

Кол встал с кровати и, медленно потянувшись из стороны в сторону, ощутил, как каждая мышца тела отозвалась легкой болью. Ночью его, как и Элайджу, беспокоили короткие судороги, но кашель отступил, а температура того небольшого количества крови, что нашлась в его теле, опустилась до привычной. Закончив, Майклсон поменял вчерашнюю футболку на тонкий джемпер и вышел из спальни.

В гостиной уже собрались Клаус, Фрея и Элайджа. Братья сидели на диванах напротив друг друга, занимаясь каждый своим делом, а женщина складывала в сумку какие-то бумаги из старого шкафа с книгами. Спускаясь по лестнице и одновременно поправляя воротник, Кол наблюдал за Элайджей. Брат демонстрировал привычное спокойствие и сдержанность, посему Кол сделал вывод, что он чувствовал себя намного лучше. Оказавшись на первом этаже, мужчина переключил все свое внимание на Фрею.

— Куда это ты? — поинтересовался у сестры вампир, игриво подернув уголок рта вверх.

— Хорошо выглядишь, — единственное, что бросила в ответ на его вопрос женщина, после чего закрыла сумку и стремительно направилась к выходу из дома.

Дверь захлопнулась за Фреей, и Кол, сведя брови, посмотрел на братьев.

— Куда это она? — мужчина указал большим пальцем руки на дверь.

— Она не посвятила меня в свои планы, лишь попросила присмотреть за вами двумя и пообещала быть осторожной, — сидя на диване с задумчивым видом медленно проговорил Клаус.

— Да... осторожней — это то, что сейчас нужно всем нам, — пробормотал Кол, со вздохом присаживаясь рядом с ним.

Скрестив руки на груди, Кол закинул ноги на стол, из-за чего Элайджа, оторвавшись от книги, устремил на него недовольный взгляд. Он до скрежета зубов не любил, когда Кол так делал, ведь, по его мнению, это являлось проявлением невоспитанности. Но, так или иначе, Элайджа прекрасно понимал, что отучить младшего брата от этой привычки ему уже никогда не удастся, потому, опустив глаза обратно в книгу, продолжил читать. Однако через какое-то время вампир вновь оторвался от своего дела.

— Ты слишком долго сидишь в одной позе, — обратился он к Клаусу, окончательно отложив книгу на стол. — О чем думаешь?

Гибрид резко подернул голову в сторону, словно придя в себя.

— О том, к кому могла обратиться Николь за темной магией такой силы, — вздохнул Клаус, потерев переносицу. — С каждым днем Марсель все сильнее бредит мыслью избавиться от нашей семьи. К тому же, если он напал один раз, значит, нападет второй. И так до тех пор, пока не добьется своего.

— Может лучше просто спросить у нее? — предложил старший брат, заключив руки в «замок». — Не думаю, что она будет держать имя колдуна в секрете, зная, кем стал Жерар.

— Ты прав, надо встретиться с ней, пока она не уехала из города, — кивнул головой гибрид и, схватив со стола стакан, залпом выпил из него оставшуюся кровь.

— Я хочу задать вам один вопрос, — вмешался Кол, прищурив темные глаза. — Вы явно были лично знакомы с ней до вчерашнего вечера. Как давно она вампир?

— Она не совсем вампир, — откинувшись обратно на спинку дивана, уточнил Клаус. — Она еретик, иначе просто гибрид, но не вампира и оборотня, а...

— Вампира и ведьмы-сифона, — перебил его Кол, припоминая, как читал об этих существах в старинных книгах о колдовстве.

— Да, ее отец был человеком, мать — Авигея ведьмой, но Николь была ни тем, ни другим. У нее были иные способности, — с неожиданным увлечением начал свой рассказ Элайджа.

Он всегда имел непреодолимую страсть к книгам и, как следствие, к историям, потому повествовать о чем-то другим являлось для него наивысшим наслаждением.

— Она не имела своей магии, но могла поглощать все ее формы из внешних источников, а потом использовать в своих целях, — пояснил Элайджа, после чего сделал небольшую паузу, вспоминая все, что ему рассказывала Ребекка о прошлом Николь. — Однако не секрет, что в те времена это было чуждым. Люди истребляли сверхъестественных существ, а ведьм-сифонов, в свою очередь, истребляли сами ведьмы, поскольку считали их ошибками природы.

Клаус презрительно усмехнулся, приняв эти слова и на свой счет, ведь он тоже гибрид, а значит с самого обращения для окружающих — монстр... ошибка. Даже для своего названного отца.

— Как-то ночью жители поселения подожгли их дом. По иронии судьбы Николь там не оказалось, и за одну ночь она потеряла не только родителей, но и двух братьев, один из которых был совсем маленьким. После этого Николь бежала из Болгарии, а дальше я знаю лишь то, что она встретила Сайласа, который и обратил ее в вампира примерно в то же время, когда Эстер создала для нас заклинание бессмертия.

— Она — самый древний гибрид вампира и ведьмы-сифона. К тому же, одна из трех последних, поскольку других представителей этого вида давно истребили, — подытожил Никлаус, снова о чем-то задумавшись.

— Николь Костов, Валери Тулл и Малакай Паркер, — перечислил Элайджа единственных выживших еретиков и откинулся назад подобно Клаусу. — Однако последний заперт в тюремном мире две тысячи семнадцатого года, так что, можно считать, практически мертв, — подняв глаза вверх, подметил вампир.

— Погоди-погоди, — притормозил брата Кол, выставив вперед ладонь. — Разве ее фамилия не «Коста»?

— Сейчас да, — выдохнул Элайджа. — Но настоящая фамилия ее семьи «Костов». Насколько я понял со слов Ребекки, Николь изменила фамилию, чтобы хоть как-то разорвать связь с прошлым.

Кол нахмурился, обдумывая все, что услышал, а затем неосознанно осмотрелся, отметив, что чего-то не хватало.

— Где Ребекка? — поняв, что не хватало скорее кого-то, чем чего-то, поспешно спросил Майклсон. — Она до сих пор не вернулась от Марселя? — голос Кола стал беспокойнее.

— Я ей звонил, — раздраженно выдохнул Клаус. — Сказала, что все в порядке и бросила трубку. Больше она на звонки не отвечает.

— И на этом все? Мы даже ничего не сделаем? — возмутился Кол, всплеснув руками.

— А что ты предлагаешь? Снова ворваться в их логово? Напомню, для вас двоих вчера это плохо кончилось, — поочередно указав пальцем на братьев, яростно произнес гибрид.

— Я предлагаю хотя бы не сидеть, сложа руки!

— Выдохни, брат, — монотонно протянул Элайджа, устремив на Кола успокаивающий взгляд. — Это Ребекка. Она так решила, не нужно ей мешать.

— Я не могу так, — покачал головой Кол. — Она заступилась за нас, а мы даже не знаем, что с ней теперь!

— Никлаус, придумай нашему смелому младшему брату занятие.

— Я не десятилетний мальчик, чтобы мне занятие придумывать, — грубо оборвал мужчина и, встав с дивана, направился к двери уверенным шагом.

— Постой, — выдохнул Клаус. — Злым ты создаешь больше проблем, а нам новых сейчас не нужно, так что пойдешь со мной, — гибрид поднялся на ноги и, натянув кожаную куртку, ранее брошенную на спинку стула, подошел к брату.

— Ты так уверен, что я пойду куда-то с тобой? — акцентируя внимание на последнем слове, Кол надменно усмехнулся.

— Я собираюсь найти Николь, — с внезапно проступившей на губах злорадной улыбкой, оповестил его Клаус. — Она ведь заинтересовала тебя, братец? — гибрид ударил Кола по плечу и, не дожидаясь гневного ответа, открыл дверь. — Идем, вероятнее всего она остановилась в «Palace Royale».

— Ничего не говори, — посмотрев на довольно улыбающегося Элайджу, процедил Кол и вместе с Клаусом покинул особняк.

***

Проснувшись от шума дождя в старой гостинице «Palace Royale», Николь перевернулась на другой бок и, подмяв под голову подушку, пахнущую камфорой, погрузилась в воспоминания...

После смерти всей своей семьи в одна тысяча первом году восемнадцатилетняя Николь бежала из Болгарии. К девятнадцати годам она добралась до Македонии, где и встретила Сайласа, которому было уже более тысячи лет.  Они столкнулись на главной площади, куда Николь забрела в поисках заработка. Совсем юная на тот момент девушка чем-то привлекла бессмертного. Он представился ей торговцем и любезно предложил свою помощь. Будучи в чужих землях Николь приняла его предложение и вскоре стала доверять Сайласу. Она рассказала, что произошло с ее семьей, но не упомянула, за что жители поселения сожгли их дом. И Сайлас неожиданно для самого себя понял, что действительно хочет просто помочь, а потом покинуть Македонию, как и планировал до встречи с Костов. И он правда помог ей. Однако покинуть Македонию не смог... по крайней мере так быстро.

В последний вечер перед отъездом Сайлас, казалось, навсегда попрощался с девушкой и отправился «подкрепиться» на окраину. Когда мужчина уже почти осушил тело незнакомой женщины, до его ушей донесся шорох, выдавший чье-то присутствие. В следующее мгновение он разжал тиски, сжимающие жертву, и женщина замертво упала на землю. Сайлас устремил взгляд далеко вперед и из тени полуразрушенного здания кто-то вышел. Фигура показалась слишком знакомой, а когда незнакомец сделал пару шагов навстречу, мужчина смог разглядеть длинное испачканное пылью платье и темные волнистые волосы, чем-то закрепленные на висках. Тут же узнав в незнакомце Николь, бессмертный шепотом чертыхнулся.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Сайлас, прожигая ее недовольным взглядом.

Но Костов молчала. Она лишь пристально смотрела на мужчину, по лицу которого стекала все еще теплая кровь.

— Что ты здесь делаешь? — серьезнее повторил Сайлас, сделав несколько решительных шагов ей навстречу.

Еще после первого вопроса он мысленно приготовился к ее шокированному взгляду, крикам и мольбе о пощаде. В его голове даже болью отдалась мысль о том, что возможно ему придется убить Николь. Но она продолжала молча смотреть на него, в то время как в ее глазах с каждой минутой сильнее читалась заинтересованность.

— Ты вампир, — утвердительно произнесла Костов, коротко посмотрев на труп посреди тихой темной улицы.

— А ты непростая девушка, — поразившись ее осведомленности, прошептал Сайлас вперемешку с неожиданно проступившей на его лице ухмылкой.

— Ты прав.

— Так кто ты? То, что я не человек, ты поняла еще до того, как пойти за мной, верно?

— Верно. Когда ты обнял меня на прощание, я сразу это почувствовала, — спокойным голосом объяснила Николь.

— Посему выходит ты ведьма.

— Не совсем, — поправила его Костов, и мужчина тотчас вопросительно сощурился. — Моя мать была ведьмой, и старший брат унаследовал ее способности. Но я сифон.

— Интересно, — улыбнувшись краешком рта, заключил Сайлас.

— Ты можешь снова помочь мне?

— Зависит от того, чего ты хочешь, — бессмертный усмехнулся, убрав руки за спину.

— Я хочу, чтобы ты обратил меня, — не колеблясь и секунды, уверенно отчеканила Николь.

По-мужски грубое и суровое лицо Сайласа исказило недоумение. Мужчина впервые заметил, что в ее всегда живых зеленых глазах царил холод, а лицо было непроницаемо.

— Зачем тебе это? — он хмуро свел брови.

— Я хочу отомстить за свою семью, — голос Николь был строг и непреклонен.

— Ты не можешь сделать это будучи ведьмой?

— Я не полноценная ведьма, — Костов покачала головой. — Мои способности отличаются. Я становлюсь сильнее лишь с годами и при условии, что мне есть из кого черпать энергию. А для этого не подходят обычные люди. К тому же... мама не успела научить меня всему, — в следующее мгновение девушка обхватила себя руками из-за очередного порыва прохладного ветра.

— Думаешь, став вампиром, сразу станешь сильной?

— Нет, но я сделаю все для этого.

— Ты готова к тому, что возможно навсегда потеряешь свои способности? Ведьмы после обращения теряют магию. Ведьм-сифонов еще никто не обращал, но, полагаю, с ними происходит то же.

— Готова. Я не держусь за свои способности. Из-за них я и так потеряла всю свою семью, — сглотнув предательский ком в горле, Николь опустила взгляд на землю.

— Хорошо, — спустя минуту раздумий, выдохнул Сайлас. — Я обращу тебя ближе к зиме.

Вновь подняв на него глаза, девушка нахмурилась, и мужчина поспешил объяснить.

— Чтобы набраться сил и наловчиться тебе нужно будет убивать. Если нас станут преследовать, то зимой уйти проще, поскольку людям сложнее переносить холод. Так у нас будет больше шансов.

Костов кивнула в знак согласия и Сайлас, подойдя ближе к ней, удивительно ласково приподнял ее лицо за подбородок и заставил посмотреть в глаза.

— Я научу тебя всему, чему не успела мама, дорогая. Пускай это будет не магия, но ты будешь сильной.

***

От воспоминаний больно сдавило в груди. Николь словно ошпаренная подорвалась с кровати и начала одеваться. Через двадцать минут она уже сидела в баре «Руссо» во французском квартале и пила кофе, заботливо предложенный молодым официантом. Его шея показалась Николь крайне аппетитной, особенно если учитывать тот факт, что она не пила человеческую кровь вот уже неделю. Не сказать, что у Коста когда-либо были серьезные проблемы с контролем, но последние лет двадцать пять ей и вправду трудно сдерживать голод. Николь снова неосознанно сосредоточила внимание на пульсирующей вене официанта, но, взяв себя в руки, отогнала мысли об убийстве куда подальше. В попытке сосредоточить внимание на чем-нибудь другом, она перевела взгляд в окно.

Фоном служила тихо играющая в баре джазовая музыка и приятный стук капель дождя, бьющихся о стекло. Почти на полчаса Коста замерла в одном положении, изредка поднося чашку с кофе к губам. Но она отвлеклась от размышлений, когда кто-то подсел к ней за столик.