[7] сейчас
Пока гости ещё даже не зашли в дом, Эдвард смог почувствовать сладкий запах крови. Но с жаждой он в силах справиться, особенно когда каждый день ходишь в место с кучей народу и терпишь жажду своей певицы. Его смущало не это, а то, что эта девушка была сестрой Сандра – парня его сестры, мысли которого он с недавних пор не слышал. Именно это заставляло кровь стынуть в жилах, будто кто-то провозгласил приговор задолго до слушания. Её же мысли окатывали его как холодная вода: в голове всплывал образ мёртвого тела некогда прекрасной, а главное живой девушки. Он мог представить её лицо – бледное, очертания нежные, но взгляд уже пустой, как у ангела, сброшенного со скалы. Она размышляла о грехах, переживала за Микаэля и яро желала чужой смерти. Да, определённо последний пункт смущал куда больше остальных: кто желает смерти человеку? И тем более с такой ненавистью, что даже мысли звенят, словно раскалённый металл.
Разговор Сандра и двух братьев слышали все члены дома – с вампирским-то слухом. Но только Эдвард смог услышать ещё одного члена разговора. Эта девушка, скорее всего, и была той самой Лиссой. Её голос в мыслях – холоден, как полярная ночь, и каждое слово будто лезвием по глади.
Это смогло подтвердиться, когда Сандр представил сестру, сразу после того, как в мыслях с издёвкой та протянула Калленам: «обломиться». А после успела обставить брата, говоря в мыслях, что тот ужасно справляется с ролью её голоса. Её насмешка, холодная и утончённая, словно ледяная игла, пронзила его душу сильнее любого укола крови.
Эдварду было интересно в её голове настолько, что он обратил на неё всё внимание, желая услышать больше, чем просто мелькнувшие фразы. В его мозгу промелькнула мысль: «Откуда у неё столько злобы? Какая история скрывается за этими мыслями?» Возможно, саму нить мысленного процесса, воспоминания, прошлое. Зайти глубоко внутрь и, возможно, узнать, чьей она всё же желает смерти. Его желание проникнуть в её разум было сродни влечению к запретному – он охотно бы пожертвовал частичкой себя, лишь бы услышать её скрытые мотивы.
Элис, как всегда, не отказывая себе в паре излишней тактильности, подхватила руку Лиссы, что-то щебеча. Её прикосновение было нежным, но в глазах сквозило нетерпение. И дальше всё резко из привычно мрачного фильтра окрасилось в насыщение цвета. Словно кто-то щёлкнул рубильником, и мир вокруг наполнился лёгким золотистым сиянием.
Алиссандра медленно опустила глаза на сплетённые руки и заметила их холод: девушка по-крепче сжала руки и ощутила твёрдость плоти. Это ощущение стянуло уголки её губ в лёгкую улыбку – не от радости, а от любопытства.
А после подняла взгляд прямо в его глаза именно тогда, когда он почти добрался к замку внутри – она обломала его, как обламывала всех. В мыслях.
«А говорят, все вампиры воспитанные существа».
Его пристыдил человек, девушка на век младше него. Какой кошмар. Но вопреки желанию Эдвард не отвёл взгляд, только через доли секунды понимая всё, что она сказала. Эти доли секунды до вампира могли быть вечностью, когда он бежит, или стоить ему жизни в бою против такого же как он.
Лисса безошибочно знает про вампиров и смогла понять, кто они. Перед ней не было нужды изображать что-то: она сразу прочитала правду – вонзившийся взгляд, холодные улыбки, дыхание, не совпадающее с человеческим.
Во мгновение ока та отвернулась на звук, исходящий с улицы, но Эдвард так и остался поражено стоять, не замечая ничего вокруг. Он видел, как её волосы развеваются на ветру, как плечи напряжены, как грудь приподнимается – но весь мир вокруг не существовал.
Мысли вихрем забились в голове, и главный был: «Откуда?» А после: «Знает ли она про то, что я телепат?»
Ведь он так и не понял её планов, словно она скрывала их в своём царстве мыслей. Там, в глубине, кипели реки тайн, и он жаждал окунуться в этот поток – но боялся.
Любопытство – наш порок. Оно ярче всего горит в ночи, когда остальные меркнут.
~~~
Открыв глаза из-за ослепляющего света и сразу же пожалев об этом, девушка немедленно отвернулась от панорамного окна, прокляная отсутствие штор в отеле. Свет рассеивается на каждом углу стены, делая комнату похожей на сцену в пустом амфитеатре.
Но все грехи она ему уже простила за большую, мягкую кровать. Её изгибы, словно ласковые руки, обволакивали её тело, даря забытое ощущение покоя. Давно она так блаженно не вытягивала ноги, одновременно с этим решив, что заснуть вновь она не сможет. Мир изменился слишком быстро, чтобы позволить себе расслабиться.
Повернувшись обратно к окну, девушка почувствовала панику. Такую, что конечности онемели, а глаза во всю глядели на лес через панорамное окно. Даже в самом дорогом отеле, который ей не по карману, нет ни таких видов, ни таких номеров. По крайней мере там, где она останавливалась ранее.
И так вопрос подкрался, дыша в затылок:
Где чёрт возьми она?
Медленно погружаясь в раздумья, последний раз оглядывая комнату, замечая, что та и вправду выглядит как люксовый номер. Такой же роскошный и без души. Пустой, но со всем необходимым: мраморный пол блестел, словно зеркало, а хрустальный абажур бросал призрачные блики на стены.
Пытаясь восстановить хронологическую цепочку, Алиссандра пыталась вспомнить всё.
Так: Висконсин, Вашингтон, Канада, Вашингтон, Форкс…
Вот же ж… Конечно, как Лисса могла забыть, что спит в доме полном вампиров. Ещё вчера она удивилась появившейся догадке и теперь терялась, сопоставляя все факты и видя явные дыры, теряясь в догадках.
Кажется, её память летела по кругу, словно чрезмерно разогнанная карусель.
Лилианна не раз рассказывала про «детей ночи», хотя в подростковом возрасте Лисса просто, откровенно говоря, ржала над этим названием и тактично исправляла мать на: «ты хотела сказать – шлюхи». Но это поначалу Анна ругала дочь за нецензурные высказывания, а после, наверное, десятой попытки успокоилась и приняла её такой, какой она есть: дикою и неугомонною.
Так что да, рассказы о ночных «бабочках» Лисса уж никак не могла забыть.
Как и предостережения матери.
Сидя на тёмно-синем диване с велюровой обивкой, Лилианна протягивала белое игристое, делая себе праздник, или просто отдыхая. Её лицо светилось, словно в лучах закатного солнца. Радость – редкий гость здесь.
Её дочь вышла из комнаты. Через дверь. Что было явным прогрессом – ведь обычно та, стоило отцу отлучиться из дома, сбегала через окно и отдавалась ночным улицам города, странствуя по закоулкам.
Вся причина – в ссоре с отцом, но из-за неё получала и мать, не видя своё дитя вот уже почти неделю. И наконец-то, седьмое чудо света, не иначе, спустилось с небес прямо на первый этаж, прошло на кухню и подхватило бокал. После молча прошло к дивану мимо родной матери и налило, очевидно, алкогольный напиток, а после так же молча село рядом.
– Женский алкоголизм, моя дорогая, не лечится, – деловито произнесла Анна с мягкой улыбкой на губах.
На слова матери Лисса скривилась, словно от вкуса горького лекарства.
– Фу, это что, сексизм?
– Ни в коем случае, дорогая, ты же знаешь: женщины правят миром.
Беседа была непринуждённой, не наполненной правилами этикета или до хруста костей лицемерием. Лишь семейная посиделка, которая всегда заканчивается – не то угрозой, не то поучением.
– Отпустим твоё «грязно-словие», – со смешком протянула мать, но тут же посвирепела. – Это не вымысел, Лис: они сильнее людей, холодные и твёрдые как камень, они питаются кровью и любят охотиться на жертв.
– Если это так, не стоит ли нам беспокоиться, что они найдут наш ковен и сотрут его с лица земли, купаясь в «еде»? Про нас не сильно знают люди, чтобы искать или горевать.
– Это хороший вопрос, дорогая, – уже более расслаблено произнесла старшая Харкнесс. – Наша магия позволяет скрываться не только от людей, но и от вампиров. Наша кровь для них как вода, но даже так у некоторых появляется желание её испить.
– И что тогда? – холод бездействия отозвался в сердце дочери.
– Тогда мы превращаем её в яд. – В глаза матери легла стальная искра, и в этот момент Лиссе показалось, что рядом с ней сидит не мама, а древняя жрица, способная сотворить неслыханное.
~~~
Как мило, что через года, уже повзрослевшая Лисса потеряла такой карт-бланш перед долгожителями – в виде магии, и вместо таблички «опасность» она держала: «испейте моей крови, только не испачкаетесь».
Но что-то не клеилось, например, то, что Сандр ещё спокойно расхаживает по дому, ладно, иногда шугался взглядов Розали, но это малая плата. И пусть возвращение дара означало, что он смог отпустить «красную тряпку для быка», но а как же время его "пустых жил" ? Даже если этот вопрос можно было списать на хороший контроль.
То из рассказов матери где-то между холодом и бледностью затерялись алые глаза. Удивительно, но у всех Калленов разом они были цвета янтаря: у кого-то темнее, у кого-то светлее, но оттенки – не цвета. Не сказав Сандр ей, что они все сводные, она бы ни на секунду не усомнилась в их родстве.
Но теперь, когда её сомнения терзали голову, вызывая боль, она собиралась узнать конечный вердикт сегодня. А лучше – прямо сейчас.
Встав с кровати и ступив на холодный пол, Лисса осознала, что термин «сейчас» от неё никогда не убежит, и более того, всегда будет с ней, поэтому решает сначала сходить в душ. Но вот не задача: сменную одежду она с собой так и не прихватила. Точнее, все вещи вообще остались в машине, и она заснула в попыхах, снимая верхнюю одежду и штаны, оставив только нижнее бельё и водолазку – после насыщённого дня её это мало беспокоило, но теперь лицо скривилось от лёгкого недовольства.
Благо у неё уже есть план действий:
Выйдет из душа, найдёт телефон и запрягёт брата притащить её вещи из машины.
~~~
На кухне с утра пораньше хлопотала Эсми, радуясь, что наконец-то кто-то сможет оценить её творения не только на вид. Появление Сандра в доме было для Эсми настоящим праздником, впрочем, для Сандра тоже, пока он жевал свежие круассаны, запивая их не менее свежим, ароматным кофе.
Но даже так Эсми часто переусердствовала, готовя и вправду на восьмерых, так что Сандр никак не мог съесть всё, а после трапезы нормально встать из-за стола. Поэтому приезд близнецов хорошо скрасил её одинаковые будни, но они уехали так же быстро, как приехали. И всё же у Эсми, что накрывает на стол, осталась маленькая надежда на Лиссу.
Спустившийся Карлайл чмокнул жену в висок, любуясь её творениями и ею самой, что светилась от счастья, словно под солнечными лучами.
Дом наполнялся ароматами – ваниль, свежий хлеб, лёгкий запах роз от ваз, стоявших на подоконнике. Абсолютная идиллия, которая должна была продолжаться вечно.
Сегодня ночью все вампиры ушли на охоту, нуждаясь в дополнительном приёме пищи из-за крови, что поднимала голод внутри. Элис и Эдвард вернулись раньше, как и Карлайл с Эсми. Зная Розали и Эмметта, их охота после закрепится пылкими ублажениями, так что ждать их можно только к обеду, если не позже. А вот Джаспер, как самый молодой член в клане, решил подкрепиться до отвала. Так рассуждала Эсми, отсчитывая в уме тарелки и приборы.
Эдвард, недавно вернувшийся с охоты, мигом оказался рядом с ними, слегка мешая идиллии своим видом: в его глазах мелькала тревога.
– Карлайл, нужно поговорить.
Идиллия рушилась основательно.
Старший Каллен кивнул, давая «добро».
– Это касается Лиссы, – голос телепата был серьёзен, не предвещая чего-то хорошего.
Карлайл посмотрел на взволнованную жену.
– Пошли в кабинет.
Дверь закрылась с едва слышным щелчком. Звукоизоляция кабинета давала быть уверенность что это поможет разговору остаться только между ними.
– Так что ты мне хотел сказать?
– Она знает про вампиров, более того поняла, что мы – они.
Скользнув взглядом по картине с главами правящего клана.Карлайл тщательно всё обдумывал.
- Всё же это вероятно связано с их сутью, по рассказу Элис,Сандр тоже сам догадался про нас.
Эдвард кивнул, задумавшись, сказать ли про другие тревожащие его мысли? Впрочем, не его дело, пока нету действий. Он сжал челюсти, стараясь сдержаться.
– Что будем делать?
– Обсудим со всеми, думаю, это лучший вариант.
~~~
Сквозь шум воды Лисса во-все не услышала щелчок открытой двери. Элис вспорхнула в комнату Лиссы с стопкой вещей в руках, словно лёгкий ветерок ворвался в дом.
Присев на не заправленную кровать, девушка поставила аккуратно сложенные вещи на колени, а следом поверх них положила сложенные руки в замок и застыла, не имея потребности в движениях.
Через минут пятнадцать Лисса вышла, обмотанная полотенцем, и не ожидая увидеть кого-то в комнате раскрыла рот в немом крике, а после подняла руку к груди, словно пыталась удержать выскакивающее сердце.
– Прости, не хотела пугать, мне стоило подождать за дверью, – вопреки виноватому тембру голоса, вид её был воодушевленный.
Элис плавно поднялась и подошла к Лиссе, протягивая то, что принесла с собой.
Алиссандра подняла бровь в вопросе, но приняла одежду и кивнув в благодарности, быстро скрылась в ванной.
Принесённый комплект одежды состоял из классических чёрных штанов и бордового свитера. Цвет свитера подчёркивал её бледную кожу, а тёмные штаны придавали образу строгость.
Выйдя из ванной комнаты, Лисса встретилась с изучающим–оценивающим взглядом. Ах, как ей хотелось стать невидимой, но она понимала, что в этом доме невидимкой не быть.
– Красный тебе к лицу, – сказала Элис, словно художник, выбирающий краску для портрета.
Поверх от себя Лисса накинула кожаную куртку и обула свои ботинки.
В завершение образа распустила влажные волосы себе на плечи.
– Тебе принести фен? – наблюдая за Лиссой, спросила вампирша.
В ответ увидела отрицательный кивок головой: не желая слышать шум с утра. И так голова словно набитая ватой, и каждое движение казалось обременительным.
Собравшись, бывшая колдунья остановилась посередине комнаты и посмотрела в ответ на Элис. То в свою очередь быстро метнулась к ней и за руку потащила вниз, говоря что-то про старания и вкусности, одновременно с этим чуть-чуть показывала дом, рассказывая про всё и сразу, как будто хотела объяснить за одну минуту год прожитых здесь.
По правде говоря, Лисса мало чего поняла из монолога Элис. Но та, словно ничего и не заметила, привела её прямиком в столовую, где на столе стояли блюда, россыпь ароматов и теней.
Заприметив кучу еды, девушка поставила ещё один пункт к противовес её теории
Но смысл сомневаться в словах матери?
Сидя за дорогим, в чем Лисса не сомневалась, столом и жуя вкуснейшую еду, она поняла, что сбежит от сюда при первой же возможности. Нет, ну что за фетиши – заглядывать в рот, если сам не ешь?
Если сестра нервно водила вилкой об тарелку и раздражение лилось по её венам, то Сандр, наоборот, был спокоен как удав, но уже покойный. Его безмятежность казалась ложной ширмой – за ней читались дрожащие нотки тревоги.
Молчаливые переглядывания, попытки завести милую беседу и развеять веявшее в воздухе напряжение подливали масла в огонь. И если бы Лисса могла, то сказала бы наконец-то: «Расскажите, в чём дело».
– Приятного аппетита, – голос за спиной вызвал табун неожиданных мурашек, тахикардию и желание закричать. Кто подкрадывается со спины так ещё и так тихо, чёрт возьми!
Алиссандра любопытно повернула голову назад и первым, что она увидела, были светло-золотые глаза, словно самое драгоценное, что она когда либо видела. Они смотрели прямо в её голубые и завораживали, они заставляли сердце успокоиться и заново заплясать. Это было так… необычно?
Не смотря на все прожитые ощущения, за долю секунды девушка спокойно кивнула и заставила себя развернуться обратно, запоздало замечая блондинистые волосы, которые переливались под светом из окон, словно созданные из жидкого золота.
Она точно свалит отсюда, как только сможет. А сможет ли?
Парень обошёл её и сел на один из свободных стульев.
На самом деле Лисса подметила, что не было трёх членов семьи Каллен, но вот один всё же изволил объявиться.
Так и не коснувшись еды, Джаспер обвёл взглядом всех сидящих и задержал его на Эдварде, а после – на Карлайле.
Его глаза сверкнули интересом, словно он читал невидимую книгу, страницы которой наполнены тайнами.
Не став больше томить ожидание, Карлайл постарался как можно мягче начать:
– Лисса, у нас есть к тебе разговор.
Карлайл сделал короткую паузу, а Лисса уже представила все возможные ветки событий. И женская интуиция не ошиблась в одной из них.
– Вряд ли это удастся скрыть… Мы знаем, кто ты.
Брови взлетели вверх, и всё возмущение мигом направилось на Сандра:
– Что? Это был единственный вариант, ты же знаешь.
Предложение он закончил, понятно только для них, но при этом Карлайл смог найти в этом свой смысл.
– Так вот, мы больше заинтересованы в том, знаешь ли ты, кто мы?
Теперь очередь Сандра задрать брови до самых волос.
Лисса невидящим взглядом смотрела на главу семейства, а после достала телефон и принялась что-то в нём клацать,
Вампиры мигом напряглись – кто знает, может, она кому-то рассказывает их тайну.
Повернув экран так, чтобы все остальные смогли увидеть текст, Лисса протянула его Джасперу, так как тот сидел ближе и со стороны Карлайла. Он пробежался глазами прежде, чем взять; в его взгляде нельзя было понять эмоций – словно каменная статуя, хранящая свои секреты.
Он молча передал телефон.
«Вы не особо-то скрываетесь. Если вы знаете, кто я, а я – кто вы, значит, мы квиты. Но если вас интересует, откуда, то не забывайте легенды. И держите своего телепата при себе!»
На самом деле Лисса знала только ощущение лазанья в голове и могла безошибочно понять, что с ней происходит тогда, возможно, она даже поняла, кто это был. И кто даже сейчас сидит у неё в голове.
Вспомнив вчера, Лисса подумала, что ошибочно всё свалила на Эдварда, ведь Джаспер стоял точно так же, не отрывая взгляд, глядя прямо в душу.
Если у них два телепата, то Лисса точно не выдержит.
Прочитав, старший Каллен вернул её телефон и гнетуще замолчал, обдумывая. Это действаволо на нервы.
Конечно, тут не было Розали, о которой Сандр успел рассказать. Это давало обстановке малую надежду, что всё пройдёт в спокойствии.
Вероятно, именно с такими ожиданиями Эмметт взял на себя роль фонарика, отвлекая.
Сейчас в голове Лиссы всплывали незнакомые Эдварду образы, слова из песен и заученные слова на незнакомом языке. Словно древний ритуал, что наверняка не предназначен для человеческих ушей.
Она удостоверившись, что не прогадала с каждой догадкой, стала обороняться яростнее.
Хорошо что у вампиров не болит голова, потому что от такого могла бы.
– Надеюсь, мы можем рассчитывать на твоё молчание.
Брови взлетели вверх – не то от возмущения, не то от шока, не то от желания громко рассмеяться, что тоже не являлось возможным, ведь она не может сделать ни единого шума.
– Кхм, я забыл сказать, она в принципе не может говорить, – Сандр выглядел слегка виновато в первую очередь перед сестрой. Хотя ожидал, что Эсми выдаст всё «как на духу» своему мужу.
Карлайл сразу стал выглядеть так же, как и Сандр, даже более: казалось, что вся его ледяная скульптура стала таять, и больше всего Лиссу раздражало не «скользкий пол», а сожаление в его глазах. И не только его, в принципе: в каждом взгляде пряталась тревога.
Ужасно – когда тебя жалеют, словно роняют за шкирку.
Концентрация защиты начала рушиться, и телепат словно толщей воды смог услышать слова о желании уйти: они проскользнули, невидимые и острые, как яд.
– Можешь быть уверена, ваша тайна останется с нами и не выйдет дальше.
«Конечно, и унесётся в могилу», – промелькнула насмешка в мыслях Лиссы.
Эдвард усмехнулся на эту издёвку, не скрывая, что копается в голове. Он играючи касался её мыслей, словно исследователь, чья рука всё время чуть касается загадочной, но опасной поверхности.
Лисса прищурилась, глядя на него, и в голове снова появились непонятные слова по кругу, как мантра: они звенели и не давали опомниться. Среди этих слов мелькала чёрная искра страха, но и то, что подпитывало её силу.
Их мысленный диалог вызвал много внимания, точнее, всех. И неожиданно недовольный взгляд от Джаспера.
~~~
Чёрт знает как, зачем и почему.
Но вот она сидит на кресле, а доктор – вампир, от чего Лиссе до сих пор смешно, осматривает её слабое место.
В его глазах была профессиональная строгость, не скрывающая любопытства и лёгкого сомнения.
Харкнессам показалось это сразу гиблым делом, понимая, от чего всё началось.
– Не понимаю, голосовые связки вовсе не были задеты, голос давно должен был восстановиться, – снимая перчатки, Карлайл недоуменно поглядывал на девушку.
Лисса взяла предложенный им ещё по приходу в кабинет блокнот, чтобы она могла расписать все симптомы и жалобы, и чиркнула пару строк. Её почерк резкий, как скребок по стеклу.
«Это неудивительно, не забывайте, что всё связано с магией»
Карлайл кивнул, прочитав. В его глазах промелькнула смесь удивления и тревоги.
– То есть твой дар – голос?
Лисса кивнула, подтверждая. Её голос был не просто даром – он был для неё важнее жизни, и лежа она сейчас в земле, как Кристин, то, вероятно, горевала бы куда меньше.
~~~
Джаспер сдерживал себя, напоминая, что не зря отслужил так много. Но почему именно сейчас он сходил с ума?
Он терпел голод всей семьи – весьма успешно, пусть и часто балансируя на грани. Мысли в его голове были тщательно разложены по полочкам, каждая на своём месте. Но одна – слишком яркая, слишком настойчивая – выдвинулась вперёд, заслоняя всё остальное.
Он не видел её тогда. Но даже Эдвард, полный ноль в таких вещах, понял, в чём дело, а он – нет.
Джасперу не в первый раз чувствовать себя обманутым, но впервые – так, чтобы даже не старались этого сделать. Это было сродни удару в грудь, когда ты не готов.
Он держался. Так долго ждал. И что, теперь просто молчать в стороне?
Тут он впервые задумался: «Когда я начал принадлежать кому-то? И как это кто-то может стать частью меня?»
Зверь внутри него рвался наружу – схватить, спрятать, защитить. Хотелось любить, хотелось обладать. Но если отделить его — Джаспера как личность и как зверя, то первый не станет идти на пролом, пугать.
Стараясь держать себя в руках, он контролировал ощущение хищника, но этот контроль требовал бесконечного напряжения, словно удерживать вулкан от извержения.
Ему оставалось лишь стоять в стороне с бесстрастным выражением лица, даже когда другие позволяли себе смотреть на неё. Он сжимал челюсть, кроша зубы от желания укусить – не ради крови, а чтобы весь мир понял: она – часть его души.
Он бы разорвал собственное сердце, лишь бы хоть кусочек попал в руки Лиссе. Но не так он хотел его отдать. Не так.
Никто не слышал, о чём говорили Карлайл и Лисса; возможно, только Эдварду удалось ухватиться за их мысли, и Джасперу за эмоции. За немало лет, проведённых со своей способностью, он увидел многое. Поистине интересно копаться в странных людях.
Он заметил, что псих больные люди часто запутанные, и часто у одинаковых диагнозов похожие клубки. Хейлу нравится разгадывать загадки, разматывать нити, рассматривать их, трогать, играть. И сейчас, ощущая эмоции Карлайла, он понял, что не чувствует её. Даже направляя всё своё внимание, он словно попал в глубокий океан, где-то на дне лежало всё, что спрятано. Казалось, что она живёт в полсилы, словно лишённая половины себя.
Но иногда Джаспер уступает зверю.