глава 7 «тайна рода»
«Все всегда перед нами, просто мы слепы»
•
——
————
———————
————
——
•
Я заперлась в комнате, и слова святого отца въелись в сознание, словно вампирские клыки в плоть. Они терзали мой разум, не давая покоя ни на секунду.
Помню, как я спаслась с Кэтти от тех тварей в той комнате... Эти зловещие красные глаза... Я чувствовала их голод кожей, он прожигал меня изнутри.
— Я сделаю это! — прокричала я в пустоту, словно бросала вызов самой тьме. Только стены слышали мой крик. Они — мои единственные свидетели. Мои мрачные исповедники. Мои немые союзники.
Меня манило туда с нечеловеческой силой — в комнату, куда вход был строго воспрещен. То, что скрывалось за этой дверью, было моей личной темной стороной. Всего лишь одна дверь — и целая бездна тайн.
Вспомнила, как за неделю до отъезда родителей мне удалось стащить слепок и остаться незамеченной. Это было настоящим подвигом — мой отец одержим контролем и порядком. Он следит за всем и вся, доводя себя до дрожи в костях. И, конечно же, за этим проклятым ключом.
———————
————
——
•
Передо мной – дверь, запертая на все замки молчания. Собравшись с духом, я закрыла глаза и вспомнила бабушку.
— Черт... я знаю, что иду против воли родителей, но не могу иначе. Мой голод до правды сильнее. Если бы ты была здесь, ты бы меня поняла. Ты бы поступила так же.
Закончив эту короткую исповедь, я достала краденый ключ и вставила его в скважину. Замок поддался с тихим щелчком, и тяжелая дверь распахнулась, явив миру забытое святилище. Бледный лунный свет скользнул по клавишам старого рояля, поднимая в воздух танцующие пылинки. На стене весел портрет, закрытый легкой тканью, от которого исходил запах вечности и увядания – запах самой смерти.
Скрип распахнувшейся двери преследовал меня, словно горькое эхо прошлого, пока я не оказалась перед заветным холстом. Провела пальцем по холодной, тонкой ткани, словно касаясь призрака, и резким движением сорвала ее.
— Что...
В комнате стало нечем дышать. Не от пыли, а от ужаса, скрывавшего горло. По коже пробежали мурашки, словно ледяные иголки. Я почувствовала, как глаза наполняются слезами — слабая попытка оплакать утраченную иллюзию. Передо мной был портрет... моей бабушки. Или того, что от нее осталось?
— Бабушка...
Отшатнувшись назад, я уронила драпировку на пол. Пыль поднялась в воздух, словно пепел, окружая меня саваном забвения. Но истинный ужас заключается не в этом.
— Я и представить себе не могла... Что ты одна из них... Порождение ночи.
Клыки немного торчали из под тонких губ, красные глаза светились так, будто реальные; художник очень постарался передать атмосферу власти. Одеяние было не наше, не современное. Множество сапфиров украшало ожерелье. На картине ее волосы кудрявы и коротки, но при жизни запомнила я ее с длинными и прямыми.
— Я даже... не знаю...
Раздался оглушительный треск. Окно разлетелись в дребезги, осколки витражного стекла, словно цветная пыль, осыпали скрипучий пол. На подоконнике возник темный силуэт. Мне не нужно было смотреть, чтобы понять: это ОН. Я чувствовала на себе голодный, презрительный взгляд.
— Пиветули! Наша встреча не заставила долго ждать, — в голосе сквозила дьявольская усмешка.
Нстественно, я повернула в сторону вампира голову, и тот увидел мои заплаканные голубые глаза. Дрожащими губами я лишь смогла промолвить жалкое:
— Она тоже...
— ...вампир, — сказал Я с резким милосердием в голосе. Буквально пару минут назад, я хотел задушить ее, лишить крови и бросить бездыханное тело в комнате ее подруги Китти. Мое настроение точно стало бы лучше, но от услышанного, во мне проснулась капля человечности.
Хоулин вернула голову в исходное положение. Было ясно, что девочка в ярости от того, что семнадцать лет от нее скрывали то, что было перед ее носом. Буквально.
Я в ярости подошла к этому портрету, забралась на рядом стоящую тумбочку и сорвала эту дрянную писанину со стены.
— Стой, нет! — крича останавливал меня парень с протянутой рукой.
Каково было мое удивление, когда я увидела в стене потайной проход, который вел вниз, прямо в сердце тьмы.
— Ха... Нет! Нет! Я не готова к такому! Не готова! — сквозь слезы отчаяния и закипавшей злобы меня разрывало на части. Я начала кричать в пустоту, — Не готова, мать вашу! — Из-за прохода в стене создавалось эхо. Мои крики распространялись по всей старой комнате, — Ну почему, блять, именно я?! Какого черта это происходит с моей, сука, семьей?! За что?! За что, мать вашу?!
Я взглянула на вампира, который смотрел на меня с сожалением. В его глазах читались слова поддержки, но, к сожалению, он о них не говорил.
— Том... ты знал об этом?! Ты знал об этой херне?! — в агрессии я указывала на проход, от которого несло сыростью и мокрыми камнями.
— ... Да, — спустившись с высоко расположенного подоконника, Том подошел к Хоулин и, сам того не ожидая обнял ее.
Двумя руками я обвел ее талию и крепко прижимал тело к себе. Своей головой она уткнулась мне в грудь и пыталась скрыть свой плачь. Ее плечи вздымались, а сама издавала всхлипы. Я ощущал этот момент лучше всех, так как... сам когда-то ощутил его на себе.
— Зачем сдерживаешь слезы?
— Я сильная, — вздохнув сказала девушка, — семья Вайперин не плачет, а я Хоулин Вайперин, мне плакать — нельзя...
— Ты слишком самокритична к себе.
— Том...
— М?
— Загрызи меня и брось здесь... гнить.
— Что?! — я слегка отодвинул Хоулин от себя чтобы взглянуть на нее, но взгляд девушки был полностью сосредоточен на потайном проходе, — Хватит нести бред от отчаяния!
— От отчаяния? Ну да, ты то ко мне пришел чисто поболтать, а не убить. Поговорить по душам, не так ли? Мне прошлого раза хватило...
Парень бросил на девушку робкий взгляд не ожидая от себя такого. Можно сказать проснулась человечность в зверином теле. Тяжелые цепи жестокости упали, освободив место для человеческой черты.
— Тебе легко говорить... Это же не твоя семья всю твою жизнь скрывала правду. Мой самый ценный и близкий человек был вампиром... — я резко подняла голову в осознании еще одной страшной для меня новости, — А это значит, что и мои мама с папой тоже?... Предатели человечества, как и ты! — я оттолкнула мертвое тело Тома от себя живой. Во мне бьется сердце и течет существование, а в нем — жажда убивать.
— Эй, ты чего?
— Что там? — резко мною был задан вопрос.
— Чего?
— Не прикидывайся придурком, Том! Отвечай на вопрос! Сейчас!
— Так формулируй его по понятнее хотя бы. Мы не друзья, чтобы я тебе прощал такое отношение к себе.
— Еще раз повторяю: что там?! — моя рука указывала на потайной проход в стене. Сердце бешено колотилось от интереса. Глаза, кажется, округлились, и я перестала быть на себя похожей. — Живее! — кричу я.
— Не, не скажу, — задрав голову произнес парень, — А? И не смотри на меня так. Это не прокатит.
— Ха?
— Нет, я сказал. Пока я жив ты не узнаешь, что там.
— Боже! да ты падонок! Это буквально в моем доме!
Хоулин упала на колени. Просевший пол издал очередной противный скрип. Холод тянулся снизу и омывал тело девочки. Голова склонилась к коленям и, горькие слезы падали одна за другой. Отчаянное дитя шептала себе под нос одну и туже фразу не останавливаясь: «это сон, это сон, это сон»
— Хоу, вставай.
— Это сон, это не правда; это сон, это не правда; это сон...
— Смертная, — зловеще сказал парень сев на колено перед отчаянным существом, — Пока я даю тебе свое милосердие, бери его.
Я подняла свой жалкий взгляд и увидела красные глаза. От страха я упала назад, но вампир как сидел, так и не двинулся, словно мраморная статуя. Мои бледные руки потянулись ко рту дабы прикрыть его. От неожиданности мое тело начало колотиться, а губы неистово дрожать.
— Бери мое милосердие, и не вздумай отказываться от своего золотого билета в спокойную жизнь, смертная.
—————————-
продолжение сделает....