Часть 1 Встреча
Со льда Виктор выходил, не чувствуя ничего, кроме всепоглощающей жажды. Вокруг были люди, много людей — Виктор слышал сердцебиение каждого из них, чужая кровь шумела в ушах, как прибой. Кажется, его качнуло. — Потерпи, — мрачно сказал ему Яков, подавая блокираторы для лезвий. После выступления жажда всегда была сильнее, Виктор привык, почти не замечал. Но сегодня все пошло наперекосяк, курьер, везший его еду, почему-то перепутал отели, поехал в другой, не успел вовремя... В результате Виктор вышел на лед голодным. Яков подозревал диверсию, материл на чем свет стоит международную федерацию конькобежцев и местный донорский пункт, но легче от этого не становилось. Сидя рядом с ним в уголке слез и поцелуев, Виктор невольно сглатывал слюну. Яков — Яков! — пах аппетитно и притягательно. — Держи себя в руках, — Яков пихнул его локтем в бок, и Виктор, спохватившись, втянул клыки и улыбнулся на камеру. Прекрасные бы получились фотографии, что ни говори. Да и журналисты бы разгулялись: "Звезда российского льда Виктор Никифоров выпил тренера, не дождавшись баллов за произвольную!". Видео набрало бы тысячу просмотров — шок, сенсация, скачать без регистрации и смс. Вот она, истинная слава. Спасибо, не надо. Потом было награждение, проклятый пьедестал, проклятая золотая медаль, улыбайся, Никифоров, чтоб ты сдох, на тебя люди смотрят! Виктор улыбался, целовал медаль, следил за клыками. Но после не выдержал, сбежал от поздравлений и журналистов в уборную, закрыл дверь, оперся на раковину, тяжело выдохнул. Отражение в зеркале его не порадовало: ладно бледный, можно пережить, но в глазах уже начала разливаться краснота, еще немного — и о самоконтроле придется забыть. Виктор достал телефон — позвонить Якову, потребовать, чтобы срочно достал крови, хоть из-под земли, хоть откуда, иначе будет международный скандал, — и услышал сдавленный всхлип. В одной из кабинок кто-то был. И этот кто-то плакал. Плохо, очень плохо. Виктор уронил телефон. Всхлипывание оборвалось, дверца кабинки приоткрылась, и из нее выглянул растрепанный японский фигурист — Юри Кацуки, двадцать три, налажал с прыжками, автоматически отметил Виктор, шагая к нему. — Извините, — сказал Юри. Сердце у него колотилось, как у испуганной птички, зрачки расширились. Страшно? Правильно, так и должно быть. Виктор втолкнул его обратно в кабинку, дернул молнию олимпийки, впился клыками в вену на шее. Кровь, солоноватая и горячая, хлынула в горло. Словно сама жизнь перетекала вместе с ней, пьянящая, зовущая, прекрасная. Виктор успел сделать всего пару глотков — и в голове прояснилось, он в ужасе отшатнулся, но было поздно. Хорошо еще, Юри сразу потерял сознание, после он и не вспомнит. Решит, что столкнулся с легендой фигурного катания — и свалился в обморок от счастья. Поцарапал шею. Виктор скептически оглядел две ровных дырочки. Вот это вряд ли. Наклонившись, он аккуратно провел языком по местам укусов. Он слышал, что это помогает заживить раны, но сам никогда не пробовал. Да что там, он и не кусал никого раньше. Сорвался в первый — и очень хотелось надеяться, в последний — раз. "Не зарекайся", — предупредил сам себя Виктор, глядя, как ранки от клыков затягиваются, не оставляя даже следов на коже. Устроил Юри поудобнее на унитазе, подобрал с пола телефон — надо же, экран не разбился, удивительно, — ополоснул лицо холодной водой и вышел из туалета. Теперь можно пережить многочисленные интервью, попозировать на камеру и улыбаться, не боясь, что будут видны клыки. Чужая горячая кровь посылала волны тепла по всему телу, давала силы, заслоняла собой все остальное. О том, что он сорвался, Виктор Якову говорить не стал. Тот смотрел с подозрением — еще бы, вот только Виктор выпускал клыки, стоило лишь отвернуться, а теперь расслабленно дает интервью, шутит, обнимается с фанатами. Но если Яков и догадался, то озвучивать свои догадки не стал, и Виктор был ему за это благодарен. Эйфория отступала, и на ее место приходил стыд. Юри Кацуки не пришел на банкет. Челестино, его тренер, сказал, что Юри стало нехорошо, он решил отлежаться. Юра Плисецкий еще хмыкнул, мол, кому угодно поплохеет, если столько раз треснуться об лед. Виктор оборвал его резко и жестко, Юра сразу надулся, да и черт с ним. Ему полезно. Чувство вины ворочалось внутри, мешая дышать, свиваясь кольцами под сердцем, словно змея. Вроде он не так много выпил, или просто не помнит? Намекнуть Челестино, что Юри не помешает мясная диета в ближайшее время? Виктор попытался себе это представить: "Чао-чао, я тут немного поел вашего ученика..." — и скривился. Думать о людях как о еде было отвратительно. Он сам был себе отвратителен. К чувству вины примешивалось стыдное облегчение: Юри в самом деле не вспомнил, наказания за срыв не будет, никто не узнает. От этого становилось еще более гадко. Схватив с ближайшего подноса бокал, Виктор залпом выпил шампанское, не чувствуя вкуса. После обращения алкоголь на него почти не действовал; чтобы напиться, пришлось бы осушить не одну бутылку, но почему-то стало легче. Может быть, всего лишь самовнушение. К черту Юри, к черту всех. Виктор получил свою очередную золотую медаль и имел полное право праздновать. Вот только почему-то не хотелось. На Чемпионате Мира Виктор настоял, чтобы кровь привезли заранее, сразу несколько порций. По правилам было не положено, но с помощью Якова удалось добиться невозможного. Повторения той ситуации Виктор не хотел, одного раза ему хватило. Забыть о Юри так и не получилось: воспоминания вылезали в самые неподходящие моменты — огромные зрачки, растрепанные волосы, струящаяся по горлу кровь... захлестывающее чувство стыда. Виктор чуть не упал на разминке, увидев на трибунах японскую олимпийку. Он точно знал, что Юри здесь взяться неоткуда, и все равно вздрогнул, потерял самообладание. А что будет, когда они снова выйдут на один лед? Лучше даже не думать. Журналисты, правда, вовсю предполагали, что Юри завершит карьеру — Виктор почитал, он теперь отслеживал новости о Юри. Сначала боялся, что причинил ему слишком большой вред, потом по привычке. Но журналисты могли говорить что угодно, пока Юри не объявит сам — грош цена их предположениям. Новость о том, что Юри откатал его произвольную, искать не пришлось. Его завалили ссылками на это видео, каждый посчитал своим долгом прислать — кроме самого Юри, разумеется. Виктор перешел по первой попавшейся под руку ссылке, хмыкнул, увидев количество просмотров, а потом чуть не выронил телефон. Черт с ней с его программой, с тем, что у Юри она получилась куда выразительнее. Виктор с первых кадров заметил то, чего не могли заметить другие: перерождающегося вампира. Движения Юри изменились, на лице горел лихорадочный румянец, в глазах — голодный блеск. Еще пара месяцев, и все будет кончено. От одного из лучших фигуристов останутся только воспоминания, его место займет лишенный разума упырь. Если, конечно, не принять меры. Закрыв вкладку с видео, Виктор набрал "билеты на самолет в Японию" в поисковике.
Яков оторвет ему голову и будет прав.Яков, конечно, пришел в бешенство.— Какая к черту Япония?! — он орал так, что Виктору пришлось отставить телефон от уха, чтобы не оглохнуть. — Дался тебе этот Кацуки!— Я нечаянно обратил его, — признался Виктор.Повисла пауза.— Нечаянно — значит, не до конца? — наконец уточнил Яков, опустив, по всей видимости, все нецензурные эпитеты, которые подошли бы к данной ситуации.Виктор только покаянно вздохнул.— Бедный мальчик, — сочувствие в голосе Якова было непривычным, Виктор удивился, а потом понял — тот говорил о Юри. — Дашь ему своей крови и сразу назад.— Нет, — Виктор даже головой помотал, забыв, что Яков его не видит. — Кто-то должен научить его всему.— Думаешь, — хмыкнул Яков, — ты справишься?— Думаю, — честно ответил Виктор, — что у меня нет выбора.