8
Доминик, поднимая руки в знак своей беззащитности, вышел из машины и приблизился в сжимавшей в ярости кулаки девушке, хотя понимал, что лучше бы ему сейчас исчезнуть и никогда больше не появляться в поле ее зрения. — Чары спали через два часа, — примирительным тоном пробормотал парень. — Не знаю, как это случилось. Я не сказал тебе, лишь потому что ты была бы против, а я просто хотел быть с кем-то. Выслушав его, Антония вдруг сгорбилась и разжала кулаки. Доминик напрягся. Не заботясь о том, что кто-то может ее увидеть, Антония с вампирской скоростью села в машину на место водителя. — Садись скорее, — недовольно бросила она ничего не понимающему Доминику. Парень, не желающий противоречить, быстро сел в машину, которая с визгом сорвалась с места, как только захлопнулась пассажирская дверь. — Позвони Поттс, — зло бросила вампирша, заставляя машину развить сумасшедшую скорость. Все ещё ничего не понимая, Доминик достал телефон из кармана и незамедлительно набрал номер помощницы Тони. Тихие гудки оглушали сильнее самой мощной сирены, и Антония уже начала переживать. Она гнала по трассе, не разбирая, куда едет, но все же надеялась, что ещё не все потеряно. Наконец в трубке послышался сбивчивый тон Пеппер, и Антония поняла, что они опоздали. — Антония, — дрожащим голосом отозвалась Поттс. — Пожалуйста, мисс Поттс, скажите, что с ним все в порядке, — попросила вампирша, хотя прекрасно понимала обратное. — Я бы хотела, но не могу. Антония бросила в Доминика злобный взгляд, от которого у парня в груди все сжалось, а к горлу подкатил безудержный страх
Мы скоро будем. Доминик сбросил звонок и, не смея поднять на начальницу взгляд, принялся теребить джинсы. Он уже понимал, что сильно облажался, утаивая свою связь с той девушкой, воспоминания о которой не так давно стёрла ему Антония. — Ох, Доминик, — разочарованно посмотрела на него вампирша. — Лучше бы тебе рассказать об этом раньше. Своим молчанием ты, возможно, убил Тони Старка
В самом сердце Средиземного моря расположился обладающий самым большим количеством солнечных дней в году остров Сицилия — родина хаоса на улицах, спокойных пляжей, сердечных людей, мафии и Антонии. Возвращаться домой после долгого отсутствия всегда как-то волнительно и будоражаще, но когда ты возвращаешься туда из-за сошедшего с ума вампира, желающего всеми фибрами своей несуществующей души уничтожить тебя и твоего мужчину, — от этого кому угодно станет не по себе. И как бы ни было Антонии тяжело, ей нужно было вернуться, чтобы спасти того, кого она любила. Да, теперь она с абсолютной уверенностью могла сказать, что ее холодное сердце пусть еще и не до конца, но определенно точно таяло от любви к своему бизнес-конкуренту Тони Старку, но все же не могла произнести это вслух.
В самолете компании RossaTrade сидели четверо — Карлайл, Эдвард, Белла и Антония, которая находилась в самом конце самолета и ни с кем не разговаривала. Единственный, с кем она могла бы поделиться своими чувствами, был Доминик, но вампирша оставила его в Нью-Йорке следить за делами компании и состоянием Пеппер, хотя на самом деле она просто не была уверена, что сдержится и не набросится на него, желая выпить всю кровь без остатка, за его непростительное молчание. Никто не мог понять, как Ачиль увел Старка из-под носа у его помощницы и многочисленной охраны, расположенной чуть ли не на каждом этаже Stark Industries, но факт оставался фактом: Тони был похищен из собственного кабинета. На его рабочем столе находилась лишь записка, которую Антония до сих пор сжимала в руке так сильно, что ногти впивались в ладонь, но вампирша ничего не чувствовала. Весь полет она думала о том, что если бы она не очаровала его, не заставила бы забыть обо всем, что тогда произошло в доме, они бы сейчас не летели на Сицилию. Антония ведь хотела спасти своего возлюбленного, думала, что таким образом обезопасит его от жаждущего мести вампира, но все оказалось наоборот. Ачиль уже знал о влюбленности своей случайной создательницы и решил сделать то же, что уже делал когда-то, чтобы уничтожить ее, — убить все самое дорогое ее холодному сердцу. — Тони, — подсел к девушке старший Каллен, когда до приземления оставалось чуть больше получаса. — Давай поговорим?
Я не хочу, Карлайл, — посмотрела на носки своих черных кроссовок Антония. — Я не смогу помочь, если ты не расскажешь, что происходит. Вольтури узнают, что мы здесь, и, поверь мне, придут. Аро не будет рассусоливать с твоим Тони. Кому, как не тебе, знать, что он пойдет на все ради сохранности секрета. — Они не придут. — Почему ты так в этом уверена? В первый раз за полет Антония наконец посмотрела на Карлайла таким тяжелым взглядом, от которого ему захотелось выпрыгнуть из самолета, но вампир все-таки не отвел глаза и посмотрел на девушку чуть менее пристально. Антония махнула рыжей гривой, постучала ногтями по подлокотнику кресла и так и не ответила. С тяжелым вздохом безысходности и будто бы невыносимой усталости Карлайл вернулся к Эдварду и Белле, оставляя Антонию наедине со своими мыслями, которые после этого недолгого разговора плавно перетекли с Тони на самый главный клан вампиров. Когда-то давно, еще в самом начале ее вампирской жизни, Вольтури прознали о девушке, что может силой мысли контролировать разумы других людей, и Аро захотел ее в свой клан. Он предрекал ей великие свершения, неограниченную власть и, возможно, в будущем главенство над всеми Вольтури. Но только обретшая утешение в своем создателе Антония не смогла бросить Карлайла, хоть жизнь с Вольтури и предполагала для нее большие перспективы. Не привыкший слышать отказы Аро очень сильно разозлился, развязывая настоящую войну между ним и девушкой, чем обрек ее на постоянные ссоры с Калленом, частые побеги из дома и просто страх за себя. Вот только он не подумал об одной вещи: уже адаптировавшаяся к боли и разочарованиям Антония стала настолько сильной духом, что ее перестали волновать любые последствия, поэтому она вызвала Аро на дуэль, в которой должны были сразиться лишь они и больше никто. Вампир очень долго раздумывал, но понимал, что если откажется, то распишется в собственной беспомощности. С того дня прошло уже больше ста лет, а Антония до сих пор пожинала плоды своей победы, и ее независимость действий сейчас была очень кстати. Так, размышляя о своем вампирском, представляя встречу со старым врагом и переживая за Тони, вампирша и не заметила, как ее самолет приземлился в аэропорте Палермо. Из раздумий ее вырвал голос Беллы, которая зачем-то подсела к девушке и взяла за руку, чем вызвала в рыжей массу противоречивых чувств. — Антония, — начала шатенка, но запнулась и замолчала.
Не надо меня успокаивать, если это то, чего ты хочешь, — поднялась со своего места вампирша. — Я вообще не понимаю, зачем Карлайл позвал вас с собой. И она направилась к выходу из самолета, но Белла схватила ее за локоть и потянула на себя. Антония грозно посмотрела сначала на руку шатенки, а затем перевела взгляд в ее карие глаза. — Я знаю, что у вас с Эдвардом довольно-таки напряженные отношения, — снова заговорила Белла уже более решительным тоном. — Но ты забываешь, что мы тоже кое-что пережили. Мы тоже прошли через боль, ссоры, разочарование и еще черт знает что. Я хотела бы наладить с тобой отношения, потому что ты нуждаешься в этом. Ты нуждаешься в... — В чем? — внезапно грубо рыкнула Антония. — В любви? Вампирша слишком резко выдернула свой локоть из руки Беллы и повернулась к ней всем корпусом. Шатенка видела, как в ее карих глазах бушевала безумная ярость, сравнимая с ненасытным пожаром, желающим сожрать своими языками пламени все, что находилось вокруг, и эта ярость заставила Беллу отступить на шаг, всерьез опасаясь за свою жизнь. — Любовь — это лишь красивая сказочка, которой кормят маленьких девочек, чтобы они думали, будто кто-то в мире сможет сделать их счастливыми, — буквально выплюнула рыжая. — Где была ваша любовь, когда меня насиловал тот, кто в ней клялся? Где она была, когда я умирала в той канаве? Почему не слышала, как я рыдала ночами напролет, как кричала от невыносимой боли, разрывающей грудную клетку? Не смей говорить мне о том, что любовь спасет все в мире. Потому что меня она не спасла. Она лишь разрушает все вокруг себя, и теперь рушит мою жизнь и жизнь того, кого я... Она запнулась и вдруг растеряла всю свою злобу, что пожирала девушку изнутри. Признаться себе, что испытывает то самое чувство, которого так страшилась и которое всегда отрицала, было выше сил Антонии, но все-таки она договорила, потому что знала — это действительно было так. -... полюбила.
Несколько секунд в самолете стояла оглушающая тишина, а затем Белла, убедившаяся, что Антония больше не будет выплескивать на нее свои эмоции, аккуратно подалась вперед навстречу вампирше и обняла ее. Не ожидавшая этого Антония на некоторое время впала в ступор, но нежность, с которой Белла обнимала ее, заставила девушку поддаться, и она неуверенно обняла шатенку в ответ. — Мы спасем его, — прошептала девушка на ухо Антонии таким уверенным тоном, что и рыжая поверила в эти слова. — Я тебе обещаю.
Старая полуразрушенная резиденция Алмадери все еще стояла на самом высоком холме Сицилийских Аппенин. Когда-то это был внушительный трехэтажный особняк, построенный квадратом, с большими балконами, на которые было запрещено выходить ради безопасности, внутренним двориком, усаженным сицилийскими акациями и лимонными деревьями с сумасшедшим запахом, и небольшим винным погребом, хранящим несколько бочек и более двух тысяч бутылок с лучшим вином, достойным первого мафиози. Сейчас дом, в котором жила и росла Антония, все еще находился в ее собственности, но так как официальный хозяин пропал более ста пятидесяти лет назад, правительство отдало его под музей, и теперь люди из разных уголков планеты съезжались сюда, чтобы посмотреть собственными глазами, как жила семья
основателя самого первого на Сицилии мафиозного клана.
Ачиль выбрал правильный день для своей мести — сегодня музей как раз не работал, а несколько охранников, находящихся на территории особняка, станут отличным перекусом, что разыграет зверский аппетит перед основным блюдом. — Ты уверена, что он будет здесь? — спросил Карлайл у Антонии, когда они подбирались к дому. — Да, — уверенно сказала девушка, перепрыгивая через особенно огромный валун. — И он уже знает, что мы рядом. — Откуда ты знаешь? — оказался вдруг рядом Эдвард. Антония не ответила. Она лишь кивнула в сторону особняка, белевшего на фоне голубого неба. На одной из четырех его башен, словно самый страшный предупреждающий знак, висело чье-то бездыханное тело, и сейчас, кто бы как ни относился и к Старку, и к Антонии, каждый желал, чтобы это был не миллиардер. Сама же вампирша, увидев этот неприемлемый перфоманс, устроенный Ачилем, не выказала абсолютно никаких эмоций и продолжила свой путь к тому месту, где провела юность и где должна была либо лишиться своего счастья, либо обрести его вновь. — Оставайтесь здесь, — сказала она, как только они подошли к особняку на достаточно близкое расстояние. — Он ждет лишь меня. — Вот именно, — приблизилась к ней Белла. — Если мы придем все вместе, он растеряется. Недовольно махнув рыжей гривой, Антония вытащила из заднего кармана черных джинсовых шорт сложенный пополам листок бумаги, который они нашли в кабинете Тони и протянула его шатенке. Та сначала непонимающе посмотрела на Эдварда и, получив его одобряющий кивок, осторожно, будто боясь обжечься, взяла то, что Антония не выпускала из рук с той самой минуты, как нашла. — Finira 'dove e' iniziato. Solo io e te, — по-итальянски сказала рыжая, а затем, когда уловила на себе непонимающие взгляды, пояснила: — Все закончится там, где началось. Только ты и я. Не дожидаясь возражений или попыток остановить ее, Антония по-вампирски быстро рванула в сторону особняка, оставляя Карлайла, Беллу и Эдварда в полном недоумении. Внутри здания было невыносимо холодно, несмотря на довольно-таки жаркий климат Сицилии, но Антонию, как вампира, это мало волновало. Сейчас она больше беспокоилась за Тони, который как мог еще быть жив, так и... Об этом она старалась не думать. Прежде чем уловить запах другого вампира, Антония сделала несколько неуверенных шагов, эхом отдающимся по пустому особняку. Напрягая все рецепторы, девушка старалась различить еще и будоражащий аромат крови, желала услышать биение живого сердца, но больше ничего не могла выделить. И лишь навязчивый запах Ачиля заставлял ее двигаться вперед, навстречу своему самому главному врагу. — Звезда моя, — внезапно послышался из темноты приятный баритон с отчетливым итальянским акцентом. — Вот мы и встретились.
Если ты так жаждал этой встречи, то почему прячешься, как последний трус? — принялась оглядываться Антония, но даже вампирское зрение не помогало увидеть говорящего. Он оказался за ее спиной слишком быстро, чтобы она успела обернуться, но все же девушка уловила его присутствие. — В следующий раз, милая, — обжег ее ухо своим шепотом Ачиль, — если захочешь выпить из кого-нибудь всю кровь, удостоверься, что сделала это. Иначе потом, несколько десятков лет спустя, придется пожинать плоды своих же ошибок. Антония обернулась и оказалась, наконец, лицом к лицу со своей той самой ошибкой. Ачиль Романо стоял перед ней и устрашающе улыбался, выставляя напоказ ровные ряды белоснежных зубов с немного окрашенными алым клыками. Все еще не веря, что это действительно он, вампирша отступила на шаг и постаралась придать своему лицу более серьезный вид, потому что сейчас на нем отражался лишь панический ужас, но все же не всеобъемлющий страх. — Где Старк? — угрожающе сжала кулаки она, как только неверие спало.
А ты не видела мой подарочек? — выпятил нижнюю губу Романо. — Я-то надеялся, что тебе понравится. — Где Старк? — рыкнула Антония, распаляясь еще больше. Губы Ачиля расползлись в зловещей ухмылке, какой обычно могут похвастаться серийные убийцы или самые сдвинутые сумасшедшие. Размяв шею, он отвернулся от Антонии, будто совершенно не боялся, что она может напасть на него со спины, и раскинул руки в стороны. — О, звезда моя, — лениво протянул Ачиль, мерцая в лучах послеполуденного солнца, проникающего сквозь окна, и от этого прозвища Антонию всю передернуло. — Ты так наивна. И так глупа. Ты не сможешь помочь своему... — вампир обернулся к девушке, смотря на нее таким безумным взглядом, что в груди начинала разрастаться паника, — возлюбленному. — К чему эта прелюдия, Ачиль? — сощурилась Антония, внутренне готовясь к бою. — Ну конечно, — кивнул он. — Ты ведь не знаешь, зачем мы здесь, хоть и страшишься этого. Пойдем. И не дожидаясь ее ответа, Ачиль нарочито медленно направился куда-то вглубь особняка, и вампирше больше ничего не оставалось, как последовать за ним. Если бы ее сердце билось, оно бы непременно зашлось в бешенной агонии от страха и непонимания, что же будет дальше, но так как этого не было, Антонии нужно было лишь аккуратно шагать за помешенным на мести вампиром, которого она сама же и породила, не сводя с него внимательного взгляда. Несмотря на довольно долгое отсутствие рыжеволосая отлично помнила все ходы в особняке, поэтому ей не доставило особого труда догадаться, что Ачиль ведет ее к северной части здания, в которой находился самый опасный балкон — хоть с него и открывался безупречный вид на сицилийские холмы, но также с него легко было упасть, ведь располагался он прямо на краю обрыва. — Когда-то давно, — снова заговорил Ачиль, — ты отняла у меня все, что я любил: мою семью, моих друзей, мои деньги и мой бизнес. Сделала меня бесчувственным куском льда, обреченным скитаться по миру без права на смерть и успокоение. Вся та кровь, которую я выпил, на твоих руках. Теперь я сделаю то же самое с тобой — отниму то, что ты любишь.
Антония замерла на месте, когда вампир подбежал к безвольной мужской фигуре, привязанной к стулу, стоящему на самом краю балкона в той части, где перила разрушились под влиянием времени, и наклонился к нему, хищно припадая губами к еле пульсирующей вене на шее. Девушке понадобилось напрячь все свои рецепторы, чтобы понять — Тони, ее внезапно ставший родным и любимым Тони, еще жив. Пока. — Почему ты не пришел к Вольтури? — прошипела она, отвлекая Ачиля от Старка. — Они бы с радостью помогли тебе. Стоило лишь выдать секрет, и тебя бы больше никогда не терзали душевные муки. Задумчиво почесав подбородок, Ачиль обошел дернувшего головой миллиардера, и встал по другую сторону от него. — А как же месть? — снова расплылся в безумной улыбке вампир. — Такая сладкая месть. — Месть? — хмыкнула Антония. — Мне? Это я должна была отомстить тебе за то, что ты сотворил со мной со своими погаными дружками. Ты предал меня. Ты, кого я любила всем сердцем, самолично воткнул нож мне в спину.
Ты и отомстила, — равнодушно пожал плечами Ачиль, кладя руку на плечо начинающего приходить в себя Тони. — Вот только дело до конца не довела. А ведь всего-то нужно было проверить мой пульс. На стуле зашевелился Старк, и Антония хотела было подбежать к нему, но Ачиль зловеще рассмеялся и надавил на плечо Тони, заставляя его вместе со стулом опасно накрениться над пропастью. — Даже не думай, звезда моя, — облизнулся вампир. — Ведь так не хочется, чтобы он умер, верно? Антонии оставалось лишь в ярости сжимать и разжимать кулаки, не видя и не слыша вокруг себя абсолютно ничего, кроме прерывистого дыхания Тони и его хмурящегося лица. А ведь стоило бы напрячь все свои чувства. — Ой, смотри-ка, — на лице Ачиля появилось наигранное удивление. — Кажется, он очнулся. Простонав что-то нечленораздельное, Тони наконец поднял голову и невидящим взором уставился на Антонию, по щеке которой медленно скатывалась слеза. Со злорадной улыбкой на бледном лице Ачиль внимательно следил за ее реакцией, упиваясь ее беспомощностью. — Он умрет, — равнодушно пожал плечами вампир, наклоняя стул так низко, что ножки угрожающе заскрипели. — А тебе не останется больше ничего, кроме как наблюдать за тем, как падет его мир, забирая вместе с ним и твой. — Антония, — прошептал Старк, когда смог сфокусировать на ней свой взгляд. Ей понадобилась ровно секунда, чтобы понять дальнейшие действия Ачиля. Еще несколько секунд потребовалось, чтобы осознать, что жаждущий мести вампир расцепил свои пальцы и Тони отправился в свободное падение, грозясь упасть на шелковистую траву, которая нисколько не смягчит его падение. Антония чувствовала себя, как в замедленном фильме, когда сорвалась с места и побежала вниз, но вампирская скорость на этот раз не помогла ей. Она оказалась внизу лишь на секунду позже. — Тони, — упала на колени перед его распластанным на траве в неестественной позе телом Антония.
Аккуратно, будто боясь причинить еще больший вред, она коснулась кончиками пальцев его небритой щеки. Трава под его затылком окрасилась в кроваво-красный цвет, когда-то так манивший девушку, но сейчас, когда ее мужчина умирал у нее на глаза, она всеми фибрами своей окончательно оттаявшей души ненавидела в себе все вампирское. Склонившись над его телом, Антония уже не слышала, как наверху началась какая-то борьба, как крики Эдварда и Беллы эхом распространялись во всей округе, заставляя живущих рядом людей недоуменно озираться по сторонам, не слышала треск ломающейся шеи и разжигаемого костра. Сейчас ее больше волновало ужасно бледное лицо Тони и его широко распахнутые карие глаза, в которых догорали последние искорки жизни. — Тони, — послышался вдруг рядом голос Карлайла. — Уходи, — бросила она, глотая слезы. — Нет, — склонился над ней Каллен. — Он еще жив. Прислушайся к себе. Ты ведь слышишь его сердцебиение, чувствуешь, как кровь еще течет по венам. В первый раз за последние годы Антония доверилась Карлайлу и окунулась в себя. Она закрыла глаза, пытаясь уловить то, о чем говорил мужчина, но ничего, кроме боли, обиды и отчаяния, не чувствовала. — Давай же, — неожиданно встряхнул ее Карлайл. И в этот раз Антония почувствовала. Еле заметное, но сердцебиение все же было. Услышав это, девушка устремила полный надежды взгляд на Карлайла и схватила его за руку. — Как мне помочь ему? — требовательнее, чем нужно, спросила она. — Как? Он должен жить. — Есть лишь один способ, — мягко проговорил Каллен. — И ты знаешь, что он единственный.
Осознание пришло лишь тогда, когда из груди Тони вырвался тяжелый хрип, больше похожий на карканье. Испуганно взглянув на Карлайла, Антония медленно покачала головой, не желая делать такой выбор за него. — Я не могу, — отрицательно замотала головой она так неистово, будто хотела, чтобы она открутилась. — Это не его решение. — Посмотри на него, — уже более сурово сказал мужчина. — Он умирает. Антония перевела полный печали взгляд на Тони, который дышал очень часто, прерывисто и хрипло. Постепенно его дыхание становилось все медленнее и медленнее, пока Старк наконец полностью не закрыл глаза, и тогда вампирша поняла, что у нее больше нет времени на раздумия. Собрав всю свою волю в кулак, она поднесла к губам запястье миллиардера и, бросив на ободряюще кивнувшего ей Карлайла последний взгляд, запустила свой клыки в его остывающую плоть. Его кровь была самой сладкой из всех, что когда-то пробовала Антония, поэтому с каждым новым глотком остановиться было все сложнее и сложнее. Она вгоняла свои клыки в запястье миллиардера все глубже и глубже, пока не поняла, что если не остановится, то окончательно убьет его. С трудом оторвавшись от сладкой крови Тони, вампирша на минуту закрыла глаза, пытаясь совладать с собой. Но снова посмотреть на Старка она была не в силах, поэтому ей не оставалось больше ничего, кроме как молча слушать свой разум, буквально кричащий ей о том, что ничего не получилось. Антония была абсолютно уверена в неудаче. — Посмотри, — одобрительным тоном проговорил Карлайл спустя несколько секунд томительного ожидания, постепенно превращавшегося в пытку
Собрав все мысли в кучу, Антония открыла глаза как раз тогда, когда вывихнутая при падении нога вернулась в прежнее положение, а цвет лица Тони приобрел мертвенно-бледный оттенок. — Получилось? — неверяще прошептала она, придвигаясь ближе к тому, кому она отдала свое окончательно освободившееся от вечного льда сердца. — Всегда получается, — улыбнулся Карлайл.
Он поднялся с места и направился прочь, оставляя Антонию наедине со своим возлюбленным. Она терпеливо ждала, когда ее яд сделает свое дело, и не могла поверить в случившееся. Но время неумолимо брало верх, а Старк так и не подал никаких признаков жизни. Хотя теперь он был скорее живым мертвецом, каким была и Антония. Наконец, когда Антония уже вконец отчаялась, Тони резко распахнул глаза. Зрачки, которые совсем недавно были схожи по цвету с дорогим виски, которое он так любил, молочным шоколадом и вспаханным полем, теперь окрасились в кроваво-красный...