😈Глава 19😈
Когда–нибудь я с этим смирюсь, – послышался терпеливый голос.
И тут я на секунду я представила, как возвращаюсь обратно в наш, не магический мир! И одна умею применять магию. Это же круто! Выучить полезные заклинания… От волнения я почувствовала, что закусила губу, представляя магические перспективы.
– Ой, а можно спросить? А я смогу применять магию в моем мире? – спросила я, а Чонгук повернулся ко мне так резко, что чуть не задел полой халата. Я хочу себе такой! Не хочу корсет! Хочу халат! Вот этот! Он самый красивый…
– Вы хотите вернуться? – спросил он, склонив голову и пристально глядя на меня.
– Мама, ты хочешь обратно? В свой мир? – округлил глаза Чимин, сползая с кресла.
Когда на меня так смотрят, быть единственным магом в нашем мире уже как–то не так хочется. Тем более, что соседи меня первыми на костре сожгут. Даже не узнав толком, что я маг! За картошечку!
– Ну… , – начала я, глядя на Чимина, который бросился ко мне и прижался. – Ну чего ты?
Я расправила светлые волосы, заглядывая Чимину в покрасневшие глаза.
– Мама никуда не уходит. Мама просто поинтересовалась. Просто мир у мамы не магический… Вот и все! Не переживай, – прошептала я, прижимая к себе ребенка одной рукой, пока вторая держала книгу. Я подняла глаза, глядя на Чонгука, который смотрел на меня со всем аристократическим спокойствием и выдержкой.
«Мадам, если вы хотите, то я вас не держу! Нисколечко. Уходите, куда хотите. Только перед этим я свяжу вас и прикую вас к каминной решетке! А потом уходите, куда вам заблагорассудится!», – читалось в его глазах.
«Так вы уж определитесь!», – посмотрела я выразительно, отпуская взъерошенного Чимина.
– Готово, хозяин, – прокряхтел гоблин, вытирая пальцы и зыркая на меня.
Я стояла и очень переживала. Еще бы! От меня столько зависит! В какой класс попадет Чимин! Я на мгновенье представила два класса, в одном из которых дети сидят и ковыряют палочками в носу. «Нет, нет, нет! Только не туда!», – запереживала я, чувствуя немного своей вины за то, что семью лишили магии.
– Мам,– прилип ко мне Чимин, а я тут же машинально стала гладить его по голове. Вот смотришь на него, а внутри такая нежность рождается. Хочется его схватить, запереть, обложить игрушками и никуда не пускать! Что это со мной!
– Что? – спросила я, расправляя светлые завитки волос. Мммм! Еще немного и дорастем до папы.
– Я рад, что купил тебя. Раньше папа никогда не проводил со мной столько времени, – вздохнул Чимин, глядя на фигуру отца, который стоял к нам боком и удостоил нас быстрым взглядом. – Никогда!
Если для ребенка вот это вот время, то я боюсь представить, что тут было до меня!
– Прошу, произнес Чонгук, подсовывая мне старинную книгу с выцветшим рисунком.
Я посмотрела на Чимина, который залез в папино кресло. И тут же отогнала ногами мысль, что не справлюсь. Потом догнала ее и отпинала на всякий случай, чтобы больше не посещала. Вот такая я гостеприимная!
– Не спеши… – послышался голос надо мной, пока я перечитывала заклинание. Давай, Лиса, давай! С этим заклинанием может справиться даже ребенок!
– Тут написано, что я должна представить фамильяра, – ткнула я пальцем в строчку. – Для начала бы узнать, что это вообще такое?
– Фамильяр – это спутник мага. Он направлен на предупреждение в случае чего, выполняет мелкие поручения, способен сотворить несложное заклинание, беспрекословно слушается хозяина, – произнес Чонгук.
– Значит, мама – это фамильяр, – усмехнулась я, глядя на Чонгука.
– Мама – фамильяр папы, – рассмеялся Чимин, повиснув на ручке кресла.
– А у вас кто этот… фамильяр? – спросила я, глядя на Чона.
– Видимо, вы, – заметил он, отвернувшись. Я увидела легкую улыбку, но глаза казались напряженными.
– Так, нужно что–то благородное, внушающее страх и почтение, – негромко и величественно перечислял Чонгук, расхаживая по комнате. – Среднего размера… В меру пушистого… Остальное – на ваше усмотрение.
– Может, проще отловить то, что в замке? – спросила я, вспоминая в меру пушистых и внушающих страх.
– Вы думаете, я не подумал об этом? – резко развернулся Чонгук.
– Только они все затаились. Даже чихнуть бояться! – проворчал гоблин, направляясь за дверь. Дверь закрылась, а я уставилась в книгу.
– Ну? Я пробую? – прошептала я, глядя на нависающего надо мной мужа.
– Пробовать вы будете обед, – строго произнесли мне. – А сейчас вы делаете.
Ой–ой, какой мы строгий! Он что? Обиделся? На что? На то, что я упомянула мой мир? Странно, раньше он бы сам меня туда бы отправил, а сейчас стоит и дуется. Может, я ему нравлюсь? Хорошо бы… Не каждый день встретишь вампира, который ради тебя научился готовить!
– Я тогда еще почитаю, – заметила я, решив основательно подготовиться и перечитать. – И подумаю, что у нас в меру пушистое…
– Чимин, – спросила я, глядя на сына. Тот тут же оторвался от своей плевалки. На дорогих обоях виднелись белые выстрелы. – А что бы ты хотел?
– Я хочу что–то большое! Эм… – закусил клычком губу Чимин. – Как дракон! Очень мохнатое! И… веселое!
– Очень маленькое, крохотное, – послышался голос Чона.
– Очень большое, просто огромное, – с такими же интонациями ответил Дэнфер. Их глаза тут же стали одинаково прищуренными.
Где–то папа раздобыл ксерокс!
– Небольшое, – послышался голос Чонгук.
– Большое, но не очень! – смотрел на него сын.
– Среднее, ближе к маленькому, – произнес Чонгук.
– Среднее, ближе к большому! – спорил Чимин.
– Среднее, – произнес Чонгук, пока я наблюдала за этой картиной. Интересно, у них так всегда? – И лысое!
– Пушистое! – не сдавал позиций юный вампир.
– Чешуйчатое, – бросил Чонгук.
– С перьями! – настаивал Чимин, сидя в кресле, пока отец стоял напротив него.
– Со щетиной, – продолжал Чонгук, а я следила за воспитательным процессом. Честно сказать, в таких ситуациях, обычно прилетало ребенку. Взрослый начинал давить авторитетом, и, чаще всего, апогеем был крик, угрозы, а иногда и шлепок. Но тут явно разговаривали две личности!
– Знаете, – вмешалась я в спор, глядя на то на одного, то на другого. – Мама раньше вызывала только интерес, скорую и полицию. Поэтому что получится, то получится.
Я сконцентрировалась, пытаясь представить хоть что–нибудь. Пробежав глазами заклинание в книге, я хотела было начать, как вдруг услышала открывающуюся дверь. Гоблин вошел с тремя рулонами роскошных обоев, кисточкой и молотком.
– Не обращайте на меня внимания, – едко заметил Сморчок, осматривая комнату. –Я так, на всякий случай!
Вот после такого точно хочется утереть всем нос.
– Квис нострад эксерцитатион уламко лаборис! – страшным голосом начала я, положив руки на круг. В этом заклинании использовались обе руки. Круг не засветился. Жа–а–аль!
– Вы опять? Я знаю, где вы этому научились, но у меня стойкое чувство, что оттуда вот–вот появятся щупальца древнего демона, – заметил Чонгук, стоя рядом.
– Квис нострад… – начала я, понимая, что забыла про концентрацию. Я должна была представить, что я хочу. А уж потом вызывать. Но пока что у меня в голове была каша из всевозможной хтони!
Да, а это даже еще не домашнее задание! Это так, разминочка к домашнему заданию!
– Не получается, – выдохнула я, видя, что круг как бы чуть–чуть засветился. Или мне показалось!
Если быть до конца откровенной, то мама просто тонко намекала, что сама она никак не справится. А, быть может, маме просто хотелось, чтобы ее обняли! Вот такая вот коварная мама!
Я снова почувствовала, как меня обнимают сзади, положив свои руки поверх моих. Я даже чувствовала дыхание на шее.
– Ты быстро отрываешь руки, – послышался тихий голос. – Давай!
Мама тут же превратилась в великую чародейку! И как дала! Пока замогильный мамин голос читал заклинание от которого должно подниматься соседнее кладбище, брать свои памятники и переезжать подальше, сердце учащенно билось.
Круг под руками засветился, а прямо из центра вырвался огромный ярко–голубой вихрь.
– Держи руки, – послышался голос на ухо, когда я в испуге чуть не отдернула руки. Но голос неожиданно добавил на ухо после паузы. – А не то я тебя укушу.
– За что? – прошептала я, чувствуя, как мои руки придавливают к кругу.
– Я подумаю, – послышался короткий ответ, от которого стремительная волна мурашек с визгами: «Ух!» пронеслась по рукам и спине.
То, что находилось в центре круга выглядело жалко и уныло. Это было что–то похожее на хомяка с крыльями летучей мыши. Правда, откуда копыта у хомяка, я не знала. Наверное, просто мама подумала о том, что кто–то козел. На голове у хомяка были рога. Сразу видно, личная жизнь у него не сложилась.
Но тут хомяк начал меняться, а я удивленно смотрела, как он то вытягивается, то уменьшается, то покрывается чешуей, то обзаводится пастью. Все это мелькало так быстро, что я растерялась.
– Это вы? – спросила я, пытаясь подумать о рогах, как вдруг они появились, чтобы исчезнуть. Бедную зверюшку плющило, колбасило, растягивало, уменьшало, а я боролась за первоначальный вариант.
– Да, – заметил Рафаэль, пока я смотрела на наши руки, увитые заклинанием. – Я не могу вам позволить уронить честь семьи!
– Мама! Мама! О! Вот этот! Нет, не этот! Другой! – слышался голос Дэнфера, пока я пыталась силой мысли вернуть того толстого дракончика в розовую крапинку, но все упорно возвращалось в летучую мышь.
Внезапно у мамы перед глазами завертелись черные мошки, а в ушах послышался звон. Потом наступила звенящая темнота.
Темнота стала проходить, а я очнулась сползшей по креслу.
– Мама очнется? – послышался голос Чимина, а меня держали за руки.
– Я что? Отключилась? – прошептала я, вспоминая нарастающий звон.
– Такое бывает, когда колдуешь в первый раз, – бросил Чонгук, пока Чимин заглядывал мне в лицо. – Магическое перенапряжение.
– Мама! Смотри! – послышался голос Чимина, а я пока не могла сфокусировать глаза. Чонгук сидел в соседнем кресле, листая книгу.
– Ой! – ужаснулась я, глядя на одноглазое чудовище, похожее на хомяка с крыльями, растущими из попы. Кроме крыльев у него были паучьи ножки и темная шерсть. Это примерно то, что снилось мне в детских кошмарах.
– Это что за… Одноглазый Попокрыл? – спросила я, подползая в кресле повыше.
– О! Тебя зовут… Одноглазый Попокрыл! – обрадовался Чимин. Фамиляр засветился и тут же прильнул к Чиме.
Рядом резко и гневно захлопнулась книга «Аристократические имена для семейных фамильяров».
– Опять ваши свистоперделки? – спросил Чонгук, делая глубокий терпеливый вдох.
– Одноглазый попокрыл! – рассмеялся Чимин, пока это что–то ползало по его голове. Я посмотрела на чудовище, которое вполне могли звать Сигизмундом или Аурелием, и вздохнула.
– И что он умеет? – спросил Чимин, глядя на меня с восторгом.
– Мама не знает. Маму отключило в этот момент, – извиняющимся голосом ответила я, поглядывая на Одноглазого Попокрыла. Он повернулся ко мне большой задницей, в которую можно смело посылать все проблемы ближайшей пятилетки. Еще и место останется! Видимо, последней мыслью моей было что–то про задницу!
Чимин залез ко мне на колени, а я обняла его руками.
– А папа испугался. Он нес тебя в кресло и … – послышался детский шепот, который оборвался на самом интересом месте.
– Значит нужно выяснить, – вздохну Чонгук.
– Попокрыл! А что ты умеешь? – весело спросил Чимин. Тот посмотрел на нас единственным очень грустным сиреневым глазиком: «А что? Я что–то уметь должен? Вы на меня посмотрите? То, что я еще летаю, это уже подвиг! А вы тут что–то от меня хотите!».
– Хотя бы безобидный, – заметил Чонгук, как вдруг Попокрыл чихнул и … снес стол. Бедный стол протащило по всей комнате и прибило к стене. Видимо, я еще мысленно чхать хотела на магию с высокой колокольни!
Я ожидала, что меня похвалят. Честно, очень ждала. И даже смотрела на бледное лицо.
– Для первого раза, – покосились на меня величественным взглядом. – Если учитывать, что до этого вы никогда не практиковались… Вполне неплохо.
– Мам! Пап! – послышался голос Чимина, а он бежал к нам с какой–то штукой. – Нам еще нужно … как я провел лето!
– Ой, а что это? – спросила я, осторожно глядя на какой–то хрустальный шарик, похожий на елочную игрушку.
– Нужно воспользоваться заклинанием, чтобы он сохранил информацию, – произнес Чонгук, глядя на шар. – В таком виде хранятся показания свидетелей.
– Понятно, – выдохнула я, понимая, что это что–то вроде камеры.
– Мне нужно, чтобы мама наложила заклинание, – протянули мне шарик. – А я все сделаю сам!
– Мама идет сюда, несет руку, – вздохнул Чонгук, прикасаясь моей рукой к шарику и чертя моими пальцами какой–то символ. – Эксептур синт!
– Эксептур синт! – повторила я, но ничего не произошло. – Одну минутку!
Я сосредоточилась и замогильным голосом выдала: «Эксептур синт!». И, о чудо! Сработало!
Шарик был выхвачен из моих рук, а Чимин бросился за дверь. Я осторожно стала следовать за ним, видя, как дверь бахает в самом конце коридора.
– Подслушивать некультурно! – послышался голос Чонгука, но я отмахнулась.
Немного ускорив шаг, я достигла двери и прислушалась.
– Это было очень скучное лето, – начал Чимин, держа в руках светящийся шар. – Я сидел в родовом замке вместе с дворецким.
– Мадам, подвиньтесь, – послышался тихий голос, а меня попытались сдвинуть.
– Вы же сами говорили, что подслушивать нехорошо! – прошептала я, видя, как Чимин задумался.
– Я не подслушиваю. Я контролирую, – послышался ответ, а мне пришлось сдвинуться.
– Каждую неделю я катался на драконе. Это так скучно, что мне быстро надоело, – вздохнул Чимин, глядя на магию в руках. – Каждый день папа давал мне деньги, чтобы я купил себе какую–нибудь дорогую игрушку. Я купил раз, купил два, а потом мне надоело.
Чимин вздохнул, почесал голову, а потом положил шарик и прошелся по комнате, заложив руки за спину.
– Потом мне снова было скучно, – начал Чимин, вздыхая и останавливаясь. – Однажды я взял у папы какой–то медальон, случайно разбил его. Оттуда вылезло какое–то чудище. И мы с дворецким прятались в одной из комнат, пока папа не вернулся домой. Папа был очень рад, когда на него с порога…
Чимин хихикнул.
– Набросилось чудовище. А вот чудовище было не радо, что набросилось на папу, – вздохнул Чимин. – Я хотел оставить его себе, но папа сказал, что смерть была для него лучшим вариантом.
Чимин вздохнул и упал в кресло, рассевшись в нем в позе директора.
– Мордехай потом отмывал коридор. И ругался. Я приказал ему взять вину на себя. Потом мне снова было скучно, – заметил Чимин. – Я стащил у папы какую–то склянку. В ней было что–то черное. Оттуда послышался голос. Какой–то дядька предлагал мне игрушки и конфеты в обмен на свободу. Потом он пообещал мне настоящего дракона. Я сказал ему, что дракон у меня уже есть. Потом дядька обещал мне золото. Я показал, сколько у меня лежит карманных денег и дядька заплакал. Я поставил склянку с жадным дядькой обратно в папин шкаф.
Чимин покачался на кресле, разглядывая потолок.
– Потом мне снова было скучно, – произнес он, выпячивая губу и дергая ногами. – И я решил сварить зелье. У папы много всяких ингредиентов. Я положил все. Было весело. Потом пришел папа. Снова ушел. А потом нам восстанавливали замок. Потом мне снова было скучно.
Ребенок вздохнул, скрипнул креслом.
– А потом я купил маму! И сразу стало весело! – голос Чимина тут же оживился. – С мамой всегда весело! Особенно, когда папа мечтает ее задушить!
– Так, все! – меня отодвинули и распахнули дверь, а Чимин поднял вопросительный взгляд. – Ты мне уже на двадцать лет тюрьмы наговорил! Я напишу, ты прочитаешь.
Чонгук что–то писал, взяв со стола перо и бумаги.
– Вот! – протянул он сыну. – Так ты провел лето.
После пятой попытки стало ясно, что у Чимина не получается натурально сочинять! Выглядел он так, словно за кадром мама и папа стоят с ремнями.
– Я не хочу читать это! – под конец возмутился он. – Это же неправда!
– Все пишут неправду в таких… эм.. сочинениях, – успокоила я ребенка. – Приукрашают где–то…
– А я не хочу приукрашать, – уперся Чимин, обиженно засопев.
– Что будем делать? – спросила я, глядя на гордого «неприукрашателя».
– Мордехай, принеси все зелье смены облика, все, что осталось! – скомандовал Рафаэль. – Мадам! Мне нужна будет очень ваша помощь! Я бы и сам попробовал, но это запрещенное зелье. И рассчитано на людей. Не на вампиров.
– Отлично, – кивнула я.
– Слушаюсь! – произнес гоблин, косясь на меня, пока Чимин освобождал кресло.
– Чимин, я очень надеюсь на твое благоразумие в Академии. Ты должен вести себя так, как подобает аристократу. Не бегать по коридорам. Это недопустимо! Держаться с достоинством! Чтобы мне не пришлось за тебя краснеть. На уроках слушать внимательно. Дисциплину не нарушать, – строго произнес Чонгук.
– Папа, а ты как себя вел в Академии? – спросил Чимин, глядя на отца.
– Я никогда не нарушал дисциплину! И всегда был образцовым студентом, – гордо произнес Чонгук. – Поэтому я надеюсь, что ты будешь вести себя, как и подобает Чону!
– Вот! – прибежал гоблин с какими–то склянками. – Я собрал чемоданы юного господина! Завтра он отбывает в Академию.
Склянки звякнули об стол, а я прикинула, что мне придется их пить.
– Чимин, будь так любезен! – произнес Чонгук, осторожно выдергивая волос ребенка. Он бросил его в зелье и то почему–то забурлило. – Мадам, пока вы пьете и плюетесь, я пишу вам то, что вы должны сказать!
Я взяла склянку и понюхала. Пахло прелыми носками. Так, ладно! Я попробовала первый глоток, чувствуя привкус противного лекарства. Зажав нос, я осушила зелье, как вдруг почувствовала, что уменьшаюсь и…
– Превосходно, – заметил Чонгук, а Чимин смотрел на меня с изумлением. Я тоже осмотрела себя, видя на себе дорогой халатик. Ой! У меня что? Клыки?
– Шарик, – напомнили мне, а я вопросительно посмотрела, забыв заклинание. После пары неудачных попыток шарик снова стал чистым и вспыхнул.
Мама для торжественности забралась на стул, пока Чимин не выдержал и рассмеялся.
– Сначала, – строго произнес Чонгук. Он уже что–то написал, пока я тормошила шарик.
– Как я провел лето! – писклявым голосом выдала я, понимая, что голос остался прежним. Мне подняли бумажку, а я прищурилась, пытаясь прочитать размашистый почерк под наклоном. – Этим летом я провел за чем?
– За книгами! – возмутился Чонгук, косясь на свой почерк. – Готовился к поступлению в Академию! Я прочитал много книг…. Давайте я буду вам дублировать?
– Угу! – согласилась я, прокашливаясь. Чимин умирал со смеху, сползая по дверному косяку.
– Как я провел лето! Это лето я провел за книгами! – пискляво выдала я, глядя на настоящего Чимина, который уперся лбом в стену и смеялся.
– Я прочитал… – тихонько прошептал Чонгук, косясь на Чимина, который зажал себе рот руками.
– Я прочитал много книг! – с интонацией выдала мама, делая вид, что ее распирает от гордости.
– Выучил новые заклинания, – подсказывали мне шепотом.
– Выучил новые заклинания! – пискляво с интонацией выдавала я.
– Узнал многое про Академию, куда мне предстоит поступать, – прошептали мне, а я повторила голосом отважной пионерки.
– А так же помогал папе!– добавила я от себя. Чонгук задумался снисходительно кивнул. То, что было дальше напоминало игру в пантомиму. Почерк у папы был таким, что ему проще было показать самому.
– … я изучал … эм… драконов… – выдала я, глядя как папа отложил листы бумаги и показывает мне глазами и руками дракона. Не знаю, как у него получилось, но я чудом угадала…
– Учился рисовать печати, – продолжала я, пока Чонгук, сдувая прядь, делал вид, что что–то рисует на полу. Он показывал мне что–то, чего я не знала и никак не могла угадать… Пока я плела про печати, я видела, как Чонгук поднимает глаза к потолку, что–то беззвучно выговаривает и сдувает прядь с лица и показывает уже другое. И смотрит на меня с надеждой. А потом он сдался.
– Достаточно! – скрестил руки Чонгук, беззвучно проговаривая это слово.
– Все! – выдала я, и шарик потух.
– Фух! – устало стекла я с кресла, чувствуя, как зелье перестает действовать, а на мне снова алое платье. На кресло тяжело оперся растрепанный Чонгук, глядя на шарик, в котором виднелся маленький Дэнфер, который с сияющей улыбкой что–то рассказывает. Какой ужас! Вот на что толкает двух образованных людей беспощадная система образования!
– Я вам показывал тролля, – вздохнул муж. – Неужели не понятно?
– А–а–а! – протянула я, зевая и тряся головой. – Теперь понятно!
– Кхеум, – послышался голос дворецкого. – Знаете, я был о вас лучшего мнения.
Чимин устал смеяться. Он выглядел таким счастливым, что я сама удивилась.
– Спать! – отец указал на дверь. – Завтра с утра ты с мамой едешь в Академию.
– А ты? – спросил Чимин, глядя на отца.
– А я, сынок, насколько ты помнишь, под домашним арестом. И не имею права покидать территорию замка! – заметил Чонгук. – Все собрали?
– Да! Еле запихал! – выдал гоблин. – Все эти ваши свистоперделки не хотели помещаться!
Я не помню, как мы доползли до нашего семейного гроба. Я даже не помню, как сняла платье и куда его бросила.
– Это только начало, – послышался уставший голос.
– Я уже поняла, – согласилась я, зевая. Я хотела еще что–то добавить, но меня отключило. Я прижалась ухом к холодной груди. На меня легла рука. Из незакрытой крышки дул приятный сквознячок. Но нам было уже все равно. Мы задолбались!